(из книги "Беседа делу не помеха")
Всё оно, конечно, правильно. Или почти правильно. При всей относительности нашей тихой (в основном), но напряжённой (в частности) жизни. С её закидонами и прошвырами. Тыгыдык, тыгыдык, тыгыдык – скачет, будто конь, наша судьба всё вперёд и вперёд. Гонимся мы вослед за ней, едва поспевая. Кажется нам, что мы знаем буквально всё, или почти всё, что мы поступаем всегда и везде верно, что всё идёт по нами разработанному плану. Вот кажется нам так! Нам так кажется…
«Блажен, кто верует, тепло ему на свете!» – восклицает один известный поэт. «Блажен, кто смолоду был молод, блажен, кто вовремя созрел», - поучает другой, более знаменитый поэт, имя которому «поэт всех поэтов». «Мечты, мечты – вы наша сладость», - сочувственно вздыхая, намекает третий рифмач.
К чему так множество цитат?
На что же автор намекает?
Читатель недоумевает,
Держа в руке конгломерат
Пока что потаённой мысли.
Ах, успокойтесь, милый друг!
Для вас готов спасенья круг,
Чтоб как сухарь вы не раскисли
В стремительном движении вод.
Но разве можно без интриги?
Она – мотор для каждой книги,
Она – её коловорот…
О чём это я? О том, что житье наше паки-паки непредсказуемо, подобно выходкам сказочной королевны Милитрисы Кирбитьевны. Хотя, как уже замечено, вожделенно строим и согласовываем планы на предстоящий период.
Кстати, о планах. Давно желал обсудить одну придумку-выдумку минздравов. Вы, наверняка, слышали о новшестве в структуре ЛПУ (во избежание разночтений следует необходимое уточнение аббревиатуры: ЛПУ - лечебно-профилактические учреждения, ну которые - больницы, медико-санитарные части, поликлиники, родильные дома и прочие богоугодные заведения). Так вот, на базе роддомов и женских консультаций появился Центр, размножившийся кабинетами планирования семьи.
Следуя чьей-то идее, устроителям грезилось, что туда, обгоняя друг друга на прямой и на поворотах, устремятся будущие папы и мамы, причём рядами и колоннами. Но главное – на этой благодатной почве произойдёт стабилизация зачаточного процесса, гармонично переходящего в родовое завершение.
Однако что-то где-то не состыкнулось, не контрапупилось, не сконтактировалось. В результате – ожидаемой стабильности в области прироста населения не наступило. Цифры каждый год скачут, как на ипподроме: то - уря-уря, то - увы-увы.
А может быть, виноват во всём наш российский доморощенный менталитет? У них там – на западах успешно (если верить прессе, особенно жёлтой) планируется и планируется, а у нас здесь – не занимают очередь на приём, чтобы согласовать с кем-то, за столом сидящим в белом халате, точную дату зачатия продолжателей своего собственного рода-племени.
Потому-то у нас зачастую получается через пень-колоду: мы внепланово зачинаем и внепланово рожаем. Неизвестно, чем руководствуясь, – чувственными страстями или чрезмерной сексуальной торопливостью. Или под влиянием внешних факторов воздействия, разливаемых по ёмкостям. Или по незнанию нужного и знанию ненужного. Реестры можно и продолжить, но надо ли?
Тем более, если уже имеются в наличии плоды любви (или порока?).
И открывается новый том под названием «ОТЦЫ И ДЕТИ». Книга о воспитании, то есть о процессе устранения своих личных недостатков у своих детей. Мы ворошим страницы, но они пусты. Авторов у книги нет. Есть мы. Именно нам предстоит стать создателями самоучебного пособия.
Впрочем, не все страницы чистые. На первом листе кто-то начертал: «Честный ребёнок любит не папу с мамой, а трубочки с кремом». Ниже очень мелкими буквами приписано: «Дон-Аминадо». Да, вы не ошиблись: эту фразу сочинил не кто-то, а сам поэт-сатирик, по совместительству эмигрант Аминад Петрович Шполянский. Что же, коль скоро надпись есть, примем её за эпиграф.
Перестаньте почём зря слюнявить страницы и слушайте мою подсказку. Ещё одна запись располагается в самом конце тома. На самой последней странице явно неспокойной рукой выведено: «Пока из своего бестолкового ребёнка сделаешь толкового человека, сам озвереешь!» Но что-то, чувствую, здесь не так: и восклицательный знак какой-то нервно удлинённый, и почерк неустойчиво прыгающий, и смысл какой-то психически напряжённый, что называется «на грани», или «за гранью».
Думаю, что я не ошибусь, если, пользуясь случаем, напомню почти что гениальное изречение: «Хуже бестолковых детей могут быть только бестолковые родители».
Не кажется ли вам, что я чересчур увлёкся? О, и я так считаю! Пора бы мне напомнить, как говорят потомки-буратины: «Вернёмся к нашим первоисточникам-папокарлам».
Предоставляю слово…
Впрочем, текст перед глазами. В нём кроется тема …
Когда дети ставили отца в тупик,
он отправлял их в угол.
В.Миронов
- Как можно было сказать такое? Что, мол, дети – это радость в жизни женщины, а в жизни мужчины – её слабость: дескать, один раз расслабился и радуется всю жизнь. Дети-детишки – это ведь истинные цветы нашей земной жизни! Самое главное - не давать им распускаться. Детям-детишкам… Даже самую унылую комнату оживят самые обычные дети, красиво расставленные по углам.
Дети, дети, дети... Это три большие разницы. Если, проанализировав всё, что с ними связано, задуматься.
Во-первых, это продуценты лихих и непредсказуемых вопросов. Их всегда что-то волнует. Чаще всего, своё происхождение. В смысле - эволюции. На вопрос: «Почему братика аист принёс, а меня в капусте нашли?» мой знакомый - молодой папаша умудрился вовремя включить юмор: «Очень просто. Уронил тебя аист, пролетая над нашим огородом». Мой совет: если не запомнили ответ по поводу появления маленького человечка, записывайте.
Во-вторых... Даже не знаю, как обозначить то, что кроется за анекдотом. Впрочем, надеюсь - вы сами это сделаете. «Идёт девочка-малышка в первый класс - вся счастливая такая: изнутри светится, в белом фартучке, с пышным бантом на голове, с огромным букетом цветов, идёт вприпрыжку и распевает: ля, ля-ля, ля-ля! Видит: мужик пьяный поперёк дороги развалился. Девочка: «Ля, ля-ля, ля-ля... Ноги убери на хрен, педераст!» И дальше попрыгала - ля, ля-ля, ля-ля...» Вот как оно бывает!.. Тут третьего дни друг моего детства поведал забавный диалог. Суть сводится к следующему: папанька решил воспитанием заняться и на вопрос «Сын, ты куришь?» получает ответ: «Пап, я - дочь!». Тот, не чуя, что попал впросак, укоризненно качает головой: «Что, сынок, докурился?» Ясно вам?.. Кстати, о том же. Привожу в качестве образца другой анекдот, касающийся школьного образования. Представьте себе заседание педсовета. Решается неординарный вопрос, кипят страсти-мордасти, ломаются копья, а может быть, даже стулья. И вдруг в образовавшейся паузе прозвучало предложение: «А давайте сделаем в школе курилку? Всё равно же дети курят...» Оппонент согласительно почесал затылок: «Да ладно... Пусть курят в рюмочной». Правда ли, неправда? Но ведь не бывает дыма без огня. А вы тут говорите... Думать надо, господа хорошие! Думать о трансформации народного образования. И не только думать, но искать выход из создавшегося положения.
В-третьих... Впрочем, это долгий разговор.
Вдруг вспомнилось. Про углы. Однажды на запальную фразу своей подружки «Скажи своему дядьке Володьке, что он - капотька» мальчуган в порыве злости изрёк: «Не трожь моего дядьку, а поди скажи своему деду, что он - старая хромая собака!» За это мальчишку, зная его характер и меры воздействия на него, посылают в угол. Он послушно идёт в указанном направлении, но вдруг на полпути оборачивается. Уже в начальном слове «мама» предугадывается просьба. «Будет просить прощения», – радостно мелькает в её голове. Тем временем малыш продолжает: «Можно я в другой угол встану?» Материнское удивление беспредельно, но она находит-таки вопрос: «Почему не в этом?» «Потому что в этом углу кто придёт, тот меня сразу увидит». Согласие получено, смена углов прошла на выбор. Ребёнок в углу, мать в делах. Уточню – в делах серьёзных. Где-то через час она вспоминает о наказанном чаде, прибегает с улицы. А пацанчик тихо-спокойно стоит в прежней позиции, увлёченно изучает мелкие неровности двух состыкованных под прямым углом стен, ковыряется пальчиком в носу. И даже не оглянулся. Родительница не выдержала и решила инициировать ситуацию: «Ну, будешь ещё так говорить о стареньком дедушке?» «Не-а!» – ответил терпеливый и исполнительный сынишка. Так наступило примирение сторон. И была провозглашена амнистия. Но если бы не инициатива матери, можно с уверенностью сказать, что малыш простоял в углу неизвестно сколько. Хоть до сегодняшнего вечера, хоть до завтрашнего утра. Вот вам и «дети-детишки»…
Опять же взять, как нынче рассуждают: детей бояться – в лес не ходить. Тот, у кого нет детей, не знает, что такое любовь. Не чрезмерная. Вам ли не ясно, что всё чрезмерное вредит. Вы сами, наверное, замечали, что при обилии игрушек теряется их значимость. Одна восточная мудрость гласит: «Балуя детей, мы портим родителей наших внуков». И ещё: неправильное воспитание в раннем детстве чувствуется и через много лет. Как англичане говорят: «Бочка пахнет тем, что в ней было в первый раз». Я вам скажу, а вы уж там решайте, как правильно поступать. Если этот маленький человечек будет чувствовать, что дом, в котором вы все проживаете, ему ни в коей мере ему не принадлежит, он уйдёт в мир улиц, перекрёстков, дворов и подворотней, чтобы сделать его своим родным домом. Как этого избежать? Окончательный рецепт до сих пор находится в рабочем процессе. Он постоянно совершенствуется и бесконечно дополняется. В тех дополнениях нашлось место и для утверждения: «Ребёнок больше всего нуждается в вашей любви как раз тогда, когда он меньше всего её заслуживает». Ах, как точно подмечено!
Детство… Пройдя этот обязательный этап жизни, каждый человек гораздо позже подвергает его философской оценке. Но вернее бы здесь сказать – философской переоценке. С высоты возрастного полёта. Поразительно, что результаты умозаключений настолько мозаичны, словно в калейдоскопе картинки - до безумства красивые, что ни в сказке сказать, ни пером написать, ни кайлом в граните выбить. Одни трындят, что детство – это время, когда ещё не думаешь матом; другие заявляют, что детство – счастливейшие годы жизни, но только не для детей; третьи с пеной у рта пытаются доказать, что детство – это свет в начале того самого, известного туннеля… Сколько людей, столько и мнений… А сколько забавности излучается из этих маленьких человечков! Невзирая ни на что: горе вокруг или радость…
Помнится, мама мне рассказывала про моего старшего брата. Было то время военное – крутое, трудное, холодное, голодное. Одним словом, лихая година. Так случилось – мужчины ушли на фронт, защищать общую мать – Родину. А в тылу, кроме стариков, больных, юродивых да немощных, остались бабушки, матери, дочки, сыновья и внуки. Чего только не было! Но как бы там ни было, детям всегда лакомый кусочек находился. Да они и сами лакомства себе придумывали. Кто бы мог подумать, что вкуснее напрочь высохшей и твёрдой (это ещё мягко сказано) прошлогодней кукурузы нет ничего на всём белом свете?.. В хозяйстве нашей бабушки военное лихо встретила и пузатая, пучеглазая, меланхоличная корова с красивым именем Зорька. Утро каждого дня моего брата, тогда ещё шустрого пацанчика, начиналось с большой, если не сказать – большущей, алюминиевой кружки, всклень наполненной добрым парным молоком. Только грянула канонада весенних гроз, как увидел свет Господень слюняво-губастый телок. Месяца полтора, а может, даже два, он с моим братом кормились сначала молозивом, питательнее которого и не придумаешь, а потом тёплым, из-под вымени молоком. Но та суровая година всё же сделала своё грязное дело – доверчивое, лупоглазое теля враз осиротело. Куда делась туша любимицы Зорьки – можно только строить предположения, об этом никто никогда не говорил. Но зато всегда вёлся рассказ о моём брате, который в одно из самых первых утр после исчезновения крупнорогатой огромной коровы он обнаружил в огороде на привязи закадычного молочного друга - телёнка. Сжимая в руках кружку-подружку, мальчишка внимательно оглядел животное со всех сторон – и с боков, и спереди, заглядывал и сзади, и под живот, но вымя так и не находилось. Почувствовав тщетность всех своих действий, обескураженный малец в сердцах бросил на землю пустую металлическую кружку и процедил сквозь свои молочные зубы: «У, татана плоклятая!»… Начиная с послевоенных времён, когда на двор приводили новую, очередную (ничто не вечно под луной) корову, по окрасу напоминавшую ту рогатую красавицу-кормилицу с чёрно-белыми пятнами, её непременно назвали Зорькой. А байка про малыша с кружкой до нынешних дней передаётся по наследству следующим поколениям. И всегда она сопровождается доброй улыбкой, потешаясь над тем, насколько тщательно обследовал коровообразное животное голодный пацанчик в поисках доительно-поительного аппарата…
Как здорово всё же было в том прошлом, которое было тогда ещё настоящим, и о которым мы всё чаще и чаще вспоминаем, поднимаясь по крутой лестнице лет! Или спускаясь?.. В те времена казалось всё понятно на всё двести пятьдесят три процента. Может быть, потому что мы были в сиксилион раз умнее взрослых.
Да-да, тех самых взрослых, не понимающих – или переставших понимать – и множащих без того огромную массу вопросов. Им трудно, почти невозможно объяснить ребёнку, рождённому зимой, откуда он взялся: в это время ни аисты не летают, ни капуста не растёт. Они ломают головы, не находя ответов на такие вопросы, как: «Если детским мылом моют детей, то что же моют хозяйственным?»; «Правда ли, что мамы будущих боксёров в детстве их укладывали спать с одного апперкота?»; «Почему в детстве мальчики облизывают губы, а девочки сосут пальцы?» и «Почему первое сентября всегда начинается с письменного объяснения на вопрос учителя – «Как я провёл лето»? А теперь они поставили вопрос ребром и глубокомысленно раздумывают: «Не ввести ли нам тем часом новую статью в отечественный Уголовный кодекс - «Рождение второго ребёнка с целью обогащения»?
Вы же догадываетесь, на что я намекаю. Если верить слухам, то додумались до пособий после анекдота про кенгуру. Как не знаете? Вот тебе и здрасте! Анекдот короткий, но ёмкий, что твой бассейн с сауной. Как говорится, не при детях будь сказано, хотя им это тоже очень интересно…Звучит он так: «- Иметь двух детей мне не по карману! – заявила кенгуру и ускакала».
Вот, говорят, всё с этого и началось. Интересно, но факт! Народ-то как встрепенулся. С первоначала юмор попёр со всех дыр. Мужики стали женщинам намёки посылать: мол, не хочешь на двести пятьдесят тысяч подработать? Те в ответ фыркали, а мужики продолжали: «А сто двадцать пять тысяч не надобно ли?» Женщинам невдомёк: «Что за сто двадцать пять тысяч? Нет такой цифры ни в одном государственном документе!» Им тут же разъяснение: «За второго - двести пятьдесят тысяч. А за первого-то не платили? Нет. Теперь подели эти двести пятьдесят тысяч на двоих – и убедись, что логорифмы тут не причём». Некоторые бабы, просчитав, заголосили: «Как же оно так вышло? Нынче ребёнок - это ссущее наказание – единственная вещь в доме, которую приходится стирать вручную. А тут их уже два! Да плюс отец, да плюс мама!» Такой кураж-ажиотаж – не расскажешь словами, видеть надо.
Не помню, откуда, из каких краёв словоохочий местный депутат взялся. Появился и всё сразу запараллелил-заперпендикулярил, не стесняясь выражений: «Не ошибается тот, кто никого не делает. Посудите сами. Нас учили и продолжают учить, что природа отдыхает на детях. А родители – где они? А родители отдыхают на природе. Я считаю, что чем дитя не тешилось, лишь бы не руками. Разница между мужчиной и мальчиком заключается в стоимости их игрушек.Не учи отца – и баста! Не так страшна мама, как её рисуют первоклассники. Пейте, дети, молоко – туалет не далеко. И это правильно! Другого мнения не было, нет и вряд ли в обозримом будущем предвидится».
Ей-богу, лучше было, чтобы он не появлялся, ещё лучше, чтобы промолчал. А то ведь… Одним словом, если до его выступления что-то к чему-то прикумекивалось, то после… Слов нет, одна музыка. Мужчина, что справа стоял, - с виду представительный, в годах, в очках, при галстуке – похоже, не выдержал и сплюнул в сердцах: «Что же выходит? Что бы наши дети не делали – лишь бы детей не делали, - так что ли?» Резко так повернулся – офицер в отставке, да и только – и почеканил шаг восвояси. Было б эхо – и оно не ответило на тот вопрос. Мы постояли на площади, постояли, да так и разошлись по своим улочкам-закоулочкам, насупив брови в недоумении.
Видать, все проблемы нам приписаны, а не тем, кто на гаитях-таитях да на кипрах-капрях по два раза в отчётный год маются. По теории вероятности всё в этом мире уравновешивается. А это значит, что - вполне возможно – у других дела идут лучше, чем у нас, зато их дети намного хуже. Кто знает – кто знает, может быть, это так и есть…
Странное рассуждение, весьма странное… Я имею в виду градацию детей. На худших и лучших. Для каждой матери своё дитя - самое лучшее во всём мире. Да что там, в мире? Во всёй необъятной Вселенной с её галактиками и метагалактиками, со всем её макрокосмом. И это правильно. Но это взгляд с одной стороны.
С другой стороны, присмотревшись к тому же вопросу, что увидим? Что все дети в эту разухабистую, полную диаметрально противоположными неожиданностями жизнь приходят и одинаково (как предки наши баяли - «из тех ворот, откуда весь народ»), и одинаковыми (как прадеды говаривали - «маломощными и зевластыми червячками»). И это верно.
Дети... Для них созданы сады - детские.
О, пришло на ум! Спешу поделиться.
Буквально вчера мне сообщил коллега: «Вызвали меня в бухгалтерию детского сада. Голову сломал - по какому поводу? Оказывается, у нас образовалась задолженность по оплате добровольных взносов». Поразительно, но факт. А вас ещё не вызывали?
Однако не будем отвлекаться. По возможности...
Откровенно говоря, немаловажную роль играет наследственность. Сие понятие олицетворяет то, во что безговорочно веришь, когда твоё воспроизведение учится на «пятёрки». В кон ли - нет, но всё-таки приведу фрагмент из школьного сочинения по теме «Мой папа»: «Мой папа - самый сильный и самый смелый! Он может переплыть самую широкую реку, полную крокодилов и пираний, взобраться без страховки на самую высокую гору и побороть голыми руками медведя гризли или льва. Но обычно он моет посуду, стирает носки и выносит мусор». Какова ваша оценка?..
И ещё. На этот раз анекдот. Отец-химик хвалится перед своими друзьями: «Вчера мой сынишка сказал своё первое слово». И на вопросы - какое? папа? мама? дай? - он гордо ответил: «Изопропилофторметилфосфонат!» Это ли не наследственность? Или преемственность?..
Не приемлю фразу, сказанную в контексте: «Какой у вас чудный ребёнок! Это симпатичный мальчик или страшненькая девочка?»
«Малые дети - малые заботы, большие дети - ...». Продолжение народной мудрости вы, наверняка, знаете.
Почему-то припомнился один эпизод из моей, уже далёкой великолепной жизни.
Я тогда был что называется «студент на выданье». Впереди маячил последний курс ВУЗа, а за ним - распределение. Вокруг меня вальсировал август. В южно-казахстанском небе порхали самолёты. Кроме нашего. При идеальном раскладе времени и дел я уже давно был бы дома и вкушал мамину снедь. Но родина известного акына не принимала летающих путешественников. Такое со мной случалось довольно часто, но так обидно - впервые: дом почти рядом, а я прозябал в отдалении от взлётной полосы.
Рейс, начиная с самого рассвета, задерживали неоднократно. На этот раз - до полудня.
Мысли роились в голове, но все какие-то пустые. Хотелось есть, но буфетная пища стояла поперёк горла. Очень хотелось домашнего. Сознание того, что ты почти у цели, а крылья металлической птицы бессильно повисли, давило и угнетало всяческое воображение.
Моё тело расположилось на небольшой аэровокзальной скамейке. Недалеко, на подобной скамейке сидела девушка с милой улыбкой, но со слегка глуповатым взглядом. Наверное, от длительного и нудного ожидания. Или это врождённое?
Попутчица, так сказать. можно завести знакомство (она летела в том же самолёте и туда же) и скоротать вяло текущее время, но трепаться ни о чём мешала лень. Почему-то хотелось спать. И одновременно выть белугой. Ибо всё обрыдло... (Всё-таки богат русский язык!)
До ресторана - рукой подать, ногой достать. Правда, «ресторан» - громко сказано. Ресторанишка захудалый - так себе. И тебе, и мне, и всем нам - вместе в одном месте взятым. Слово «столовая» больше подходило для данного заведения общепита. Швейцар в распахнутой ливрее сидит и мается на барьере пустого гардероба.
Никакого желания ни у кого из окружающих не возникает, лица у всех такие, когда в висках бьётся единственная мысль: «Если бы у мира было одно лицо, я бы тотчас плюнул в него и растёр...». Неважно - чем, но вы, надеюсь, догадываетесь - чем.
Информаторша - обычно активная, начинавшая любое объявление со слов: «Внимание! Уважаемые пассажиры...», хранила нервномотальное молчание. Наверное, потому что в окружающем мире все новости закончились, а «старости» раздражали долгожаждущих перемен в лучшую сторону.
На скамейку, почти рядом со мной, угнездилась миловидная парочка: она похожа на школьницу старшего, или даже выпускного класса, он - гораздо старше, от силы старше меня на год-два. Они, как и я, разомлели от всё накаляющегося солнца, болтая о чём-то своём. Честное слово, не прислушиваясь, я нечаянно стал свидетелем их беседы:
- Ещё Сократ говорил: «Я знаю только то, что ничего не знаю».
- А нас учили, что знание - сила, незнание - тёмная сила. Поэтому нужно знать всё.
- Знать всё - значит, ничего не знать.
- Ну, ты меня достал своими поучениями. Я балдею. Но с твоими учённостями в данном случае не согласна. Между прочим, места в самолёте нужно брать в первых рядах салона: если самолёт будет падать, тележка со спиртным вперёд покатится.
- Откуда такие познания? Кто ими поделился? Сознавайся немедленно.
- Да папашка мой...
- Что так непочтительно о единокровном родителе?
- А мне по цымбалам! Знал бы кто, какой он был - этот «единокровный» хлюст! Как был забойным мэном, так и остался им.
- Ты что такая злая-то?
- Да из-за родителей...
- А что они сделали?
- Меня. Мать - молчунья, а папашка - хлюст из хлюстов, каких свет не видывал.
- Значит, в тебе генетическое хлюстование? Кто от кого, тот и в того, потому что яблоня от яблока далеко не падает. Поэтому не надо взлетать левой бровью, чтобы по привычке оголить суровость взгляда. Мы это уже видели и знаем наизусть. Это уже этап, пройденный ещё в школе. Для будущей первокурсницы посвежее надо выдумать что-то.
- Ой-ой-ой, служивый! А в глаз за такие речи?
- Если только опять же в левый. Он и так плоховато выглядит. Да и видит тоже неахти. А может быть, ранняя катаракта развивается?
- Что ты гонишь? Тебе, медрабу - в смысле - мед. работнику - должно быть всё равно виднее, чем нам - среднеобразованным.
- В том-то и дело, нет чёткости зрения. А ты у нас - начитанная: поглощаешь всё подряд. И нужное, и не очень...
- Заноза! И к тому же егоза. Руку с моего изнеженного тела убери, поганец. Соблюдай культуру. Чему тебя только учили?
- Вот сейчас всё брошу и брошусь убирать почти приросшую руку. А насчёт культуры - я готов плюнуть в морду каждому, кто скажет, что я некультурный.
- А ты знаешь, кого называют культурным человеком?
- Что, есть варианты?
- Представь себе. Культурный человек, - как повторяет мой папашка, - тот, который о себе всегда говорит: «Я - творческая личность», и никогда не скажет, что он - раздолбай и нищий бездарь. И ещё из его же арсенала: «Народный интеллигент - это человек, который может не только понять тонкий намёк, но и дать за него в рыло». Доходчиво?
- О, как умно! Надо запомнить - авось пригодится. Давай я тебя за расширение моего кругозора поцелую...
- Ну, у тебя и заявочки... Я балдю. Спокуха! Свали. Что мандраж бьёт? Крыша поехала? Фиг вам, гражданин хороший!..
Она сначала активно отнекивалась, вроде как сопротивлялась. Он же был активно целеустремлён. Далее их - опять же - активное ёрзанье переросло в поцелуйное блаженство.
Скажу вам по секрету, что в аэропорту сие действо проще происходит - вокруг незнакомые люди, озабоченные предстоящим небесным путешествием, во-вторых - кто знает: а может кто-то из целующихся - провожающий, а кто-то - провожаемый. А может, среди них нет ни того, ни другого.
По поводу общения молодёжи - давайте не будем эмоционально обсуждать. И осуждать. Время есть время, а сленг есть сленг. Мы тоже сленговали. В свои годы молодые. Так было принято. И так осталось. Что-то не так?
Чем аэропортовое дело закончилось - не знаю. И знать не хотел, потому что объявили долгожданную посадку. Всё оживилось. И все тоже...
«Подумаешь, - заикнётся кто-то, - поцелуйчик. Ныне от современных представителей детства даже не знаешь, что можно ожидать». А вы знаете, я с ними в одночасье соглашусь. Нынешнее подрастающее поколение весьма и весьма непредсказуемое.
Хотите пример? У меня он таки есть. Два - совершенно свежих и, к тому же, мухами незасиженных.
Представьте улицу. Переменно солнечный день. Трёхлетний малец, зажав мамин палец крохотной ладошкой, возмущённо (насколько хватает для его возраста) сообщает:
- Представляешь, мы сегодня играли в машинки, и один мальчик сказал нехорошее слово - «ётвоюмать».
- Ну ты ему объяснил, что так нельзя говорить? Что это никуда не годится? Что настоящие мальчики не ругаются?
- Мля... Забыл!
То, что прозвучало несколько другое слово, не мне вам объяснять.
Не успев унять своё внутреннее возмущение, я за спиной услышал локаничный диалог старшеклассников:
- Хочешь, покажу тебе фокус?
- И сам будешь воспитывать!
Наши улицы полны неожиданностями. Вот вам и акселерация во всех её проявлениях. Вот вам семья и школа.
Продолжение следует...