Чего Вы ждете, беря в руки новую книгу? Не важно, бумажную ли, где под легкий шелест перелистываемых пальцем страниц собираются буквы в слова, слова в фразы, фразы в образы, которые так или иначе преломляет восприятие читающего, или электронную, где под беззвучно переключаемые пальцем страницы буквы… правильно, так или иначе воспринимаются нами, сложенными в слова и фразы. Очевидно, что если читатель не страдает мазохизмом или не выполняет учебно-рабочие обязанности, перво-наперво от книжки он рассчитывает получить несколько часов удовольствия. Возможность диалога с интересным собеседником, ведь навряд ли автора, которого читают миллионы или даже тысячи, можно назвать неинтересным человеком, расширение географических представлений, открытие чего-то нового и необычного для себя, шанс отключиться от собственных проблем, увлечься интересной историей и т.д. и т.п. – думаю, каждый приведет не один десяток причин, по которым когда-либо открывал книги. Но при этом читатель всегда остается самим собой, и некто Н всегда будет читать ту же книжку совсем не так, как М: слюнявить пальцы, загибать уголки, оставлять пометки на полях, находить то, что ближе именно ему. «Человек мера всех вещей», а читатель мера книг, ведь непрочитанная никем, хотя бы самим автором, книга просто не существует.
Вот наступает момент священнодействия, мера начинает выполнять своих прямые, измерительные – не путать со скоростью чтения! – обязанности, открывает первую страницу и спотыкается на все четыре лапы. Герою тридцать лет, мне примерно столько же, ура, товарищи, это книжка про меня! Но, черт, что я вижу, герой садится за руль, подобным недостатком в отравлении экологии сам не страдаю, значит, увы, не про меня. Или, например, хожу на работу в разное время, но когда попадаю в район часа Y, то обязательно во время пешего моциона встречается некто, совершающий обратное перемещение, чем-то даже и похож, очками, скажем, несколько моложе, но это дело поправимое, тоже явно не сторонник автомобильного транспорта, так и хочется сразу налепить ярлычок схожести. Или правильно наоборот: движение по закону Ньютона с иным знаком происходит? И все бы было хорошо, даже просто замечательно, но только исключительно одномерно получается: я – не я, иного не дано. Слишком кривое и слабое зеркало выходит для отображения существующего разнообразия.
И тут где-то, сначала робко, потом все смелее и смелее (бывает, и количество, а скорее качество книжек сему способствует) начинает являться мысль, а что если другие люди они просто другие? И вовсе не по самому читателю надобно их мерить, а куда как шире невод закидывать. И то дело, ладно еще мужской характер или мальчика, тут мне память в помощь, но как представить себе внутренний мир старика или женщины? Тут без диалога, который может и жизненным быть, и литературным тоже, никак не обойдешься. Кстати, мужчинам возможно переход в книжках легче удается, больно характеров то много ярких понаписано еще в классические позапрошловековые времена: что-то у Онегина подглядишь, что-то у Болконского, у Обломова опять же, Базарова, до Башмачникова доберешься, и так понемногу дойдешь до осознания, что флоберовское «мадам Бовари это я!» только часть формулы, ведь мадам Бовари ох как далека от всего Флобера.
Хотя, конечно, формулу «нравится» - «не нравится» никто не отменял, кому она нравится в пользовании, наверное, дальше читать и не стоит, мне вот она «не нравится», посему дальше начинают возникать вопросы почему и как?
Пока все вышесказанное по сути только первый, так сказать, уровень, дальше больше начинается: человеческие взаимоотношения. И тут такого напроецировать может читатель, что никакому писателю и не снилось. Собственный опыт активно идет в ход, межличностные отношения по кальке «у меня было так» или «мне бы хотелось, чтобы было так», чтобы «героиня А была счастлива непременно с героем Б», а «я своих детей воспитываю так» и т.п. и т.д. Но ежели отвлечься и попытаться на сию прямую одинокую линию личных представлений хотя бы в плоскости посмотреть? Сколько их там пересечется, у каждого свои, все разные, все интересные, а дальше еще и в трехмерное пространство захочется заглянуть, тут социальное полезет: всякий ведь знает, как надо управлять государством, куда народы вести, аки Моисей, как проблему образования решить (не важно совсем, что у самого образования как раз совсем другое и в данной проблеме профессионально профан буду полный), то наблюдаем полное вавилонское столпотворение. Как же в подобном хаосе нечто разглядеть, разъять на характерные составляющие любознательному читателю, который сам по себе только как по линеечке мерить может?
Начинает хотеться зеркало побольше приобресть в качестве измерительного инструмента, чтобы не только плоского меня отображать среди человеческой топографии, но и на всю нее замахиваться. Только где такое взять, купить, украсть, может быть надо самому собрать по кусочкам, как мозаику?
Очередная беда, забываю, от кого слышал, но ведь верно во многом, то ли планка ума подросла, то ли еще что изменилось, да только трансформируется формула очередная: «умные учатся на своих ошибках, а дураки вообще ничему не учатся». Кстати, тогда наверное на чужих ошибках вероятно учатся гении, от того и психология такая подвижная, как с ума не сойти за таким количеством ошибок (от неверных логических построений до словоблудий навроде этого море-окиян разливанный) наблюдая? К чему бишь это я? Ах, к тому что зерцало подобное никто Вам не продаст, не одолжит и случайно на свалке тоже не наткнетесь, увы и ах, но нечего даже надеяться на дядюшкино наследство, лучше уж самому становиться дядюшкой, правда, наследством ежели только книжный шкаф останется, да это уже проблемы племянничков будут. Зато может зеркало из него соберут получше, бывают же и чудеса на свете.
Только чем этот книжный шкаф (вариант пространственной оптимизации: электронную книгу) заполнять? Не читать все время бесконечные параллельные друг другу идеально прямые рассказы из серии «я – не я», а набросать координатную сетку, в которой каждая новая книжка будет что-то да добавлять к многообразию восприятия мира? И тут наверняка обратная мера пригодится, а то что это читатель мера книг получается, чем книжки хуже?! Книга мера читателям, и все тут. И чем разнообразнее, ярче палитра оказывается читательская у книжки, да еще и временем проверенная, тем все ближе и ближе она к попаданию в вавилонскую, всемирную библиотеку. Кто-то в ней таки и себя найдет, тоже мера истинности написанного, кто-то схожесть отношений увидит, от человеческих до политических, значит и в сем зерно истины есть, и наконец кто-то (самое удивительное, вовсе не обязательно автор, а скорее даже не он вовсе, оставим полету вдохновения и музам долю иррационального, необъяснимого в словесных формулах) может полностью ее разглядеть в своем, идеальном, но – подчеркиваю – для этой книги, зеркале. Потому и на диалог упираю упорно, что должны встретиться меры читателя и писателя и совпасть, но только не как две половинки целого, избави Зевес от подобной формулы, опять все сводящей к ограниченности прямой линии. Кстати, и мера недовольных, не понявших тоже показательна будет, значит, они из иной провинции королевства кривых зеркал, только и всего.
Так по крупицам, наверное, и собирается, читатель, аки мера книжная. Очевидно, что разное собирать будет, друг на друга не похожее, и по всей литературе мировой не забывать гулять, при сем стараясь не заблудиться в каких-нибудь одиноко стоящих дебрях. И тут еще одна беда подкарауливает за углом, начинаясь с невинного казалось вопроса еще детского «ваши любимые книги, писатели?», заканчиваясь расплодившейся ныне технологией оценочной. Просьба большая не путать шкалу оценок а-ля «школьная один-два-три-четыре-пять и пошел за дипломом я гулять» с вышеописываемой мерой. Разница ровно такая же, как между оценками в аттестате и реальным набором полученных знаний: может и коррелировать, а может и вовсе нет. Спутаешь один раз, потом долго выбираться придется из ямы, в которой только маленький кусочек неба виден будет. По сути же нечего сравнивать оказывается кроме того, угодила книжка в вавилонскую библиотеку и там осталась, благо размер полок теоретически неограничен, либо так просто, писанинка на день текущий, поржать маленько, да денежку срубить.
Как Вы еще не боитесь открывать новую книжку? Недостаточно напуганы и подавлены, тем что поневоле всякое наше действие отражается и в нас и на нас, и чтение конечно тоже? Что ж, тогда в утешение можно добавить, что книги не женщины, сами единственности точно не потребуют, более того, часто следуют одна за другой, направляя читателя по столь милым взору тропинкам, убегающим вглубь бескрайнего литературного леса, который – не стоит забывать – при всем при том только одна грань кубика, в котором играет нами неведомый демиург или, быть может, мы играем с ним.