Подошла моя очередь идти в караул. Караульное помещение находилось в небольшом доме с башенкой кирпичной кладки, наподобие древнего замка. В одной половине располагалась станция глушения неугодных радиопередач. Тонкая дощатая перегородка разделяла наше караульное помещение с моторным отделением радистов. Вдоль одной стены стояла ружейная пирамида, вдоль другой – сплошные деревянные нары. Сменившись с поста, мы ложились на голые доски, подстелив под себя шинель или бушлат, и ими же укрывшись. Только смежишь веки, как раздается звонок из башенки, где сидит дежурный слухач эфира. Моторист заводил двигатель, и он тарахтел и час, и два, а то и больше. Отработанные газы двигателя проникали к нам через щели досок перегородки. Никакого отдыха. Если нормальная погода, выходили на воздух.
Охраняемый объект представлял собой бывшее одножэтажное помещение заводика по переработке цитрусовых длиной более ста метров. Прочные кирпичные стены были высокими, с узкими окнами вверху. Конвейер для сортировки мандаринов и апельсинов был демонтирован. Внутри помещения расположились морские мины и приборы к ним. Вокруг здания - гравийные дорожки. Территория огорожена двойным проволочным ограждением. 1-й пост у ворот из проволочной рогатки. Рядом узкий проход с караульной будкой. 2-й пост слева от здания, 3-й - с другого конца, мы называли его “Тайга”, так как он примыкал к склону гор, окружавших с трех сторон территорию. Кусты и деревья росли вплотную к проволочному ограждению. Грибки для часовых стояли на высоких площадках, подпираемых четырьмя столбами. По ночам выставлялись два кочующих поста вокруг здания. Но это было не всегда, не хватало людей.
В одну из ночей я заступил на 3-й пост с 23 до 03 часов. Ночь – глаз выколи. Но где-то к концу смены нет-нет, да и проглянет луна сквозь толщу облаков, освещая тусклым светом гравийную дорожку с тыльной стороны здания. Я стоял, прижавшись спиной к огромному дереву в три обхвата. Вооружен был десятизарядной винтовкой СВТ. Чтобы увеличить скорострельность, я переставил спусковую скобу выпуклой частью вперед. Дополнительно к десяти патронам в обойме я вставлял в патронник еще один патрон. Стоило только взвести курок, не передергивая затвора, нажать на спусковую скобу, и одиннадцать пуль вылетали из ствола одной очередью. Два запасных магазина находились у меня в сумке у пояса. Перезарядить винтовку – секундное дело. Нажал на рычажок, магазин выпал, и тут же на его место вставляешь другой. Номер своей десятизарядки я запомнил на всю жизнь - № 2096.
В этот раз курок был взведен, но на предохранителе. В эту ночь дополнительных постов не было. Стою, прижавшись к дереву. Скоро смена. Ветерок в кронах деревьев шумит. Вдруг: хруп-хруп, кто-то по гравию идет. Прислушался, вроде показалось. Опять хруст. “Стой! Кто идет!” – кричу. А сам думаю – карнач, наверное, идет с проверкой. Была такая привычка у начальника караула - подбираться незаметно.
Луна чуть-чуть высветила дорожку, и я вижу силуэт человека.
- Стой! – кричу. Стоит. Если и карнач, то должен ответить. А этот молчит. Зашла луна за тучу. Опять - хруп-хруп… Вскинул я винтовку, спустил с предохранителя и кричу:
- Стой! Стреляю!
Хруп-хруп-хруп… Вроде побежал.
- Стой! – И нажал на спуск. Выпустил всю обойму-магазин. Перезарядил винтовку. Со второго поста - автоматная очередь в мою сторону. Трассирующие светлячки прямо на меня. Я за дерево. Как бы не задело. Вспыхнул свет прожекторов, стоящих на крыше здания. Подбежал вооруженный караул. И что вы думаете? Лежит на гравийной дорожке осел. Надо же, как я его срезал! Но самое страшное было впереди! Я все еще стоял на возвышении у дерева. Карнач внизу. “Разряжай!’ – это мне. Я отсоединил магазтн, опустил ствол и нажал на спуск. Выстрел! В патроннике был 11-й патрон. Ведь я его вставил, перезаряжая винтовку. Старшина резко присел и завалился набок. Я выронил винтовку. Стою, ни жив, ни мертв. Вдруг старшина вскочил на ноги, схватился за брюки между ног и разразился такой цветастой бранью… Я уловил только одно слово – дисбат! Подними я винтовку стволом на сантиметр, и остался бы старшина без детородного органа.
Но все обошлось. Меня отстоял командир части и вся братва курсантов и кадровиков. Случай не вышел за пределы части. Надо отдать должное всем морякам – никто ни разу не напомнил мне о роковом выстреле.