- Митрофан Иванович, расскажи, как ты в город ездил.
- Да отстаньте вы от меня. Сколько можно, мне и по сей день муторно.
Сидят старики на завалинке, махру покуривают. Осень. Дело к вечеру. Из-за тучки показался краешек солнца. Робко протянул тонкий лучик к старикам. Те, как по команде, подняли головы, прищурили глаза, заулыбались сквозь усы и бороды благодати солнечной. Миг, и все пропало.
- Расскажи да расскажи, - проворчал дед Митрофан. – Ладно, расскажу, только чур никому больше…
Дед Митрофан затянулся несколько раз из самокрутки, окутался дымом, как подожженный пароход. Тщательно заплевал окурок и бросил его под подошву валяного сапога.
- Сплел я на днях с пяток корзинок тальниковых, а моя старая говорит: “Поехал бы ты, дед, в город, да продал свои корзины. Глядишь, и гостинца привез бы. Люблю я калачики городские, плетеные, маком посыпанные”. А что? И поеду. Пенсии третий месяц не дают. Может, и повезет.
Утренний автобус прямо к рынку подкатил. Шофер веселый такой попался. “Граждане, – кричит, - берите билеты! Кто с билетом, с того тыща, а без билета – три! Старики-ветераны едут бесплатно! От рынка поедем через три часа.”
Корзинки я распродал быстро. Деньги за пазухой лежат, на душе легко. Иду вдоль рядов, прицениваясь. Товару много, да выбрать старику нечего. Да и цены, аж глаза на лоб лезут. Гляжу, стоит молодой парень с барабаном стеклянным, а по прилавку товара всякого.
- Подходи, честной народ! Беспроигрышная лотерея вас зовет! Бери билет за тыщу. Не понравится товар, сдавай обратно и бери другой билет за пятьсот.
Гляжу, мужик платок головной выиграл, цветами расписной. Захотел я свою старуху порадовать. Взял билет. Коробок спичек. Нет, это мне не надо. Давай другой. И что вы думаете, забрало меня. Как пошло-поехало. То картинка, то булавка, то игрушка мальцовская. Я глаз с платка не спускаю, а сам все за пазуху рукой лезу.
И вот стою я, а в руке у меня жвачка заморская, а в пазухе тю-тю. И такое меня зло взяло, что я в сердцах ту жвачку бросил под ноги и давай ее топтать. Так тебе, старому дурню, и надо! А народ вокруг гогочет. Вот я и гостинцы купил, вот и калачик плетеный с маком. Дулю тебе под нос, старый хрен!
Иду к автобусу и думаю, кто же виноват? Конечно, кот наш Васька. Как выходил я из избы утром, так он мне под ноги попался. Вот приеду, отнесу в лес, пусть его волки съедят. За дорогу поостыл немного. При чем здесь кот Васька? Сам я виноват. Нечего было завязываться. Пришел домой, сел у припечка, достал кисет с самосадом, а у самого руки трясутся, табак весь просыпал. Подошла старая.
- Как базарилось, Митрофанушко? Привез калачика?
Махнул я рукой, а из глаз слезы. Все поняла, старая, отстала. А поутру пошел к речке за лозой. Наплел надысь еще корзинок. В субботу поеду в город. Привезу гостинца старухе.
Помолчали старики, да потом как заржут, аж куры в курятнике заклохотали. А петух с перепугу давай время выкукарекивать.
- Тьфу на вас! – в сердцах произнес дед Митрофан и пошел, шаркая старыми валенками, в хату.