и пришел он к пилатову дому...
не спросясь никого – жребий вытянул свой,
и на стенках его он повесил картинки,
словно сам себя этим распял...
а в проеме пилатовых врат
трое в сером стояли,
пропыленных властью и смрадом...
понял он, что отдался несчастью,
что голгофа еще впереди...
в город ночной уходил он,
как в сад гефсиманский,
круто облепленный отсыревшей и павшей листвой,
с горьким привкусом
страха и предощущенья,
что за первым углом
поджидают его...
и весь вечер и ночь напролет
колесница его увозила
по железной дороге,
стуча колесом,
чтоб предстать пред очами совета старейшин
дабы суд от пилата
судьбой отвести…