Учёба всегда давалась мне легко. Трудно сказать, какие предметы мне не нравились.
Наверное, математика, хотя и здесь у меня проблем не было. Ужасно любила немецкий язык: не потому, что немецкий, а потому что иностранный. Задания мне всегда давали отдельные, с которыми я быстро и весьма успешно справлялась. Начав изучать язык, я почти сразу же включилась в зарубежную переписку. Уве Мориг – так звали моего первого адресата из города Бляйхероде, маленького городка в восточной Германии с населением чуть больше 10-ти тысяч, но очень ухоженного, с церковью и ратушей, музеями и чудесным открытым бассейном. Городок, сохранивший средневековые черты, с необычно-сказочным гербом, изображавшим рыцаря, с головы до пят закованного в латы. До сих пор ощущаю заграничный запах фанерной коробки из под сигар, в которую были упакованы немецкие гостинцы: пачка миниатюрных вафель со знойным мексиканцем в сомбреро на этикетке, пакетик карамелек, с привкусом мыла, льняная салфетка с набором ниток для вышивания. Позднее, потеряв почтовую связь с Уве, я раздобыла адрес девушки из того же города, и переписка с ней стала целой главой в моей жизни.
Хайди Шмидт. Я не поняла сразу, кто же прислал мне письмо: парень или девчонка.
Таинственно-бесполое имя, мужеподобное лицо на фотографии, короткая стрижка, мужская рубашка…но с застёжкой на девчачью сторону. Переписка наша длилась около 20-ти лет и связывала нас в трудные для наших стран годы: это был период «перестройки» в СССР с талонами на продукты, когда у меня родилась дочка, а мама была прикована к постели; это был сложный и для Германии период болезненного, хотя и долгожданного объединения ГДР и ФРГ. Мы никогда не виделись, но письма наши были письмами хорошо знающих друг друга людей, делившихся друг с другом своими радостями и печалями. Только от взрослой уже Хайди я узнала, что она была неродным ребёнком в семье, но желанным и любимым. Я потеряла маму, она в скором времени отца, Казалось, вот-вот должна была осуществиться наша встреча, но виза мной не была оформлена по недоразумению, а вслед за этим не последовало ни одного ответа на мои письма. Было ли это обидой, или, как случалось не раз по вине почты, Хайди не получила мои письма, но переписка наша прервалась раз и навсегда…
Осталась папка с письмами, фотографии, детские вещички, присланные Хайди для моих ребятишек в рамках акции «Сердце для России»…А ещё воспоминания. Запах немецкого шоколада из бандероли, необыкновенные шоколадные рождественские ёлочные украшения, витаминки со вкусом абрикоса, которые мы, взрослые, только нюхаем, удивляясь изобретательности немецких фармацевтов.