От автора: на самом деле это почти литературное хулиганство. По формальным признакам, конечно, фэнтези, но... Почти стилизация, почти притча - этакая шутка на заданную тему. Однако, как известно, в каждой шутке...
Прекрасна Поднебесная ранней весной, когда неподражаемый Санлин медленно окутывается нефритовой дымкой первой листвы, а благословенный край Цветущего поля немного легкомысленно украшает себя шафраном и персиком… Но сейчас по стране шествует осень с ее киноварными лесами, прозрачной лазурью холодеющих небес и тихим назойливым звуком. Шелест, вкрадчивый шорох заполняют собою мироздание. Кажется, звук идет отовсюду: что-то невнятно нашептывает увядающая листва, и вторит ей западный ветер, крадущийся по сонным после ослабевшего полуденного зноя улицам. Люди прячутся в домах, но и там нет спасения. Звук мышью прокрадывается внутрь, чуть качнув циновку в дверном проёме на самом краешке зрения. И, не замеченный никем, прячется под столиком для письма, откликаясь на отточенные движения рук.
Скользит, парит с легким шорохом над листом тончайшей рисовой бумаги кисть, пытаются угнаться за ней изящные иероглифы:
«…учение совершенномудрых желает возвращения природы к первоначалу странствования сердцем в пустоте».
Широкополая шляпа - из тех, что у заморских варваров зовутся амигаса - слегка покачивается в такт движениям руки. Глаза писца, подобные зёрнышкам дикого миндаля, слезятся от усталости, сгорбленная спина ноет от напряжения. Но работа продолжается: времени мало, надо спешить. Вот и порхает кисть, торопливым шепотом рассказывая давнюю историю:
Случилось в век совершенной благодати, что жил близ Цветущего поля благословенный народ юэ. Искусны были люди эти во всяком ремесле, мудры и просвещенны, ибо благоволили к ним боги и духи. Доходили до жителей страны слухи о чудовищах, беспокоящих варварские поселения, но в землях Юэ не знали тревог и напастей. И не было равных им, и врагов не было – ведь послан был небожителями Пэнлая в помощь им из племени ю-цюн великий охотник. Говорили потом, что и сам он был божественного рода: как иначе смог бы он, помимо провидения, изобрести лук и обучить народ юэ стрельбе?
Когда впервые пришел он, раздвигая перед собой деревья и преодолевая за один шаг по десять ли, удивленно смотрели на него жители Юэ и спрашивали: кто ты, чужеземец, и что несешь нам. Было лицо его, словно полная луна поздней осенью, глаза подобны миндалинам. Пришелец назвался И, сказав, что послан он защитить богоизбранный народ от напастей чудовищных и принести им лук со стрелами. Не был похож посланец на узколицых детей этой страны, с глазами округлыми, как озеро Тайху в сезон дождей. И поселился он среди народа юэ, и учил их охоте и другим премудростям. Много имен было у охотника, но всего чаще называли его И И, что значит «лучник-варвар», ибо пришел он извне. Шло время, забылась постепенно чужеродность его, и стал он зваться Хоу И, ведающий охотой.
Зажил тогда народ юэ лучше прежнего, пребывая в покое и благоденствии. Поля были плодородны, леса обильны дичью и плодами. Всё больше становилось жителей в благословенной стране. Прав, тысячекратно прав был поэт «Книги нравов», сказавший:
Шевелит крылами саранча.
Ей на белом свете счету нет.
Если бы сыны твои и внуки
Так же заселили белый свет!
Расселялись, расходились по четырём сторонам света люди племени, всё чаще и чаще встречались им на пути странные звери. Случилось так, что достигли границы царства Юэ угодий чудовищ великих, и сговорились те, и начали они разорять царство Юэ с четырех сторон. Опечалился тогда сильно Сын Неба Яо, и стал думать, как защитить свой народ. Призвал он Хоу И, и пришел к нему охотник, и сказал:
- Чем могу я, недостойный, быть полезен государю?
- Ответствуй мне, благодетель народа моего, как должно поступить государю во времена горестей и смятения?
- Государь должен поступить сообразно собственному разумению, ибо тело правителя – тело государства, душа правителя – дух народа, мысли правителя – чаяния подданных его. Сказано древними: «Поднебесная есть то, что я имею, а я есть то, что имеет Поднебесная».
- Быть по сему! – воскликнул император Яо.
И повелел он отважному охотнику отправиться в дальний путь, дабы спасти народ свой от бесчисленных бедствий. Ибо не было в мире никого искуснее Хоу И в стрельбе из лука и выслеживании зверя.
Отправился в путь И И ранней весной, лишь только первая зелень пробилась на рисовых полях. Провожали его немногие жители, сохранившие крупицы надежды, подобные зёрнам хоу [этим созвучием передаётся иероглиф, означающий просо – прим. переводчика ], оставшимся с прошлого урожая.
[Жизнь столицы шла своим чередом: у жителей были иные заботы – надо было расчищать новые поля, сажать рис. Только мальчишки привычно бегали на окраину дожидаться охотника – прим. переводчика]
Прекрасна Поднебесная на грани лета, когда Гунгун, Владыка приливов, скрывается в священном источнике, край Цветущего поля меняет цвета на пурпур и кармин, а работы по хозяйству становится меньше. И в один из дней по улицам столицы помчалась вдруг ватага детворы во главе с юным Сингэ, кричащим:
- Охотник! Хоу И возвращается!
Со стороны восхода, от озера Зеленых холмов близилось полузабытое народом юэ качанье деревьев. Вскоре появился и сам Охотник, и направил стопы свои ко дворцу правителя.
Утром следующего дня помчались на все шесть сторон света (включая ад Фэньду и остров Пэнлай) гонцы, приглашая людей, духов и богов на неслыханный праздник Очищения мира от чудовищ. И явились все – небожители и демоны, дасосы-отшельники и монахи, варвары и простые жители. Только великий Куй не пришел, оплакивая гибель сына своего Бо-фэна, «человека с сердцем свиньи».
И был праздник, длившийся девять дней и девять ночей. По его случаю при помощи демонов и духов на площади перед дворцом вырыт был огромный пруд, до краев заполненный хмельным пивом. Посреди пруда бил фонтан, расцвеченный всеми цветами радуги днём и ночью. Дома вокруг, словно по волшебству – впрочем, так и было! – окрасились яркими тонами, и всего на празднике было вдосталь.
На второй день празднования Дядюшка Хэ-бо, дух реки Хуанхэ, объявил о грядущей свадьбе Хоу И с его племянницей, красавицей Ми-фэй. По случаю помолвки, вспомнив былые встречи, Хэ-бо затеял спор.
- Не сможешь ты на третий день такого праздника попасть даже в гору Куньлунь, стоя у ее подножья! На что хочешь спорю!
Так и вышло, что утром третьего дня Дядюшка Хэ в виде белого дракона плавал, покачиваясь, вдоль берега реки, на котором, опершись на верный лук, стоял непревзойденный Хоу И. Сконцентрировав взгляд свой на цели, а энергию ци в области правого глаза, медленно поднял он своё оружие…
Последующая жалоба Хэ-бо Небесному Правителю на выбитый левый глаз не имела последствий ни для охотника, ни для духа. А праздник продолжался.
И на шестое утро солнечные вороны, поочередно слетавшие с небесного дерева фусан вкусить изысканных яств, переругались в своем гнезде, ибо не захотел никто из них пропустить очередной день гуляний. Решили они тогда отправиться к Хоу И вместе, так что наутро возникли над горизонтом ровным клином все десять солнц. Наступили тогда для народа юэ великие сушь и жажда, и иссяк пивной фонтан на площади. Обратились гости, страдая и стеная от незаслуженных мучений, снова к охотнику, чтобы залез он на стреху дворца и убил лишних воронов.
Так и сталось. Недоброжелатели ехидно утверждали потом, что стрелял Хоу И во все десять солнц, да не попал в последнее. Но разве мог шаньшэ [искуснейший в стрельбе из лука – прим. переводчика] промахнуться?
К концу праздника, на восьмой день его, начали понемногу гости собираться в обратный путь к своим обителям. Должны были они по всему свету разнести сказания о величайшем охотнике, его красавице-жене и прекрасном празднике Очищения земли. Но стали тогда жители столицы Юэ завидовать славе Хоу И, говоря: вот идет варвар, которого мы приютили. Достанется ему вся слава земная и посмертная, а чем мы хуже? Стали они рассказывать гостям из дальних провинций, домой собирающимся, небылицы разные про И И. Вот разъехались приглашенные, за праздник да рассказы благодаря, и началась в стране привычная жизнь.
Много ли времени прошло, мало ли, а только начали до Юэ доходить слухи разные про похождения славного Хоу И. Утверждали злые языки, что насмерть убил он благородного Хэ-бо, Дядю реки, чтобы жену его силой за себя взять. И будто бы вовсе не бывало в небе над Юэ десяти солнц, просто перебрал охотник пива на празднике, после чего поссорился с могучим варварским демоном по имени Бо-Дун. Вот и привиделось ему невесть что. Демона того, правда, ни один маг найти не сумел. Даже в Подземном приказе сиятельного Янь-вана записей о таком не нашлось.
Посмеивался только Хоу И, слушая эти сплетни, да вздыхала тайком красавица Ми-фэй. Быть может, так и завершилась бы история, но не было предела зависти и гордыне жителей Юэ. И когда Яо отошел от дел, передав Поднебесную Юю, а тот сыну своему Ци, стали они требовать от иных народов поклонения и даров. Назвали они себя Избавителями земли, и пришли к дому Хоу И требовать платы от него за приют и обучение стрельбе из лука. Кончилось тогда терпение героя, и воззвал он к Небесному Правителю:
- Если есть в этой жизни за мной благодеяния достойные, а в словах их клевета, зависть и непочтение, да случится по слову моему. Пусть в стране этой широкое станет узким, а далёкое – близким!
Потемнели вмиг небеса, и увидели все в тучах драконов небесных – и стало по слову его.
Шуршит по рисовой бумаге тонкая кисть в руках писца юэ, чьи глаза подобны зернам дикого миндаля. Завтра отправится еще один гонец, пересечет через час границы маленькой страны – и устремится дальше, к варварам, неся очередному правителю повесть о мере почестей и непомерной гордыне.