*
Псапэ тхьэм йышl (адыг.)– «Да воспримет Бог как псапэ»
В моей жизни была история, соединившая все кусочки в одно, заставившая пересмотреть представления о добре и зле, о дне и ночи, о любви и одиночестве.
Июль.
За окном плавятся облака, но я помню терпкий запах того июля. Музыка в проигрывателе в огромной квартире, где я рисовала по ночам. Море. Тени. Это была история двух волшебников – он взмахивал рукавом и из него сыпались игрушечные зайцы, она делала выдох и на бетоне расцветали фиалки. Я помню свое не-существование и понимание, что любовь – это в принципе лишь ты сам.
Он с самого начала сказал, что любовь между волшебниками невозможна. Но она была. Столько обрушившейся нежности, того, чего в моей жизни больше не существует.
Иногда мне становилось себя жалко. Но я понимала, что все имеет плату.
Люди спят. Этот сон больной. Раньше люди были другими.
Он почему-то стоит рядом со мной и держит за руку. Не отходит.
«Люди болеют от того, что сами не могут сделать себя похожими на мир вокруг. Тогда мир делает это за них».
Псапэ шlэи псым хэдзэ (адыг.) – «Сделай добро (псапэ) и брось его в воду»
Мое тело работало в режиме автономии. Я отключилась от людей, от желаний, от каких-то амбиций. Я пыталась завести сердце, а потом поняла, что это глупо. И успокоилась. В сказках волшебники живут в одиночестве. Я была близка к такой сказке. Меня почти не осталось.
Единение. Равенство всех существ. Простота. Независимость от информационного потока мира, внимание к внутреннему сердцу. Делать то, что приносит любовь и делает счастливой.
Главная сила тех, кто хорошо учился, ум.
Каббалисты говорят, что, только изменив свои внутренние свойства, сделав их подобными свойствам природы, человек сможет находиться в равновесии с ней, а значит, в безопасности и совершенстве.
Я мечтала и это делало меня счастливой. Была ли такая работа?
Человек рождается чистым и спокойным. А потом перестает им быть, потому что вступает в соревнование в погоне за множеством зеркал. По мере достижения каждого на него выпяливается собственная звериная рожа.
Всегда есть кто-то, кто идет впереди. Легко устремиться в погоню, тяжелее стать самим собой.
Надо спокойно и точно делать своё дело.
Iуэхуым зэрыпхуэшl йынагъшъ (адыг.) – «Дело велико настолько, насколько его возвысишь».
Я быстро теряю баланс и схожу с дистанции. Потому что утром не обрела баланс. А надо каждое утро обретать его.
С тех пор как началось это путешествие, я, заставляя себя жить, двигалась к цели. Какой была цель? Она тоже менялась, и из вытянутого огурцом облака превращалась в дом с камином, парк или старое дерево. Абстрактно мне хотелось быть просто счастливой, но когда я оглядывалась вокруг в попытке найти людей, у которых я могла бы этому научиться, мне становилось грустно.
У меня не было особых причин винить судьбу, но я была недозавершенная в свое первое и последнее «Я» и эти десять процентов незаконченности не давали мне спать, дышать, верить.
«Отныне будете видеть небо разверстым…»
Люди моей земли. Земли, на которой я родилась. Живые и мертвые. Ко мне пришли они и дали знание. Не о семи небесах, не об именах ангелов, не о мифических животных с лицами людей, которых я часто кормила по ночам, и даже не об этрусках, приходивших ко мне и предсказывавших землетрясения, а о простоте и человечности, о со-существовании. Почти что знание о коммунизме. И я должна была это передать другим. Или сделать что-то в жизни, что потребует этих знаний.
Я шла по итальянской улице со своей мексиканской собакой мертвых, моей копией и душой, и вычеркивала лишнее. Изначально описание себя было на страницу, и в него входили такие глупости как машина, здоровье, семья, дом, утро в кафе с ажурными столиками, школа итальянского, галерея, книги, аэропорты, библиотека, мастерская, ребенок. И вот этот список я каждый день урезала до самого необходимого. Из него исчезало то, без чего я могла обойтись. В нем стало появляться что-то страшное. И я взглянула в лицо этому страху.
Мне не нужно было ни-че-го.
Больше.
«Служить Богу не нужно, потому что Он внутри каждого из людей. Служить самому себе глупо. Каждый просто должен честно выполнять свои обязанности и не ждать, когда это сделает кто-то другой».
Фиакъыл зы тхьэм йышl (адыг.) – «Единомышленниками Бог вас да сделает».
Это знание имело имя. Адыгэ. Это знание имело кодекс - Адыгэ Хабзе. И это знание имело этический постамент. Адыгэ Нэмыс. «Человечность, почтительность, разумность, мужество, честь». Нэмыс зиIэм насып иIэщ (адыг.) – “Тот, кто почтителен, тот и счастлив”.
Мы все знали об этом, но забыли. Мы все коллективно забыли о главном.
Иногда нужно просто о чём-то подумать и понять - это тоже считается делом. То, что подумаете, будет потом использовано, и работа будет сделана.
Мне нужно было успеть. Я уже не боялась ничего другого.
Чэзу зимыlэ шъыlэкъым (адыг.) – «Всему свой черед».
Нужно находить то, что имеет звук внутри. Любой поступок меняет будущее. Это можно почувствовать, если понимание или поступок значителен.
«По сути, переход в нулевой градус сознания – это резкое уменьшение скорости движения времени, почти до полной его остановки».
Я принимала новую реальность, имя которой было «простота». И только с позиций этой реальности мне приходилось оценивать все внесенное в меня двадцатью годами бытия взрослым человеком.
«Человек постоянно находится в состоянии войны с миром, его породившим и эту войну он проигрывает каждую секунду».
Вопрос, который не давал мне покоя: «Я завершенная» не буду ли собой последней? Той, к чему приду, как к последнему вздоху жизни?
«Искусство – есть сердце вселенной».
Мне часто казалось, что сделанное мною – предел и больше во мне ничего не будет. Но приходил день и наполнял новыми деталями и смыслами. И тогда я поняла, что человек -бесконечность, но эту бесконечность он может постичь только каждую минуту заканчивая себя, подходя к своей крайней точке.
Нужно быть скромным. И честным.
«Помогают тогда, когда хотят учиться, если нет, то оставляют одних».
По мере коррекции списка «Бог дал, Бог взял» тоже изменилось. Я вдруг осознала, что выбор делала именно Я, а не кто-то сверху.
Он не ушел, он был рядом, как и раньше. Но вместо бородатого мужчины с глазами младенца он становился то говорящим облаком, то мордочкой собаки в ночном небе, то поющей птицей.
Иногда он становился мной.
Я шла маленькими-маленькими шагами, час за часом.
«Человек рождается дважды. Первые раз для себя, а второй раз – для людей».
Я просила о смерти, но он посылал мне время.
И тогда я поняла, что жить или умереть буду решать я сама.
Я всю жизнь шла к самоизоляции, но только сейчас поняла, что это была дорога к людям.
Акъылыр яшъэркъым, къашъэхуыркъым – зэхалъхьэ (адыг.) – «Разум не продают, не покупают, его внедряют в себя».