Такая у меня работа. Быть везде. Тусовки, мероприятия, события, факты… И это накладывает. Профессиональная деформация? Возможно. Не могу сказать с уверенностью. Лица, планы, крупные, общие, обзор и всё через видоискатель камеры, через объектив, с трансфокатором и с плеча или штатива. Такая работа. Быть везде, со всеми и фиксировать. Даже то, что не мог. В принципе. Профессиональная деформация? Возможно. Не могу сказать с уверенностью.
Высокие потолки, длинные просторные коридоры, сияние хрома на перилах, мягко, с мелодичным сигналом открывающиеся двери лифтов, зеркала, свет, воздух… Последние приготовления к открытию, клининговые службы прячут в хозблоки своё барахло, промышленные альпинисты сматывают верёвки, приёмные комиссии рыщут по этажам и уровням в поисках недоделок, составляются акты о приёмке… Шарики, убранство, баннеры развешаны, ленточка на входе полощется на ветру в ожидании ножниц в руках высоких гостей… Хайтек. Стекло и бетон, модное новое здание. Очередной торгово-развлекательный центр. Пампезно, роскошно, дорого.
Мой рабочий день. Какие-то слова, интервью, микрофон, прорабы, дирекция, экскурсия, репортаж. До открытия. В преддверии, так сказать. Всё отлично. Закончили. Материал в монтажную и отдыхать. На открытие идёт другая группа. Что-то там будет…
Что-то там будет… Откуда это взялось? Я не знаю. Шестое чувство. Всё красиво, надёжно, радостно, но… Но отдыхать. Работает другая группа. Завтра я посмотрю открытие. Отдыхать…
Господи??!! Да что же это??? Стены из тонированного стекла плывут, изгибаясь, словно чешуйки змеиной кожи поблёскивают отражая яркое солнце, глыба здания словно дышит, шевелится и… Лопаются стёкла, летят брызги мельчайшей россыпью, друг за другом, по порядку, этаж за этажом, оседает, складывается махина как карточный домик… И планы… с земли, рядом, общий, выхватываются лица перекошенные от ужаса, облёт с вертолёта, высотное здание оседающее по среди невысоких построек города в облако серой пыли…. И тишина. Тяжёлая, гнетущая тишина. Будто выключен звук. Абсолютно.
Тишина. В коридорах студии, в офисах. Все молчат. Тревожное ожидание. Камень на душе, сердце бьется, выскочить норовит. Висящая немая тяжесть. Случилось. Случилось…
В операторской невозможно находиться. Гнетущее ожидание. – Ты там был? – Нет, но видел. Вот. Здесь последний материал. Пододвинув по столу пальцами коробку, выхожу в коридор. В глаза не смотреть, нет сил. Смелости. Для чего я это? Не знаю… Может кто последний раз захочет увидеть… Живым… Не знаю… Тяжело. Вид города из окон студии не приносит облегчения, привычное уже очертание архитектурных форм изменилось. Изменилась жизнь. Ощущение… Я там не был. И не должен был быть, но видел… Как? Я бы знал… Как видел, где был? Профессиональная деформация? Возможно. Не могу сказать с уверенностью. Но такая тяжесть… И тишина. В эфире, на сердце, в воздухе которого не хватает…
Из конца в конец по коридору. Оно висит. Это чувство непонятной тревоги, неизвестности. Телефон из кармана. Номер. Ожидание соединения. Ну же! Ну! И у них что-ли там тоже? Операторы блин! Сотовая вездесущая связь!!!... Долгое ожидание, наконец, далёкий, словно пробивающийся сквозь тысячи километров слабый гудок, телефон работает… «- Да» срывающийся от волнения высокий голос на том конце уже чуть отпускает зажатые напряжением лёгкие… Легче. Выдох. И выдавливаю из себя – Ты жива? И молчание. Трубка у уха и тишина…
Такая у меня работа. Быть везде…