Наши знакомые. Гости. Они бывают у нас часто: каждую неделю. Как впрочем, и мы часто отправляемся с родителями с визитами к кому-нибудь из них. Оля с нами ходит редко, больше сидит дома, пользуясь редкой возможностью пребывать в своём взрослом одиночестве. Мне нравится бывать у Таранухиных: у них высокие книжные стеллажи до самого потолка, и можно часами, пока родители беседуют за столом, перебирать одну книгу за другой, просто так, как в библиотеке. Ещё у них очень добрые взрослые дочери, совсем разные, но очень мне нравятся: хрупкая, спокойная, нежная и ласковая Наташа и боевая, крепкая, весёлая Ирина. Они всегда найдут чем занять меня, придумают на ходу какую-то игру. От них я научилась играть в доминошную «колбасу». Они мне что-то рисуют на бумаге.
Фёдор Фёдорович, их отец, - фронтовик, врач. Он похож на доктора Айболита: седой, как лунь, с большой лысиной во всю голову. Он намного старше своей жены, очень заботливый, а когда выпьет, изливает свои дружеские чувства к моим родителям, очень чудно называя их: « Галинушка», « Юрашка».
Гости, - это каждую субботу или воскресенье. Родители мои – не домоседы. Иногда я ухожу вместе с дедушкой и бабушкой к их знакомым. Это Седышевы – потомственные рабочие машиностроительного завода им. Дзержинского, которые живут на странной по звучанию улице в старом городе – Селитьбенской. У них свой дом, есть кролики и прочая живность. Деревянный дом пахнет плесенью. Комнатушки маленькие. Спальня – это просто кровать за двустворчатой дверью. Открываешь дверь и утыкаешься носом прямо в никелированную кровать с перинами и горкой подушек. Во дворе сложены дрова: вынешь одно поленце, и покатятся за ним соседние, - так плотно друг к дружке они лежат Мы идём по весенней зелёной траве, по разогретой солнцем земле. Нет асфальтированных дорожек, и кажется, будто это уже и не наш город, не его окраина, а незнакомая мне деревенька: здесь бродят не спеша коровы, подгоняемые пастухом, скрипят воротом колодцы, наполняя раскачивающиеся, будто маятник, вёдра пронзительно ледяной водой…
У Вьюшковых мы часто играем в карты: в «дурака» или «веришь- не веришь».Меня никогда не исключают из игры. Я сижу рядом со взрослыми с полным сознанием своей значимости. Евдокия Ивановна – очень полная женщина. Капельки пота бусинками испарины всегда выступают у неё на лбу. У неё очень маленький для её комплекции размер обуви: просто удивительно, как она держится на ногах. Шутник мой дедушка: вечно он что-нибудь выдумает! « Из-за стола надо выходить, когда тебе ещё хочется есть», - говорит он любезно нашей гостье Евдокии Ивановне. « Как же это так, Саша?» - удивляется она. « Кушать-то ведь хочется. Я так не могу». Муж её иногда играет на гитаре: гитара висит на стене, украшенная вычурным бантом.
«Гости» никогда не бывают «пьянкой». Это чай с разговорами. Если у нас, - то с традиционными пирогами, которые хвалят все. Это наш, фамильный, рецепт, обязательно с пышной верхней корочкой.
Не всех гостей я люблю. Когда приходят взрослые,- это хорошо. Не люблю развлекать
их детей.
Лия Христофоровна, медсестра с маминой работы очень любит нашу бабушку и приходит с детьми часто. Васико, младший, - бешеный парень, которого я ничем не могу развлечь: вечно он куда-нибудь лезет, крутится, скачет. Так что я еле сдерживаю себя, чтобы не сорваться, а когда они уходят, жалуюсь маме, что не буду больше никогда подолгу развлекать чужих детей, Но вновь приходят гости, и я, «гостеприимная хозяйка», опять впрягаюсь в свои обязанности, чтобы вновь чувствовать себя разбитой и опустошённой после их ухода. Светлана, старшая дочка Лии Христофоровны, - умственно отсталая девочка. Она не вызывает ни отвращения, ни сострадания, скорее удивление: она так не похожа на других. Ей безумно нравится пианино, и под Олин аккомпанемент она вновь и вновь исполняет вызывающую у неё буйный восторг песню « Далеко-далеко, далеко пасутся ко…», особенно последнюю строчку с грузинским акцентом: « Пейте, дети, молоко, - путете сторофы!» От этих гостей я устаю и очень радуюсь, когда они наконец уходят.
«Гости» у нас всегда общие. За стол садятся все. Правда, дети, вскоре отходят от стола, чтобы отправиться в детскую играть в свои игры. Никогда мы не слушали взрослые разговоры, разинув рты, не крутились без надобности возле взрослых: у нас были свои дела, своя жизнь.