Зимой в узких горных долинах летать не особенно приятно. Если на локаторе белое пятно грозы от края до края экрана и темно-серая облачная куча с длинной загнутой бородой дождя внизу перегородила долину, приходится надеяться на матчасть, на точный рассчет и на удачу. Деваться некуда, не наобходишься. Горы кругом.
- Давай на схеме повыше заберемся, до пяти семьсот хотя бы, а там и обходить не страшно. Все-таки - безопасная высота.
- Конечно, давай здесь набирать. Только не пять семьсот, а три триста наберем и запросишь отход. Пока до засветки дойдем, все пять семьсот и будут.
Перегруженный самолет медленно, по пять метров в секунду, набирает высоту, кружась на схеме аэродрома вылета. Эдак можно весь керосин спалить на набор высоты, а потом ведь еще лететь почти час.
- Запрашивай отход от привода.
- Душанбе Подход 87848, пересекаю 2700, курсом на Октябрь … набираю 3300.
- Во, болтнуло! Язык к небу прилип.
По стеклам кабины зашумел то ли дождь, то ли град, стихия играючи кинула самолет вниз, дернула влево-вправо, бурно потянула вверх и, балуясь, снова бросила вниз. Желудок вместе со съеденной в предыдущем полете курицей отправился свободно путешествовать по организму от горла до кресла, грозя освободиться от тяжести пищи и бегать налегке. Пассажирские желудки так и поступили. Пилотов спасли привязные ремни и чувство ответственности.
Снаружи стало совсем темно. По стеклам побежали уже не просто суетливые тоненькие струйки воды, а настоящие бешеные ручьи.
- У меня скорость не показывает! – доложил командир. - Перехожу на резервное питание.
Второй пилот, похолодев от ощущения предстоящих неприятностей, незаметно, опустив руку к тумблерам системы противообледенения, одним движением включил забытый обогрев. Но лед уже успел забить приемники воздушных давлений.
- У меня скорость ноль, – кисло доложил второй пилот.
- Взял управление! – скомандовал командир. – О-оп! Продуло!!! Есть скорость!
- У меня тоже.
- 270?
- 270.
Самолет бросило еще пару раз, потом мелко потрясло, отряхивая от прилипшего льда и вышвырнуло из тучи на свободу.
- Надо же, сколько летаю, такого обледенения, чтобы включенные ППД замерзли не встречал, - удивляясь силе стихии, сказал командир.
- Наверно просто сильный град. Градины попали одна за другой в отверстие ППД и забили. Пока таяли, скорость и пропала, - наукообразной версией прикрывая свой ляпсус предположил второй пилот.
...
Через полгода, хорошо посидели после рейса и второй, извиняясь, признался, что стихия на самом деле куда слабее, чем человеческое разгильдяйство. Командир удивился и простил.