17 мая 1993 или 1994 г.г... Я долго сидела у дверей комнаты W. Я молилась, думала о нём. Я боялась его, трепетала от робости.
Я принесла ему апельсин, отдала со словами : «Это тебе». Потом принесла хлеб им всем в дорогу. Лицо у него было совершенно детское. «Я не могу уйти, не простившись с тобой», — сказала я. Он улыбнулся. Я встала на колени, взяла его руку. Он крепко держал мою руку. Мы сидели, взявшись за руки, молчали, иногда переговариваясь репликами.
Я спросила, когда они вернутся. Он ответил: «Через 7 дней». «В Швейцарию поедете?», - спросила я его. Он: «Я этого не вижу. Наверное, нет. Всё зависит от первых встреч. Может быть, я разойдусь, и тогда мы только через год вернёмся, чтобы весь мир увидеть.(или чтобы мир их увидел...)
W.: «Глаза закрываются». Я: «Сейчас ляжешь спать. Тебе снятся сны?» W.: «Да».
Я: «Хорошие?» С: «Да». Я: «А плохие, ну, например, обормот какой-нибудь?»
W.: «У меня бывают знаки во сне».
Мы говорили, как два ребёнка. Мы опять были вместе, как будто, и не было этих мучительных месяцев отчуждения. Он не уходил от меня, он сжимал мою руку, я прижимала к щеке его милую руку, целовала его пальцы, прощаясь с ним. Я сказала ему: "Вчера мне крючьями рвали душу на части бесы. Я сказала: "Господи, благодарю Тебя", и они перестали меня рвать". «Молодец!», — сказал мне W. с хорошей интонацией.
«Какой ты разный», — сказала я ему. «Как все», — откликнулся он. Я говорю: «Из одного состояния перетекаем в другое, из печали в радость». Ощущение счастья охватило меня. Я встала, как всегда поцеловала его левое плечо и сказала: «Мы будем молиться о вас». (об отъезжающих)
Что мне от него надо? Вот так изредка посидеть около него, подержать его руку в своей руке, перекинуться словечками, помолчать. В эти минуты мы с ним были, как родные люди, нужные друг другу, так я ощущала.
W. освятил мой крестик. Лицо его было светлым. Я попросила после освящения: «Положи мне свою руку на лоб, у меня две недели болит голова». Он послушно исполнил мою просьбу. Мы долго стояли так, молясь друг о друге. Я первая остановила это стояние, мягко погладила руку, пожалевшую мою голову, поблагодарила его. В последний миг прощанья я сказала ему: «Любовь моя». То, что было в сердце, произнесли губы. Он улыбался, когда я обернулась на него.
Бог утешил меня сегодня за все муки последних месяцев. Мне так хотелось не расплескать то драгоценное, что дал мне сегодня W.
Вокруг меня шумели люди, они шутили. Всё это было для души моей диссонансом, но я терпела.
Аня спросила меня: «Ты сидела, взяв его за руку?» Я ответила: «А мы всегда так сидим».
18 мая. Невыразимое состояние любви, поэзии, нежности, благоговения к W. весь день.
19 мая. В Музее Аксакова был вечер, его вела Ася Мамонова. Она также читала стихи. Выступающих было много.
Благодатно свои песни под гитару пел композитор Боря Муратов. Когда Володя Ерохин играл свои пьесы на стареньком фортепьяно, его плохо слушали, шептались.
Я выступала кратко — две песни на стихи Гали Данильевой, одна на стихи Арсения Тарковского «Бабочка в госпитальном саду», я ещё сыграла на флейте старинную английскую музыку под аккомпанемент фортепьяно, прочла свои стихи:
О, кто тебя увидеть мог,
Любви божественный цветок?
Кто задыхался на бегу,
Мистерий солнечных дугу
Кто узнавал в единый миг,
Изведав столько мудрых книг?
Я был любимцем светлых муз.
К священной почве крепкий вкус
Привит был с детства у меня.
Я игры знал того огня,
Что заставляет позабыть
Земли уклад и плоти боль,
Я тот, кто так хотел любить,
Но я не встретил, не нашёл
Родной души средь этих скал.
И голос - там ли ты искал?
К концу моего стихотворения зал замер, почти не дыша. На душе у меня было очень хорошо.
Ира Каширнина сказала мне: «Ты — лучше всех...» (выступала).
На вечер по моему приглашению пришёл удивительный художник Карен А. Он принёс свои потрясающие картины. Он выглядит старше своих лет.
20 мая. Читала гениальную Анастасию Ивановну Цветаеву "Amor".
24 мая. С женой Коли Ларского Алей мы были на концерте Володи Оксиковского. Я плакала. Я испытывала горькое блаженство от его пения.
Але он понравился. Она сказала о нём, что он — высокая сущность. Она увидела, что его опекает какая-то светлая духовная женская сущность. Я задала Володе несколько вопросов. Он рождён 7 января 1961 года.
Аля рассказывала о своей семейной жизни с Колей — он не изменился за годы моей разлуки с ним.
25 мая. Перечитываю книгу Элизабет Баркер «Письма живого усопшего». Многое из этой книги я помню. Есть о чём подумать...
Вечером я заехала по делам к дяде Иры П. - Исааку Моисеевичу, он задержал меня у дверей вопросами о Боге, сказал, что у меня сияют глаза, как у двадцатилетней, что у меня большое либидо, что я сумасшедшая, раз верю в Бога. Он атеист.
Была у мамы, приводила в порядок её квартиру. У неё неуютно.
Жить в этом мире и думать о том мире... Оба мира взаимно проникают, но вещество у них разное.
Когда я перейду в иной мир, встречу ли я Николая Александровича Бердяева, Тарковских: отца и сына его Андрея, Гёте, композиторов, всех, кого я люблю?
К кому я привязана на земле? Боюсь, что ни к кому.
Я привязана к своей комнате, к книгам, к одежде, к семечкам. Я бы не хотела, чтобы моё одиночество перенеслось бы в мир иной, это было бы уже слишком.
Смирившись с тем, что есть, можно при спокойствие внутреннем почти наслаждаться жизнью.
Тоска по другу-мужчине исчезла.
28 мая. Слушала монаха Теодора, он готов анафемствовать. Голос у него жёсткий. На первом месте у него не Бог, а догма. W. он называет пророком любви.
Он сказал, что жиды сделали революцию. Я не заметила в нём ни смирения, ни терпения. Он показался мне не любящим человеком, к тому же и антисемитом. Я не антисемит.
Некий мой знакомый заглядывал мне в глаза, сказал, что я творец, что от меня исходит много энергии, что со мной трудно. Почему? Людям со мной неуютно?
Я постоянно чувствую себя среди людей не в своей тарелке. Я страдаю от людей и от себя, неудовлетворённой тем, что я вижу.
Мы со знакомыми спасали какого-то несчастного человека с разбитой головой, он лежал на земле с диким лицом. Мы вызвали машину скорой помощи.
Так кто же W.?
Мне интересна моя душа и моё творчество. Людям же это не интересно за редким исключением.
30 мая. День памяти Бориса Пастернака. Утром я плакала от любви к W.
31 мая. Я два часа пела в доме Эли. Была Галя Данильева. «Как стало тепло», — сказал Андрей И. Он живёт за городом.
В соседней комнате, где жила Эля, я оставила его ночевать. «Поболтаем 10 минут», — предложил он. Мы поговорили дольше. Он сказал, что надо найти свою половину. «Мне и так хорошо», — сказала я. Рассказала ему о W., читала свои стихи.
1 июня. В доме Аксакова был вечер. Пели Вера Малый и я. Пришли Галя Данильева, (она посвятила мне два стихотворения) Таня Кузнецова, Таня сказала, что я благотворно на неё действую.
Я люблю только W. и едва ли смогу кого-нибудь полюбить.
Наташа К. негодует на слабости людей, очень нетерпима. Она сказала мне: «Я говорю гадости только тебе». Я ответила: «А ты не замечаешь, как достойно я выхожу из этой ситуации?». «Нет».
2 июня. Контактёр Володя Х. сказал о W., что он — от дьявола, в глазах у Володи в этот момент было стекло Кая. От него не исходило тепла. О человеке, несущем людям тепло, говорят, что он от дьявола. Тогда от кого, говорящий это? Едва ли от Бога.
Смотрели «Интервью» с W. в доме Юры. Некто сказал, что W. похож на Ричарда Баха и Уота Уитмена.
Мой рисунок.