Село у нас небольшое, дворов с два десятка теперь не наберется. Молодежь в город подалась. В основном пенсионеры остались. Правда, есть и среднего возраста, на телячьей ферме работают. Раньше как? Собирались в клубе. Теперь его нет. На зава денег нет. Был фельдшерско-акушерский пункт. И он приказал нам не рожать и долго жить, не болея. Одна отрада - магазинчик сохранился, спасибо, хлеб и молочко подвозят. Ну, а водки… полны полки. Где теперь у нас народ “тусуется”? У колонки. Как женщины соберутся, так как у них плечи терпят! С полными ведрами на коромыслах по часу стоят и более. Того и гляди, в ведрах лягушки заквакают. Хожу и я к колонке по воду. Живу один. Дети по городам и весям разлетелись. Старуха моя к дочери уехала. Аж на Сахалинский остров, внучат нянчить. Одна из телятниц ведет разговор: “Петька-то мой, за ум взялся. Мы с ним договор заключили. Как только заведутся у него деньжата, он мне все до рубля отдает. А я ему бутылку покупаю. Нечего с латрыгами по-за углами шастать. Вот только что-то с ним за последнее время приключается. Вчерась пришел домой, я ему бутылку на стол и щей горячих, ну, и закусить кое-чего. Налила стопку, он ее выпил, щи из миски до дна выскреб. Вторую налила, он ее выпил, огурчиком похрустел и: “Шшуу… Шшуу…”
- Что с тобой? – стучу его по горлу, а он: “Шшуу… Шшуу…”
Еле спать уложила. Утром спросила: “Что это с тобой было?” А он в ответ только плечами пожал.
Через неделю опять у колонки разговор. И что это с моим мужиком? Опять “Шшуу… да Шшуу” я к бабке-ведунье бегала на Новое село. Фоминична, помоги! Дала какой-то водицы. Спрысни сонного, говорит. Спрыснула я на него изо рта, а он на меня с кулаками. Ты что, баба, белены объелась? Нет не помогло бабкино зелье.
А я ей говорю: “Слышь, Дементьевна, ты ему налей третью и посмотри, что будет.” Наутро прибегает ко мне Дементьевна и ставит на стол полбутылки водки. “Вот тебе, Макарыч, за совет. Угощайся.”
- Водку забери, - говорю ей, - ты же знаешь, я это зелие не потребляю. Так что же у тебя там свершилось?
- Ой! И не говори! Пришел Петенька из баньки, а я ему стопочку и закусить. Выпил он первую. Закусил. Выпил вторую и завел свою шарманку: Шшу… Шшуу… Я скорей ему третью наполнила.
Опрокинул он себе в горло, да как завопит: “Шшуумел камыш, деревья гнулись…”
Вот паразит. Ему третьей рюмки не хватало, чтобы запеть!