Дождь начался после полудня. Спокойно и лениво он сходил на сухую, тоскующую по влаге землю. Она принимала этот дар трепетно, жадно впитывала его своим высохшим, в глубоких трещинах телом. Трава и деревья, еще не до конца поверив в эту благодать, смывали с себя сухую, мелкую пыль, которая терзала их несколько недель. Корни всасывали влагу, и гнали ее по стволам и стеблям, донося всю сладость до тоненьких листочков, измученных палящим солнцем.
Еще несколько часов назад они висели, тоскливо ожидая ночной росы, которая давала им слабую надежду на выживание. А теперь, по мере насыщения, листья выпрямляясь распушаясь вокруг веточек и стебельков, нежась под прохладным дождем.
Земля уже остыла, от нее перестал исходить влажный воздух, повеяло легкой свежестью.
Капельки дождя унесли с собой из воздуха мелкие частицы пыли, он стал бодр и свеж. Стоя на веранде, я наслаждаюсь прохладой. Подставляю руки под струйки воды, они, ударяясь о ладонь, разбиваются на множество мелких брызг. Набрав в кружку мягкой, бархатистой воды, я пью ее маленькими глоточками, стараясь продлить удовольствие. Дождь продолжает шуршать по листьям акации и ясеня, шарит по крыше, словно ищет на ней что-то. Затаив дыхание, слушаю мокрую сонату дождя. Одна из тоненьких струек, заблудилась на соломенной крыше сарая, мечется из стороны в сторону, рассыпаясь на капли, а те вразброд, одна за другой падают вниз, громко стуча в днище железного таза, как в тамтам. Резкий звук падающих капель нарушает гармонию мокрой сонаты, сея в душе непонятную тревогу.
Субботний день уходит ко сну.