Однажды с папой мы говорили о том, что человек начинает себя помнить годам к пяти, а вот я помню себя гораздо раньше, почти с рождения, и это правда. Потому что в памяти всплывает маленькая комнатка с высокими потолками, стены покрашены до середины в синий цвет (тогда обои были редкостью), прямо напротив моей кроватки, которая была качалкой, была входная дверь, справа был двухстворчатый шкаф,слева- кровать родителей, а брат спал на раскладушке- натянутая парусина на тонких пружинках, пристёгнутая к алюминиевому каркасу. Помню, как брат болел дифтеритом, и все очень боялись, как бы и я не заболела.
Ещё папа рассказывал, что я была очень беспокойным ребёнком, засыпала с трудом, мама уже сильно нервничала, и тогда папа брал меня на руки и убаюкивал. Я, вроде, засыпала, и когда он клал меня в кровать, уверенный, что сплю, отворачивался и шёл к двери, оглянувшись, вдруг видел, как я вновь стою в кровати и улыбаюсь во весь беззубый рот, и тогда начиналось всё сначала. А вставать я начала рано, месяцев в семь, и поскольку я была довольно упитанная, несмотря на сильный послевоенный голод ( а это 1949 год,
к тому же север), то ноги мои стали кривыми, а вот выправила мне их моя мамочка на той же 3-ей Гражданской улице.
Потом были и другие воспоминания, более поздние, но то, что человек может помнить себя раньше, это точно.
Удивительными были годы на этой улице. Помню, как мы приехали из Северодвинска. Мне было года полтора, был апрель, зимой было много снега, всё сильно таяло, и во дворе были сделаны деревянные мостки, ведущие к каждому бараку. Как и все, я несла то, что могла, а это был алюминиевый чайник с крышкой, которая прыгала при каждом ударе о ногу и о пол мостков, а мне было весело.
Во дворе было много детворы. Но запомнился мне не ребёнок, а взрослый мальчик, но очень маленький, который в детстве перенёс тяжёлое заболевание и перестал расти. Закончив 10 классов, он поступил в институт, но потом вдруг покончил с собой, говорили, что он полюбил девушку с курса, а она смеялась над ним. Он был такой добрый, что все плакали, и мы, конечно, тоже, потому что друзья для него были мы.
А как в нашем дворе справляли праздники! Выносили столы, стулья, нехитрые яства, звуки гармошки, танцы, и конечно, песни! Мне казалось, что никто так не поёт, как моя мама, хотя говорят, что голос у неё был хрипловатый, и это потому, что во время войны, 13- тилетней девочкой, по колени в воде рубила лес, так нужный фронту, с тех пор у неё часто болели ноги.
Я была такая кривоногая, что соседи ахали, боясь, что ноги мои заплетутся, и я расшибу себе нос. Я была хохотушкой, и соседи всегда с удовольствием меня встречали, говоря:"Наташа пришла, значит, пора пить чай", и для меня начинался маленький пир с сушками и печеньем...
А исправила мне ноги мама так. В нашем дворе жила, как все считали, колдунья, она меня всегда брала с собой в церковь, и всё время мне что- нибудь рассказывала про Боженьку, и я уяснила, что он добрый, но наказывает за плохие дела, а больше всего за враньё, поэтому я старалась всегда говорить правду. Эта старушка велела маме ставить меня в ведро с горячей водой перед сном, а потом пеленать меня, как маленькую, ноги и выправятся. Так и случилось. Ноги выпрямились, а врачи так этому удивлялись!
Сколько интересных игр было в наше время! Мальчишки катали ободки шин от велосипедов согнутым железным прутом; конечно, "колечко", "казаки - разбойники", "сыщики и воры", "штандер", угадывали названия кинофильмов по трём первым буквам каждого из слов, прыгали в две верёвочки, "вышибалы", но больше всего девчонкам нравилось играть в два мяча, жонглируя ими, кидая то вверх, то о стену, то о пол. А уж в прятки играли всем двором!
На одной из улиц, что была недалеко от нашего двора, стояла палатка с кондитерскими изделиями, но самые вкусные конфеты были "Сливочная тянучка", за ними мы бегали поочереди, выпросив у родителей денег. Иногда и кто- нибудь из родителей нам выносил сушки, и тогда было пиршество!
Часто на наш двор приезжал старьёвщик, собиравший всякий хлам или пустые бутылки от вина, пива, водки. А в его кладовых были игрушки - мячик на резинке, который прыгал до руки, свистульки, что- то ещё, и так это было здорово!!! Да, теперь понимаем, что трудно жили, было мало детских садов, и дети были предоставлены сами себе, но не так много было таких из нашего двора, кто сбился с пути.