Когда мы были в храме св. Феодора Студита, туда к нам приходило питаться много бомжей. Мы каждому давали одноразовый стаканчик супа, хлеб. Так тянулись они вереницей, и иногда во время службы приходилось раз двадцать бегать за супом.
Некоторые из них даже умудрялись жить при нашем храме: один летом во дворике на скамейке ночевал, а зимой в домике из картонных коробок (он коробками детскую горку деревянную обложил и тряпками законопатил)... Этот философ был настоящий. И на исповедь ходил. Батюшка говорил, что он так серьезно исповедуется, как никто из нас.
Была у нас Гуля - бездомная из Таджикистана. Питалась она почему-то исключительно сушками. И была очень вспыльчивой,- любила матом ругаться. Ночевала она тоже иногда на скамеечке во дворе храма. И накрывалась от дождя полиэтиленовой пленкой. Однажды летним вечером зашел в наш храм глава Управы. Осмотрел все, вышел во дворик и в задумчивости решил присесть на скамеечку... Ощутив под собой нечто мягкое, он одновременно услышал громкие Гулины матюки: она уже устроилась на ночлег. После этого я не помню, чтобы он к нам заходил...
Еще была Александра Григорьевна - грузная седая женщина, очень странная, которая постоянно мыла руки (у нее была боязнь чем-нибудь заразиться). Она могла сидеть в углу и бормотать часами,- читала на память стихи поэтов серебряного века... Помню галантного, всегда с белоснежным воротничком (!) бомжа Николая,- он под моим руководством идеально вскапывал весной землю на клумбах. Сейчас его уже нет в живых. Помню юношу, названного нами Царевичем за высокопарный слог, которым он изъяснялся. Он всех пытался угощать жареными шампиньонами, собранными на Тверском бульваре,- "царскою трапЕзой"...
Один раз батюшке поступила жалоба от очень важной дамы, посетившей наш храм. Дама, сдерживая слезы обиды, сказала: "Они всучили мне заплесневелый батон!!!" Оказалось, что дама хотела зайти в храм со стороны кухни; на кухне работали наши прихожанки, которые целый день открывали стучащимся бомжам и выносили им хлеб. К вечеру хлеба не осталось, терпения у девочек тоже. Стук в дверь злополучной дамы стал последней каплей. Схватив последний, заплесневелый уже батон, одна их кухарок выскочила и с воплем "Больше у нас ничего нет!" сунула батон в руки ошарашенной даме. И дверь захлопнула...
Такие вот были случаи. А про каждого из наших бомжей на самом деле книгу можно писать.