-Мама, а Пушкин – Бог? – спросила маленькая девочка. Что-то там она варила в своей голове. А мама была морочная, непростая была мама. И тоже варила в своей голове какую-то свою кашу. Что-то такое: «Ты, Моцарт – Бог, и сам того не знаешь…»
- Да, – сказала мама – Пушкин – Бог.
Так и получилось, что у девочки среди прочих друзей игрушечных завелся Бог Пушкин. Не грозное божество, нет, не демиург в грозе и славе, среди ангелов и ратного - воинства. Но вполне домашнее божество.
Он помаленьку обеспечивал ее маленькую жизнь. Какими-то ритуалами, секретиками, небольшими жертвами. Например однажды было решено, что Пушкин требует целый день ходить, закрыв один глаз. Целый день – не вышло, но родители все равно удивлялись.
Пушкин был стеклянной статуэткой. Таким странным флаконом. ( Действительно, если помните, было такое – водка Пушкин в фигурной бутылке, Пушкина, соответственно, изображающей. Видимо, была такая и у них в доме.)
…Пришло бесприютное осеннее время. Та стылая пора, когда маленькие детеныши обнаруживают, что мама почти перестала обращать на них внимание, а в родной норе закопошились маленькие братики и сестрички. И в жизнь приходит одиночество. Опасность. Страх. И – Смерть. Грозная и притягательная. Неотвратимая. Нестерпимая. И дети, детеныши человеческие, даром, что никто их не торопит, что впереди еще и школа, и институт и бесконечные заботы родительские, тоже в некотором возрасте начинают беспокоится. Просыпаются в крови отголоски того одиночества, работает психика - старается, готовит маленького человечка ко взрослой жизни. Поэтому Пушкин умер.
Нет, не сразу. Сперва с дачными девчонками похоронили крота. Крот был уже мертвый, найденный на дороге, но с такой красивой бархатной шкуркой!
Его красивенько убрали цветами – самыми лучшими бабушкиными флоксами, которые рвать категорически запрещается. Потом его положили в коробку и спрятали пока под диван. А через три дня, когда коробку достали, обнаружилось, что в кроте завелись черви. Б-э-э-э! Девочку чуть не стошнило: похоронили коробку с кротом.
Потом хоронили бабочку, потом – жука. А потом пришел черед Пушкина. Бог умер.
…Прошло много лет. В общем-то, целая жизнь, но как быстро!
И уже не раз пришлось участвовать в самых настоящих, всамделишных похоронах. С гробом, жуткими голубоватыми накрахмаленными кружавчиками саванов и мертвым совершенно незнакомым лицом среди них, с кладбищенскими искусственными цветочками анилиновых расцветок. С поминками, на которых (слава Богу!) присутствующие вскоре забывают о покойнике, и дальше все происходит очень живенько и весело. Весело, понятное дело, всем, кроме близких родственников, чье горе не разделить и не осмыслить. Но, если честно, ничья смерть больше не потрясает. Больше, чем та смерть в общем-то совершенно незнакомого крота. Тогда - Пушкин был принесен в жертву. Бог не умер – он был убит! Или – не так: Он знал и позволил. Он пожертвовал собой, чтобы защитить от этого нестерпимого ужаса. От этого отсутствия регламента и контроля. От мысли, что Смерть приходит, как и когда захочет, заберет и не спросит.
…Пришло то время, когда старая лиса понимает, что ей незачем больше жить. Что никогда в ее норе не закопошаться новые детеныши. Лиса, безбожная, - не человек. Ей – не поучать молодых, не нянчить внучат, за компьютером не сидеть. И смерть забирает ее окончательно и бесповоротно, она приходит, когда захочет. Не то мы, люди. И поэтому пришла пора воскреснуть Богу Пушкину. ( Логично? По-моему – почти безупречно!)
Солнце русской поэзии выкатилось из-за тучи. И теперь девочка посещает концерты, музеи, выставки. Молится Пушкину. И, в общем-то, ничего, жить можно. Вот недавно Пушкин потребовал совершить хадж – посетить Европу. И культуры там было много, и перед знакомыми есть чем погордиться.
А совсем недавно, вчера, в лавке «Бюро Подарков», что на Малой Садовой, был приобретен тот самый, модно-китчево-винтажный - флакон из-под водки.
***
Умер у маленькой девочки Пушкин,
Дождь за окном льет свои слезы…
Пушкин, конечно, не Путин, но все же:
Умер у маленькой девочки Пушкин!
Девочка, Пушкин воскреснет обратно,
Пушкин живет - в краске печатной.
Когда ты слышишь слово «культура»?
Штык – молодец, а пуля – дура!
***
Слушайте повесть про мёртвого Бога:
Бог-то воскреснет, а вы – навряд.
Бог воскресает, но ненадолго
С практической целью – его пьют и едят.
Его вынимают и разжигают
А потом он гаснет, кончились дрова
Может быть и вправду Бог - помогает
Но неэффективно, едва-едва.
Люди хорошо помогают друг другу
Их пьют и едят и кладут в постель
Вот пошли дожди – скоро и вьюга,
Шапки снега на крышах, насморк, метель.