Нарисованная мечта - желание без отчета. Она жила где-то в самом дальнем уголке его сознания, росла, как маленькое дерево, уперлась кончиком в потолок и решила что "вот оно", теперь можно распустить свои ветви по венам, и наконец-то занять свое полноценное место в самом сердце своего хозяина.
Не сосчитать и не упомнить, как много дней было потрачено им на отбор самого чистого и светлого из того, что можно бы было назвать мечтой. И еще столько же на её рост и укрепление.
Он спрашивал: "Что же ты так долго не давала о себе знать? Что же ты прощала столько потраченного впустую времени? Что же ты, что же?"
Но ведь не бывает поздно для душевных порывов. Да и что верить во время и его рамки, во всякие "не успел - опоздал", в количество лет? Априори, кто-то сомнительно покачает головой".
Мимо проходя, непременно оборачивался и улыбался непременно, а еще, глаза закрывал мечтательно... спотыкался.
Ему бы сесть и посмотреть, но торопился вечно, ждал кто-то на выходе со ступенек, кто-то в ухо шипением: "Ну где ты?", просьбы несколькими часами поделиться. Часами, сэкономленными на сне - без понимания экономии, а выходило не так и гадко как-то - не тот человек, не та ситуация и место не то. Не пожалеть ни времени ни сил, но заранее знать, что не верно; переделать и как раньше не поступать впредь.
Собрался, и то, что отобрано у сновидений пересмотрел и решил отнести в то место, где найдется применение, перестать страдать бездельем. Отвлекаться, отвечая на вопросы. Спорные ситуации - да было бы, что решать, за что цепляться - всё нестоящая мелочь, будто монетки из прохудившегося кармана по асфальту в люк: и достать бы, да не стоит того.
Развеиваются пылью ошибочные стремления, рассыпаются камушками выстроенные догмы.
А нужно- то было всего - нарисовать себе мечту; наделить её ценностью без цены. Научиться в неё верить, научиться её хотеть, самозабвенно.
Не слушая неуверенных, не останавливаясь на середине, не принимая на свой счет, делаешь, значит не бойся.
И думать во все мысли и представлять во всё воображение, как придешь к тому, кого безбоязненно нарек волшебником - не за то, что тот осуществил, а за то, что заставил захотеть, придешь и принесешь ему свою мечту, горящую - факелом в руках и пожаром в сердце. Принесешь не для того, чтобы гордился тобой, не для того, чтобы высказал одобрение лестью, а для того лишь, чтобы поделиться с ним своим искрящимся счастьем.
Занимаясь тем, чем мечтал и чем его отговаривали заниматься, он - цирковой гимнаст и факир, повелитель воздуха и огня был счастливее своих ругателей.