…Фотки у меня есть две. На первой: стройный мужчина, крепкого телосложения, а за ним на стене висит шлем рогатый. Шлем – реликвия, раритет скандинавский…
А мужчина знакомый викинг, правда, я его никогда не видел воочию, он муж одной моей знакомой, которую я тоже не созерцал. Не важно. Короче.
Главное - настоящий викинг, породистый с родословной. Суровый, весь в предков древних. А предки его солями морскими просолены, ветрами свирепыми потрепаны. Матерые варвары. Закаленные северными широтами.
Мало, что закаленные, а ко всему прочему - известные. Все до одного корсары, да флибустьеры холодных северных морей. Понаглей, Карибских, будут. Набеги учиняли. Тем и жили. Иной раз жен себе из барахла награбленного выбирали, когда своих не хватало.
Таковы нравы были. По ним всем веревка на фок рее плакала, но амнистия за давность лет случилась, а может адвокатов хороших наняли на накопленное грабежами добро. В летописях толком не прописано. Лгать не буду. А факт налицо – выжили и род продолжили.
Так вот, у одного,из потомков этого самого рода, на фотке зафиксированного, пробудился зов предков. Кровь вскипела, а может моча в голову ударила, но решил он в жены чужеземку избрать. И избрал. Цивилизованно, то есть - не совершая набега. А баба та русской оказалась, правда не чистокровной, с кровью помешанной казацкой, из Донских. Гремучая смесь. Но чего не отнять, красавица. Дикарь не отесанный, а губа не дура. Но не в этом дело.
Женщина особо не противилась. Викинг конечно диковатый, но статный, видный, простоват, но не глуп, а у нее русская душа. Понятно - потемки. Почему бы не рискнуть, да и любопытно же, что получиться, а время снимет все вопросы и расставит все точки над «и».
Поженились. Один по зову предков, вторая из любопытства. Невеста поцеловала в Загсе жениха и шепнула ему в ушко «Куда ты денешься, милок», перевела ему, как «Стерпится, слюбится». (Норвежец, на свою беду, русского языка еще не знал).
Жизнь продолжается. Месяц, два и в один прекрасный момент, в один из праздников викинговских, обрядился варвар в одежду национальную. Не замысловата одежка та. Копье метра полтора, юбка с мишурой из метала, да шлем с рогами. А что еще прикрывать? И так сойдет.
Посмотрела жена на символ варваров, шлем рогатый. С улыбкой не скрываемой, хохотнула даже. Удивилась сперва, откуда рога у мужа, а потом как оскорбление приняла его наряд. Ей то, лучше знать, есть они у мужа, или нет.
«Ах ты, треска недосоленая, на что намекаешь, янычар скандинавский». Подумала и удалилась, с резким креном бедер на кухню. Могла б и сказать чего в слух, да все ж напрасно. (Норвежец, на свое счастье, и на тот момент русского не знал). А то б, как водится, много нового о себе услышал. От бабы русской. От души, точнее из глубины души, из потемок.
Не понравилась эта дерзость пирату потомственному, особенно улыбка ехидная. Особого вида не подал, но глаза кровью налил. «Ишь, чего позволяет», подумал, «не рано ли норов показывать». И тоже курс в противоположную сторону взял.В туалет. Обдумать ( за одним).
Разошлись бортами и ладно, только каждый с мыслью одинаковой. Надо что-то предпринять, пока поезд не ушел.
И вот как-то раз, в аккурат после посещения своих предков здравствующих и прочей многочисленной родни, явился викинг во хмелю домой и повелевает, жене своей законной, явится к нему, не медля на поклон, для выслушивания повелений дикарских.
Что ей оставалось. Пошла волю мужа исполнять. Она же русская женщина, полукровка казацкая, в водах Донских по рождению купанная, крещенная, по сему кроткая, послушная. Пришла. Покорную позу приняла. Кулаки на бедрах, локти вперед, подбородок чуть выше, голову немного в наклон и взгляд с прищуром. «Чего, пьянь, орешь, не глухая», а перевела «Чего изволите, господин». Тот пока переводы соединял, пауза случилась. (Норвежец к тому времени приступил к изучению могучего русского и даже выучил одну фразу «Мама мыла раму», на треть).
А баба русская тем временем фартук поправила, точнее приданное, которое с собой прихватила за пояс, одна рукоять торчит. Приданое не богато, скалка, передаваемая по наследству как переходящий вымпел, но тоже со своей родословной и историей интереснейшей, читай - поучительной. Такая скалка не кусок дерева, а талисман и символ семейного благополучия. Два в одном.
Слово за слово. Вот и поговорили. Хорошо побеседовали. Мирно. И языковый барьер не помешал. Не многословный диалог получился, по существу. Дипломатично выяснили, как у них заведено, как у нас принято, кто в доме хозяин и прочие мирские, семейные, мелкие детали. Как итог нашли консенсус в вопросах дальнейшего совместного сосуществования в отдельно взятом жилище. А если кратко.
Погоняла она дикаря по квартире без лишних слов, тот только под каблуком жены убежище и нашел. Это и спасло.
А что ему делать оставалось. Наш то, мужик, иной раз жену свою матом усмирит. А викингу чем крыть, в его лексиконе только гоблины. А русскую бабу гоблином не напугаешь. Кощей с ягой обломились. В детстве еще.
И стали они жить душа в душу. В мире и согласии. И скалку она больше в руки не брала. Зачем, когда под рукой всегда семга увесистая имеется. Пару раз хвостом засандалит своему язычнику по мордасам, и опять викинг ручной, опять лад и покой пару месяцев. Идиллия, одним словом, наступила.
Но вот как-то раз, в аккурат перед поездкой в Россию, к своим предкам здравствующим и многочисленной родне, повелевает жена мужу своему законному явиться к ней, в обличье национальном. На ковер.
Пришел. Она и продемонстрировала ему для чего скалка в обиходе русских домов. ( Он как-то сам об этом попросил. И напросился. Ну что на это скажешь – варвар). Отшибла одним ударом, с плеча, два рога на шлеме варварском. В назидание. Ну, чтоб на добро чужое не зарился. В смысле, на юбки женские не заглядывался, по зову предков, в ее отсутствие.
Опечалился дикарь северный, жаль рогов стало, да жена успокоила его как младенца. Мол, дашь повод, отрастут твои рога, краше прежних станут и ветвистие. Лось от зависти удавиться. Только лучше тебе этого не добиваться.
Сказала и со спокойной совестью и чувством выполненного долга улетела баба русская навещать своих родителей.
… На второй фотке: Тот же мужчина но не один. Рядом жена красавица и дети улыбчивые, голубоглазые,в лыжи обутые, с рожденья иль родились так. А на втором плане на стене вместо шлема раритет висит - скалка. Увесистая, дубовая же.
P.S. Молодые бранятся, только тешатся.