Какой-то неведомый страх охватывает тебя, когда хочешь заглянуть в кладовые памяти, пройти по дорожкам своего детства, какая-то странная боязнь, будто нет уже тех шумных огромных дворов, тех щемящих душу примет детства, которые должны были остаться там и тогда, в том пространстве и времени, - а вдруг не остались?.. И наконец решаешься, когда вдруг поймешь, что не можешь прожить без себя такой: чистой, светлой, радостной…Но оказывается, что это уже не тот двор, не тот дом и не твое детство. Словно платье не по размеру, из которого уже давным-давно выросла, пытаешься натянуть на себя: видишь, осязаешь, но оно уж больше никогда не будет твоим… И еще острее явилось это чувство вновь, когда вместе с папой отправилась в места его юности – село Марфино, что в Аткарском районе.
Пятьдесят лет спустя с осторожностью приближался он к всколыхнувшим душу воспоминаниям. Что охватило его: грусть ли, радость ли встречи с родными краями,- но так или иначе на место, где прежде стоял родительский дом, он так и не пошел, а лишь метался возбужденным ребенком от дома к дому, блуждая взглядом по едва узнаваемым приметам своей юности… Зарос камышом и расширился родник, по мосту прошла асфальтовая дорога, старенькая школа спряталась под слоем нового кирпича, а люди, те самые, которых так надеялся увидеть, ушли в небытие… Давно уехал вместе со своей женой в Москву Иван Палыч – любимый учитель, который сумел очаровать детей на всю жизнь русской поэзией,- да там, в столице, и умер. В дом Лоскутовых переехали потомки их односельчан. Построен Дом культуры. …А луговые цветы по-прежнему доносят запах юности: то ли с холмов, то ли из волжской степи… Значит, ничто не исчезает бесследно. Пока жива наша Память.
…Островки Детства, Архипелаг нашей Юности… Как бережно укрыты вы пеленой воспоминаний, надежд и разочарований, но в закатный час становитесь вновь различимыми, бередящими самые тонкие струны наших чувств, чтобы с первыми лучами восходящего солнца вновь затонуть в медово-пряном тумане ушедшего навсегда времени…