Яков Каунатор. "КАК ЭТО ВСЁ СЛУЧИЛОСЬ..."
"Задумчивый голос Бернеса" звучал из динамиков стадиона "Динамо". Хрипловатый голос, нашёптывавший - "Как это всё случилось? В какие вечера?" разносился над катком стадиона и над прилежащими к нему улочками. Жители не роптали - всё ж концерт "на халяву". А завсегдатаям катка было попросту не до ответа на вопросы, мучившие певца Марка Бернеса. Под лучами прожекторов они накручивали круг за кругом в своё удовольствие. Искрящийся лёд, морозный чистый воздух, какая-то мелодия пролетавшая мими ушей - и скорость! Ах, как же здорово мчаться на хорошо отточенных коньках! Каток, словно речной водоворот, втягивал и засасывал в себя всё новых и новых любителей коньков. И в этом разноцветьи свитеров и курток, шарфов и вязаных шапочек, многообразии возрастов и полов, было нечто общее - азартный блеск в глазах: -Попробуй догонииии!!!Гришка стоял у самой кромки льда, Вокруг катка был окаём снега, который ещё днём сгребли, очищая лёд. Григорий "утопил" коньки в снег, и, почувствовав опору под ногами, с любопытством и с завистью смотрел на пролетавших мимо него конькобежцев. Как же он завидовал этому пёстрому калейдоскопу лиц, фигур...
- Гришка! СтатУй снежный! Чего стоишь истуканом? Догоняй! - и смех злорадный Вадьки Кочнева, соседа по комуналке. "Ну да, ну да, тебе-то хорошо, а коли ноги разъезжаются?"- с обид
ой смотрел вслед ему Григорий.
Отец будто вспомнил своё беспортошное детство(а юности у него не было, война отняла),мчался навстречу - чему? ах, если бы знать, но сейчас у отца было детство в глазах, и родители - вот они! рядом! и сестрёнка с восхищением смотрит на Захарку, старшего брата... И нет никакой войны , и родители с сестрёнкой живы! Тпрууу, Гришаня, сынок стоит, а взгляд - да ведь у него точь-в-точь взгляд сестрёнки Рахили!
- Гришаня! Сынок, замёрзнешь! Делай как я! - это отец. И Гришка с восхищением глядел, как отец, забыв всю свою солидность, с азартом, с каким-то детским восторгом кружил по катку. "Я уговорю сам себя - подумал Григорий, и, оторвавшись от кромки снега попытался прокатиться. - Надо только внушить себе: я поеду! - и всё получится, - уговаривал он себя. Внушений и уговоров хватило на два круга. Коньки не слушались, разъезжались, ноги подкашивались, и вытянув руки перед собой, Григорий поспешил упереться в фанерный щит, неожиданно выросший перед ним. К счастью, у щита тоже было снежное окружье, и он вновь обрёл опору под ногами. Перед ним оказался "закуток". окружённый такими же фанерными щитами, как и тот , в который он упёрся руками. Только сейчас он сообразил, а для чего же отгородили от катка щитами этот "пятачок".
Что ж это было? "Отстойник"- как-то уничижительно к тем, кто так азартно катался здесь. Закуток, "пятачок" - будет вернее. Здесь, на этом "пятачке", с охренительной независимостью и с какой-то пренебрежительностью к балагану на катке во взоре, тренировались фигуристы. Гришкино восхищение и любопытство сразу же переключилось на пируэты, вращения, "пистолетики" фигуристов. В их движениях чувствовалась степенность, достоинство, а потому - неторопливость. Промелькнуло перед Гришкой розовое пятно и резко отпечаталось в его сознании. Он ещё успел запомнить, что по бока этого розового пятна были пунцово-алые, да ещё два чёрных пятна с такими же чёрными полукружиями бровей на этом розовом. Он поторопился запомнить эту кустодиевскую палитру, ан нет, вместо розового - обрзовался тёмно-каштановый цвет, с весёлыми завитушками.
""Как это всё случилось? В какие вечерааа? Трии года ты мне снииилааась, а встретииилааась вчерааа"... - всхлипывал над катком голос Бернеса. Только теперь до Григория донеслись звуки, доносившиеся с катка, и хрипы динамиков, и визги упавших, и весёлый безобидный смех устоявших на конках. Звуки эти донеслись, и, тотчас же исчезли - вновь промелькнуло перед ним розовое пятно.
Григорий Захарович сидел в кресле. Глаза его были полузакрыты, он вслушивался в песню, доносившуюся из телевизора. Звонкий молодой голос выводил:
-Мне тебя сравнить бы надо...
"Сколько ж лет тогда отцу-то было?" - вспоминал Григорий Захарович. - Кажется, тридцать восемь, чуть ли не в два раза моложе меня....
Вспомнилось вдруг розовое пятно с двумя чёрными точками и полукружьями бровей...
Из телевизора доносились вздохи и жалобы певца: "Не знаю больше сна я, мечту свою хранюуу -
- Тебя, моя родная, никак я не наайдууу..." - подхватил вдруг Дригорий Захарович вслед за певцом, чуть изменив текст. Розовое пятно с двумя чёрными пятнами проскользнуло перед глазами и исчезло...