КАК ТОДОР С КОКОСОМ ТАЧКУ ПОКУПАЛИ
Как-то раз поутру пришел Витька Тодор к своему другу Леве Кокосу с небывалой грустью во взгляде. Хмурый пришел. С тоской в очах своих, даже, можно сказать, с поволокой страдальческой. Казалось, что собралась в очах тех не только вся грусть мира этого бренного, но и приличная часть с его бескрайних окрестностей. Ну, а если поточней картину пояснить, то надо представить такую вот ситуацию: прибежал Тодор в магазин перед самым закрытием за бутылкой, взял её, сунул в карман, а выходя на магазинное крыльцо, запнулся о порог и…. Да, черт бы и с ним, с этим расквашенным носом, главное пузырь в дребезги! Представили печаль в слезящихся глазах мужика? Именно с такой печалью безрадостной и завалился Витек к Кокосу.
- Ты чего, кокос тебе промеж ног, такой смурной? – не на шутку встревожился Лева, вглядываясь в тоскливые очи своего давнишнего товарища.
- А, - махнул рукой Витя, - сегодня утром проснулся, и мысли разные в голову полезли. И задумался я. Прогнать подлых тварей этих не сумел. Представляешь? Вот, дурак-то... Идиот… Вот, блин… Но, чего теперь локти слюнявить, прошедшего не вернешь. Теперь разгребать надо всё то, о чем надумать успел. Хреново мы с тобой живем, Кокос. Ой, хреново… Пора нам по жизни устраиваться.
- Это как это? – насторожился Кокос, часто моргая ресницами исключительной редкоты.
- А вот так, - хлопнул себя кулаком по бедру Тодор. – Чего после нас останется? Одни мы с тобой… Вот. Всё у нас не как у людей. Опора нам с тобой нужна.
- Это ты о бабах, что ли, кокосишь? – прищурился Кокос и почесал седые заросли двухнедельной щетины на правой щеке.
- Да, хоть бы и о них.
- Э, нет, - Лева отрешенно махнул рукой, - я, насчет баб, в завязке, кокос их подери. Сам знаешь какие кокосы с о мной через это дело случались. Три раза официяльно обженился, раз семь без загсы сходился. И кокос бы им всем в глотку. А ты тож уже не мальчик, а кокос тертый. Если тебе баба нужна, то чего с Катькой разбежался. Жил бы да жил. Она баба справная. Такой только кокосы давить. На центнер потянет, ты за ней был, как кокос…
- Не о том ты всё, - топнул ногой Витька, а потом стал делать руками судорожные извилистые движения. – Не нужна мне эта корова. Мне бы что-нибудь такое-этакое и помоложе. Лет на двадцать.
- Тю, - расхохотался Кокос и, схватив с комода пыльное зеркало, сунул его своему другу под нос, - ты образину свою в зеркале давно видел? Посмотри да зубы оставшиеся посчитай. Двадцатилетнюю ему! Ну, ты и кокос! Чудо!
- Сам ты чудо, Кокос! И ничего в жизни не понимаешь. Разве дело в зубах? Тачка нужна. Будет тачка, а остальное всё пучком срастется… Я вчера вот такую картину на автобусной остановке наблюдал: стоят три симпотные девахи, к ним подкатывает тачка, и оттуда такая образина выглядывает, что ты против неё, Кокос, - Дюймовочка. И что ж ты думаешь? Прыгнули девки в тачку и… Во… Тачка нам с тобой, Кокос, нужна. Будет тачка, и жизнь наша ажуром покроется. Представляешь? Подкатываем мы с тобой на тачке к остановке. Ж-ж-жих… Девки к нам прыг… Ты на заднем сидении, я на переднем… Сечешь?
- Да, - шумно вздохнул Кокос, - с молодыми пококосить можно. За милую душу. Молодая, она, сам понимаешь… Умеешь же ты, Тодор, человека за живое подцепить. Молодая…
- А я чего говорю! Тачка нам с тобой нужна!
- Так, где ж её взять-то? – теперь загрустил и Кокос.
Кокос загрустил, а Витька засуетился и торопливо вытащил из кармана штанов мятую газету. Газета была явно не первой свежести и познала уже в своей жизни немало, в том числе и селедку.
- Вот! – заскорузлым черным пальцем ткнул Тодор в желтую страницу. – Читай! Продаю. Недорого. В хорошем состоянии. На ходу. Видишь? Не-до-ро-го. Пойдем, посмотрим агрегат.
- Да, ты чего, - часто замахал руками Кокос. – Ты, знаешь, сколько машина «на ходу» стоит? Ты таких бабок в жизнь не видывал.
- Ты, Кокос, явно от жизни отстал! – продолжал тыкать темным ногтем в печатное издание Витька. – Ты всю жизнь по старинке живешь. В застое. Это раньше всё было, а теперь машины, практически, за «так» отдают. Я вчера «по ящику» видел, что за рубежом, уже тем, кто подержанную машину берет – приплачивать стали. Жалко, я не запомнил, что это за страна такая. Вот. А здесь совсем рядом недорого продают! На фабричном поселке. Коля Камбала свое авто толкает.
Тодор с Кокосом личности в округе известные были, поэтому хозяин, выставивший через газету на продажу свой автомобиль, никак не хотел пускать их на порог. А когда узнал хозяин, что они пришли насчет того, чтоб к машине прицениться, так даже за вилы схватился. Схватился да заорал во всю свою глотку луженую:
- А, ну, пошли отсюда, покупатели! Алкаши драные!
Тодор с Кокосом отбежали шагов на десять и уж оттуда дали наглецу полнейший отпор.
- Ты, это, того, - отважно ответил на крикливый происк Камбалы Тодор, - чего, разорался?! Едритвую тебя в керосин! Думаешь, у нас денег нет?! А вот накося-выкуси! Есть у нас деньги! У Кокоса намедни тетка померла, и дом ему в наследство обломился! Вот! У нас на днях полмиллиона в кармане хрустеть начнет! Понял?!
Только он успел это прокричать, из соседних ворот старушка выбегает и, прямо-таки пиявкой вцепляется в руку Кокоса.
- Правда, что ли, что Дуня преставилась?
Кокос врать не любил, а врать о тете Дуне ему не хотелось втройне. Она его не далее, как вчера, приходила жизни племянника поучить, поучая, больно ущипнула за ухо, но потом сжалилась и дала пятьдесят рублей на опохмелку. Умела тетя Дуня временами доброй быть, хотя и щипаться мастерица превеликая. Какое тут – «преставилась»? Ухо Кокоса до сих пор огнем горело… Однако, дело важное да еще на дружбе замешанное, заставило мужика вопреки своей многострадальной совести пойти.
- Все там будем, - вздохнул он, пытаясь отогнать от себя любопытную старушонку, но та никак отцепиться не хотела.
- Ведь, какая бодрая была, - причитала старушка подле Кокоса, который мысленно сравнивал свою собеседницу со всем подряд, и слово «репей» в этом ряду было самым приличным. – Прямо так сразу и померла?
- Как срубленный кокос свалилась.
- А когда хоронить? Обязательно проститься приду…
- Снесли уже. Без тебя обошлись.
- Да, как же «снесли»? – никак не хотела униматься дотошная старушенция. – Я же только вчера утром на рынке с ней разговаривала. И уже снесли? Не по-людски как-то…
- А чего кокосы мять? – огрызнулся Лева и, вырвавшись из пут непомерного любопытства пожилой женщины, рванул за Тодором с Камбалой, которые быстро шествовали к объекту торга.
С автомобиля было тут же сброшено брезентовое покрывало, и чуть потрепанный очагами коррозии, когда-то изумительно белый красавец предстал перед вожделенными взглядами взволнованных мужиков.
- Ух, ты! Тля! – почесал затылок Тодор и жестом попросил разрешения сесть за руль. Продавец, так же безмолвно, не отказал.
Сидя за рулем Тодор преобразился, приосанился и даже стал чуточку выше ростом да шире в плечах. Вот что мечта с человеком делает.
- А, что, может и вправду, Кокосу наследство обломилось, - никак не мог поверить продавец, но гнать от себя потенциальных покупателей гнать перестал. – А чем черт не шутит, - думал он. – А, вдруг?
- Хороший аппарат, - через некоторое время озвучил результаты своего сидения Тодор, ступая из мечты в бренную реальность. – Самое то…
- Так, берите, мужики, - засуетился Камбала, еще раз подумав о шутках нечистой силы. – Я ж вам машину за так отдам.
- За «так»! – обрадовались хором покупатели.
- Конечно, за «так», - улыбался щедрый автовладелец. – Всего две тысячи – и она ваша.
- Рублей? – опять же , как один, но уже с тревогой в голосе осведомились Тодор с Кокосом, ужасаясь от огромности услышанной цены.
- Конечно же, рублей, - засмеялся Камбала, - только американских!
- В смысле? – уточнили покупатели хором.
- Ну, вы чего, мужики, тупые что ли? – перестал смеяться продавец. – Две тысячи долларов и она ваша.
- А сколько это на наши кокосы, в смысле, деньги? – на всякий случай поинтересовался Кокос.
- Сторгуемся, - подмигнул лженаследнику Камбала. - Вам, по большому знакомству за шестьдесят штук отдам. Давайте мужики, решайтесь. А, если наличных нет, могу помочь вам кредит оформить. У меня свояк в банке работает. Ты, Кокос, неси бумагу, по которой тебя наследником определили, а дальше – дело техники. Всё за тебя сделают, тебе останется, только документы подписывать. Сечешь? Ничего делать не надо, подписывай себе и подписывай, а самое главное – как только бумагу притаранишь и сразу же за руль милости просим. Поехали за бумагами.
- Ты подожди, - немного осадил Камбалу Тодор. – Нам посоветоваться надо. Подумать. Здесь покупка серьезная…
А на улице было начало лето: все цвело и радовалось жизни. Свежо, зелено вокруг, и средь зелени этой сотни одуванчиков веселыми солнышками улыбаются. Только мужикам сейчас не до улыбок, дума тяжкая в души их вгрызлась, как голодный пес в отрытую из земли старую кость.
- Эх, хороша тачка, - молвил Тодор, когда они отошли с километр от фабричного поселка и спустились к реке. – Нам теперь с тобой, Кокос, «кровь из носа» денег надо искать.
- Да, где ж их найти проклятых, - шумно вздохнул Кокос. – Они ж на дороге не валяются… Это ж – шестьдесят тысяч…. Их найти, это тебе не на кокос плюнуть. Приличная сумма…. Шестьдесят тысяч, кокос их подери….
- Вот бы сейчас, - перебил степенные размышления друга Витька Тодор, - полный кошелек с деньгами найти. А? Как думаешь? Мы тогда б с тобой… Или на цветном металле приподняться можно было бы. Вот, была бы эта проволока алюминиевой…. – И Витька пнул ногой моток ржавой стальной проволоки.
- Была б она алюминиевая, она б здесь не была, - глубокомысленно глядя в небо, прервал мечтания своего друга Кокос. – Шестьдесят тысяч…
- Слушай, Кокос, - никак не желал успокоиться Тодор, - а давай заработаем с тобой денег.
- Где.
- Пойдем сейчас к дачнику, к Сергеевичу. С ним всегда сговориться можно. Сделаем ему чего-нибудь, вот тебе и деньги.
- Нет, к Сергеичу не пойду, - тряхнул Кокос головой, словно мерин, отгоняющий надоедливых мух со слепнями. – Мы с тобой у него авансом за забор уже рублей триста взяли, а забор ему другие кокосы городили. Ты, Тодор, как хочешь, а мне неудобно.
- Ты чего такой чикозный! – Тодор так крепко топнул ногой, что стая пескарей, обезумев от страха метнулась с прогретой солнцем отмели во тьму хладного омута. В щуке в гости. – Мы, чего, на бездело идем! Нам же на дело надо! Должен нас Сергеич понять! Он чего, не мужик что ли?!
Когда мужики подходили к нужной им даче, её хозяин попытался спрятаться, но не сумел от разговора отбодаться. Сперва он был настроен решительно и непреклонно.
- Нет у меня к вам веры, - почти кричал он, пытаясь закрыть перед сизыми носами мужиков железные ворота. – Вы мне, сколько времени забор обещали поставить? Сколько раз твердили «айн момент, айн момент, только денег сейчас дай»?! И у вас наглости хватило еще раз прийти?!
- Ты, Сергеич, не кипятись, - делал миролюбивые пасы широкими ладонями Тодор. – Сам, ведь, понимаешь, что кто старое помянет, тому нигде не нальют. Ты в положение войти. Деньги нам очень нужны. Понимаешь? Не на бухло, а на дело. На дело, понимаешь?
Переговорщик Тодор был опытный и через десять минут стороны ступили на скользкую тропу компромиссов.
- Только вот ради Льва уступлю вам, - сказал чуть успокоившийся дачник, кивая в сторону понуро стоящего Кокоса. – Горе, ведь, у него.
- Какое горе?! – встрепенулся Кокос и стал торопливо оглядываться вокруг.
- Тетка же у тебя умерла. Тетя Дуня.
- Ну, да, - протяжно вздохнул Кокос и стал яростно чесать небритую щеку, часто да шумно, втягивая в себя воздух.
Сговорились на том, что мужики скосят прошлогоднюю траву возле забора с наружной стороны его и снесут все, что накосят, в болото. За это им было обещано сто рублей. И как ни торговался Тодор, увеличить размер вознаграждения за труд не получилось.
Через два часа друзья со ста рублями, завернутыми в газету и лежащими в кармане штанов Тодора, шли к избе Кокоса. У него в подполе с прошлого года оставалось около ведра картошки, и решено было приготовить из неё ужин, а за ужином обсудить планы по дальнейшему обогащению. Обсуждать твердо решили «на сухую». Избу тети Моти, у которой всегда можно было купить поллитру разбавленной самогонки за сорок рублей, обошли стороной, чтоб от соблазнов подальше. Твердость характера в данный момент была проявлена решительная. Как решено, так и решили сделать. Когда подошли к избе Кокоса, смеркалось, а возле крыльца избы стоял Коля Камбала с лысым мужиком при портфеле и тетя Дуня с крепкой клюкой. Тетя Дуня явно нервничала. В воздухе пахло грозой, хотя на небе всё было чисто.
Друзья, узрев такое, мигом спрятались за баней, а уж оттуда пошли к тете Моте. При такой ситуации идти можно было только туда. Сторговали у неё за стольник три пузыря да огородами к Тодору. Всю ночь и половину следующего дня просидели за столом, закусывая нелегальное творение тети Моти свежим луком и душевными разговорами. Об автомобилях и женщинах не говорили принципиально, налегая всё больше на политику…