Курсанты

                К У Р С А Н Т Ы
                «Посвящаю   своему    курсантскому
                взводу     девятой     батареи…»








ПОЖИЗНЕННО           ОСТАВШИЙСЯ           ЛЕЙТЕНАНТОМ,
ЯЩУК      БОРИС      АЛЕКСАНДРОВИЧ,      ЛИЧНЫЙ       ЗНАК
    «   МО     СССР        А -  990115».

Приказ    Министра   Обороны    СССР      маршала     Р.Я.   Малиновского    № 01404    от    14   июля  1962    года.
               
               



 


Таким  я    выглядел    осенью   1955 года,  когда   поступил   в   Ярославское
Военно-техническое  училище   Войск  Противовоздушной  Обороны   страны.
         Закончить    его  в 1958   году    не    позволила   болезнь,  которую  военные
медики   посчитали     хронической,  и   входила   в   список  болезней,  признающей   ее   носителя    непригодным    к   военной   службе.    Через    четыре   года    я  опроверг   этот  «окончательный»     приговор.
               
               
Случилось   все    это    в    июле    1959 года,  когда    почти   четыре   сотни  юношей
Советского  Союза   решили    стать    офицерами   и    приехали    поступать    в    Жито-
мирское   радиотехническое    училище    войск     противовоздушной    обороны   страны.
В  этот   тихий   и    красивый     городок    небольшими   группками    хлынула    пацанва   со   всех    концов     страны.   Самое   странное   было   увидеть    здесь    в   центре  Украины     североморцев     и    дальневосточников,   кавказцев    и    прибалтов,  где    подобных     военных   училищ   было      предостаточно….     Итак,  приехали    в   Житомир…
       Наша  Николаевская   команда   добиралась    в   Житомир    через    Фастов,   ночь   переночевав    на    вокзальном    перроне,  -   стоял   конец   июля    и    ночь   дышала   ароматами    цветущих    цветов,   запахом   железной   дороги    и    мягким    теплом…
Ночь   прошла    быстро   и   на   следующий    день    мы  (  по   указке   местных  жителей)   в   конце-концов         добрались   до    богунских    казарм,   где   в   гражданскую   дислоцировалась    дивизия  Николая   Щорса.   Казармы    были    сработаны   еще   в  девятнадцатом    веке    так    добротно,  что    выстояли   за    все   войны    двадцатого  века.   Трехэтажные      казармы   из    красного   кирпича    возвышались   среди   зелени  вековых     деревьев    и     утопали   в   цветниках  -   всюду   чувствовалась     твердая   рука     умного   и    волевого   хозяина.     Пока   мы   шествовали   гурьбой   по   городу,  то    впечатления   от    города   были     приятные:  город  опрятный,   весь   в   рощах    и    гранитных     скалах,   сквозь   которые   к   Днепру    нес    свои    воды   Тетерев  -  чистая,   и   петляющая   меж    Полесьем,  река ,     в   центре   города   укрощенная   плотиной   местной     гидроэлектростанции.Через    Тетерев    в   городе   были   переброшены   два   моста.   Усевшись   в   единственный   в   городе    трамвайный    маршрут,   мы   доехали   до   богунского    моста    и    высадившись    с    горки    увидели    всю   панораму    района   Богунии   с   жилыми   домами    горожан,  с   казармами   военного   училища   и   громадным    военным    городком     танковой   армии.   Пока    нас    удивил   трамвай   -  больше   нигде   мне   не  встречались    однопутейный    маршрут    с   путейным  «карманом»   на   остановках   для    того,  чтобы   дождаться   здесь    встречного  трамвая   и    разъехаться   благополучно.   Ехать   в  таком   вагоне   было   интересно    и   долго.  Со    временем    мы    привыкли   пользоваться    им    так,   чтобы   не   опаздывать   из   увольнения.   Но   пока,  мы   глазели    на   панораму    и    готовились   взвалить   на  плечи     свои   чемоданчики,   пора   рассказать   с кем   я   приехал   сюда   из  Николаева.
Балабол   и   егоза    Колька   Зуб,  мой   сосед   по   Соляным,  поехал   поступать  наобум  и  нисколько   не   беспокоился    о   поступлении,  а   просто  поехал   со   мной   за   компанию,  чтобы   в   худшем  случае  прокатиться   по   Украине   за   счет   военкомата.
Надо   отдать   ему   должное,-   там ,   где   он   находился,  от   его   проделок    все   хватались  за   животы   от   смеха   и   он   становился   своим.  Я   его  знал    лет   шесть  и    уже   привык   к   его    бузотерству,  а   остальным    он    еще   не   успел   надоесть.
Обижаться   на    него   было   нельзя,   потому  что   он    был   хорошим   человеком,  безвредным     и     доброжелательным,   заботливым   и   умеющим   заряжать   других    оптимизмом.
      Другим    был    Борис   Романов,   который   жил   на   улице  Декабристов,  чуть  ниже    рынка.   Третьим   -   Валентин    Лубяников   с   привокзальной   площади.  Оба   эти   парни    были   как  и  я  -   дети    офицеров    в    отставке.   Пятым   был   Володя   Козюра   из   Первомайска    Николаевской     области.    Миновав    училищный   КПП(контрольно-пропускной    пункт),  мы    сразу   из    простых   парней      превратились    в    кандидатов.   Почти   пару  недель    мы    иначе   и   не   назывались.   Зная,   по   учебе   в   Ярославском  военном  училище,  что   нас    ожидает,   я  заранее   рассказал    ребятам    о   всех    предстоящих   процедурах:  медкомиссия,   проверка   на    спортподготовку,   санобработку    одежды   и  людей,   мандатную   комиссию   и     предварительную    муштру,  чтобы   понять   дух   армии.     Особенно   ребят   удивило    мое    обещание,   что   после   прожарки   нашей   гражданской   одежды     она    будет   непригодна    для   употребления.   Так  и  случилось  -   все   тряпки   и   обувь    скукожились   и    смотреть   на   нашу   одежду    было  жалко.
       Поэтому   я   советовал   своим   товарищам     поступать   наверняка,  чтобы    не   возвращаться   домой   измятым    и    жалким.   Поступили   все,  кроме   неунывающего  Коли   Зуба,   который    безнадежно   завалил    все,   что   было    можно   завалить..   Как   показала     практика,    был    недобор   и    приняли    даже   двоечников   с   хорошим    здоровьем.  Колька  этот   шанс   упустил,   хотя   еще    неизвестно   кому    повезло.
      Когда   экзамены  по   наукам   и   физподготовке    мы   сдали,  то   нас   зачислили     курсантами  училища,  обмундировали     в    бу-шную( бывшую  в   употреблении)   форму   и   поношенные    сапоги   и    распределили    по    курсантским   дивизионам.   Я  и   Борька   Романов   попали   во   второй   дивизион   в   разные    батареи:   я    в   девятую,  а   тезка   в   десятую.   
     Валька    Лубяников   и   Вовка    Козюра     были   приписаны   к   третьей   батарее    первого   дивизиона .    Начался    курс    молодого   бойца,   предусматривающий    использования     нас    на    подсобных    работах     до    начала   учебного  года  первого   сентября.  И   все   равно   мы   пока   считались   сырым    материалом,   лишь   с   принятием   военной   присяги    на   октябрьские   праздники    мы    станем   настоящими    военнослужащими.    Наш    взвод   бросали   на   разные    работы    и   многие   из  них    проходили    в   учебных     корпусах.    Однажды    мы    выносили   мебель   из   кабинета    электротехники,   где    в  это   время    сдавали    экзамены   по    ТОЭ(теоретические  основы электротехники)  второкурсники.   Я   увидел,   как   перед   стендом   параллельной   работы   синхронных   генераторов,  «плавал»     незадачливый    курсант.  Увидев    его   незнание,  я   стал   тихонько   подсказывать,   так   как   это   для   меня   было   «семечками».   Вдруг     экзаменатор –майор    грозно   крикнул: «  Стоп,  стоп,  стоп  -  Отставить!»     Не   совсем   испугавшись,  я   вопросительно    вытянулся   перед   майором.    Тот   поставил   курсанту    «трояк»   и   стал   экзаменовать    меня.   Он   же    увидел,  как    уверенно   я   манипулирую   с    аппаратурой   и    подвел    меня   к   стендам    трехфазных   трансформаторов,  где    я  без   его    команды    переключил    их    на    параллельную    работу… Теперь   майор   удивленно    смотрел    на     меня.   Опередив   его,  я   объяснил   преподавателю,   что   я   по   гражданской   специальности  « техник-электрик».    А    не   надо   было   этого   выбалтывать.   Теперь   пару   лет   майор   Наливайко   «ездил»  на    мне,  используя   на    монтажных     работах    на    цикле    электротехники.   А   вскрики  «  стоп  .стоп.,  стоп  -   отставить»  -   это   любимая    присказка    Наливайко.     Все   новые   стенды   по     электропитанию     радиоаппаратуры     были   созданы    с  моим  участием.    После   зачисления    нашим      отцом-   командиром   стал   капитан   Овчинников,   которому   наш    острослов    из  Дебальцева  -   Генка   Бобров  (  белобрысый  и   длинноносый  веснушчатый    парень)  приклеил    кличку    «Волк».  Метко   назвал,-  Овчинников  был   низкорослым    крепышем    с   могучей   шеей,   которую   он   не  сгибал   и   поворачивался   всем     корпусом.   Одновременно  он   был   этакий   живчик,  который  всюду   успевал.    Мы   сразу    его   полюбили,  так   как  нам   выпало   быть   под    командой    неглупого   и    доброжелательного    офицера,  которых   уже   тогда   в   армии    не    хватало.      Алексей   Васильевич   с   утра   ставил   перед   нами   задачи   на    работы   и    разводил   взвод     по   работам,   после   чего   собирал   нашу  «отару»  и  вел  на   обед.   Так   проходило   до   момента   окончания   экзаменов   у   курсантов  -второкурсников.  Когда   они   стали   третьим   курсом,  то   из    них    нам   назначили   младших   командиров:   замкомвзвода -  сержанта   Мацука,  командиров   отделений -  младших   сержантов   Владимира   Вербата   и   Сашу    Малюгу.   Их   нам   представили  и   передали    для    натаски   нас   на   соблюдение    распорядка    дня    и    обучению   азам    военной        службы.       Но   вскоре      сержантов       отправили   на      заслуженные    каникулы.     В   короткий   срок    мы    узнали    всех   своих   командиров.
         
                ДЕВЯНОСТО    ПЕРВЫЙ     ВЗВОД.



Итак,    взвод   военного   училища   состоял   из    25-30   курсантов,  которые   составляли    два   отделения.   На  первых   порах   нашими   младшими   командирами   были  курсанты    второго   курса.   Девятая   батарея   курсантов    состояла   из   трех   взводов:
91   взвод-  первый   курс,   92  взвод-  второй  курс,   93   взвод-  третий, выпускной  курс.Наша   батарея,  которой  командовал   бывший   суворовец,  капитан  Дорошенко,   оказалась   самой   лучшей   в   военном   училище  ,  что   обязывало   весь   коллектив
соответствовать   этому   статусу.   Мы  были   частью   второго  дивизиона,  которым   командовал   полковник   Туркин   Константин  Петрович.   Его   дивизион,  состоящий  из   пяти   батарей,  был   лучшим.  Это  было  обидно  командиру   первого  дивизиона   полковнику    Гейко.   Как  он   ни  старался,   всю   нашу   учебу   именно   наш  дивизион  неизменно   становился   победителем    в   любых   соревнованиях   и   в   службе.  Но   это    соперничество   не    мешало    нам   дружить   с   ребятами   первого   дивизиона.
          Но   вернемся    в   наш    взвод.   Сюда   попал    Арбузов   Герман,  который   приехал    поступать   из    армейской    гущи   и   уже   был   опытным   служакой   и   знал,  где  и   как   можно   сачкануть   и   не   подвести   сослуживцев.    Родиной    его   был    приволжский    городок      Кинешма.  Как   я  уже  упомянул,  Генка    Бобров   приехал   из   Донбасса.   Валерка   Гордеев,  курносый  и   курчавый    блондин   из    Феодосии.    Из   подмосковного   Ступино    приехал   Витя  Голиков.  Маленький    и    эксентричный ,  вспыльчивый   и    сентиментальный   Валерик   Берестенко     был   в   нашем   коллективе   достойным    представителем    Одессы.   Володя  Зайцев   был   местным  -  он   жил   на   военной  базе   Скоморохи  в   десятке   километрах    от   Житомира.    Из –под  Горького   приехал    Гена   Иванов  -   сын   военного  топографа.    Из   Симферополя     был    Витя    Ивочкин,  молчаливый   и   скромный    юноша.    Феликс   Калашников -   миниатюрный   и   ладно  скроенный   брюнет -   приехал   из   Запорожья,Слава    Клячин   и    скромный  парень  Витя  Родный  были  из Ровно..
 
    Корчак   Вадим,   изнеженный    краснотелый    лентяй,  оказался    сыном   главного   прокурора    Украины.      Литвиненко   Слава  -  неуклюжий    и   массивный,  спокойный   и   добрый    тоже  был   выходцем   военного  городка   Скоморохи.Оттуда   же   заядлый   охотник   и    стрелок-стендовик     Женя    Надеев.   Юра     Малкин   -    двухметровый    увалень,    сын     какого-то     партийного    функционера    из     Киева.   Житомирец   Васька   Майоров   появился   в   нашем   взводе    через   полгода.   Он  редко   учился,  ему   было  некогда,   так   как   он   был   мастером   спорта   по   спортивной   гимнастике    и   всегда   был   на   каких-либо   сборах  или    соревнованиях.   Откровенно,  это  была   головная   боль   взвода   и   батареи.    Чтобы   быть   первыми   в   учебе,  надо   было   всегда   с   этим   балбесом   заниматься   дополнительно.    Володя   Персиянов   поступил  в  училище   после    второго  года   службы   в   армии.   Он  был   донским   казаком,  хорошим   парнем    во   всех   отношениях.    Полуэктов   Валерка   был   совсем    местным  -  его   отец    Николай   Иванович     преподавал   нам    тактику.   Его   привилегии   были  предметом   завистников    иногородних  -   только   уличилась   свободная  минутка,  можно   забежать   домой    и   пообщаться   с   родными.  Из   городка   Полонное   был   неотесаный     и   косноязычный    Петя    Рыбачок,  сильный ,  но   неуклюжий   хлопец   из     простой    украинской    селянской    семьи.    Севастополец   Игорь   Сопов,  -  лысоватый   и  загорелый    увалень,  умеющий   всегда    подставить   плечо   помощи.  Харьковчанин    Юра    Самсоник,   маленький   и   вертлявый,  был   отличным   борцом - классиком   и   неизменно   во   всех    соревнованиях   становился    чемпионом   в   своей   весовой   категории. Тоже   был   непростой   фрукт  -  его   папа   командовал   тылом   Прикарпатского   военного   округа,   низенький   и   толстый   полковник .  Сачавский    Иван   Петрович   из  Броваров  был  из   простой   рабочей   семьи.   Он   сразу   сдружился   с   Володей   Левковым  из   Луцка.
      На  втором   курсе    нам   во   взвод   «втюрили»     переведенного   из   двинского    училища     Терещенко,   которого   вскоре   сделали   старшиной   батареи,   служаку  и
зануду,   которого  не   взлюбили   все.   Нас   удивляло,  что  он  был    приписан   к  нашему    взводу,   а   мы   почти   никогда   не   видели   его    на    занятиях.   Со    временем    мы   привыкли   к   таким    парадоксам.  Александрийский    хохол    Витя   Устенко     с    первых    дней     стал    надежным     товарищем   и   душой   коллектива.   Ну,  наконец,   Ящук,   приехавший   из   морского   порта   Николаев.
Совсем   выпал   из   «букета»   Ромуальд    Савицкас,   литовец   из   Каунаса,  который,   как   Герка   Арбузов   и   Вовка   Персиянов,   поступал   в  училище   из    армии.    Вот   такая    компания     по  воле   судьбы    собралась   здесь    на   три    года.   Хочешь-не  хочешь,   мы   стали   одной    семьей.    
 
                Как    мы    привыкали    к   новой  жизни.
                _________________________________________
         
      Как   я   говорил,   недельку    нами   занимались   Мацук,  Малюга  и   Вербат.  Потом   их     отпустили   на   каникулы   и    заботливый    и   спокойный   капитан   Козьмин   пришел   на   помощь   нашему    комвзвода  Овчинникову.   Козьмина   мы   уже  знали   по   кандидатской   поре -   он   нас   знакомил  с  училищем   и   его   традициями,  водил   нас   на   экзамены   и  в  столовую,  -   в   общем  -  был   нашей   « воспитательницей.»   Курсанты,  ушедшие   на  каникулы    показали   нам   все   тонкости   распорядка   дня    и       устава    внутренней   службы.  Попроще,  -   учили   нас    как   надо   встать   и    одеться   за    сорок   пять   секунд,   провести   качественную   физзарядку  и   после   утреннего  туалета    приготовиться   к    утреннему   осмотру.   Учили   жестко,  неоднократно   объявляя  команды  «отбой»   и   « подъем»,  пока   весь   взвод  не   укладывался    в    сорокапятисекундный    норматив.    На   физзарядке   километровый   кросс   нас   приучили   пробегать   меньше   чем   за    трехминутку.   И    еще   добились, что   все  три  комплекса   упражнений   из   армейского   спортнаставления  запомнились   на    всю    жизнь.    Заботливо   добились   опрятного   нашего   внешнего   вида  и   заправки     кроватей.   И   нещадно   гоняли    нас   в   наряды   по   дежурству   в   помещении   нашей    батареи.   Когда   нами  занялся   капитан   Козьмин,  то   вместо   младших  командиров   назначал   наших    товарищей   Арбузова  и   Персиянова   проводить   зарядку     и     нести    дежурства   по   батарее.   Но   август    пролетел  быстро  и   в   работах,  которые   Козьмин(  сотрудник   цикла   инженерной   подготовки)   выбирал    в   своем   учебном   корпусе   и   особенно   нас   не   доставал,  понимая,  что   с   непривычки    за   день   мы   так   изматывались,   что   мечтали    о   кровати.     Надо   добавить,   что   до   начала    учебного   года   и   питались   мы   не   по  девятой   норме(курсантской),  а   по  - солдатски ,  хотелось   жрать  и   спать.  Вот   так!               
       Распорядок    дня    и    армейский   режим   после   гражданской   вольности    так   трудно    преодолевался    буквально   каждым   салагой.    Не  все   привыкли   просыпаться      от   оглашенного   крика    дневального:  «Батарея    подьем!»  в   полседьмого   утра.   Потом   вылетали   на   зарядку,  упревшие   и    запыхавшиеся   возвращались   в   казарму,  которую   здесь   с   давних  лет   нарекли  «кулуаром»,  и   заправляли   кровати,   мылись,  чистились,  начищали   всю   свою   латунь  и   сапоги  до   блеска   и   выстраивались   на   утренний   осмотр,   где   устраняли   все   недостатки   в   обмундировании   и   внешнем   виде.     Утренний   осмотр   чаще   всего   проводил   старшина    батареи.   Нередко   этим   занимались   офицеры   батареи,  а   иногда   появлялся  сам   комдив   Туркин.    Осмотр   заканчивался   либо   мелкими   замечаниями,   либо      нарядами   вне   очереди.    По   окончании   осмотра   батарея   выстраивалась    на   улице   и   строевым    с   песней    отправлялась    на   завтрак.   В  основном,  походы   на  завтрак,  обед   и   ужин ,  ни   у   кого   не    вызывали    возражений.   На    принятие   пищи   отводилось   30   минут,  после    чего   происходил    развод   на   занятия   или   работы.   Возвращаясь   оттуда,   мы   рассовывали   свои   полевые   сумки   в  тумбочки,   мыли   руки   и   шагали   на    обед.   После   него   предполагался    часовой   отбой.  Отдохнув ,   мы   шагали   на   самоподготовку  или    спецмероприятия(  например  подготовку    к   праздничному    параду).  Возвратившись   в   казарму ,   мы   приводили   свое    имущество   в    порядок,  потом   начиналось   личное   время    для   писем,  посещения   библиотеки,  клуба   или    буфета.  Затем   шагали   ужинать,    после   чего   еще     успевали   порешать   батарейные   дела,   поучаствовать    в   вечерней   прогулке   с   песней   по   дорожкам   училища.    Завершала  день    вечерняя    поверка   и    отбой. 
     Так,   с   небольшими   вариациями,   протекали   все    три    года…    
       За   недельку    до    окончания    августа ,    у    нас    появилось    столько   новых    забот,   что   нас   никуда    не   дергали:    мы   получали    новенькое    обмундирование:  шинель,  парадный    мундир,  бушлат,  шапка,  фуражка,  пилотка,  хлопчатобумажные   бриджи   и    гимнастерку,   кирзовые    и   хромовые   сапоги,    нательное   белье,  ремень,  тренчик,  рукавицы   и   перчатки.    А   также    заставили   расписаться   в   ведомости    о   вручении   каждому    из  нас     карабинов   Симонова  и   определили   их   места   в   оружейных     пирамидах    батареи.Своими  руками   мы  подгоняли   все   обмундирование   и    пришивали   новенькие    курсантские      погоны.      
           И   вот   в    конце     августа    возвратились    с    каникул    второй   и    третий   курсы    и    училище   наполнилось     людьми.   Одновременно   на    прием   пищи    в   столовую    маршировало    почти    тысяча    сто     человек  (  учитывая   батарею   обслуживания,   состоящую   из   рядового   и   сержантского   состава   срочной  службы).   Вернулись    и    наши    младшие   командиры    Мацук,  Малюга  и   Вербат.   Они   стали     конкретно   знакомиться   с   каждым   курсантом   нашего   взвода.   В    беседах   с  нами  они    одновременно   рассказали     о    себе:   Саша   Мацук   был   из   Шепетовки,  Саша    Малюга    из    Харькова,  а    Вова     Вербат    был   жителем    Житомира.   Неподалеку   от   училища   на    левом    крутом   берегу   Каменки   в    маленьком   домике   жили    его    родители    и    младшая    сестренка.    Разговорившись    с    Володей  ,   мы    быстро    по-настоящему    подружились  и   между   нами    установились    добрые   и   доверительные   отношения.    Но,   понимая,   что   надо   соблюдать   субординацию,  я   никогда    во    взводе    ни    разу    не   допускал    панибратства     и    всегда    уважительно    относился    к   своим    младшим    командирам,   хотя    они    были   на   три-четыре   года    младше    меня.    В   ответ,   они   уважительно   и   по-доброму   ,   относились   ко    мне.   Моей   форой  был   опыт   Ярославского   училища,   где   я   уже   познал    строевую    и    стрелковую   подготовку     и    четко   и   молодцевато   выполнял   все    строевые    команды,    легко    управлялся    с   карабином   и    нормально   выполнял    все    ружейные    приемы.    Поэтому    меня    часто    привлекали   к   занятиям    с  отстающими    курсантами    взвода   на    плацу     и    в    ружейном   зале.
       На    физподготовке     в    зале    или    на    спортплощадках     я     тоже   знал    все    приемы   проведения    упражнений    на     гимнастических    и    легкоатлетических    комплексах.    Самые   простые   гимнастические   упражнения   я    выполнял     легко   и    уверенно,   но  никогда    не   расслаблялся   и    до  пота    тренировался    в   свободное   время,   ибо   знал  -  начнутся   новые  и    для    меня   упражнения   и   потребуют   много    сил     и    сноровки.    Еще    я    знал,     что    если    не    будет    сдан   зачет   по   бегу  и  гимнастике,   то    каникулов   не   видать,   пока   не     сдашь   «хвостов»   по    физо.       Наш     командир   -   капитан    Дорошенко,     стройный    и    жилистый     силач,   часто     приходил    к    нам     на    строевые   занятия,   наблюдал   как    росла    наша    строевая   выправка     и    по    всему       был     нами    доволен.   Иногда    при    отработке    строевых    упражнений    с   карабином,  он   не   мог   удержаться    и   брал   чей-то    карабин    в    свои    руки,   где   оружие   летало,   невидимо   управляемое   твердой   и   опытной   рукой.   И   недаром,   автоматическое   владение  приемами   с  оружием   у    него   из     суворовского    училища!    На   мой    взгляд,   Дорошенко    был   кристально  честный,  грамотный   и    требовательный   офицер,    высокоинтеллектуальный   и    человечный    воспитатель.   Он   неоднократно   это    демонстрировал       на    практике,    примером    убеждая,    что    надо    всегда    оставаться    человеком.

                П Е Р В О Е        С Е Н Т Я Б Р Я   
  ______________________________________________               

           Накануне    учебы   нас    ознакомили    с    расписанием    занятий ,  из   которых    следовало,   что   изучать    мы    будем    военные    и    технические   предметы.  Естественно  началом   начал   была    строевая   подготовка,   уставы   советской    армии,   стрелковая,   военно-инженерная,  топографическая    подготовки,  средства   связи,  противохимическая    и     политическая   подготовки.   Далее   следовали   основы   высшей    математики,   техническая    механика,   технология    металлов,   сопромат,   станки   и    механизмы,    английский,   основы   электротехники,  основы   радиотехники   и  радиолокации,   электроизмерения,    радиоизмерения   и    автоматика      
радиооборудования    и    ИСТОРИЯ   КПСС.   
         Первый   день   учебы   начался   с    торжественного   построения   обоих   дивизионов   перед   разводом    на    занятия.   В  это  утро    почти   тысяча    курсантов   в    новеньком   обмундировании,   скрипя  кожаными   ремнями    и  хромовыми   сапогами ,  благословляемые   начальником -     генерал -  майором     Грабовским     и    офицерами   училища,   отправились    на     занятия.
Вы   знаете,  как   можно    внимательно   учиться,   когда   тебя   с    утра   хорошо   по-
гоняли,  уморили,  затем   сытно  накормили    и   посадили   за    парту?   Что   тогда                делает   любой      солдат,-    хорошо   дремлет.   Иногда   даже   всхрапывает .    Так   случалось   не    только    на    первых    занятиях,    но    и    все    три    года.   Любой      военный     педагог      имел   на     вооружении    испытанный    метод:    «  Кто    спит,   ВСТАТЬ!»   Первую   часть   фразы    произносилась    спокойно,   а  конец  -   резко   и    громко.    Обалдевшие,    спросонок     вскакивали ,   после   чего    следовала   команда:    «Садитесь».   Таким   образом    прогонялся    навалившийся    сплин.     Шутливые   случаи     разряжали   обстановку    и    концентрировали   внимание   аудитории.     День   прошел     интересно,   даже    вводные   занятия   по    разным   дисциплинам      были    встречены    нами     с     интересом.    Каждый    день    кто-то   из   нас   по   очереди   был     дежурным    по     взводу     на    учебе.   Он    командовал   строем   при    следовании   на     занятия   и    с  них,     докладывал    преподавателю   об    отсутствующих  ,   поднимал   и    сажал   всех     на    места.    Во    второй   половине   дня    он    же    отводил    взвод    на      самоподготовку.    
             Первый    день   пролетел    мгновенно:   не   успел    начаться,   как   настала   пора    обеда.    В    столовой    нас   ожидал    сюрприз :    на    столах   лежали   апельсины    и   пирожные,    на    закуску    лежали    ломтики     красной    рыбы .   Ну   ,  и   как    положено,    подали    наваристый    борщ (  как    дома),   на    второе    плов    со свининой,   а   к    десерту     какао   с    молоком.   В    общем,    от    такого   пира   мы   доползли     в   казарму    и    по    команде    приступили   к    дневному    сну,   да    так     разоспались,   что   дежурный   по  батареи    два   раза    подавал   команду    «Подъем».
Первая    самоподготовка    прошла    быстро.    Я   обратил   внимание,  что   любой   предмет    в    училище     начинали     с    азов.   Так,   основы   высшей   математики   нам    читала    женщина,   жена    командира   взвода  капитана Ремизова.  Математику   она   начинала   с   арифметики,   форсируя   курс,   за    пару    месяцев    вводя   нас   в   понятия   интегралов     и    дифференциалов.   Так    было   надо,   ибо   уровень    подготовки     некоторых     первокурсников      желал   лучшего.    Наш   капитан   Овчинников    был     с  нами  и    на    самоподготовке.   Он   тихо   беседовал   с   некоторыми,    всем   громко   рекомендовал    тщательно   готовить   занятия,   так  как     только    хорошая    успеваемость  -    пропуск     в   увольнение    и    грозой    успеваемости     являются     ежедневные     «Летучки»  -   контрольные    работы   в   одну   странички    по   предыдущей     лекции     по    всем    предметам.    Овчинников    преподавал    нам
Уставы   Советской   Армии,   строевую    и     стрелковую    подготовку.   Здесь    летучек    никогда   не  было.    Жизнь    требовала     эти    предметы     знать,   как   «Отче   наш».
Честно    говоря,    училищная    жизнь    была   не   только    строго   регламентирована,  но    и     была      многогранно   интересна.   Здесь   было   много   спортзалов,  спортплощадок,  спортгородок,   теннисные   корты,   плавательный    стадион   в   заливе     Каменки,  омывающей   наше   училище   с    северо –восточной   стороны.   На   территории   городка    находился   училищный    клуб.   Там   была   прекрасная   библиотека,   музей    училища,   фотография,   различные   кружки,   студии    и   большой     зрительный     зал.    Рядом    находился   продовольственный   и   книжный  магазины,   медсанчасть   и    парикмахерская.   Приноровившись   быстро   подготовить   свое  обмундированием   и   оружие   к   завтрашнему   дню,  я   остальное   время   посвящал    изучению      прилегающего     района   и    вскоре   очень   хорошо   ориентировался   во   всем.     Самым   интересным   было   посещение   библиотеки   и    изостудии   
        Надо   отметить,   что    все   эти   хождения     заменяли    увольнения,  которых   нам   не   видать   пока   мы    не   примем    воинскую     присягу.     Это  торжественное   событие    произойдет    только   шестого   ноября  1959   года,   чтобы   на   праздничный      парад     мы      шествовали       истинными    военнослужащими.   С   того   момента    мы    могли     ходить   в    увольнения,  участвовать    в    караульной    службе   с   личным     оружием,     в    конце-концов     попадать    на    гауптвахту.      Предварительная     подготовка    к    праздничному    параду   на   центральной    площади   Житомира     началась.   Мы   знали,   что   на    трибуне   будет  партизанский    генерал,  дважды   Герой   Советского  Союза    Алексей     Федорович    Федоров,   командир   гарнизона,   командующие   танковых    и   авиационных   армий    и    наше      училищное   командование.    Поэтому,   после    занятий   все   училище   парадными    батальонами      маршировало     в   училищном    городке   на   центральной   аллее,   как     называется    до   упаду.   Отбивать   строевым   шагом      несколько   часов   ежедневно   -    занятие   очень   утомительное.   Уже   все         было   доведено  до   автоматизма   и    уже  вне   строя    шутливый   крик     отдельных  курсантов   «    РАЗ   И   ДВА!»   заставлял   всех   дергаться,   чтобы      исполнить      на    ходу    команду  «СМИРНО».  По   ней    весь   строй     прекращает     отмашку    руками   и   словно   пришивает   их   к   бедрам ,  и ,   повернув   голову   на     равнение,   бешенно     печатает    строевым     шагом.     Естественно,   загнанные   бессмысленной     шагистикой,   мы    злые    и     возбужденные    возвращались   в  казармы,  где   без   скидок   на    тренажи,   продолжала   бушевать   внутренняя   служба      с    ее    особенностями     и   работой,    никем   не      отмененной.       Особенно    трудно   приходилось    лентяям    и    людям    с     возбудимой       психикой.   Но   накануне      праздника     маршировка    прекращалась    и    все    занимались   доведением       до    совершенства    своей    парадной     формы.     Не    взирая     на     приказы   министра       обороны     о    переходе    армии    на   зимнюю   форму     одежды   с    15   октября,   все     парады    мы      вышагивали   не    в    шапках,   а    в     фуражках.     Ну,  а   первомайский      парад      мы     встречали      уже   без    шинелей   и     весенний    парад    всегда   проходил    более    красиво,   нежели     осенний.    Наш     первый     парад    мы     прошли       достойно,   не  взирая    на    потоки      дождя.    Четкими    каре    все   наши    десять   батарей     молодцевато    прочеканили     асфальт    перед   трибунами,   от    чего   брызги,      поднятые    нашими    сапогами ,  долетали    до     самой    трибуны.    Заранее,   до    начала    парада,   нам   вручили    наши    первые    увольнительные    записки     и     мы   имели    право     приходить   в   свою    столовую   или   нет.   Первые   вольности    для    многих      обернулись     первыми    отсидками      на    «губе»   и        разбором    полетов,     которые   наш    Туркин    с    упоением    проводил      около   здания   дивизиона    своим     громогласным     басом,   который    можно   было   услышать   аж    за   пределами    училища.        Все    праздничные    дни    проходили   под    знаком   относительной      свободы:    если    ты   не    наказан,    то    волен    валяться    в   койке,   не   ходить   в      столовую      и     идти    в    увольнение.   Еще    недостаточно    зная    город,   все    свои       первые     увольнения    я    ходил   на    почтамт   для    переговоров   с    родителями   по     телефону.   А    потом   ходил   по   улицам   Житомира,  изучая   его   достопримечательности.   Уже   знал   где   расположены  театр,   кинотеатры,  музеи  и    исходил    все   уголки    парка,   раскинувшегося    на    скалистом   склоне    левого   берега   Тетерева.   Дальше   по   течению   начинался   верхний   бьеф    плотины   городской    гидроэлектростанции.     Ширина   реки   в   этом    месте     была   примерно      сто-сто пятьдесят   метров.     Вокруг    акватории     берега     возвышались   на    высоту   около   сотни   метров.   С   одной   стороны   прекрасный   парк   с   беседкой   ветров,   венчающей     скалу   с   названием   «Голова   Чапского».   С    другой    на   берегах    раскинулись    домики    приречных    горожан.   Все   жилища   были   крыты   соломой,  дворы   спускались   прямо  к   воде,   так,   что    вся   водоплавающая    живность   паслась    и   жила   на   воде.   На   берегах   то там,  то  здесь   валялись   вверх   дном   плоскодонки.   Иногда   усевшись  на   парковую   скамью,   можно   было   созерцать,  никому   не  мешая,   простую   жизнь    заречной    стороны   города.  Возвращаясь   по    улицам   города   из   увольнения,     невольно    вспоминал   описание    города   писателем      Короленко    в   «Детях   подземелья».     Ну,   а   если   этот   же    путь    проделать   в   транспорте,    то    услышишь     сплошную    польскую   речь,   словно  ты   не   в   украинском    городе,   а    где-то     в    Польше.    На   первый    взгляд    покажется ,   что      Житомир     населен   в   своем    преобладании    только    поляками    и    евреями. 
       Но    вскоре    шатания    по    городу     уже    надоели    и   надо    было   что-то   делать.    Посещение   театра,   кино    и    музеев    тоже   утолило   любопытство.   Мой     отделенный   командир   Вова   Вербат     обратил   внимание   на   то,   что   я   перестал        рваться   в   увольнение   и   больше   уединялся    в   обществе   интересной   книги.   Однажды    он   пригласил   меня    на    свой    день   рождения       в    родительский    дом.    А   потом   я   и   Вовкины  однокурсники   стали    регулярно   собираться   у   Вербатов.
      Несмотря   на   небольшой   дом    родителей ,   на    посиделки    у   них  собиралось   16-20   человек    обоих    полов.   Здесь   мы   перезнакомились   с   местными     девушками      и    многие    стали    встречаться    с   ними.    Были   и   у   меня  несколько     знакомых  девушек,   но   откровенно   признаюсь,   что    далеко   идущих   планов  я    не    строил.    Просто    было   с   кем   сходить   на   танцы,  в   кино   и   погулять   по   городу       в    компании    с    миловидной    спутницей.     А   серьезно   переписывался   с   Риммой    Карасевой   из    Загорска.  Как-то   получилось,    что   однажды   сходив   на   фильм «Плата   за   страх»,   мы  уже   пятый    год    переписывались.  Повода   прекратить  бесполезную    переписку    явно  пока    не  было,   а   получать   в   казарме   весточку   из    гражданской   жизни    было     даже   интересно.   Вот   и    переписывался.   А   в   увольнении   бежали    к    Вербатам     и    устраивали    там   танцульки    под    радиолу   или     магнитофон.    Все   это    было    гораздо    лучше,   чем   бесцельно   таскаться   по    Житомирскому   «Бродвею»,    все    время     сталкиваться    с    патрулями   или    с      офицерами   и      приветствовать    их      согласно    устава.    Кому    это    понравится?
       Уже   сложилось   так,    что   на  центральные   улицы   мы    выходили    только   по    необходимости:   позвонить    домой,     купить   что-либо   в   книжном  или  универсальном    магазине.   Все   остальное    находилось    и    на   периферии,   где   каждый   курсант   редко    попадался   на    глаза      начальству   и    чувствовал   себя   свободно.     Не  скрою,    что    редкий   из   увольняющихся    не    заглядывал   на  дно     бутылки.    Выпивали   все.   Главное  -   хорошо    закусить,   знать   меру    и    прибыть   в    училище   без    запаха    и    не    шататься.    Естественно,    многие  из   нас,  исключительно   поэтому,  знакомились   с    местными   девчатами,   чтобы   приходить   в    гости   с    цветами,  коробкой   конфет   и     бутылкой   хорошей   выпивки.   В   гостях,   в   домашней    обстановке   и    хмель   выходил   быстрее    и    доброжелательные    родители    многих      потенциальных     невест      всегда    имели     средства   вывести   гостя   из     хмельного    состояния.   Это   был   и  чай  ,  и   лавровый   лист,   мускатный       орех,    жареные     семечки       и     банальный    рассол.    Чего   греха    таить,   в    армии   даже    святошу      обязательно     оскоромят    и    к    концу     учебы     все    залихвастски       опрокидывают     стакан-два    водки       при   любом    застолье.      
        Училищная    жизнь    тоже  была    разнообразна   и      об  этом    заботились   офицеры    политотдела      во    главе    с    полковником    Бурлаченко.  Ох   и   дотошный    был   дядька,  умел    сагитировать   любого!    В   конце   первого   курса       сумел    нас –идиотов     убедить    десять    дней    наших   каникул    посвятить   помощи  колхозу    в    селе    Высокая    Печь.   Как   дураки,   в   свое   личное   время   убирали    лен,  веяли   пшеницу   и    собирали    щавель.    Но  это   было   летом.  А   первые    месяцы    всех    пробовали  -  кто   на    что   годится.  Одних   согнали   в   хор,  другие   стали   вокально-инструментальным     ансамблем,   кто-то   занимался   в    драмкружке.  Были   и   такие    дурачки,   которых   использовали   во   всех   перечисленных    коллективах.  Я   тоже   был    в    их    числе.    Кроме   этого   с   удовольствием    ходил     в   изостудию     и     успевал    «глотать»    море    книг.   Иногда   читал   художественную   литературу   на     некоторых      занятиях -   история  КПСС   и    партполитработа.


А З Ы     С О Л Д А Т С КО Й        Н А У К И         В            Д Е Й С Т В И И


           Командир   нашего    взвода    капитан    Овчинников     сразу   после   знакомства    с   нами     стал     ежедневно    заниматься     по    Уставам    Советской    Армии.   Эта   наука    включала    в    себя   устав    внутренней    службы,    строевой,  дисциплинарный   и     караульной    службы.     Он   неоднократно   повторял,   что   каждый   из   нас   должен ,   главным    образом,   понимать   суть   каждой    статьи    и    уметь   донести  до    любого  солдата    смысл   и  цель   этой   науки.    Поэтому,   естественно,   надо   наизусть    знать    каждую   букву    устава.    Можно   понять   командира,   но    считаю,  что   зубрить    уставы    дело    недостойное,   тем   более,   что    в   армии    книжек   уставов       есть    столько,   что   каждый     солдат    может   обложиться   ими   со   всех    сторон.    Надо   тебе   что-то   выяснить,-  загляни    в    соответствующую   главу  устава.   Но   нас    об    этом    и  не  спрашивали     и     требовали   в   любую   минуту    произнести   требуемую    статью   устава    как    «ОТЧЕ  НАШ».    За    год   Овчинников   добился    своего.   Строевой      устав    мы    на    плацу     изучали   на    практике.   Устав   внутренней    службы    мы   тоже   познавали      ежедневно,   потому   что    каждая   минута   нашей   армейской    службы    была   строго  подчинена   уставу.    Заступая    в    наряды    и     караулы,    мы    на    практике   изучали   и    эту  сторону    службы.  И,  наконец,    неся     службу   хорошо   или    спустя    рукава,   все    мы   заслуживали   ту   или   иную   статью    дисциплинарного   устава.   Хорошо   служишь  -   заслуживаешь      поощрения,   ведешь   себя   по-иному     -   заслуживаешь    взыскания.     Усвоив   армейскую   истину,    что    хорошему    воину    служить   легче,   я    за    учебу    не    получил    ни   одного   взыскания     и     получил     восемнадцать    благодарностей    командования.     Ребята   нашего   взвода    познали   уставы    методом    проб    и   ошибок.   Ошибок    было   больше,   но   в   конце-концов      стали   хорошими   знатоками    уставов.   Два   человека     на    первом    курсе     ушли    из   нашего    взвода.
Юра     Малкин    большой     и    неловкий     парень,   центр   тяжести   его   находился    ниже    пояса   и    сзади,   поэтому    каторгой    для   него   была    физподготовка.  Учился     он     с    нежеланием    и    все   сыплющиеся   на    него    невзгоды     встречал    с   детской     флегматической    улыбкой.   Командиры    нашей    батареи   поняли,  что   наша    гуща     не   для   Юры,   ну    не  может   он   ничего   и    нам   нес   только    одни      неприятности,   сам    того   не   желая.   Дорошенко   связался   с    отцом  Малкина    и      вскоре   его   забрали    домой.   Но   каково   было   наше   удивление,   когда   мы   узнали,      что    Юра    успешно    учится    в    Киевском    танковом    училище.
        Иное    дело    с     Володей     Персияновым.   В    разгар   холодной   зимы   1960  года    он     попал    в    госпиталь    и     вернулся   оттуда     с    документом    об    увольнении    из      армии     по    болезни.   К   нему    прицепилась   редкая   болезнь    сухожилий,   которая      обрекала   его     на    неподвижность,   если    он   не    сменит   климат.   Самым    комфортным     для    него   районом     врачи     посоветовали     избрать    Туркмению.   С    большим    сожалением    прощались   мы   с   этим    прекрасным      человеком.    А    он    уехал    и    как    в    воду    канул,-   мы   не   получили    от  него      никакой    весточки .     Остальные     «охламоны»     исправно   тянули    лямку   до  самого   выпуска.      К     лету      мы-первокурсники       успели    познать    многое   из    военных       наук.   Сопровождаемые     практическими    занятиями,    мы    с  удовольствием    изучали   военную    топографию,     средства    связи,   противохимической   подготовки   и     военно-инженерной   подготовки(саперное    дело).    Мы   настолько     увлеклись   учебой,   что    не   обратили     внимания,   что   наш    комбат   и    комвзвода    перестали   нас    донимать   уставами    и    частыми    строевыми    собрания.    Оказалось,   что    в       это    время    Дорошенко   и    Овчинников    уехали     поступать    в    Командную   Академию   войск    ПВО    в     Калинине( Твери).   И   поступили    на    заочное   отделение,    отчего   еще   реже     общались    с    нами,  к   сожалению.   А    вскоре   Дорошенко   перевели    на    стационар.   Истина,   что     незаменимых   людей    нет,      не    совсем    справедлива.    За   нашу  учебу    место   Дорошенко   занимали    капитан    Шпаков   и   капитан    Яницкий.      Они   даже   бледную    копию   Дорошенко      не    представляли.   Один   был    горький   пьяница   и    демагог,   а    другой  -    трус    и     подхалим. С  капитаном   Дорошенко          мы   больше      не   встречались, а   Овчинников   стал    заочником    и    оставался    нашим   командиром   взвода.   Но   его   выезды    на    учебу     в   течении   года    занимали    около   пяти    месяцев.   После    ухода   Дорошенко    мы    поняли    какого   командира    мы    потеряли.    Все   поголовно   были    согласны    с   тем,   что   за    всю    военную   службу   им   не   встречалось  лучшего   командира,   чем   Дорошенко.   Взять   хотя  бы    два    эпизода ,  которые    сразили   нас     всех   наповал     своей   мудростью    и    человечностью.   Первый,   когда   на   строевом    собрании   батареи ,  Дорошенко   отчитывал   курсанта-второкурсника   Марата  Голубовича    за   нарушение    устава   караульной   службы.   Покрасневший   и    озлобленный ,   Голубович   сквозь   губы   тихонько   прошипел: «Осел!».   Дорошенко   услышал   оскорбление   и   мы   ожидали   разноса   и   наказания.  Но   Дорошенко   спокойным   и   тихим   голосом   отпарировал    обидчику    корректно   и    уничтожительно:   «Не    уподобляйтесь    названному,  Голубович!».  Конфликт   погас    на     корню.     Голубович,   ехидный   и   злопамятный,   не    успокоился    и   попытался      отомстить    комбату.     Когда    Дорошенко    заступил     в   наряд    дежурным   по    училищу,    по   долгу    службы    он    обязан     производить   пробу    пищи   в    столовой.   Наш   обед     совпал   с   тем   моментом,   когда   Дорошенко   снимал   пробу.    Мы   расходились  по   столам   и   Голубович,   проходя   мимо   комбата,   процедил   сквозь    зубы:  «Пришел    нас   обжирать!»    Для    капитана   эта    фраза  была   ударом    поддых.      Подавив   все   эмоции,    комбат    перед   батареей   произнес    следующее:    «Только    что    курсант    Голубович    пожалел   для    меня    миску   борща.   Несмотря    на    свое скромное   жалованье,   завтра    перед   ужином   приглашаю   к  себе   в   гости   на   пельмени    всю   батарею!»       Этот   жест    с    пониманием   восприняла   вся    батарея,  а   Голубовичу    мы    все    посоветовали         заткнуться      ибо    знали,   что   комбат   никогда    не   накажет   и    не   пожурит   невиновного.  Два   штриха   характеризовали      офицера       безупречно    и   его   авторитет   в   наших   глазах    вознесся    до    небес.   Кроме   того,   мы   же   видели    его     первым    во   всем:   строевик  -   что   надо,   умен   и    находчив,   отличный    спортсмен     и    очень   красивый    человек.     Благо,   что   наш    первый    курс    прошел    под    его    командованием.   Именно    его    пример   и    наука   для    всех   нас   послужили   образцом    исполнения   офицерского   служения   Родине.  Как    мало   таких   офицеров    встречалось    нам    в    самостоятельной    военной    службе?   Благодаря   Дорошенко  мы    стали   неплохими   строевиками    и    стрелками. Вот  тут  хочу открыть тайну, что закончил досаафовские курсы снайперов, по наказу отца никогда не оглашал  и  всячески прикидывался новичком на  огневым рубеже. На курсах нас учили стрельбе из канадской винтовки. А здесь  как  первогодок несколько мишений из СКС  промазывал, клал пули рядом с кругом в молоко.  Комбат успокаивал – Ящук кладёт  пули в молоко, но кучно. Пришлось в конце-концов «заслужить» первый разряд по стрельбе.  Не   знаю   какими  способами   комбат   добивался    получать   боеприпасы,   но   стрельбище   наша   батарея   можно    сказать   оккупировала   прочно   и   надолго.   Кроме    зачетных   стрельб  из   карабина,   автомата   и   пистолета   Макарова,   мы   успели   построчить   из  нескольких   типов   пулеметов,   всех   имеющихся   на   вооружении   винтовок   и   пистолетов   и  во взводе все   стали   разрядниками    в   пулевой   стрельбе   из   малокалиберной    ТОЗ-19,  пистолета  Марголина .    А   в   подарок    за    командные   успехи   были   допущены    к    стрельбам   из    гранатомета    РПГ    и    стрельбе   гранатой   из    подствольного   гранатомета   автомата  Калашникова.   В   общем   курс   стрелковой   подготовки   мы   прошли  как   курсанты   пехотного    училища.  Этому   мы   обязаны    капитану    Дорошенко.     Наряду  с    общеобразовательными   предметами,   много   интересного   из    военного    искусства     мы    познали    уже    на   первом    курсе.     На   топографии    мы    досконально    познали    картографию    и    приемы   составления   карты    местности,   научились    привязке   к  карте   в  любой  местности   и   практически    научились    это   делать    применительно   к    порядкам    зенитно-ракетного   дивизиона    «Двина»    и  «Нева».   На   первом   курсе    нас   ориентировали  на   полное   овладение   комплексом   ПВО    по   высоколетящим   целям    и   способностью     в    любой   ситуации    занять   место   офицера    наведения    ракет.   Поэтому   уже    с    первого  курса    нас    стали    ознакомлять   со   спецкурсом   «Устройство    и    состав   комплекса   СНР-75(  Станции   наведения   ракет).   На   другом   спецкурсе    мы    с   азов    стали   изучать    поступающие   на   вооружения     противосамолетные    ракеты    нескольких   типов.   Введение   нас    в  святую  святых   произошло   после   того,  как    особисты     открыли   для   нас   так   называемую   форму    номер   один  -   допуск    к    секретным    работам   и    документам,   за   что  каждый   из   нас   поставил    свою    подпись.  Эта   подпись   гарантировала   обоюдную   обязанность  о     сохранении    военной   тайны    в    интересах    обороноспособности   Родины.
      Тогда,   в  1959   году,     нас    особенно   не   волновала   тема   нашей   специализации.   Ранее   наше    училище    было   нижегородской   пулеметной   школой   борьбы   с   авиацией,    потом    стала    училищем   зенитной   артиллерии   в   Севастополе,   а   после    жарких   боев   обороны   города,   училище   было   эвакуировано  в   Уфу.   В   послевоенные   годы      оно   стало   Житомирским   зенитно-артиллерийским  училищем   войск   ПВО.    Прогресс   военной    техники    заставлял   управление   учебными    заведениями   Министерства   Обороны   постоянно   корректировать    программы    и   профили     подготовки    специалистов   нового   офицерского   корпуса.   Не  обошли   все  эти   новации    и    нашего    курса.   Изучая    комплекс  «Двина»   и   «Десна» ,  мы   совсем   не  ожидали,   что    при   выпуске     станем   первыми   специалистами    по   борьбе    с   низколетящими   воздушными    целями   с    помощью   комплекса «Нева».
Надо   отметить,   что   подготовило   нас    наше   краснознаменное   училище   отлично.
Забегая     вперед,   скажу -  мое   мастерство   для    армии   обернулось   нулем,   так   как    осталось      невостребованным.     Всех    перворазрядников(  офицеров  с   красными  дипломами)  можно   сказать   обманули.   Все,  кто   избирал   подмосковные   учебные   центры,   фактически      стали      первенцами     новорожденных    войск    противоракетной    обороны   страны    и    были    на    пару  -трое   лет     вынуждены    изучать    совершенно    другую   военную   технику,   работающую   на    совершенно   иных    теоретических    принципах.   Конечно   все   это   было   очень   интересно,   но    планирование   подготовки   офицеров   в   данной   ситуации     дало   сбой.  Радиотехники    (   подчеркиваю -  техники)    проучились     шесть    лет.   Считаю   это    очень    расточительной       тратой    народных    денег.   Тогда,  еще   курсантами ,   мы   предполагали     такие    варианты    и    надеялись,  что   наше   училище   сделают   высшим   инженерным   и    нас    заставят   проучиться   еще   пару  лет ….  Однако    русский   мужик    задним    умом    крепок.  Позже,  Министерство  Обороны   осознало   свой   промах    и    сделало   наше  училище   ведущим   высшим   военным  заведением,    готовящем    инженеров   войск    противоракетной    обороны.   Произошло  это   с    большим   запозданием.     Сама   учеба    трудностей    не   вызывала.  Единственным   негативным     фактором     были      трехкилометровые     кроссы     дважды   в   неделю.   Это    был     всеобщий   бич    любого    курсанта    независимо   от    его    физической    подготовки.       Каждый   день   нашей   учебной    жизни   начинался    с   физзарядки,    обязательного   километрового   кросса,  к   которому    мы    привыкли    и    пробегали   его   прекрасно.  Для   такого   броска   хватало   сил   и    дыхания.   А   на   трех   километрах    происходило   совсем   другое -  за   каких   -то   двенадцать  или   четырнадцать   минут   бега     в   обмундировании    и   в  сапогах.   Все   три   года   никто    не    полюбил   такого   кросса,  потому   что    во   время    бега    человек    несколько   раз   буквально   умирал   и   вновь   рождался   несколько   раз.    Не   хватало   дыхания   и   сил,   в   глазах    темнело    и     не   хотелось   не   только   бежать,   но   и  жить.   Потом   где-то   в    естестве   опять   появлялось   ощущение,  что   ты  еще   жив   и    ты    вновь   рвался    к    заветному   финишу.   Обычно,   после   кроссов   можно  было   идти   в   увольнение.   Еще   на   дистанции    мы    взмыленные   и    посиневшие   от    усилий   кляли     свою    судьбу     и   отвергали   саму    мысль   об   увольнении.   Однако,   отдышавшись    и    умывшись,   мы   все   же    шли    в    увольнение.    Никогда   и   нигде    нас   так   не   угнетал    любой    бег,  кроме   этой   проклятой   дистанции.  Мы   бегали   на    5  и   10  километров,   зимой   делали   10-километровый   лыжный    кросс    с   удовольствием.   Тяжелый    и   изнурительный   20-километровый   марш-бросок    в   полной   выкладке    и    частично   в   противогазе     переносился    в    общем    гораздо    легче,   чем    скоротечный   забег    на    три   километра.   За   первый    курс    стало   ясно,   какая    из    сторон    физических    недостатков    отравляют    военную   жизнь     курсанта.   Одни   (  почти  все )   слабы   в  упомянутом   кроссе,  другие   «плавают»  в  гимнастике   или    совсем   не   плавают    в    бассейне.   Немало   трудностей    вызвало    преодоление    полосы   препятствий      и     прыжки    через  коня.   Но   мерилом    физического    совершенства      было      разрешение   на    каникулярный    отпуск.  Его   получал    только    тот,   кто  не  имел   задолженности     по    физо.   Не   говоря   уже   об     общей     успеваемости.    В  каждой   курсантской   казарме    круглосуточно   были   открыты    двери     в    спортивный    зал,   вокруг   казарм    было   по   несколько   спортгородков    со    всем    арсеналом    гимнастических    снарядов.  Наш    второй   дивизион    по   праву   был   расположен    очень    удобно :   рядом    были   спортгородки,   теннисный    корт,   громадный    спортивный    зал   ,  где   было  возможно  проводить  матчи    по    футболу,  волейболу,  баскетболу   и    гандболу.     Мы   были    ближе   всех   к   столовой,  плавательному   бассейну,  спецплощадке    с    техникой,   автопарку,  бане,  училищному   клубу.   И   только   из   нашей    казармы   открывался   прекрасный    пейзаж   района   города,  который   назывался    Соколова   гора.   На   ее   склоне   находился      наш    стрелковый    тир.   Обычно   в   армии  это   место    называется    стрельбищем.    Крутые    склоны    Соколовой   горы    и    наша   училищна я    круча,  спадающая    к    водам   Каменки, -   зимой    стоили    училищу    многими   парами  поломанных   лыж.   Ну   нельзя   было   удержаться   перед   великим   искушением,  чтобы   не   испытать    себя    на    крутом   спуске!   Как   только   случалась   погодная   снежная    благодать,-   мы   свободное (личное)  время   всем   взводом   устремлялись    на    склоны.   Единственная   возможность   хотя   бы   на   лыжах   вырваться   на    простор   за   пределы   училища   без   увольнительной      и     легально.  Лыжные  пробежки    перед   ужином   командованием   не   возбранялись.   Еще   одна   прекрасная     возможность    вырваться   на     свободу   была   у    спортсменов-стрелков,   включенных    в   училищную    сборную    команду.   Ее   возглавлял    заядлый   охотник  -   командир   взвода    из   седьмой    батареи    капитан   Казмерчук.   Заносчивый   и   гонористый,  он   все   же   был   классным    охотником   и    стрелком,  за   что  мы   прощали  ему   его   недостатки.  Надо   отметить,  что   убедившись,   что   в   команду   стрелков   ты   попал   не   случайно,   помощь   Казмерчука   тебе   обеспечена.  Благодаря   ему    мы   с    Женей   Надеевым     очень   часто   ездили   на   тренировки    в    гарнизонный    траншейный   и   круглый   стенды    и    лупили   из    охотничьих    ружей    по   летающим   тарелочкам.
      Не  знаю   как  сложилось,  но   в    нашем   училище   командиры      активно   вовлекали    курсантов    в    элитные    армейские    спортивные   секции,  поэтому  здесь    была    воспитана   целая   плеяда   отличных   теннисистов,  стрелков,   шахматистов  и   гимнастов.   Помимо  желания   и   интересов,   в   нашем   дивизионе   почти   все   прошли    через    ринг    и     водные   переправы   в    полной    выкладке.   Кто  не  испытал   всего  этого,   тот   никогда   не   поймет,   как    беспощадно   тебя   мутузят   на   ринге   или,   нацепив   на    себя    полтора   пуда   тяжестей,   заставляют   вплавь   преодолеть    хотя    бы   двадцать   пять   метров    глубокой   воды.     Мне,   имеющему    хорошую    практику   плавания   на   большие   дистанции,  не   раз   пришлось   идти  на   другой   берег   Каменки    пешком,   так   как   весь   груз    всех   нас   увлекал   на  дно.   
Недаром    наш   взводный    для    каждого   «форсирующего    водную   преграду»  ,  снаряжал    четырех   страхующих   пловцов.   Не   скрою,   что   без   страховки   нескольких   курсантов  нашего   взвода    можно   было   бы   недосчитать.  Поэтому   к    поясу    «десантирующегося»    привязывали    страховочные    фалы.   Если   ты   не   умеешь   задержать   дыхание   под    водой,   наши   страхующие   нагоняли   страха   на    робких   новичков,   дав   им   немного   хлебнуть   водички.  Когда   такого  извлекали   на   божий    свет,   то     было   ясно,  что   божий   свет   им   показался    в   овчинку. Капитан    Овчинников    все   это   видел,   но  не  подавал    виду.  Решили   Вовка   Зайцев   и   Игорь    Сопов   так   поступить   и   со   мной.   Пока   ты   плывешь,  то  страхующие   идут   вслед   за   тобой   по  мосткам.   Мой   план   заставил   их    поволноваться  -   некоторое  время   я   плыл,  потом   опустился   на   дно,   отвязал   страховку  и  привязал  ее   к   столбику    мостков  а   сам ,   затаив   дыхание   пошел   на   другой   берег.  Когда   я   высунул   голову  у   противоположного   берега,   то   перепуганные    страховщики    сиганули    в   воду      и   начали   искать   «утопленника».   Когда   я    окликнул   наш   коллектив,   а   Вовка  с  Игорем   вынырнули   возмущенные   моей   проделкой,   взводный    пресек    разные    шуточки    на    воде,   меня    тоже   ожидала   хорошая   вздрючка.    Несмотря   на    разные    сословные    положения,   вся   наша    военная  жизнь    в    составе   курсантского  взвода    прошла    в   обстановке    спаянности,  взаимовыручки.  Никто   за   три   года   ни   на  кого   не  «настучал».   Может   с   руки    бывшего   суворовца  -  капитана  Дорошенко,   мы    придерживались    суворовского   принципа :    «сам   погибай,  а   товарища   выручай!».   И   неважно   в   какой   обстановке   мы   оказывались,   мы   спасали   своих  однокашников.  Бывали   случаи   самоволок,   выпивок    и    разборок   кулаками,   -   все  это   оставалось   между   нами.
Можно    сказать  -   неписанное    кредо   чести   мы   соблюдали     свято.   Был    только   один    человек,   которого  мы   с  первого   дня    не  приняли   в   свой   коллектив.  Это   была   темная  лошадка   из  Двинского  авиатехнического  училища,  некий   Терещенко,  которого  впоследствии     комбат   Шпаков   назначил   старшиной   нашей   батареи.
    Как   в   армии   повелось,   руководят   массами   не    всегда   достойные    люди.   Если   ранее  в   нашей    батарее   старшинами-курсантами  были   достойные  отличники ,  спортсмены   и    настоящие   командиры     Обелов   и    Пантелеев,  то  их   сменил   неумный   солдафон,  заглядывающий    в   рот   неумным    офицерам-воспитателям.  Это   была   огромная   ошибка    командования    и      плевок    всему    составу  батареи  курсантов.   Слава   богу,   эта   нечисть   отравляла    нам   жизнь   только   на   последнем,  третьем   курсе    училища,   когда   впереди   маячил   выпуск,   а    накопивщийся   военный   опыт ,   позволял   в   нестроевой   обстановке   объяснить   этому   типу     все,   что   многие   не  решались   сказать   Терещенко.  Ох   как   люто   ненавидел   он   меня  за    неприкрытую    неприязнь   к   нему!.  Мне  было  трудно   потому,  что   этот  человек   постоянно    создавал   конфликтные   ситуации.   Приходилось   быть  предельно   собранным   и   всегда    владеть     инициативой.   Ему  же   было   совсем    несладко,  ибо   любая   его   промашка   и   дурость   всегда   была   на   виду   всей  у батареи. 
       Бог   с ним,   с  этим    старшиной!   Вокруг    было    столько   прекрасных    парней  в    нашем      училище!      Так    получалось,   что    судьба     свела    вместе     столько    хороших,   одаренных    людей   и  ,  в   силу    высокого    интеллекта,   они   закономерно  становились     друзьями.     С   первых    дней    учебы      центрами   общения     таких   людей      были    художественная    студия,   библиотека,   спортзал.   За   мольбертами   мы    стали   закадычными   друзьями   с   Анатолием   Нагорных    и   руководителем   этой     студии,   вокруг    ринга   появились    друзья-боксеры   Володя   Бучинский,  Марат  Голубович,   Вячеслав   Клячин   и    Гена   Маслаков.     Маленький  и    взрывной   холерик   Валера    Берестенко    оказался    большим    любителем    поэзии.   В   нашем   взводе    под   его    влиянием    полюбили   поэзию   Валера   Гордеев,   Валерий   Полуэктов   и     Гена   Иванов.    Старшекурсник    Женя     Миляев    многих   из   нашего   взвода     увлек    в   батарейный     драмкружок     и    мы    неоднократно    ставили   свои   спектакли      на  сцене    училищного    клуба.    Литовец    Ромка   Савицкас  -    очень    музыкальный ,   виртуозно    играющий    на   многих   инструментах,   сколотил    инструментальный   квартет,   успешно   гастролирующий    на    многих    сценах   города.
Преодолевая      сложную    нашу    учебу     и   службу,   мы   самозабвенно    отдавали     свободное    время     живописи,   хоровому   пению,   становились     актерами   самодеятельных    театров,   боксировали   на    ринге.   С    легкой    руки      наших     командиров    Дорошенко   и    замкомдива   по   комсомольской   работе    Пашкина(   выходцев     из  суворовских    училищ)     всех   нас   «гоняли»    по   театрам,   музеям    Житомира   и    за   это    им     громадное    спасибо.    Еще    до   принятия    присяги     и     свободного    права   выхода    в    увольнение,    они    строем    выводили    нас    на    интересные    спектакли    местных    и    иногородних      театров.,   на   концерты    эстрадных    певцов    Бориса   Щукина,   Эдиты   Пьехи,   оркестров    Эдди   Рознера,    Гараняна ….    Не  знаю,   как   они    улаживали     финансовые    вопросы,   но   мы   бывали    на   этих    концертах    не   взирая    на    полный     аншлаг.      Таким   же   образом     они     воспитывали   нас,    вовлекали     в    процесс     духовного   роста.   
       Не    раз    мы    побывали       на     шефских      вечерах      в   домах    культуры    городских      предприятий :   заводе    измерительных    приборов «Измеритель»,   фабрики    музыкальных    инструментов,   чулочно-носочной   и   макаронной   фабрик.
Это    были     не   только    танцульки,    но    и  обменом    концертами   нашей   самодеятельности.     Не    скрою,   что     в    таких    общениях   многие   курсанты   знакомились   с    местными      девушками ,   а   иные    и    женились   на   житомирянках.
        Мое    личное     впечатление    об     военном    училище     за     три    месяца    учебы     позволяло     отметить,    что     по    сравнению    с    Ярославским   военным     училищем,   Житомирское   Краснознаменное     было        отличным    военным   училищем.    Впервые    меня    в    армии      восприняли    человеком.   Не   взирая   на    армейские   строгости   и   испытания   ,    нам    было    оказана    и   мощная    моральная    поддержка    со    стороны    командования      и     политработников,   педагогов   и     инструкторов,    чего   ни    на   гран   не    было     в    Ярославле.          Уже       на       первом    курсе   училища     мы   участвовали      в    выборах   в   Верховный   Совет   СССР.    Мы   дружно   избрали     депутатом      в   Верховный   Совет   страны      украинского   поэта   Максима   Рыльского.    В    то   же   время     к    нам   в   гости   приехал   легендарный    комиссар   Брестской    крепости    Герой   Советского   Союза    майор    Гаврилов.   Это  только    небольшие    штришки       продуманной    воспитательной   работы   с   будущими    офицерами     Советской    Армии.   Правда    один   эпизод   нас   возмутил   до   глубины    души:   начальник   политотдела   училища   полковник   Бурлаченко  всячески   давил  на  нашу   психику,   понуждая   нас   на   добровольное    использование   нашего   отпуска  после   первого   курса    в   качестве   шефской   помощи    колхозу   в   уборке  урожая.
     Мы     целую    неделю   «бузили»  и   протестовали,  однако   этот  настырный   хохол   победил    нас ,  и   нежелая    того,   мы  десять   дней   своего   отпуска   должны «отпахать»  в   забитом   колхозе   в   селе   Высокая   Печь.(  Нам,  добровольно    избравшим  путь   офицера,  с   первых   дней  учебы     показали,  что  наши   права   может  попрать   любая   «мразь»).      Нас  -  всех   курсантов   первого   курса -   после   экзаменов    обмундировали   в   «бу»,  погрузили   в    МАЗы   и   везли     по    колхозам.   Наш   взвод   попал   в    захудалый     колхозишку ,  который    расположен     в   безводном,   запущенном     селе-     без    электричества,   клуба    и   кино.   Работа   наша ,  не  знаю   кому   была    необходима,     заключалась    в    уборке   с   полей    увязанных   в   снопы   льна-долгунца.    Однообразная   работа   вызывала  возмущение ,  и   мы,  перекрывая   всякие    нормы,    выполнили    намеченную   работу    за    два    дня.  Фактически     мы   поставили     наше    командование   и   правление   колхоза    перед   дилеммой:  либо  предоставить   нам    фронт   работы,   либо   отпустить   нас    в   законный    отпуск.   После   заседания    наших   мучителей,   нам   дали   «очень   ответственное  дело»-  отвеять    хранимую  в   амбаре   пшеницу.     Видимо,   агроном    думал,  что   эта   работа   затянется    на   пару-трое    суток.   Когда   он   привел   нас   в   амбар  и   рядом   не   было    офицеров,  мы   предложили    агроному   свою   позицию:   за    хорошую  выпивку  и    закуску     мы   выполним    эту    работу   за    сутки.   Нам   очень   всем   хотелось  уехать   в   отпуск   и   мы   были   готовы    горы    своротить.  В   общем,  мы   с  агрономом    ударили    по   рукам.     Однако,  очень   добросовестно,   мы   эту    работу    закончили   за    десять    часов…..  Видя   такой   коленкор,   агроном   тайком   от   наших   командиров    привез    на    чердак    амбара      бутыль   самогону,     сапетку    свежих  огурцов,   несколько   караваев    хлеба,   кринку    гречишного   меда   и    шмат   сала.   
     Надо    отметить,   что   не  взирая    на    большую   усталость,   мы   дружно   метнули   все,   на    что   отважился   колхозный   агроном.  Потом   все   поочередно   мы   пожали   руку    этого   хорошего   мужика   и   строем    с   песней      возвратились   в    отведенное   нам   расположение.   Здесь   нами   руководил     начальник    цикла   химической   защиты( подполковник,  фамилию   которого   я  запамятовал).   Когда  я   остановил    строй    и   лихо   доложил   ему,   что    работа   выполнена    полностью,  офицер   с    сомнением   принял   мой    рапорт    и    посоветовал   сыграть  «отбой».   Нашего   хмелька   никто   не    заметил   и   мы   повалились    спать.   На   следующее  утро,   после   завтрака   начхим    по    рации    был    вынужден     вызывать   из   училища   транспорт,   чтобы     вернуть    нас   в    училище   для   получения   отпускных   билетов  и     воинских   литеров   -    сбылась   наша   заветная   цель, -   мы  едем   домой….
         Зимние    каникулы      первокурсников      пролетели    мгновенно   и    в   памяти   оставили    только    радость   родителей  -   чадо  стало   военным.     Как-то   перед   зимними   каникулами    мой   тезка  Романов   сказал,   что  к  нему   приехала   сестра  из    Николаева.  Он   пригласил    на  эту    встречу   и    меня.   Я   повторяюсь,   напоминая  ,  что    я    для   всех    курсантов      оказался    переростком   -   мои   однокашники  - николаевцы   из   Ярославского   училища    уже    стали  старшими  лейтенантами,  а  я  еще   барахтался   на   первом  курсе    Житомирского   училища.  Поэтому   идя   на   встречу    со   старшей    сестрой   Романова,   я   не  совсем   удивился…  Это  оказалась   Светка   Романова   из  девятого   класса    нашей   школы,  когда   я   был  еще  десятиклассником.   Я   ее   хорошо   помнил   с  тех   пор   и    мы    продолжили   наше     знакомство.  Естественно,  во   время   зимней    побывки,   мы   встречались  со   Светкой,  ходили  в  кино,  театр,  филармонию.  Вместе   с   моими  родителями   мы   неоднократно   гостили   у    Романовых.  Правда   из   этих   встреч    еще   ничего   не   вытекало,  однако   и     Света   и  ее   мама    уже   выстраивали   логическую   связь   с   предстоящей    женитьбой….   Но   у   меня   таких   планов   не  было.  А   подружек  у    меня   было   потенциально    трое.   Одна   жила   в   Сергиеве   Посаде и   я   с  ней   переписывался.
Житомирская   пассия   Лена   Лесниковская,  с   которой   я   познакомился   на   вечеринке   у      Вербата.   Повстречавшись   с   ней   несколько   раз,   я   вяло  продолжал   это   знакомство  лишь   из-за   того,   что   в   увольнении   есть   куда   зайти.
Надо   отметить,   что   местные   девицы(все   без  исключения),  конечной   своей   целью   конечно    видели   законный    брак    с   будущим    офицером.   А   где-то   в   подкорке   засело   знакомство    с     девочкой    из    московского   поезда,   которое   состоялось   на
Харьковском     вокзале,  где   наш   вагон   отцепили  и    продержали   двенадцать   часов.
Это   была   Ольга   Чернявская,  с   которой   мы    несколько   раз   повстречались  в  том   же   году,   а   потом   все   как-то   незаметно   утихомирилось.   И   с   таким   сердечным    раскладом    встретил    я    летние   каникулы   после   первого   курса. Путь   домой    пролегал     через   Киев.   Скооперировшись    с   отпускниками-киевлянами,  мы    наняли    междугороднее   такси   «ЗИМ»   и   вшестером   помчались    по  Брест-Литовскому  шоссе    сквозь    еловые   леса   к    столице    Украины.    Сто    тридцать   километров   промелькнули    за    три    часа.   Меня   и   Валентина   Лубяникова  таксист   «подбросил»   к  самому    железнодорожному    вокзалу.    Утром   мы   заняли   плацкартные   места ,   а   заполночь     вышли   на  перрон   в   Николаеве.   Валик    поспешил   к   родителям  (  они   жили   совсем   рядом   с  вокзалом).  Мы   с  Лубяниковым    договорились ,  что   в  училище   мы   будем   возвращаться   таким  же   образом.   На   привокзальной  площади   не  было   ни   машин , ни   людей.   Как  всегда,   подхватив   свой    легкий    чемоданчик,   я   пошагал   по   ночным   улицам  летнего  города.   На   перекрестке  Плеханова  и  Декабристов,  рядом   с   родной    школой,  остановился    «москвичок»,  за   рулем   которого   сидел   капитан – танкист.  Он  спросил  куда,  а   услышав   - Соляные,    распахнул   дверцу.    Пока   мы   разговаривая   ехали   по  улицам    города,  я   радовался   оказии,   но   на   Ингульском   спуске   я   внутренне   испугался:   а   вдруг   напоремся   на   ночную   разводку   моста.   Капитан,   человек   опытный    и   бывалый,   как    телепат   произнес:   «Десять  минут   назад    разводка     закончилась».     В   общем,   через    еще    пяток   минут   я   благодарил   офицера   за    братскую   помощь    и   спешил    к    заветной    калитке   отчего   дома.
        Неожиданностью     для    меня       стала    привычная    калитка,  которая   никак   не    хотела     открываться.  А   за   забором,   в   десятке   метров   от   калитки   светилось    окно   в   родительской     спальне.   Окно  было   распахнуто   и   я   мог  бы    позвать  родителей.   Но   я   решил   подурачиться     и    пъяно-гнусаво   заорал:  «Хозяин,  открывай»!  и   забарабанил   ногой   по  калитке.     В   ответ   папа   высунулся   из   окна  и    попер   меня,   угрожая    влепить   дробью.   Зная   решительный   папин   нрав,  я  шутку   прекратил   и   окликнул:  «Тут   сын   на   побывку   прибыл,  а   его   на   порог  не  пускают.»     Папка     все   понял   и   сказав: «Вот   сукин  сын,   шутки    устроил.   Обойди   двор   слева,  теперь   там    другая   калитка!»    Через   мгновение   весь   дом  был   освещен   электричеством    и    мы    обнимались,        мама     накрывала    праздничный      стол   не   взирая    на    ночь.   За    столом     мы    просидели    до   самого    утра    не   уставая    беседуя     обо    всем,    что    произошло   за   время   нашей    разлуки.   Маме   я     привез    в   подарок   поваренную   книгу,.   папе- Рижский   бальзам.  А   также    преподнес    родителям    свидетельство   об   своей    отличной     учебе -   Похвальная   грамота.,  показал    билет    отличника,   показал    значок   отличника   ГТО,   показал    свои   спортивные   разряды   по   нескольким     видам    спорта   .       Папа    рассказал   о   своих    пчеловодских    делах,   об    успехах   в    виноградарстве     и    виноделии.    Еще     они    рассказали,   что   моя    сестра    наконец     нашла    своего    избранника,   который     вместе   с  ней     работал  в   Николаевском   кораблестроительном    институте.    Здесь   же   вместе   с  Ларисой   работал   мой   одноклассник     Валерьян   Иванов,-    умный   и    одаренный    человек,    который      вышел   из    ужасающей    нищеты     многодетной    семьи.
      Итак,     в    это    утро     все    наши    десять    батарей   курсантов(   а   это  свыше        тысячи    человек)   наконец   разъехались   по    родным    домам    и   встретились  со   своими    родителями     и    близкими.    Вот    оно    настоящее    человеческое   счастье!!!!    Лично    я    от   этого   счастья    прямо    обалдел    и    никуда   не    отходил     от     своих   родителей,   наши    беседы   не    иссякали    и    никто   от   этого   общения   не    уставал.  Мне-  самому   молодому   в   семье    -    сутки    на   ногах,  без   сна   и   отдыха      не   казались     утомительными.      Эйфорию    встречи    опытно   и   ненавязчиво    направил   в   нужное    русло    папа, -   он   попросту   предложил   всем    немного    «соснуть»    перед    праздничным      обедом    по    случаю   приезда    сына.
      Чтобы    не    тревожить   родителей,   я    послушно   прилег,  но    уснуть    так   и    не   смог.   Тихо  лежал    и    смотрел   на   уголки    отчего   дома,  пока   солнечные   лучи   заглянули     в   комнату   через   щели    внутренних   ставень.    После  армейского   распорядка,   дома   никуда     не   надо   было     спешить   и   ты    волен   распоряжаться   своим   временем      как     тебе    заблагоросудится.     Но    было   так   приятно   вслушиваться    в     домашние    шумы       и    голоса    в    соседских    дворах   и    на   нашей    улочке,     которая    носила    название   -   переулок    Парусный.   Повалявшись    для     приличия,   только   услышав   негромкие   голоса   папы    и   мамы,   я    вышел   из   комнаты.     Побеседовав    с    ними,   мы   рассмеялись,   потому   что   ни   они,  ни  я   даже   и    не    собирались     спать.      И   все   закрутилось   своим   чередом,   нас   уже   успели    навестить   ближние   соседи,   поприветствовали   меня,   получили   приглашение   на    обед     и     вскоре   зашумело    застолье.      Долго   рассуждали   о   том,    что    мне    полагается    чарочка    водочки,   но   я    успокоил    всех ,  слегка   пригубив   вина   :   вечером    я     собирался    прогуляться    по   нашему   «Бродвею» -  улице    Советской,   на    которой   летним    вечером    можно   встретить   многих    своих   друзей.     Так   и    случилось -   в    девятом    часу    вечера   летом   в   Николаеве,  когда  еще   солнце   не   село,   а   жара   спала,   я   весь  отглаженный,   начищенный   до   блеска     и    украшенный   всякими   армейскими   значками    наконец   вышел    на    Советскую.        Центральная    улица     корабелов    имела   одно    прекрасное    качество :  ею    полностью    владели    пешеходы,   а   транспорт   осуществлял  только   местный   подъезд    к   магазинам   и    учреждениям.   Вечером    улица    была   полна   гомоном    гуляющих     горожан    и  гостей.    Наряженные    девушки   и   женщины,   франтоватые   гуляки ,   группы    спортсменов    -   все   очень   раскрашивало   всю   улицу   от   ее   начала   -   Ингульского    спуска    до   улицы    Херсонской.     Пройти   неспешно    этот   отрезок    можно     минут   за    тридцать.   За   вечер    Советскую   из   конца   в  конец   можно      проутюжить    раз    пять-семь.     За     это  время    можно   встретить   всех -   одноклассников,    бывших    сотрудников    и     массу    знакомых.    Как  - то   на    первых    метрах   улицы     столкнулся    с    одноклассницей    Анной   Семенченко   и   не  могли   наболтаться   обо    всех   наших   знакомых   и  друзьях.  Но    Аня     спешила   и   успокоила    меня:   «Боря,   мы    с    тобой   обязательно   еще   вскоре   увидимся,  я    работаю     в    комендатуре,  а   ты    ведь   придешь   стать   на    учет,   там   и   увидимся!»     Не   успел    преодолеть      второго   квартала,   как   с   балкона   третьего   этажа    меня    заметил    и   окликнул     еще   один   одноклассник   Саша   Кальник.   В   школьные     годы     мы    всегда    собирались   в    Сашкиной   квартире   и    к   этому   привыкли    даже   его    родители.   Не    взирая    на    то,   что    школу    мы    закончили  пять   лет  назад,    Сашка    оставался    связующим   звеном   нашего   школьного   союза.  Здесь      всегда    можно   узнать,   как    проживают    одноклассники,  где   они   работают   и     учатся,    как    сложилась     их    личная    жизнь    и    многое   другое       Здесь    я   узнал,   что    Вовка   Душкевич,    Роберт   Цивинский  ,   Борис   Шляпкин  и    Валька    Лунин     стали     лейтенантами  -   соответственно  -   связистом,  танкистом,   ракетчиком   и    милиционером.    Валерьян   Иванов    и    Виталька     Фролов    закончили   институты.    Чтобы    не   торчать    в    квартире,  мы   с    Кальником  вышли   на  улицу   и    прошли     в   скверик     у    памятника     героев   -  десантников,   присели    на   скамью    и    продолжили     разговор.   В   общем  ,  мы    болтали    дотемна   и    поделились    всеми    новостями.    Вечер   озарился   вспыхнувшими   гирляндами   уличного   освещения     и     стал    еще    краше.   Условившись   завтра   увидеться,  мы   пожали  руки   друг   друга   и   я    уже   собирался    пойти   к    Ингульскому    спуску,   когда     у    братской   могилы   героев-  моряков,   которые    освобождая   город,  все    68   полегли   в    бою,  -   заметил   девушку,  которая   возлагала   букет   цветов.   В   ней  я   узнал    свою    знакомую   Люду    Уманец.   Ну   раз   уже   встретились,   то   пришлось   вежливо   беседовать   и     по-рыцарски    проводить   даму    домой.   Оказалось,   она   приходила    с   букетом  -   навестить  своего   дядьку     Константина   Ольшанского( командира    отряда   десантников),  который    здесь   покоился   вместе   с   павшими   освободителями  города.   Наговорившись   вдоволь,   мы   расстались   у   ее   подъезда    на    Варваровском    спуске.  Теперь  домой   надо   было   идти   через  только   мне   известными   путями,  чтобы   сократить   путь   и   время.   Из   подвернувшегося   телефона-автомата    я   позвонил   соседям(  у   них   уже   был   домашний  телефон)  и   попросил    предупредить   родителей,   что  иду   домой   и    нахожусь   на   бульваре  Макарова    и    буду    дома     через   30  -40   минут.   Люда   Уманец,   уходя,  сообщила,  что   недавно    мною   интересовалась   Оля    Чернявская  и   дала   мне   Ольгин   рабочий    телефон.     Первый  отпускной    вечер   в   Николаеве   закончился   потоком    интересных     новостей    и    приятных    неожиданностей.    Несмотря   на    вечер,   город   был    полон   людей.    Учитывая   то,   что   Николаев   -   центр   кораблестроения  ( военного),   закономерно,   что   в   городе   много     моряков,  пехоты,  танкистов.  Поэтому   вечером   на   бульваре   Макарова   много   военных,  у   которых   заканчивается   увольнение,   и   они   спешат   в  свои   казармы   или   на   корабли.   Одни   спешили  на   проходную   завода  имени   61   коммунара,  а  другие   спешили   через  понтонный    мост   на   автобусную   остановку   до   военного   городка.  Лишь   только   я   спокойно   спускался   по   ступенькам   бульвара    и   неспешно   ступал   по   понтонам,  чувстуя     как    река    слегка   покачивает   мост   на   своей   глади.  Я   не  торопился  на     автобус,   а   шел   аллеями   Ново- Одесского   шоссе    сквозь   склоненные   до   плеч   ветви   деревьев,  которые   источали   приятный   аромат ,   перемешанный   с   дорожной   пылью,  этот   запах   перебивали   влажные   потоки   воздуха    с   берега  Южного  Буга.
Дорога    была   легка  и   приятна   еще  и   оттого,  что   перевалив   половину   пути , я  четко   видел   приближающиеся   освещенные    отчие    окна…   А   родители   еще   не  ложились   спать,   ждали   меня   у    калитки.    Закончился   первый    отпускной   день    в   родном       доме.    А   потом     вихрь    подхватил   меня , но   и   обязал   не    забывать   и    о    том,   что    ты    прибыл    на    побывку     к    родителем.   Большими   усилиями   это     удавалось,    однако     оставшийся    период    отпуска   проходил    под   девизом:
               
                «     З   А   К    Р   У   Ж  И   Л  О»    
Потому   что   на    следующий    день,   после    посещения    городской    комендатуры,    я    позвонил    по    оставленному    мне   телефону,   услышал   знакомый    и    радостный    голос    Ольги   Чернявской.   Когда   я    представился,   то   мы    сразу   же   договорились   о    встрече,    которая      состоялась   буквально    через      час     на    бульваре    яхт-клуба,   где    мы   встречались    три    года    назад.      Первая   теперешняя   с   ней   встреча      все    перевернула    в    моей    душе:   она    бросилась    мне   в   объятия     и   расцеловала    меня.    Честно    признаюсь,    еще   ни   одна   девушка    в   моей    жизни    так    со     мной    не     поступала.   А    дружил   я   с    многими.   Такой   шаг    со    стороны   Ольги ,  думаю,   тоже   был    искренним.   Вот    поэтому    я    отверг    все   свои    знакомства    и    интрижки      и     с    головой   погрузился    в    этот    любовный     омут    без    оглядки.    Все   дни   отпуска   далее   я   проводил   с   Ольгой.
Она     работала    чертежницей    в    военном    училище    имени  Леваневского.  Рабочий    день    ее    заканчивался    в    три  часа    дня,   а    к    четырем   часам     мы    неслись    навстречу    друг    другу.   Потом    делились    новостями,    бродили    по    городу   держась     за     руки,    присаживались   на    скамейки    и    просиживали   там   до   глубокой    ночи,   обнимаясь  и    целуясь    до    одурения.    Потом    я    провожал   ее   до  КПП      военного   училища    и    шел    по    ночному   Николаеву   счастливый    и   умиротворенный.       Жизнь     прекрасна !!!    Родители       журили     своего   гуляку    не   очень    строго,   ибо    домой    я    возвращался    трезвым,   веселым    и    ласковым   к   ним.       Недосыпая,   каждое    утро   я    с   радостью    вникал    во   все   родительские    проблемы    с   огородом   и   виноградником,   с   пасекой    и    папиным    мотороллером.
На     первую   неделю    мы    с    папой   решили    проконопатить   и   просмолить   нашу    плоскодонку   на   бугском    берегу.  Она   всю   зиму    провалялась   вверх  дном   на  ветрах,  дождях   и   снегопадах.    Засмолили   мы    ее  быстро   и    спустили   на   воду.   Как   всегда,   шалопайничая ,   я    нечаянно   обварил   смолой   руку   папе.  Он   быстро   сунул   руку   в  воду   и   сорвал   застывшую   смолу   вместе  с   лоскутом   кожи.  Молча  он   перенес  эту   дикую   боль.   Я   -то  знаю,  как   это   больно!     Мой   дорогой   папа   ни   знаком,  ни   голосом   не   упрекнул   меня   за   оплошность,  но  я   это   очень   тяжело   перенес   и  думал,  что   лучше  бы   он   огрел   меня   оплеухой  или ,  хотя  бы    накричал   на   меня,   -   так   было   бы    легче.     В   общем,   кругом    виноватый,   я   решил    сегодня   никуда    не   ходить   из   дома,  а   побыть   с   родителями.  А    Ольге    слукавил, -        позвонив  предложил   хоть   денек   отдохнуть  и    выспаться,   что  она   восприняла   с   согласием   и   пониманием.  (   Наши    отношения   развивались   стремительно  и   так   безоблачно,  что   воспринималось  как   волшебный  сон   со    всей   нереальностью.   Нам   было   так  хорошо   и   я   ни  в чем   не  мог  упрекнуть  добрую  и   тихую   девушку.)   Но   жизнь   меня   никогда   не    баловала   и   я    подспудно   думал :     так    не    бывает,   слишком    по-райски…   Забегая    на   пару   лет   вперед,   скажу,   что   я    оказался     абсолютно   прав.   Это   был    замечательный    миф   и   наши   пути   разойдутся     в    дни,   когда   я    начну    свою    офицерскую    жизнь.  А   пока    чудный   сон     продолжался.    В   этот   августовский   сезон   1960   года   мы   успели   вырваться   на    пикник     в    приднепровские   плавни   близ   Белозерки    под    Херсоном.   Там   мы   весь   день   купались   в   Днепре,  застольничали   вместе   с   Ольгиными   сослуживцами   и     их   семьями.   Вечером,  загорелые   и   усталые,  с  громадными  букетами  кувшинок  мы    въезжали   в   Николаев.          Потом     Ольга   с   матерью   предложили  мне   съездить   в   Одессу      погостить    у    их   родственников,   позагорать   на   Каролино-  Бугазе,   съездить   в   винный   совхоз   Шабо    и   на   экскурсию   в   старинную   крепость   Аккерман.    Это   были    замечательные   дни  ….  Отпуск   близился   к  концу  и   последним   радостным    днем   был   день   рождения   моей    подруги.   Этот  день,  а   вернее  сутки,   я   провел   среди   Ольгиной   семьи.  Тут    я   ближе  познакомился   со   всеми.   Ее   отец  -  преподаватель   тактики   у    будущих   морских   летчиков-  быстро   нашел   со   мной    общий   язык.   Как   специалист ,  он   сразу   оценил  и   мои   военные  знания    в    моей    профессии   -   грамотно   сбивать   воздушные  цели.  Стоило   ему   начать   одну   диаграмму   на   клочке  бумажки,   как   я   ее  грамотно   закончил   под  его одобрительным   взглядом.    Потом   было   веселое   застолье   и    чествование    виновницы ,  подношение  подарков    и   исполнение   романсов   молодыми   козлетонами.   Я    подарил  даме   сердца    громадного   плюшевого   медвежонка.
Весь     в    радужных    мечтах   о   будущем,   я    расставался   с   Ольгой    и    ее   семьей.
Чернявский    рассказал    мне,  что  он  -  подполковник,   собирается   уходить   в   отставку    и   уезжать   на    родину   -  в   Москву,  к  своим   пожилым    родителям.   Сообщая   об   этом,   он   сказал:  «Если  у  вас   с   Ольгой   все   серьезно,   то   советую     заканчивать   училище    по   первому   разряду(  с   красным   дипломом)   и   при   распределении    выбрать   местом  службы      Москву.    Значит   ко   мне   благоволят   ее   родители.    Об    этом   я   сообщил    своим   родителям.    Уже   после    моего   отъезда   в   училище,   наши   родители    познакомились   и    они    не   раз   встречались   в   нашем   доме.  А   я    начал    активную   переписку    с   Ольгой.   Она   в   своих   письмах   сообщала,   что   скоро   они   переезжают   в    Москву  и   дала   мне   свой   новый    адрес.  Еще   поделилась   новой    радостью-   она   поступила   на    заочное   отделение    химического   факультета      Одесского   госуниверситета.        Забот    у   нее    прибавилось.    Возвратившись     в    училища,   мы   навезли   из   дому   всякой-всячины   из    провианта   и   пока   в    казарме    царит    послеотпускной   бардачок  ,   мы   разложили    по   кроватям    гостинцы  ,  награждая    друг   друга     мамиными   изысками.   Это    в    училищной    жизни    были   самые   светлые   и   искренние   минуты.,  когда   простые   и   щедрые   люди    делились   с   другими   тем,  что  каждая   мать   приготовила    своему    чаду,  выражая   этим   свою   любовь   и    заботу.    Правда   в    этом   ритуале    присутствовала   и    тайна  -    в   разгар   пиршества   появлялся   какой-либо    батарейный    офицер    с    надеждой   провести   «шмон»   в   поисках   спиртного.  Дудки, -   мы  уже   наученные  ,   поэтому   мы    пока    угощаемся   вкусным,  а    припрятанную    самогоночку   и   хорошую   закуску   мы   будем   пробовать    после    отбоя    и     в    темноте.    В  это   время   также   мы   просматривали   привезенные   фото    своих   родных,   своих   пассий.    Однокурсники     мои   осмотрели   Ольгину    фотографию     и    резюмировали:   мордашка    симпатичная,   но   сильно   грудастая….
Все   это    было     настоящая    правда.   Никуда    от   нее   не    спрячешься.    Пока    за   три   дня    слетались    все    наши      курсанты,   все   также   царил   бардак,   из   которого   все   же   рождался     порядок   :    наш   младший    комсостав    -   старшина  и   сержанты  -   выпустились   из   училища   и   стали    лейтенантами.     Возвращались   бывшие    второкурсниками.   Для   них     начинался    последний  год   учебы,   когда   кто-то   из    них     станет    старшиной    батареи,   заместителями   командиров   взводов   и    командирами    отделений.     Уже   безошибочно   мы   знали,  что   старшиной    батареи    на   60-61   годы   будет      низкорослый,  но   атлетически   сложенный    и   с   отличной    выправкой    курсант    Шлапацкий .   Выбор    выпал   на   достойного   и   мы   все     правильно   восприняли       его      должно.     В   последний    августовский   утренний    осмотр    бардак      испарился    и    началась   обычная    служба.    Да   и   мы   сами   окунулись   с    головой    в   учебные    дела.   В    учебном   отделе    получили     расписание   занятий    на    первое    полугодие.    Лекций    и    лабораторных   работ   увеличилось    вдвое,   выросла   наша   занятность   и    немного   изменился   распорядок  -   был   сдвинут    срок    обеда     на   тридцать   минут   позже.     Но   не    в   обедах  дело.  Появилось     много   интересных     предметов    и    курсов.   В   расписании   появились   такие   наименования :   парковая   работа,   монтажная    практика,  автопарковые   занятия    и    практическое   вождение    транспорта.     Второй   год   длилась      саперно-инженерная ,  химическая,  топографическая   подготовки   и    практические   занятия    по    средствам    связи.    На    общеобразовательных    циклах    от    технологии   металлов   и    механики     перешли    на   сопротивление   металлов.,  теории   машин   и   механизмов   и    слесарно-станочную     практику.   Заканчивая    основы   высшей    математики ( от   интегралов   и   дифференциалов) ,  мы   переключились    на    программирование    электрорадиопроцессов    и    к    аппроксимации     функций,   что    имело   конкретное   применение    в    процессе   наведения    ракет   зенитно-ракетного   комплекса.     В   общем,   второй   курс   нашего   училища      отличался      необычайно    сложной   подготовкой,   теперь   каждая   лекция   мгновенно     воплощалась   в    практику.   Надо   отметить,   что   советское     военное   образование     было    разработана    очень   правильно,   как   методически,  так   и   познавательно.   Маленький    теоретический     вопрос     немедленно   закреплялся     хорошо   продуманной    практикой.   В     результате   обучаемый    человек     прочно    овладевал   знаниями    и    далее    привыкал     идти   на   более   высокий   уровень   познания    уже   без   понуканий   и    нажима.   На    своем    личном    опыте   не   раз   убеждался,  что   умные    педагоги   ненавязчиво    направляли    нас   к   стремлению    совершенствовать   знания   и   мастерство.   Например,   после   занятий,  в   свое  личное   время   в   клубе   ты    вдруг  замечаешь   то    автомобильный   тренажер,   то   стенд   орудийной   наводки,    то   стендовый   пульт    индикатора   кругового  обзора    противосамолетного    комплекса.    В    принципе,  здесь   не   было  никаких   секретных   сведений.,  но   (   пусть  на   устаревших   приборах)   практически   овладеть    полученными     теоретическими     знаниями.   Это    несколько   позже   на  втором   курсе   мы     будем     назубок    в   любом    состоянии     без    наставлений   и   техпаспортов     с   закрытыми   глазами  будем   в   состоянии   произвести   контроль   функционирования     зенитно-ракетного   комплекса,  т.е.   привести   это   грозное   оружие    в   действие,   когда   это    понадобится.   
           Фактически,     второй    курс   был    основой   нашей   профессиональной   подготовки.  В   этот   период   шел   осознанный    процесс   познания   особенностей    мастерства    офицера   наведения  зенитно-ракетного    комплекса.  Именно   на   втором   курсе    произошло    самое   главное    -   воочию     в   одно   целое    сплетались     все   отрасли   военной    науки:   тактика ,  инженерная  подготовка,   радиотехника  и   электротехника,   вождение   любой   техники,   разворачивание   зенитно-ракетного   комплекса   на    совершенно   неподготовленном    месте   -   все    обретало   живые   формы   и   совершалось      теперь   собственными    руками.    Первые   сентябрьские   занятия   так   сильно   закрутило,  что   все    амурные   дела   немного  отодвинулись  на  задний  план.
         Оглядываясь   на   пройденный     путь    нашего    училища,   мы   убеждались   в  том,   что   живем   в   удивительное  время.   Двадцать   лет   назад    наши   зенитчики  от  установки   счетверенных   пулеметов   перешли   к   зенитным   орудиям.  Потом    на  помощь   зенитчикам   пришла   радиолокация    и    сбивать   самолеты   противника   артиллеристам    стала   помогать    станция    орудийной  наводки  СОН-30   и    прибор  управления   зенитным   огнем    ПУАЗО-6.   Не   успели   зенитчики    войти   во  вкус  от  таких   новшеств,  как   устаревшую  артиллерию   сменили  высокоэффективные   зенитноракетные   комплексы.   Они    сбивали    любой   самолет   противника    на   любой    высоте.   Мы   стали   изучать   эту   технику     и    уже   заметили,  что   слабое   звено    комплекса   -  на    малых  высотах   возможны    «проколы».   Но   это   заметили  и   ученые,    что   мгновенно   отразилось   и    на  нас:    наша   учебная   программа   теперь    была    нацелена    на    освоение   нового  комплекса   по    низколетящим   целям.
      Все    прежде  полученные    знания    не   пропали   даром  -   мы   уже  освоили   принципы,   на   которых   зиждилась    наша    ПВО.  А   новый  комплекс    представлял   собой    только   конструктивные   особенности    и    последние    технические   новинки  нашей    оборонной    науки    и   промышленности.   Естественно    в   училище    убирали  всю    учебную    технику    и   завозили    абсолютно    иные   станции ,   антенны,   ракеты  для     борьбы   с    низколетящими   целями. Теперь    самолет   на   высоте   200   метров   -   не   проскользнет!   А    ниже?   И   об   этом   подумали   ученые,  создав   высокоэффективный   мобильный    комплекс,  названный  «Шилка».   Об   этом   нам   поведал   на    лекциях    по    тактике     преподаватель   майор   Полуэктов.   В   общем   нас   перенацелили   на    изучение    новой   техники   без   долгой   раскачки    и   мы   быстро    вникли   в   дело   и    уже   форсированно    начали   боевую   работу   наведения  ракет    на    противника,   как  будто   еще  с   первого  курса   сидели  за   новыми   пультами   офицеров   наведения.
       Надо   сказать,   что    постигая   новую   технику,   мы (вместе   с   педагогами),  коренным    образом   пересмотрели    свои   знания    по   инженерной   и    топографической      подготовке,   чтобы    умело   приступить   к  правильному     подбору    места   и    обустройству     мобильного   комплекса    по   борьбе   с   низколетящими    целями.     С       упорством   и   энтуазизмом     мы   быстро    освоили   новые   знания  и  вверенную    технику.   А    потом  закрепили   знания   на    практике  в   прикаспийских     пустынях  близ   заброшенного   казахского   аула    Ашелук.    Стремительные   старты    молниями    взмывали   в    синее   небо,   оставляя    после   себя    тонкие   белоснежные   инверсионные    следы.    В    моменты   встречи   с   целью,    взрыв    ракеты   рисовал   на   синем   поле   своеобразную   белую    астру,   потом    обломки    ракеты    и   цели   превращались   в   тающие   мазки….и   небо   вновь   нежно   синело  до    следующего    старта.    В   те   годы   целями  служили   списанные    бомбардировщики  ИЛ-28  или   сброшенные    парашютом    «отражательные   уголки».   Позже    ученые (сберегая   боезапасы    и  технику)    произвели   на    свет    тренажеры,  на   которых   можно   было   эффективно   обучать   боевые   расчеты   ракетчиков  ЗРВ   без   выездов   на   полигоны.   Ныне    эту     тяжелую   работу    поручили   компьютерам .   Моему   поколению   довелось    стать   очевидцами     гигантского   скачка    науки    и    техники   за   последние     полвека.   Даже   возможности   комплекса   по   низколетящим   целям   кардинально   изменили       тактико-технические   данные:   вместо   поражения   самолета   или   крылатой   ракеты    за   30   километров   от   комплекса,   теперь   ее  собъют     за    300-400  километров..  и  никакая   «радионевидимость»    не  спасет    ее.
       На    прикаспийском    побережьи   ,   нам   курсантам ,  пришлось    вдоволь  «подраить»    лафеты   пусковых  столов,   месяц   полевые   кухни   потчевали   нас   провизией   наполовину   сдобренную   песком     из   казахских   пустынь.  Однако  была   дивная   весна    и  уже  март  радовал   нас  чахлыми   тюльпанами.            

   


После   возвращения   с   полигона   мы   с  Петей  Рыбачком   и   Феликсом  Калашниковым       в   Житомире   впервые   вырвались   в  увольнение  и ,  после  надоевшей  песчаной   пустыни,   поторопились   спуститься   к  берегу   Тетерева.
Заканчивался    март     1961   года,   учеба   шла  нормально  по   накатанному  руслу, но   на  душе   кошки   скребли   из-за   сердечных   дел.  Простодушный   дурачок   так  близко  к   сердцу   принял   Ольгин   холодок    в   отношениях.  Это   явно   чувствовал   после  того,   как  на   зимние  каникулы  посетил  Ольгу   в  Москве.  Осел,  -  лучше  бы   поспешил  домой  к  родителям.  Нет,  попала  шлея   под   хвост,  -  понесся   к  даме  сердца.   А   напрасно !!!!   Результат   был   ошеломляющим….
        Меня   встретила   на   перроне   Киевского   вокзала    вся   семейка   Чернявских.  Быстренько   мы  нырнули    в  метро   и   вышли   на   «Новослободской»   и   перешли   на  другую   сторону   улицы.  Точно   напротив   станции   метро   одиноко   торчал   старинный   четырехэтажный   кирпичный  дом.  Он   весь   почернел  от  времени  так,  что  нельзя  было   рассмотреть,  что  дом   сложен   из  красного    кирпича.  На   третьем   этаже  в   тесной   комнатенке   коммуналки     жило  пятеро   взрослых   людей,  а  шестая  -  Ольга,  квартировала   у  тетки   в   Замоскворечье   в  районе   Краснохолмского  моста.
Жили   в  ужасной   тесноте  и   меня   после   ужина   вместе   с  Вовкой(десятиклассником)    уложили  спать   на  полу    под  столом.
        Не  знаю,   неужели   я  выглядел    совсем   неотесанным   лаптем,   но  меня  срочно   подключили   к  культурной  программе   сразу   со   следующего   утра.  И   хотя   курсантский   мундир    был   далек   от  шика  и   изящности,  я   внимательно  следил   за   его   опрятностью   и  безукоризненным    состоянием.   Всему,  что  должно  блестеть -  сияло   ослепительно -   от  пуговиц    до   носков   хромовых  сапог,  и   неизменно  свежий   накрахмаленный    подворотничок.  Знай   наших!
      Никто  в  Москве   не  удивлялся,  как   лихо   и  непринужденно  нас   в  училище  вышколили   приветствовать   военных.  И  вот,  меня   как  пацана   стали   водить  в  театры,  кино,  музеи.  Меня,  уже   не  раз   побывавшего  в  этих  местах,  водили и все  комментировали,  учили   и  рассказывали…  Наивные    Чернявские   совсем   не  догадывались,  что   во   многих   местах    я  знаю   гораздо   больше   всех  их  вместе  взятых.   Природная   скромность  и ,  воспитанный  моими  родителями , такт, не позволили    разочаровать  доброхотов. Я  послушно   следовал   предложенному   .
   Одновременно,  меня   ужасала   холодность, ставшая   в  наших  отношениях   с Ольгой.
Вот уж  чего  я  совсем   не  ожидал.   Ведь   меня   она   сама   пригласила  к  себе   в  Москву   во время  каникул!  Лучше  бы  я  обрадовал   своим   приездом  родных!
В канун  моего  отъезда    в   Житомир .  меня Ольга  повела   с  визитом  к  своей   тете.
Я  научился  понимать  оценивающие   меня    взгляды,  теткины  -   были  не в мою  пользу.  Тогда  и я  показал    свой  нрав,-   встал   и  извинившись   и  поблагодарив   за  прием,   поспешил    откланяться   из-за   неотложных  дел.
       Такой   оборот  их   очень   удивил.  Ольга   догнала   меня   на  Краснохолмском  мосту   и   стала    выяснять  причину  моего поведения.  Тут  я ей  выдал,  что   ехал  на   зов   любимой   девушки,  а  попал   в   прорубь  ледяной  воды.   И   это   подбодрило  меня,   взял    под  козырек   и  удалился.  Съездил    на   Новобасманную   в   комендатуру   и  снялся  с  воинского   учета.  Поехал   к  Чернявским   за   чемоданчиком.  Дочечка   видимо   уже  позвонила    родителям   и  меня  встретили   приветливо,  оставили   ужинать   и  переночевать.  Я   отказывался,   но  дед   и  отец  Ольги  упросили  меня   не  пороть   горячки ,  объясняя  трудностями,  с  которыми   вся  семья   справляется с   нервами   и     плохим  настроением.  Просили   понять  и  простить  Ольгу,  а  ее  отец   настоятельно    советовал    мне  заканчивать   училище   по  первому   разряду  и   выбрать   Москву для  службы. С  этим   я   отбыл   на  службу.  Под  стук   вагонных  колес  в  голове    ворочались    мрачные  мысли,    а    на   сердце   копилась   горечь   от  двухнедельной    незаслуженной     обиды.
       Наутро     в  морозной  мгле    поезд  подкатил   к   Киевскому    вокзалу.   На  привокзальной   площади      встретил    Ваню   Сачавского   и   Вовку  Левкова.   Тут  подоспел   наш   Витька  Голиков   из  Ступина,-  он  приехал  вместе   со  мной  одним   поездом.  Не   долго   думая,   мы   наняли   междугороднее  такси,   набились   всемером  во  вместительный   ЗИМ    и    умчались   по  Брест-Литовскому  шоссе.  Вскоре   мы  были   на  Богунии   у  родного  КПП.
         Четвертый     семестр      начинался    накануне  очередной  годовщины  Советской   Армии   и  Флота.  По   такому   случаю   началась    спартакиада   училища  по  зимним   видам   спорта    и   традионным    первенствам   по  гимнастике,  гандболу   и  боксу.   Если   лыжные   кроссы   и  гандбол   с  гимнастикой  были   массовыми   ежедневными  занятиями,    то   боксерской   команды   в   батарее   не   существовало  и  ее    срочно  надо   было   сколотить.  Среди   моих   приятелей   третьекурсников   боксерами   и   кандидатами   в  мастера  бокса  были   Володя   Бучинский   и  Марат   Голубович.  Они, в  силу   своего   мастерства    были   птицами   высокого  полета   и  в  спартакиаде  могли  выступать   только   тренерами,  либо   рефери.  Марат   отказался,  потому   что   через  пару  дней   уезжал   на  окружные   сборы   во   Львов.   А   Бучинский    в   житомирском  гарнизонном  спортклубе   готовился   к  первенству  по  боксу   среди   военных   училищ  ПВО   страны.  Однако,    он   по  вечерам    согласился   позаниматься   с  нашей   командой.    Из   восьми   весовых   категорий   из   нашего    взвода   Вовка  Зайцев  должен  был   боксировать   во  втором   среднем   весе,   у  меня   привычным  еще  с  гражданки   был    первый  средний   вес.  Вячек   Клячин  выступал  во  втором  полусреднем,   а   Валерка   Берестенко   стал   «мухачем» -  наилегчайший    вес.   Из   нас  четверых  ранее  на  ринге  выступали   Клячин  и  я.  Вовка  Зайцев   имел  опыт  уличных    драк    и  имел   сильный     удар   с  обеих   рук.  А  Валерка   Берестенко  никогда   не  дрался,   но   этот  малец   был  неудержимо   смел   и  непомерно   вспыльчив,  в  то  же  время   был   легковерен , и,   стоило   его   чем-либо   рассердить  или   обидеть,  то  он  всю  свою  ярость   обрушивал   на  обидчика,  не  считаясь   ни  с  чем.   Когда   мы  начали  тренировки,  то  всю    команду   надо  было   прогнать   по  знанию  техники  бокса   и   умению  правильно защищаться.   Бучинский  много   занимался  с  нами,  натаскал  всех   и   более  умелых   ставил   в   спарринг.  Мы  вели  тренировочные   бои,  каждый  раз   выполняя   установки   тренера   отрабатывать   короткие  серии   ударов.  Мне  он   персонально   указал  на  отработку  комбинации   следующего  харатера:   на   удар  противника   левой,   мне  следовало   подныривать  под  руку  противника  с  правым  полушагом,  резко   атакуя  в   корпус  левой   рукой.  Одновременно  четко  следить,  когда   противник  возвращает  левую  руку  к  своему  подбородку.  Следует,  опережая  его,  нанести  через   руку  «ДЖЕБ»   вразрез.   Видя,  что   я  хорошо   хлестко   работаю   через   руку ,  Бучинский  нацеливал   меня  на   нокаутирующий  удар.  И   требовал   умело  строить   защиту.   В    спарринге   с  Зайцевым,   я   настолько  «достал» его    своими   ударами,  что   он   озверел   и  попер  на  меня  без  всякой  техники   и  защит  Можно  было     аккуратно    боднуть  его  по  печени,  что  сразу  успокаивает   партнера,   но    я пожалел  Вовку   и  стал  всячески  блокировать   его  удары  и  сосредоточился  на  защите.   Но  яростные   его   удары  были   так  сильны,   что    правильно   сблокировав  их,  от  силы   удара   меня   прямо   снесло   с  ног.  Я  не  получил  никаких  ударов,   но  эффект   от  этого  для  других  был  впечатлителен.  В  это  время     через  спортзал   проходил    комдив   Туркин  и шутливым  басом   пророкотал :   «  Не  сметь  бить   моих   сержантов!»  Я  поднялся  и   вновь   начал  бой,  однако   Зайцев   устал  и  стал  очень  вяло  работать,  -  подвела   дыхалка   из-за  частого  курения.  Вова  Бучинский   дал   команду   «стоп»  и   мы  разошлись  по  снарядам  -  кто  на  грушу,  кто  на   «мешок»,  кто    на скакалку  и  т.п.    В  общих  чертах   к   началу  первенства   наша  команда   выглядела    совсем   неплохо.   В    первенстве   участвовали   шесть     команд   от   первого и  второго  дивизионов  курсантов,  батареи   обеспечения    и   техплощадки.
       Не   вдаваясь   в  подробности  скажу,  что   каждому   из  нас    пришлось   провести   на  ринге   четыре   поединка.   Мой    первый    бой      я  встретил  спокойно  и  без  особых    волнений. В  противоположном   углу  готовился  третьекурсник  из  первого  дивизиона,   плотный  и  плечистый   крепыш.  Первый   раунд   я  решил  предоставить  противнику.  Пусть  атакует, а  там  -  посмотрим.    Парень   видимо   переволновался  и  удары    проводил   мощно, но  неакцентированно,  реакция   его   не  была  быстра,  что  для  боксера  немаловажно. Оценив   обстановку,  я  стал  крепко  клевать его  с  дальней  дистанции,  часто   меняя   дистанцию.Противник,  получив   несколько  сильных  ударов,  потерял   самообладание  и  ринулся   на  меня ,  шепотом   угрожая   мне : «Убью!».  На  эти  угрозы    я  спокойно   молотил   его    и   не  заметил,  как   быстро   пролетели  три  раунда.   Уже  сняты   рукавицы   и  бинтовка,  нас  вызывают   на  середину  ринга   и  под  рев  болельщиков   нашего  дивизиона,   рефери   поднял  мою  руку.    Все   первые   бои   наша    команда   в  этот  день   выиграла.  Вечером   на   поверку   пришел   полковник  Туркин   и  пожал   руку   нашим   боксерам   и  пожелал  дальнейших  побед…
         Следующий    вечер   принес   неожиданный  сюрприз,   который     был    более   неприятным,   чем   желаемым.   Поднявшись   на  ринг,   я  услышал  сообщение  информатора  о  том,   что  из-за  неявки   противника,  победа    присуждается  мне. На   этом   я  покинул    ринг  и   переодевшись  стал   выяснять,  что  произошло. Оказалось,   что    рядовой   Ярцев   из  батареи  обеспечения   попал    в  санбат   и  не  мог  участвовать  в    поединке.  Меня   обидело,  что   формулировка   информатора   оскорбляла    достоинства   заболевшего  боксера.  Я   прекрасно  понимал   это,  но  сделать  ничего  не  мог,  а  на душе  остался   неприятный   осадок.  Потом ,  спустя   некоторое   время,  меня  разыскал   этот   самый  Ярцев,   представился   и  стал   нахраписто   угрожать:»Чтобы   он  со  мной  сделал,если бы  не  заболел?»   Видя   перед   собой   четыре   с  половиной    пуда   злобы   и  ненависти,  я  не  стал   с  ним   миндальничать.   Как    старший   по  званию,   я  обратился  к  нему   по  уставу:    «Товарищ  рядовой!   Все   ваши   претензии   я  разрешить  не  могу!  Вы   обратились   не  по  адресу!».   А   драться   с  людьми   за  пределами   ринга,  мне  не  позволяет   звание  и    воинская  честь.  Свою  тираду   я  закончил   коротко: «  Больше  не  смею   Вас  задерживать,  товарищ   Ярцев!»   Ну,  не  виноват  я  в  той  ситуации.  Потом   Вовка   Бучинский  мне  сознался,  что  это   он  схитрил   для  подъема  моего  имиджа.  Напрасно!  На   третий   день   мне  предстояла  схватка   с  курсантом   первого  дивизиона,   таким   же   второкурсником,как   и  я.   Мы    вышли   на  ринг,  оценивая  друг   друга   взглядами.  Я   видел   его    второй   бой,  где  оба   боксера  навязали  обоюдную  беспощадную  «РУБКУ».  В   которой  оба   оказались    в  нокдауне.  Трудно   бой  выиграл   по  очкам  этот  мой   очередной  противник. Бучинский   предупредил   меня : не  вступать   в   обмен  ударами,  а  вести   бой   по  тренером   намеченной  тактике.
  Первый    раунд   я  чисто  выиграл   в  средней  дистанции,  ловко  избегая  его ударов,  которые  свистели   мимо.  Осмелев   во  втором  раунде,  я  сломал  навязанную   Володей  линию  боя, ввязался    в  ближний   бой и   из  некоторых  серий   моего   визави,  кое  -что   попало  по  физиономии,    что   заставило  вспомнить   указания   тренера  и   вернуться   к  прежней тактике.  Второй   раунд   с  небольшим   перевесом остался   за  мной.  Когда   я вернулся     в  свой    угол,   Бучинский   прошипел: «Получил?».   Только    по  моему   взгляду   он  понял,   что   до  меня   дошло  -  понял.  Когда   ударил   гонг,   он  проводил   меня    спокойно:  «  Иди   внимательно   заканчивай   победный  бой!»   Противник,   накачанный   тренерской   взбучкой,  как   я понял  , будет стараться переиграть  меня.
На   самом   деле  он   все  поставил  на  сильный  удар  и   бросился на  меня  в  атаку.Используя   его   момент  движения,  я  уклоняясь   от   ударов,  резко  встречал   его  контрударами.  Сложение   двух  моментов   силы,  направленных   встречно,  выливались   в  мои  сокрушительные   удары,  которые   мне    хорошо  удавались.  Мысленно  я  удивлялся,   какая   у  парня   стальная челюсть   и   совершенно  деревянная голова.  ОН  от  таких  ударов   должен   был  давно  свалиться.  Но   парень   выстоял   весь   бой,  хотя    проиграл  его  вчистую.  Через   пару  дней  мой   николаевский  приятель   Валентин  Лубяников  поведал,  что  я  побил  крепко   парня  из  их  взвода  и тот  два  дня  отлеживался на  койке  с  полотенцем    на  голове.   Позже,  я оценил   бокс  по  достоинству -  если   мастерством    не  владеешь,  то   переходи   на  шахматы.  Шучу.
     Приблизился   наконец    финальный    бой.     Против   меня  вышел  первокурсник    из  первого    дивизиона.  Он    был  ниже   меня   ростом,  не Геракл   и  я  успокоился,    своими   длинными   руками   я  его  легко  достану.   По   иронии   судьбы  противник   мне   достался   трусливо  - осторожный  и  вертлявый,как    ртуть.  В  общем,  все   три  раунда    я  гонялся   за  ним  по  рингу,  стараясь   хоть  раз  влепить  по  морде.  Но   не  удалось!  Он   все  время   извивался,  то  вдруг  оказывался   почти   у  пола,   то  отскакивал   в стороны.  Я  не  проваливался,   не  подставлялся  под  акцентированный  удар.  Все  делал   правильно,  а противник даже   не  ударил  как  следует,  а  просто  касался   слабенькими   ударчиками  по  защите   и  кое-где   по  корпусу.  В   конце-концов   закончилась    эта   беготня    за   противником.   В   финале   рефери   поднял   его  руку.  Счет   по   очкам   вышел   смехотворный:  победитель  нанес   одиннадцать  ударов,  а  я   ни  одного.   Вот   такое   было  мое   второе  место  по  училищу  по боксу.! 
  Если    быть   откровенным,  так   хотелось   ухватить   этого   ужа   одной   рукой,  а   другой   нащелкать    его    по  харе.  Бегун    выискался!
      Спартакиада      понравилась   командованию    училища  и преподавателям,  которое  все   сеансы   проводило    в  зрительном  зале.   Меня  же  это  отвлекло  от   чувства  огорчения,   с  которым  я вернулся  с  каникул.  Торчал    в  голове   острый  вопрос: « Что    же     случилось   с  той  ласковой   и   веселой   девушкой,   которая  сначало ,  как   счастье   грянула   на  меня  с  небес?    Ведь   прошло  меньше   года!     К  весне   получил   от  нее    пару  сухоньких     писем.   Не   греет   душу   ни  одно    слово.  От   этого   у  дурака   снесло   башню.   А   тут   случилось   несколько  происшествий,  из-за  чего  и  у  меня  появились   подобные  мысли  -   уйти   из   армии.
   Одного   моего   приятеля    разыскала  Инюрколлегия -  на  него   в Аргентине  свалилось   немалое   наследство  (  что-   то   около  пары  миллионов   американских  долларов).  Его   стали   в  политотделе   убалтывать   отдать  все  это  государству,  ты  же  комсомолец,  будущий  офицер!  Парень    устоял,   был   исключен   из  комсомола,  выгнали   из  училища  и  послали   дослужить  срок  солдатом  в  какую-то  тьмутаракань .
   Все   же  он    уехал    из  СССР,    ибо    был  сиротой.  Другого   выгнали   из  нашего  училища   за   хулиганство. Тот   тоже  дослуживал   солдатом.
   А    я после   некоторых   раздумий,   с  утра   12  апреля  1961   года   подал  комдиву  рапорт   об   отчисленни     из   училища….
         Как   положено,   после  завтрака    отвел    свой    взвод    на   занятия.  На    первой   ленте     была   двухчасовая   контрольная   работа   по  радиоизмерениям.   В   ту   пору   я  уже  был     состоявшийся   «круглый»   отличник     и   к  работе  был  хорошо  подготовлен,  однако   через   десяток   минут    встал   и  положил   бланк   контрольной  на  стол   преподавателя -  инженер-капитана( фамилию  запамятовал),   отличный  педагог     и    душевный   человек.   Когда  я    покидал   аудиторию,  краем   глаза   заметил,   что   капитан   осмотрел  мой  пустой  бланк   и,  все  же,     не  остановил   меня.
Выйдя    из    электро-радиокорпуса,   я  опустился    на  скамью   курилки,  взглянул   на  распускающиеся   липы   и   тополя.   Начинался     прекрасный    ясный    и  теплый    весенний день.  На  небе  ни  облачка,  солнце   ласкало  землю нежными  и греющими   лучами.   Звенели   птичьи   трели.   От    всего  этого   на  душе    было   спокойно   и  благостно.  Не  успел  я   насладиться    природой,  как    весь   наш   училищный  городок  огласился   железным   и  пафосным   голосом    Юрия     Левитана:  «   Впервые   в  мире   гражданин   Советского  Союза  ,  летчик –космонавт    майор   Юрий   Алексеевич  Гагарин ,  совершил   полет    в  комос,  облетел   земной   шар   и   благополучно  приземлился   в  районе  Саратовской  области.»    После  этого   сообщения   забурлил   весь   мир    и  наше училище…     Кое-как   прошли   занятия,   внутренняя   служба   пошла   кувырком  и  все  прилипли  к  экранам   телевизоров.
   Как   отличник,  я  ушел   на  почтамт,  позвонил  папе  и  сказал,  что  подал  рапорт   об  отчислении   из  училища.   Хочу   дослужить    солдатом   и  вернуться   домой.   Этим     я  очень   огорчил  отца.  Он   все   это  отнес  за  счет   Ольги,  которая  «задурила»  мне  голову.  Отчасти   он  был  прав. Не  мешкая,  он   отрядил   на  мое   спасение  сестру Ларису,   которая   через  день   появилась   в  училище  и  развила   бурную   деятельность   «матери  Терезы».  Конечно,  все  были  правы,-  я  не  должен  был   так  поступить,  это  больно  ранило  родных.   Но   приезд   сестры   был  напрасен,  Дело  в  том,   что  армия  цепко   впивалась   в  людей  и   просто  так   за  здорово  живешь    никого   не  отпускала. 
      Буквально     после   занятий   меня  вызвал   комдив  и  охладил   голову  коротко  и  ясно:  « Тут  уже  люди  космос  покоряют,   а  ему  взбрело   бросить   училище!  Не  выйдет -  за  два  года  государство    столько   в  тебя  вложило,  что  долги  ты  будешь  возвращать  несколько  лет,  понял?  Иди  и  больше  не  дури!»   «Спасительная»   беседа  комдива   означала,  что   меня по-хорошему   не  отчислят,   а уходить   через   дисциплинарный    батальон   никак  не  хотелось!  Отец  этого  не  переживет!
  В  общем,  все   мои   потуги  остались  пшиком.    Мои   выбрыки   в  учебе   все    педагоги   игнорировали,    на   прогулы  не  обращали  внимания. А,  заглянув   в   журнал  успеваемости   нашего 92    взвода   за   12  апреля,   среди   оценок  за  контрольную  по   радиоизмерениям,    напротив  моей  фамилии  увидел   жирную  пятерку. Ну  что  ты будешь   делать?  В   службе    мои   протесты    тоже  отбросили  всторону  и   как  следует,  с перцем,  «драили»   за  малейшие   недостатки   во  взводе.  Меня   не  пугали  взыскания,  я   провоцировал  обстановку,  чтобы   попасть   на  гауптвахту,  дерзил  и  оскорблял  командиров.   Но    вновь   попадал    на  многочасовую   пропесочку  на   разных   уровнях,  и  все,  словно   сговорясь,  не  реагировали   на  мое  поведение.   Так   продолжалось    около  месяца.  Правда   в это  время  я  не  пропускал  занятия   в  изостудии.  Там  .  мой  приятель   из  первого  дивизиона,  Толя  Нагорных,  как-то   спокойно    изрек: «Боря,  зачем  тебе   дергаться?  Ведь  у  тебя  все  есть и  даже   более!  Служится  легко  и  все  уважают!  Какого  рожна  тебе  надо!   Кончай  эту  бузу,  друг!»
       Его  никто  не   просил   беседовать  со  мной,-  он  все  это   выдал  мне   чистосердечно    и  я    сдался .  Все   вернулось   на  круги  своя.    Из   Москвы    пришло  письмо    от   Ольгиного   отца,  в  котором   он  настоятельно  советовал   выпускаться  из   училища  по  первому  разряду    и  выбрать   местом   службы   Москву .
          От  дамы  сердца   изредка   шли   сухенькие  письмеца  о  трудной  учебе  заочно   в  Одесском  университете.   Я   отвечал   ровно   и  вежливо,  не   посылая   никаких  поцелуев.   Перебесившись   и  успокоясь,   я  взялся  за  учебу, отложив   дела   сердечные на    потом.  Разберемся!
         В   середине   мая    начались   государственные   экзамены   по   автотракторной   подготовке, после  них    государственная   автомобильная   инспекция   Житомирской  области    провела  экзамены   по  правилам   дорожного  движения    и   практического  вождения   транспорта   на   улицах  города.  К   концу   мая  нам   торжественно  вручили   водительские  права  водителей-профессионалов,  удостоверения на  весь  армейский   гусеничный  транспорт   и  обслуживание  передвижных  электростанций.  Наш   взвод,  скинувшись,  умудрился   по-случаю,  получить   права  на  управление  мотоциклом.  В   общем,  полный   комплект   мужчины,  лежал   в кармане. И ХОТЯ ВОДИТЬ ТРАНСПОРТ Я УМЕЛ С ДЕТСТВА, - официальные права радовали безмерно.
        Потом    начались   экзамены  за  второй    курс.  Сдали   все   общеобразовательные   предметы,   все  курсы   электро  и  радиотехники,   автоматику,  практическую   радиолокацию     и    материальную   часть    нескольких   типов   противосамолетных    ракет  типа   «поверхность -  воздух».     Вся   эта   прелесть   заняла   весь   июнь.   Накануне   каникул      начальник   училища     полковник   Харчиков   опять  вручил  мне   похвальную   грамоту  за  успехи   в  боевой   и  политической  учебе   и  примерную  воинскую    дисциплину.  Домой   я решил   приехать   через  Одессу,  была  в  этом   и  еще  одна  деталька -   в  те  дни  Ольга  сдавала  сессию  в  Одессе .  Решил   встретиться  с  ней   и  прозондировать  обстановку.  Когда  я  зашел  к  ее  родне  на  улице  Островидова,  оказалось,   что  она   с  утра   «убыла»  в  Николаев.  Она   поступила  так,  зная,  что  я  заеду  в  Одессу.  Дело   приняло  такой  оборот,  так  что   я  прекратил  эту  гонку  за   миражем  и   спокойно  с  ребятами из  училища   позагорали  и  искупались    на   Ланжероне.  А  вечером   такси    подбросило  меня   к  калитке   родительского  дома  в   Николаеве.  Я    телефоном  оповестил   родителей,  что   приеду  числа    пятого,  а к   их   радости,  приехал  домой  первого  июля.   К    моему   удивлению,  никто  не  поднимал    темы   апрельских  событий,  а  я  никуда  не   рвался  из  дому  и  не  произносил  имени   московской   зазнобы.   Окунувщись   в  домашнюю    обстановку,  я  обошел  всех  солянских  приятелей,  не   спешил   в  город.  Купались  на  Буге,  на  лодках  куролесили   от  стрелки   до    рога(привычных   пляжных местах  нашего  района).  Перещупал   и  перецеловал   многих  девок  Соляных,  никому   ничего  не  обещая   и    не   клянясь   в  любви.  Причем  и  девчата   все  хорошо  знали  меня   и  дурачились  напропалую,  так  как  знали,   что  никого из них я  не  обрюхачу. Папа  с  мамой   видели,  что  я  пропадаю  на  берегу   с  гурьбой  парней  и  девок,  смотрели  на  это   сквозь  пальцы.    Беспорядочная    каникулярная    катавасия     потихоньку   сошла  на нет    и  порядочно    надоела.    Потом    пару  раз   съездил   на   пасеку,  где   совместно   с  соседями   мы   вывозили  на   лето   семь   уликов-лежаков,  помог   откачать    мед  летнего   сбора    и  перевезти   его   домой.  Потом   настала   пора   вежливых    визитов    в    семьи      моих   однокашников   -   Бориса   Романова  и   Валентина   Лубяникова.   За   время  нашей   учебы   родители    наши   перезнакомились  и    поддерживали   добрые   отношения.  Поэтому  мы   пошли   в  гости,  потом  гости  пришли    к  нам.      Борькина    сестра   Светка  продолжала   строить  глазки   и   липнуть,  но   сразу   несколько   дам   сердца  -  это   уж   слишком.   Так  что  я  все  время   уклонялся  от   тесных  дружеских   отношений  и   держал   девушку   на   небольшой  дистанции    и   не   рвался    в  гости  к Романовым.  Моя   сестра   поспешила  представить   меня   своим   приятельницам   и    несколько   вечеров  я  развлекал   беседами    то   сотрудницу  Ларисы  Свету   Зелину,  то   какую-то  тихую   хромоножку  из    Соляных   и   еще   каких-то  гостей.     Когда   я  уезжал   из   Одессы,  то  оставил   николаевский  домашний   телефон    чемпиону училища  по   боксу   в  наилегчайшем   весе     Валерику    Берестенко.  Кстати,   накануне   финального   боя,  я   подошел  к  нему,  а  он   дрожал   от  волнения.   Зная   его   характер,  я  сказал,   что  его противник  невежливо  отозвался   о  его   невесте  и   вообще  об   одесситках,   чего   хватило   на   вулкан   ярости,  с  которой  лупил   противника  наш   Валерик   все  три  раунда.   После   боя  мы  все   качали   его,  а  после  ужина  я  сознался,  что  я  таким  образом   решил  ему  помочь.   Теперь   мне   пришлось   до  самого  отбоя    увертываться   от  тумаков   разъяренного   товарища.  Так  вот,  он   однажды   позвонил   мне   и  предложил  скинуться   и  взять   на  несколько   дней   на   прокат   «Москвич»    и  прошвырнуться   по   побережью   Черного  моря.   Я   согласился  и   на  следующий   день   он  вместе   со   своей   Людочкой    подкатил    к  нашей   калитке ,  прихватили   меня   и  мы  укатили  в  сторону    Одессы,   через  час   меняя   друг   друга   за  рулем.  Условились  наш   маршрут   определить  так,   чтобы  останавливаться  в  местах,  где  можно   без труда   покупаться   и   сносно   пожрать   и   при  нужде  -  заправиться  бензином.  До  Одессы   это   были   Коблево,   Хаджибеевка    и   Дофиновка.   После   Одессы    мы    несколько  раз   останавливались    на   косе,   потом   был  Каролино-Бугаз,  Шабо,  Белгород-Днестровский.   Побузив   несколько   дней  на   пляжах  и  ночью  поволновав  пограннаряды( они   каждую   ночь   навещали   нас   с  проверкой  документов)  мы   въехали   на  палубу   парома,  переправились   в  Овидиополь,   прикатили   на  Малую  Арнаутскую  и   высадили  Люду   около  ее дома.   А  Валерка   смотался  в  Николаев,  подбросил   меня   домой    и  вернулся .   Все  же   в  прекрасное  время   нам   довелось  жить   -   мы( простые  юнкера)   взяли   напрокат  авто  и  поездили  вволю!
  Когда   Берестенко   высадил  меня   у   калитки,   до   конца   отпуска    оставалось   несколько   дней.  Все  их   я   проводил    с   родными,   вечерами   выходя  прошвырнуться    по   Советской.  Не  скрою,  будучи   на   гражданке,  я   был   таким   заурядненьким   парнишкой,  ничем   не  выделявшимся   среди    толпы.  Теперь  же,  в   ладно   подогнанной   летней   форме,  весь   отглаженный   и   начищенный   до  блеска,   вся   грудь   в  заслуженных   воинских  знаках и  спортивных  разрядах,  щеголяя  отличной  выправкой,   естественно    выглядел   я  эффектно.   Зная  свою   теперешнюю  цену,   я    держался   скромно   и  с  достоинством.  В   эти   вечера  я   повстречал   многих   знакомых   по  школе,  техникуму  и   цеховых   знакомых  рабочих.    Здесь   во  многом   помогли    советы   нашего   комбата  Дорошенко :   «При  встрече   с  любым   человеком,  приветствуя   его   обязательно   прикладывать   руку   к  голове,  будь  это   дама  или  мужчина.  Если  представляют   даме -  при   снятом   головном   уборе  поцеловать  кисть   руки  дамы.»  Следуя  советам    командира,  я так  и  поступал   при  встречах.  Одновременно   от  меня   не   ускользала   ответная    реакция    встреченных.    Девки,  знавшие  меня  ранее,  от  моего  ритуала   вежливости  ,  пунцовели   и   теряли   дар  речи. 
Повстречав   свою  давнюю  знакомую   Зою  Игумнову(  мы  просто  были  дружны, не более).  Та   при  встрече,(человек  правдивый  и  откровенный)   прямо  отметила:  «Боря,  ты   стал   совсем   другим  человеком -  скромным,  опрятным, похорошел ,армия  тебе  пошла   на   пользу  и  я   сердечно  рада  за  тебя.»   Эта   встреча   была   эпизодом  из   прошлого.   
    Парни,  встреченные   мною,  от  такого   приветствия   смущались  и  с  интересом   рассматривали   меня   нового.   А   ,  когда  расставаясь,  я  пожимал  руки  и  прикладывал  руку   к  пилотке,  они  в  ответ   кивали  мне,  разинув   рот.  Да,  я  знал,  что   я  очень   изменился ,   благодаря   благотворному    влиянию   военной    службы   
Среди    череды  встреч   с  николаевцами,  одна   оказалась   интересной    и  поучительной.  Я    встретился   с   одноклассницей   своей   зазнобы,   которая  меня   не  дождавшись,-  укатила  в  Москву    Люду Уманец 
    я    встретил  около обсерватории  .  Она  придирчиво-одобрительно  рассмотрела  меня   и   изрекла:  «Хоть   Ольга   мне  и  подруга,  скажу  тебе  прямо  -   не  заслуживает   она   тебя.  Она  была  здесь   несколько  дней,  порассказала   о  ваших  отношениях  и   пренебрежительно   заключила,  что  будет  из  тебя  вить  веревки.  Люда   не  была   предметом моего   интереса  и  сама   осознавала  это.  Я   не  мог  заподозрить   ее  в  желании  вбить  клин  в  наши  с  Ольгой  отношения.  Подтверждение  этого, девушка  поведала  о   том,  как 
Ольга   в  зимние   каникулы  откровенно  издевалась   надо  мною.   Эта   беседа    сняла   с  моих  глаз  пелену  ослепляющей   влюбленности.  Прощаясь  с  Людой,  я  искренне  и  с  уважением,  поцеловал    девушкину   руку.      Можно   констатировать,   что   перед  третьим  курсом  , этот  отпуск   прошел  отлично,   немного  успокоились  родители  и  у  меня   на  душе   наступил   покой   и  вернулось   душевное   равновесие.   Прощаясь   с  родными,  я  заверил  их,  что  все  будет   хорошо  и  им  не  придется   за  меня   краснеть.   Совсем    упустил,  что  в   это  лето  папа  купил  себе   мотороллер  «Тула»,  чтобы  ездить   на пасеку.  Папа  , правда,   пожаловался   мне,  что  сильно   барахлил  реле-регулятор.   Уезжая,  я  сказал,  что  скоро  я  достану  ему  новое  реле.  На  перроне   Николаевского  вокзала   вновь  не  сговариваясь  собрались Вова  Козюра,  Боря   Романов,  Валентин   Лубяников   и  я.   В    училище  мы   ввалились  дружной   ватагой  и,  как  гласит  устав,  -  прибыли  в  указанный  пункт  вовремя….



        И Т А К     -    Д Е В Я Н О С Т А      Т Р Е Т И Й        В З В О Д


     Перед      торжественным     построением     училища,   всюду  царила   послеканикулярная     суматоха :  в  каждом  выпускном    взводе   имелось   свое   помещение,   куда   всем (кроме   командования)   доступ   был  заказан  ,  когда оно   занято  старшекурсниками  -  это   непреложный   закон      старшинства.   Для   нас  это  была  комната   бытового   обслуживания,   где  глажка ,  подшивка  и  ежедневная   подгонка  обмундирования    производится   всем   личным  составом   батареи.  Но  не  в   момент    возвращения   нас   из   летнего   отпуска.   Конечно,  об  этом   прекрасно   знало командование,   но  смотрели  на  нарушение   сквозь  пальцы,   зная,   что   сами  курсанты   сумеют    соблюдать   приличия   и   дисциплину. Не   секрет,  что   никакие   запреты    не   искоренят    тихое   мелкое   пьянство   будущих  офицеров.   Еще   нет    расписания   занятий ,   еще   нет  графика   караульной   и  внутренней   службы,  а  царит   двухдневная     вольница,  когда   старшекурсник    может   на  короткий  срок   выйти   за  пределы   училища    по   отпускному   бланку,   пробежаться  по  магазинам,  на   почту,  на  встречу    с   девушкой.  Ну,   и  за   бутылкой    сбегать     успеваешь!
     Вот    поэтому,   после   обеда  -  во   время   уставного   послеобеденного  сна,   мы   все   собирались     и   запирались    в   бытовой   комнате,   угощали  друг   друга    домашней   снедью,   которой  нас   снабдили  наши   родители.  Мы   уже   отучили    своих  жмотов  от   единоличия,   так   что   стол   ломился     от  красной   икры,   копченой   рыбы,  балыков,   жареных    курчат   и    запеченных     кусков   свинины,  всяких  пирогов  и прочего.  На  этом   фоне     двадцать    пять  человек    выпили  четыре    поллитровки     водки  и   мою   грелку     домашнего    муската.   Можно   сказать  -  капля    в море.    Все   были   трезвы,  веселы,   но  свято   соблюдали   тишину.   Делились  новостями   и    впечатлениями,  условились  вольнее   погулять   в   первое   увольнение
у    кого-нибудь  из   житомирян.    Всех   обрадовал   своим   сообщением   Валерка   Берестенко. Он   предложил   своей   Людочке  руку   и   сердце ,     и   наметил   сочетаться   браком    здесь  в  городе    в   октябрьские    праздники 
      Наши     ребята    одобрили   это  сообщение   сдержанным    гулом   одобрения,  что   сразу  отозвалось    резким   стуком   в   дверь  и   визгливым   криком  комбата Яницкого.
Но   мы  уже   не  были   новичками  :  следы   нашего   пира   и   водку   мы   уничтожили,   бутылки  таились    в   дымоходе   голландки   вместе  со  свертком   объедков.  На   столе   лежала  книга   учета   комсомольских   собраний  и   протокол   нового  собрания   с   темой:  «Достойной  учебой   крепить   могущество   ПВО».   Ни   к  чему   не  придерешься!   Единственным   поводом   придраться  было  то,  что  его  проводят   не в  положенном   месте   и   на  столах   в   вазе    стояли   яблоки   и  груши.   Я,  как  главный   ответчик  этого (  зам комвзвода)    осмелился   нарушить   всякую   субординацию,   поднес   к   носу   низенького    комбата    соблазнительно   пахнущие   груши  и   яблоки  на   подносике:  «  Угощайтесь,   товарищ  капитан,   все   домашнее,   не   побрезгуйте!»
Мы   знали,   что   комбат  -  большой   чревоугодник    и  наш  тактический  прием   сработал     безукоризненно.   Комбат   заулыбался  и  стал   лупить   фрукты,  поясняя,  что  самый   лучший   взвод   чуть  не  заподозрил   в    пьянке.  Мы   возмущенно  загудели:  «Как  можно,  товарищ  капитан?»      Наша     ритуальная   выпивка    прошла   успешно…
     Вечером    состоялось   строевое    собрание    личного   состава   батареи,   где   встретились   все   офицеры  и  курсанты.  Уходящий командир   батареи   майор Шпаков и новый комбат   Яницкий  представили    курсантам    нового   старшину  -  вышеупомянутого     нашего   соученика   Терещенко.   Это   было   такое   чужеродное   явление  в  нашем   взводе   и   батарее,   что   мы  его  редко   видели   на  занятиях,   никто  с   ним   не  дружил.   Мы    в   начале  третьего  курса   стали    готовить    выпускной   альбом  в  нашей  училищной   фотомастерской    у  нашего   приятеля   Юзика.  Уже  после   выпуска    мы   обратили   внимание  ,    что   в   альбоме    нет  ни  одной   фотографии   Терещенко!   Никто  специально   не   исключал  этого  типа   из  списков  взвода,  он    сам   себя   исключил.
Никого    это   не  волновало  и   оказалось  вполне   закономерно.  Для  командиров   он   существовал,    а  для   нас   так  и   остался   невидимкой.    Но,  начиная с  памятного  собрания,  этот   человек    целых   десять   месяцев    отравлял  нам   жизнь.  Больше   всего    досталось   мне.  Я  его   считал   по    заслугам   -  человеком    недалеким,  упивавшимся    мизерной   властью   над   коллективом,  интеллект    которого  был   на порядок   выше,  чем  у  Терещенко.  Он   это  видел   и  понимал  всю  пропасть между   ним   и   подчиненными.  И  это  бесило  его   и подвигало  на  мелкую    месть…
    Многие  юмористы   взвода,  получая   взыскания  от   старшины,  не  каялись   и  начинали   каждый   день    с  подначек.   Так,   в  моем   взводе   командир   первого  отделения   младший   сержант  Самсоник    утренний   осмотр  превращал   в  юморной  балаганчик  -   при   осмотре  начищенных  пуговиц   и  бляхи,   расстегивал  ширинку  шаровар   и  выставлял  напоказ   ярко   блестящую  пуговицу   от  бушлата,  пришитую  в  другое   место.   Бурея  от  гнева,  старшина   мелко,  насколько  позволял   дисциплинарный   устав,  наказывал  младшего   командира.  Это   был  комариный  укол   в   ответ,  который   встречался   нашим   гоготом.  Чем  он  мог  нас   наказать  -    ну  на вечерней   прогулке  заставить  петь  строевые   песни.  Боже  мой  -  да  с  охотой!!!!
    Первые    дни    учебы   были  интересны   и  напряжены.  С  боевой   учебной   площадки   в  казарму   мы    возвращались  в   промокших   от  пота  гимнастерках,   уставшие   и    проголодавшиеся.  Даже   странно,  что   мы -  хорошо  адаптированные   к  режиму -   в  столовой  обычно   не  все   съедали  из   наших  порций.  А  тут  вдруг   прорезался    необъяснимый   жор   и   мы   дружно   гуськом   потянулись   за  добавкой   первого.   На  четырех   человек  за   столом   одного   бачка  борща   оказалось  маловато. Так   продолжалось   деньков   пять, а  потом   организмы  наши   втянулись   в   ежедневную   физическую  работу    и    стали   довольствоваться   нормальной   порцией  обеда.   С   удовольствием   мы   ныряли   под  простыни на  часок   послеобеденного  сна.
На   самоподготовках    в   учебном   корпусе   все  рассаживались   за  пульты  тренажеров,   являющиеся   имитатором  настоящих  узлов  станции   наведения    ракет.  Здесь   мы  доводили   до  автоматизма   наше   мастерство.  В  короткий  срок   мы   производили   проверку   функционирования   комплекса,  на  индикаторах   появлялись  метки,  изображающие  неопознанные   цели, мы  захватывали  их,  по  экранам   сопровождали   их  и,  при  достижении  огневого   рубежа,   производили  по  ним  стрельбы   ракетами.   Убеждались   в  уничтожении  цели ….,  и   все  начиналось   снова.
    Наши  занятия  стали   еще  и  настолько   разнообразны,  что  нам  приходилось  ходить   самостоятельно   в  близрасположенные    воинские  части  для   проведения   занятий   с  рядовым  составом.   В  программе  это  называется    Партийно-политической   работой  (ППР),  которую   мы    расшифровали    по-своему :  «  Посидели,  Поболтали,  Разошлись».   Занятия    с  рядовым  составом  других  частей  зачитывалась  нам   как  стажировка   в  армии.     Мне   пришлось   беседовать   с   солдатами – танкистами   второго   года   службы.  В  ту   пору  в   Советской   Армии   служили   три  года,  а   на   Флоте   -   четыре.  Казалось   бы,   солдаты   второго года   службы   должны  были  достаточно   хорошо  обучены   своими   командирами.  Но  этого   не   случилось  -  передо  мною   была   какая-то    безликая  и   напуганная   аудитория,   скованная  и   вялая. Как  я  ни  старался   расшевелить  их,   в  ответ  никакой   реакции.  И  все  же,   используя    свой  собственный   опыт  службы,  я   смог   вызвать  сначало  подобие   улыбок,  а   потом  удалось   наладить  контакт.  Расставались  с  ними  мы   по-дружески,  а    потом  нередко   пришлось  встречаться  с    солдатиками  либо  в  увольнении,  либо  в   гарнизонном   карауле.    Собственно ,  начало    понимания   между  солдатами  и мною  начались   с  моего  рассказа о  казусном   случае  в   карауле  с  моим   однокашником    Витей   Голиковым.   Я   был  начальником   караула   на   дальнем   посту .  Часовыми  были   курсанты   нашего  взвода.  В  течении  суток   мы  охраняли   водонапорную   башню   ремонтно-танкового  завода  в  житомирских  лесах,  окружной  склад  военного  кинопроката    и    железнодорожный  мост  через  мелкую  речушку   при  въезде  на  территорию  танкового  завода.  При  мне  находились  трое  разводящих   и    на  каждую   смену   часовые  распределялись  так:  один   часовой  стоял  на  посту,  другой   бодрствовал,   а   третий   спал  в  комнате  отдыха. В   общем,  одновременно  на  посту   стояло  трое  часовых   и   один  на  входе   караульного   помещения,  четыре   бодрствовали,  четверо  спали,  а  постоянно   были  в  комнате  начальника   караула   еще  три   разводящих  и   помначкара.   В   караульном   расчете  именно  разводящие  и  начальник   караула  со  своим  помощником   все  сутки    не  спали   и  несли  полную   ответственность   за   личный  состав,  оружие   и  боеприпасы.    В  карауле  находился  ящик   с   патронами   и   комплекты   гранат  и   запалов  к  ним.   Наш   последний  караул  нам   пришлось  нести  с   карабинами,  а  не  с  автоматами  Калашникова.(Не помню,по какой  причине   третьекурсники    пошли  в  наряд  с  карабинами).   Сутки   прошли  нормально,  мы   вовремя  сменились    и  уже   возвратились  в училище.   И  тут  оказалось,   что   при   сдаче  боеприпасов,   Витя  Голиков  не  обнаружил  своего  подсумка   с  тридцатью   патронами.    Витькина  перепуганная  рожа  и  вылупленные  голубые  глаза    ничего не  объясняли.   Чистку  оружия  и   установка  его  в  пирамиды   дала  время  на   анализ   событий.    В  личной  беседе  без  командиров,  я   прямо  спросил  Голикова:  «Витя! Ты  на  посту  по  нужде  ходил?»    Витька  по-телячьи  промычал: «Посрал».  (  Прошу  прощения   за   пятый   пласт  русской  лексики)   Я  не  смог  не  рассмеяться.   Недотепа  нарушил   статью  устава  караульной   службы   об   обязанностях  и  правах  часового  на  посту.   В  лучшем  случае   Витьке   грозила  «губа» -  простой  арест  на  трое  суток.  «Идем   сознаваться!» -  сказал   я  Голикову  и  повел  его  к  комбату.  Я  за  недогляд  получил  устный   выговор,  Витька  положенные  трое  суток.  Но  прежде  мы  уселись  в  училищный  «бобик»  и  поехали  искать  подсумок  на  посту  у  склада  кинопроката.  Новый  начкар   с разводящим   привели  нас  на   пост,  Голикова    пустили  по  своему  следу- «Ищи,  где  гадил!».   Поиски  подсумка  ничего  не  дали.  Комбат  честил  непутевого  курсанта  и  орал: «Вспоминай!»  Веснушчатый   москвич   залился  румянцем  стыда  и  обиды.  Промямлив :  «Не  помню,  товарищ  капитан!»,-  растерянно  ухватился  за  перекладину  грибка на  посту    рукой   и  тут  же  завопил: «Нашел!!!»
       Как   оказалось,  нарушив  устав,  часовой  снял  подсумок  с  пояса,  отправился  по  нужде.  Подсумок  положил  на перекладину  грибка,  прикрывающего часового  от  дождя  и снега,  а  потом  о  нем  забыл.   По  счастливой  случайности,  подсумок  нашли,  вышестоящему  командованию  не  доложили,  а  с  Голикова   сняли  арест и  заменили  несколькими  нарядами  вне   очереди   дневальным  по  батарее.  Вот  такие  случаи   происходят  и  с  бывалыми   военнослужащими.  Об  этом  как   раз  я  и  рассказал   солдатикам,  что  стало  мостиком  в  налаживании  хороших отношений  с  рядовыми.  Не  взирая  на   разницу  в  знаниях  и   званиях,  никогда  не следует  забывать,  что  перед  тобою   такие   же  люди  с  их  нуждами,  мыслями    и  оторванные  от  родного  дома.   
        Что   ж?  В   учебном   процессе   есть  много  приятных  моментов,  минуя  которые, ты   грустишь о  них  и  не  прочь   вернуть   вновь.  Я   говорю  о  автомобильной   подготовке,  на  которой  мы   возились  с  двигателями   разных  типов,   регулировали  их,   докапывались   до  неисправностей,  которые  скрыто   вносил  наш   преподаватель   инженер-подполковник  Котовский.  Классный   дядька,  которого  мы  откровенно  любили  и  уважали.  Немного  было  таких  педагогов,  которых   без  всяких  оговорок   любило  все  поголовно   курсантство.  Он  был  строг,  прост  и   большой   дока   в  своем  деле.  Ну,  и  апофеозом   подготовки  на  этом   предмете  было  практическое  вождение  автомобиля  по   дорогам   Житомирской   области. Выезжая    за    ворота  училищного   автопарка,  ты  попадаешь   на   Брест_-Литовское  шоссе. Поворачивая  налево,  ты  попадаешь   в  черту  города,  направо -  попадаешь  в  оживленный   поток   транспорта,  устремляющийся   на   запад   через  Львов   на   приграничный  Брест  и  далее  в  Польшу.  Сколько  дней   пришлось  покрутить  баранку  по  этой  трассе   и   по  проселочным   лесным   дорогам  края,  который  неслучайно  назван    Полесьем!   На  третьем  курсе   это  -  пройденный этап,  о  чем   откровенно  желаешь.   Вам  приходилось  самому  готовить  в  рейс   грузовой   автомобиль?   Это   необъяснимое   чувство   гордости   и   важности  предстоящего.  Придешь  в   автопарк,  возьмешь  у   инструктора  ключи  зажигания  и  …вперед!   Обошел  «аппарат»   вокруг,  попинал  скаты   носком  сапога  и  почувствовал  упругую   отдачу   накачанных   колес.  Потом   в   инструментальном  ящичке   под  сидением   берешь  манометр   и  меряешь  давление воздуха  в камерах.   Норма!   Открываешь   капот  и  осматриваешь  двигатель.   Берешь  ветошь,  вынимаешь  из  картера  щуп,  протираешь  его ветошью  и  снова  опускаешь  его  в  гнездо.  Вынув  его  снова,  проверяешь  уровень  масла  в картере,  который  должен  совпадать  с  меткой  на  щупе.  Если  не  совпадает    -  доливаешь  масло   до  уровня.  Проверяешь   наличие   топлива  по  датчикам  на  передней  панели   в  кабине  авто.  Для  этого  вставляешь  ключ    в  гнездо  зажигания.  Панель   включается  и  по  показаниям   прибора  видно  состояние   бензобака.  Если  на  поездку  не  хватает,  заводишь  двигатель,  проверяешь  его  на  холостых  оборотах,  проверяешь  функционирование  светоприборов.  Наконец,  снимаешь  машину  с  ручного  тормоза,  выжимаешь   педаль  сцепления и включаешь  пониженную  передачу,  слегка   отпуская  педаль  сцепления,  одновременно  плавно  нажимаешь  на  педаль  акселератора   и   автомобиль  трогается   с  места….  Теперь  надо  подъехать   на  склад   горюче-смазочных  материалов  и  заправить  машину   бензином.  После  этого  возвращаешься  в  парк,  на  прежнее  место,  глушишь  двигатель  и  докладываешь   водителю-инструктору о  готовности  машины   к  рейсу.  После  этого  он садится  на   правое  сидение ,  ставит  задачу  на  день  поездки  и  дает «добро» на    выезд  за  пределы   автопарка.  Теперь  ты  с  машиной   единое  целое   на   восемь  часов  дороги.   Вот  какое  это   вождение    вездехода   ГАЗ -63.!   Он не  гоночный  болид,  но  по   хорошему   шоссе   мчится   со  скоростью  девяноста  километров  в  час -  нормальная   скорость  для   грузовика.   Но  оставим  в  покое   любимое  нами  вождение и  вернемся  к   учебе.
     Третий    курс   коренным   образом  отличается  от   прежних  тем,  что    часто  приходится   покидать  училище   и отправляться     на   армейскую   стажировку     в  действующих  ракетных   дивизионах     ПВО.  В  этих  отлучках  мы  вживую  соприкасались     с     несением   боевого дежурства  в  небе страны .  На  экранах  кругового  обзора   станций     наблюдались    реально   парящие   в  небе   самолеты. Как   гражданские,   так   и   военные.  Советский   воздушный   флот  вел  себя   в   небе  строго -  летали   по  условленным  коридорам    на   определенной   высоте.  РЛС  любого  назначения (  военные  и  гражданские )   были  снабжены   наземными  радио  запросчиками,  по  данным  которых  было  ясно   чья   это  цель,   так  как  ответчик  самолета  снабжен  ответчиком,  посылающий  на  землю  радиоответ-  «Я  свой».  Если  такого   ответа  нет  - в  воздухе   самолет   нарушитель.   И   тогда    на   станциях   наведения  ракет  объявляется   готовность  номер   один    и   полные  расчеты   занимают   штатные  места,   аппаратура   из  дежурного  режима  переводится  в  боевой.  Стартовый  взвод   мгновенно   расчехляет   пусковые   установки   и   подстыковуют   отрывные   разъемы   ракет  для    экстренного  пуска.   Теперь   все  зависит  от   командира  дивизиона   и  от  офицера   наведения.   Мне   в  течении  месяца   пришлось   участвовать  в  несении  боевого  дежурства   на   острове  Нарген   вблизи   Баку.  Там  американские  «товарищи»  постоянно  игрались   с   нами: взлетают  с  базы  в  Иране,  берут  курс  на  нас,  доходят   до   рубежа  поражения   ракетами  и   поворачивают   назад.  Только    уходит  один  самолет, когда   подходит   следующий.  Так  продолжается  днем  и  ночью.  В  те  времена   поражение  цели   было  в  тридцати  пяти  километров  от  наземного  комплекса.  Теперь  же  дальность  наших  ракет  ПВО  несколько   сот  километров  и  воздушный   нарушитель    не  будет  рисковать  приблизиться  к  нашим  рубежам –нынешние   комплексы   исправно  сбивают    и уходящие  цели.   Набравшись  армейского  опыта,  мы  возвращались  в  училище  и   шлифовали  наше  мастерство  и  теоретически.
Наш   передовой   взвод   в   училище  был  обязан   держать   марку  и  не    снижать  взводной  успеваемости.   Это  было   так  трудно,  потому  что  гимнаста  Васю  Майорова  и  Вадима  Корчака (отъявленного  лоботряса)    приходилось  натаскивать  на  дополнительных  занятиях.  Корчак -  сын  генерального  прокурора  Украины,  видимо  по  родительским  расчетам,  никогда  не  будет  нести  дежурство  на  точках  ПВО,  а  его  устроят    при  штабах.  Так  что  их  насильно  приходилось  натаскивать.  Но  Корчак  нас  буквально  убивал  своим  безразличием  и  ленью.  На  лекциях  по  боевой  работе  подполковник   Тимошин  спросил  у  него ,  что  происходит  со  станцией,  когда  офицер  наведения  нажмет  кнопку «возврат».  Корчак  не  зная,  просительно  кивает  первым  партам,  мол,  подскажите.  Гена   Бобров,  человек  юморной,  серьезно  тихо  шепчет:  «Ракета  возвращается  на  пусковую  установку». Как  попугай, Корчак  уверенно   повторяет  подсказку   под  гомерический  хохот  аудитории.  Тимошкин покрутил  головой  и  посадил  отвечающего  на  место  и  спокойно   закончил: «Курсант  Бобров,   не  надо   так  жестоко   обращаться   с  техникой!».  Помимо   хохота,  я  заметил  мелкую,  но  значительную   вещицу:   Вовка   Зайцев,   не   лучший   среди  нас   по успеваемости,   показал   Корчаку  свой   здоровенный  кулак.  Это  был  весомый   довод  возмущенного  коллектива.      Кроме     боевой  учебы  и   специальной  подготовки,  наше   бедное   командование   не   знало  чем  нас   занимать    и   выдумывали  всякие   «сверхзадачи»   по  своей   тупости.   Молодежь  не  такая  глупая,  чтобы  не  понимать  потуг  командиров,   совсем   не  торопилась  выполнять  порученные   команды,  зная  ,  что   последует  команда  «отставить».  В  большинстве  случаев  так и происходило.  Например,  комдив  назначил  день   партполитработы   в   ленинских  комнатах  батарей.  Наш   взвод  расположился   в  ленкомнате (  большей   тупости  как  ППР  мы  не  знали),   разложили  бесполезные   конспекты  …. А  сами  вооружились  мандолиной,  балалайкой  и  гитарой  -  стали  тихонько   петь  шуточную   песенку   о   курочке,  проживающей  у  бабушки  на   сеновале… Развеселившись,  мы  утратили  бдительность  и  не  заметили,  как  у  двери   нас   подслушивает  комдив  полковник  Туркин.  Старательно   выводя куплет:     «  У  бабушки   под крышей   сеновала, курочка  тихонько  проживала,
                Не  знала  ни  заботы,  ни  греха, -  пока  не  повстречала    петуха»…
Дружное  и  веселое  пение   прервал  грозный  окрик   полковника,   а  в  наступившей  тишине    кто-то  из  нас  слышно  произнес :  « Испортил  песню,  дурак!»    Комдив  услышал  это,  но   не  поддался  на  провокацию.  Вместо  этого  он нашел  нам  другое  дело :  мы  погрузились  в МАЗы  и  поехали  в  дальний   карьер  области  за  щебенкой.
Когда  я  выводил  людей на  построение,   Туркин   пообещал,  что  припомнит  эту  курочку  при   аттестации  меня  на  офицерское   звание.  Да,  слово  свое  он  сдержал  и в  аттестации  написал:   недостаточно   требователен   к  подчиненным.  Бог  ему  судья!  Знаю  я   и   моя  жена  Верочка,  как  любили  и  уважали   меня   солдаты,  когда  я  командовал  взводом,  а  потом  батареей     в   Васильчинове  перед  увольнением  из  армии.  В  день,  когда  мы  покидали   городок,    мой  взвод  на  разводе  покинул  плац  и  бросился  к  отходящему  автобусу,  чтобы  попрощаться  со  мной.  Ну, а  командование  не  любило  меня   за  человеческое  отношение  к  подчиненным.  Вот  такая  аттестация,  которую  написала  жизнь   и  я  этим  очень  доволен!
      Кроме   этих  мелких   неприятностей,  наша служба   и  учеба   протекала   нормально.Раз  в  месяц   мы  ходили   в  гарнизонный  караул,   пару   раз  в караул  по  училищу,  а  дважды  в  неделю  каждому  приходилось  заступать   дежурным   по  батарее.  Дневальными  наши  ребята  попадали  только  в  наказание,  а  так  дневальными  были  курсанты  первого  и второго  курсов.   Самым   приятным   для  нас   всегда   было,  когда  наш  взвод   назначался  на  дежурство   по  кухне.  Естественно,замкомвзвода  исполнял   обязанности  дежурного   по  кухне.  В   его  обязанности  входило  получать, вместе  с  шеф-поваром  столовой,  продукты   на   сутки,   чтобы  все  училище  было  обеспечено  трехразовым  питанием.     Кроме  этого,  дежурный  обязан  следить  за  закладкой   продуктов  в  котлы,   чистку  овощей,  разделке  мяса,  мытьем   посуды  и  поддержании  в   столовой  и  на  кухне  надлежащего  порядка   и  чистоты.   Унаследованный  от  прежних   курсантов  опыт  гласил:
     Первое  - не   стой   над  душой   шеф-повара,
     Второе  -  ничего  не  клянчить,  повар  сам  наделит  через  дежурного  весь  взвод,
      Третье  -  сменяясь,  поблагодари   повара  за  вкусную   еду.
Так    я  и  поступил.  В  результате,  при   получении  продуктов   повар  отвалил  на  взвод   килограмм   сливочного  масла   и  четыре  пачки   сахару-рафинада.  А так  как  мы  принимали   пищу    после  всего  училища,  то  наша   пища  была немного  иная, чем  у  всех.   Например,  если  все  ели  каши  и борщи,  то для  нас  шеф  приготовил  суп  харчо  и   смачно   поджаренную  картошечку.  Так  дежурный  взвод  потчевался  за  хорошую  работу  на  кухне. 
      Небольшим   развлечением   было  дежурство  по  батарее.   Бедного  Корчака  мы  так  вышколили,  что  тихонько   подойдя   к  спящему  Вадиму,  произносишь  фразу:  «Контроль  функционирования».   На  что  спящий  человек  начинает  четко  произносить  все   этапы   проверки   станции  наведения   и   как  это видно  на  пульте.   Знание   контроля   функционирования   у  всех   было  доведено  до  автоматизма.
       Был  только  один  армейский   предмет,  с  которым   мы  не расставались  все три   года  -   это   строевая    подготовка.  Примерно  пять  раз  в  неделю   мы проводили  на  зеркальном   плацу   училища ,  оттачивая   каждый  прием.  Строевой  устав  настолько  емкий,  что найдется   что-либо  из  артикулов,  которые  следует оттачивать,  видя  свое  отражение  в  зеркалах.  Кроме  персональной   подготовки, будущий   офицер  обязан  управлять   строем  разных  подразделений.  Поэтому  каждый  из нас   практиковался  управлять   строем  отделения,  взвода  и   батареи.  На  плацу  обычно  одновременно  занималось  два- три  взвода  курсантов.  Причем,  младшие  командиры   из курсантов  в  этой   практике  не  участвовали,  так  как  ежедневно  этим занимаются  по  долгу  и  должности.
       Однажды,  когда    наша   батарея    заступала  в  караул  по   училищу,   командир  взвода  первокурсников  капитан   Казмерчук ( тот  самый  мастер   стендовой  стрельбы),  по  поручению  комбата   проводил     инструктаж.  Его  накал,с  каким  он  предупреждал  своих   курсантов   о  шпионах  и  диверсантах,   первокурсников  вдохновляло  на  бдительность   и  решительность.  Мы, слушая  капитана,   скептически  улыбались:  за  два  года    ни  одна  собака   не  забрела  ни на  один   училищный   пост.   Самый  ответственный   пост  -  пост  у  знамени  училища.  Два  поста   с   техникой  и  арсеналом   училища   также  охранялись   вооруженными    часовыми.   А  остальные   посты  охранялись    курсантами,  вооруженными   штык-ножами.   Это   были  склады   овощей,  автопарк,   все   входные  и  въездные   ворота  училища   и   военного  городка  училища,  где   охранялся   клуб,   магазин,  медсанчасть  и  пошивочное   ателье,  несколько  спортзалов,   баня    и   топливный   склад.     Заступив    в  наряд,  батарея   отправила   первую   смену    согласно   табелю   постам.  Наш   взвод  в   этот  раз  дежурил   по  кухне.     Ночь  прошла  спокойно, а   ранним   утром    произошло  ЧП.  На  четвертом  посту   часовой   Швыдкой  Леонид   охранял   площадку ,  на которой  была  расположена  учебная  станция  наведения  ракет.   Она  находилась  за  высоченным  забором.   Метрах  в  пяти   от  забора   была   натянута   линия   колючей    проволоки.  Внизу,  под  кручей   протекала   речка.  Место  берега   около  четвертого  поста   было   перегорожено   колючкой.   Кстати   в  советские   времена  такая  дурь   встречалась  повсеместно.  Если   охраняемый   объект  находится  у  водоема,  линия  берега  всегда  была  перегорожена.  Это   всегда   мешало   местным  жителям  идти  вдоль  берега.  Но   находились  и  такие,  кто   перелазил  через  проволоку,  проходил  этот  участок,  еще  раз  перелазил  через колючку  и  шел  своим  путем.   Особенно   это  заграждение  злило  заядлых  рыболовов.
На   этот  раз  местный   рыбак  шел  себе  половить  рыбешку   в   заветном  месте.  Когда   он  преодолел   заграждение,  его  заметил  часовой.  Как   положено,  он  предупредил   «нарушителя» - «Стой,  стрелять  буду!»  Рыбак,  недавно  отслуживший  в армии  три  года,  возмущенно  огрызнулся:  «Сейчас  пройду ,  не  понимаешь,  салага!»  И  тогда   Леня  Швыдкой,  еще   очень  плохой   стрелок   из-за  отсутствия  практики,  вскинул  карабин   и выстрелил    не   в  воздух,  а  в  сторону  человека.  Это   было  вопреки  всем   уставам.  Но  самое  печальное,  что  выстрел  был  роковым,  пуля   попала  в  сердце   можно  сказать  безвинного  человека.  Конечно,  виноват  курсант,  сильно виноват  командир  взвода  со  своим  инструктажем, -  а  человек  убит.  Наша   караульная  служба  на  этом  посту  тем   и  отличалась  от  других,  что  таких  нарушителей  мы  просто  не  замечали…  А  мудрый  комбат  Дорошенко  перед  каждым  караулом   всегда   предупреждал  всех   -   нет   ничего  горше  того,  что  часовой  по  своей  глупости  застрелит  забредшую  корову,  либо   подслеповатую  бабку.   У  каждого  командира  своя  логика   и   военная   культура.    Первокурсника,  который  мечтал  стать  офицером,  приехал  из   Полтавы   с  золотой  медалью,  а  попал  за  неосторжное  убийство   под   военный   трибунал  и  был  осужден  на  двенадцать  лет.   Когда   я  стал  офицером,   то  осенью  1962   года,    встретил  Швыдкого  на  днепропетровском   вокзале.  По  совету  адвоката   он   обратился   с  кассацией,  его  дело  пересмотрели   и  классифицировали  статью,  как   превышение   меры  защиты.  По  этой  статье  он  совокупно  свой  срок  отсидел  и  был  выпущен  на  волю.   По  вине  неумного  командира  была   отнята  жизнь   одного  человека   и  сломлена  судьба   другого.  Грустная  и  поучительная  история  из  армейской   жизни.!   Самого  Казмерчука    из-за   служебного  несоответствия   понизили  в   звании   и  перевели   в  какую-то   линейную  часть.
      Перед   новым  1962    годом   в  нашей  батарее   отдельные   личности  начали   жениться  на   своих   любимых   девушках.   Первым   отгуляли  свадьбу   Валерия  и  Людмилы   Берестенко.  Люда  приехала  из  Одессы  и  ее   пока   поселили  в  городке  родители  Валерки  Полуэктова. Свадьбу   гуляли  тоже у  них  в  квартире.  А  потом  мы  скинулись   деньжатами   и   медовую   неделю   Берестенки   жили   в  гостинице «Житомир».   Провожать   молодую  жену  в Одессу  мы  ходили  всем  взводом.   Потом   наших  ребят  пригласил  на свадьбу  сержант   второго  курса  Виктор  Постников.  Его   невеста,  сибирячка,  как  и он  сам,-  приехала  из  Тюмени и  назад  возвращаться  не собиралась.  Молодожены  сняли  для  нее  комнату  и  она   устроилась   работать  поваром  в   ресторане  «Темп»   в  центре  города.   Хороший    повар,  она  скоро  стала  очень  уважаемым  человеком  и ,  несмотря  на  молодость,   находилась  в  ресторане  на  хорошем  счету.  Для  нас   было  неожиданно,  что  Светлана  нас  с  Витькой  приглашала  в  ресторан  и  угощала  отменными  блюдами,  не взяв за  это  ни  копейки.
     Примечательно,   что  на свадьбе   у  Постниковых  был  приглашенным  наш   вредный  старшина   Терещенко.  Отгуляв  свадьбу   мы   пьяненькой   компашкой   тихими  улочками   возвращались  в  училище.  Крепко  подпивший   Терещенко ,  под  парами  проникся   виной   перед  нами  и  стал  канючить  о  прощении  перед  нами.  Никто  не   обращал  на  него  внимания.   В  отчаянии  он  крикнул:  « Ну, хоть  побейте  меня!»  На что  Зайцев  ответил : «  Рук  о  тебя  марать  не  хочется!»
       Следующая   свадьба   кого-то  из   нашей   батареи   проходила   в   частном  доме   на  тихой  улочке,  которая  на  задах  городского   парка,  извивалась  над   кручей  высокого  обрыва,  а  внизу   плескался   Тетерев,   зажатый   с  обеих  сторон  высокими  берегами.   Там,  за   рекой,  буквально  в  ста метрах  стояли  дома,  жизнь  обитателей   которых  с  противоположного  берега  была   видна,  как  на  ладони.  А  им  была   видна   эта  шумная   свадьба  с   переплясами,   всякими   «прибамбасами»,  пьяными  драчками.  Слава  богу,  никто  из  курсантов  в   них  не  участвовали!  Несколько   раз  сажали  гостей   за  стол,  заполненный  жареным  мясом,   котлетами   и  картошкой   во  всех  видах.  К  ним   было  много   водки   и  разных   вин.   Уходя   со  свадьбы, мы  делились   впечатлениями  о  свадьбе   с   Ромкой  Савицкасом :  «Свадьба   хороша,  всего   полно,  вот  только  из  закуси   не  хватало  чего-то  солененького,  а  так  все  отлично!»  Ромка  рассмеялся:  «Ну,  ты  сержант  даешь,   стол  ломился  от  соленых  и  маринованных  грибов!»   Оказалось,  грибки  были   так  оформлены,  что  я  их  принял  за  отварную  картошку.   Откровенно  говоря,  не  в  жратве  дело.  Еще  один   наш  товарищ   обрел  свою   половину.    Пока   мы  еще  в  стенах   училища,  женатые  курсанты    получали   право   трое   суток  в   ночь  не   ночевать  в  казарме.   
       Многие   расчетливые   курсанты  норовили   сходиться   с  местными   девушками,  выступали   в  роли   жениха,  но,  когда   наступал   выпуск,  они   сбегали   из   училища  через   задние   ворота.  Скрываясь   от  «невест»,  они   надеялись   на     спасение   от  оков   брака.  Кое-кому  это   удавалось,   а  некоторых,   которые  «обрюхатили»  своих  житомирских  дам  сердца,  потом   разыскивал  политотдел   училища.  Не  скрою,  такие  постыдные   случаи   происходили    часто   и   характеризовали   моральный   облик   нового  поколения  офицеров.   Если   быть   объективным,   не все  ,  пополняющие  офицерский  корпус  страны,   были  хорошими  людьми.   В  семье не  без  урода!
        Мой   приятель  Витя  Постников,   в Житомире   имел  какую-то  родню  и  много  знакомых.  Как-то   ранней   весной   1961  года  он   завел   со  мной  один   разговорчик  со  смыслом.   Начал   с  того (издалека),  что  нас  стали  хуже   кормить,  не  хватает   витаминов… Тогда  я  его  оборвал: «Стоп,  не  юли!  Говори  куда  ты  клонишь!»
И   тогда   он  предложил,  чтобы  он   познакомил   меня   с  дочерью   его   знакомых.
Я   возмутился  и  сказал,  что  у  меня  есть  девушка и  зачем  мне  еще  одна.   Тогда  он  пояснил   поконкретнее  -   их  доченька   страшненькая   и  они  мечтают   об  знакомстве  с  курсантом.   Смеясь  ,  Витька  объяснил ,  что  родители  очень  состоятельные,  дом -  полная  чаша.   Жратвы   классной -  завались!   Я  возмутился,  а  он  смеется :  ну,  познакомлю  тебя,  будем  ходить  к  ним  в  гости,  всю  весну  будем   хорошо  питаться,  можно   с  собой  приводить  еще  кого-то  подкормить.  Ну,  ты  и   свинья,  Витька!  Из-за   жратвы   пойти  на  такое.  Тебе  не  стыдно?   В  общем,  он  обрабатывал  меня  всю  неделю.  В  конце-концов   я  согласился  на  этот  фарс  и  обусловил,  что  схожу  один  раз   и    все…
        В  одно   из  воскресений    в  увольнение   мы   пошли   вчетвером :  Витя  Постников,  Герман   Арбузов,   Феликс  Калашников    и   я.   Вся  эта   компашка   вела  меня  для   знакомства   с   девочкой   Галей,   а  по-простому  -   намылились   пожрать   задарма. Исключительно  из-за  интереса    я  поддался   на   эту    авантюру.  Помню,  что   около почтамта  мы  сели  в  троллейбус,  ехали   с  полчаса  и  вышли     районе   сплошных   садов,  прорезанных  узкими  улочками   с   деревянными   домами.  Потом    Постников  несколько  раз  повернул  на  другие  улочки   и  подвел   нас  к   резному  дому   с  небольшим  мезонином,  огороженному  сплошным   высоким   забором.  Почуяв   чужих,  во  дворе  грозно   разрывалась  лаем   большенная   дворняга.   На   этот  лай  отворилась  калитка  и  выглянул   большой  и  толстый   дяденька,  стриженый  под  бокс.  Вместо  носа  на  лице  его  красовалась  здоровая  картофелина.  Постников  тихо  сообщил,  что  это  папа.  Я  так же   прокомментировал  это   сообщение:  «Представляю,  какая   там  доця?»  Мои  спутники  тихо,  в  кулачок,  заржали.  Но  мы  уже  приблизились  и  приветливо  поклонились  хозяину.  Постников   познакомил  всех   с  мужиком   и  нас  провели   в  хоромы.   Здесь   нас   уже  ждали   дочь  с  мамой.  Меня  представили  и  познакомили  с  ними,  потом  с  Геркой  и   Феликсом.  Мама   оказалась  под  стать  папе,  дочь -   уменьшенная  и  более  безобразная   копия  их  обоих.  Природа   не  мудрствовала   над  ними,  ну   не  всем  быть  красавцами!   Бывает  ,  что  это  прекрасные,  добрые  и  умные   люди.  Как  знать?     С  первого  знакомства   с  девушкой   мне  стала   ясна  бесперспективность    ее    судьбы.  Соблюдая  все  приличия   и  такт,  мы   беседовали,  слушали   радиольные  пластинки   и   даже  что-то  танцевали.  Девочка   все   же  оказалась  говорливой   и   показала   себя     полной   пробкой.  Выйдя  на  перекур   во  двор,  мы  перекинулись   впечатлениями  и   я  сказал  Постникову,  что  больше я   сюда  ни  ногой.    Вот  дурак, -  ты   еще   за  столом  у  них  не сидел,  а  уже  морду   воротишь.!  Фелька  с Геркой   продолжали   тихо  ржать  надо  мной.  Калашников, язвительно  спросил  у  меня,  видел  ли  я  картину  художника  Федотова «Сватовство  майора».   Мы   не  успели  переброситься  несколькими  фразами,  как  выглянула  мама  и    пригласила  дорогих  гостей   к  столу,  причитая    :  «Рассаживайтесь,  угощайтесь  тем, что  бог  послал!»   Совсем    как   у  классика   скажу: «На  этот   раз  бог   послал…..»
      Действительно,   длиннейший    стол   ломился  от   яств:  в  больших   овальных   блюдах   стояли   зажаренный   гусь,  обложенный   целиком  запеченными  румяными  картофелинами,   чуть  далее -  в   грибочках  и  огурчиках   улегся   жареный  кролик,  за   ним   горой  возвышался    грудастый   индюк.  Уже  только  это  было  пиршеством  в  сравнении  с  нашим  курсантским  обедом.  Но  это  только  начало.   Нас  так   рассадили   так, что  Галя  оказалась  правее  меня  и   тихонько  мизинчиком   своей  горячей  «ручки»  искала  мою   руку,  выражая  свои  тайные   чувства.  Какие  могут  быть  чувства,  когда   нос  попал  в   «камеру пыток»,  он  изнемогал   от  одуряющих  запахов   божественных   блюд!     Нам   поставили  по  тарелке   домашнего   несравненного  борща   со  сметаной,  наполнили   маленькие   граненые   стаканчики     отменной   самогонкой.  На  столе   стояли  наливки  и  настойки  из   вишни,  смородины,  малины.    Тост  за  тостом  вводил  гостей  из  обеда   в   обжиралку   и   попойку.  Сами  хозяева  легко,  не  пьянея , заливали  за   воротник   любое  питье.  Но,  имея  практику,  папа  понимая  гостей, устраивал  паузы  между  блюдами,  водил   гостей  по  двору  и саду,  показывал нам   все свое   хозяйство.   Надо  быть   правдивым,  хозяйство  было  крепкое,  добротное,   и  держалось  благодаря   упорному   ежедневному   труду.    Трудно    перечислить   все  смены  блюд  в  том   пиршестве,   но  за   столом   мы    провели   несколько   часов.  Каких   усилий  стоило   хозяевам   только  украсить   стол.   Мы   потом,  уже   в казарме,  проанализировали   стол:  десятки  тарелок  нарезки -  буженина,балык, домашняя  колбаса,  сальтисон,  холодец,  заливная  рыба  и  говяжий  язык,  котлеты,  грибы  всех  типов,   помидоры  и  огурцы  квашенные,  ломтики  соленого  арбуза  и  еще  масса  всякой  снеди  вперемежку   с  пирожками  с  пылу  с  жару….  От   такого  обжорства   недолго  и  лопнуть…. 
      Вечерело .  Пора  и  честь  знать.  И  мы  засобирались.   Родители  предложили  детям  пойти  погулять  по   городу. В общем,  в  город  с  нами  увязалась  бедная  Галя,  -   это  уже   перебор!      Ребята   уже  намылились   удрать.  Я  опередил  их  -  хлопнул  себя  по  башке  и  воскликнул:  « Чуть  не  забыл,  мне  же  в наряд  сегодня  заступать!»  И  оставил   своих  друзей   с  Галей  и  вскочил   в  проходящий  автобус.    Потом  они   ночью  честили  меня   и  жаловались,  что  еле  отвязались  от  новой знакомой.  На  что  я   Постникову   ответил: «  Теперь  своей  Галочке  ищи  нового  ухажера!»    А  я  туда  больше  ни  за  какие  коврижки,  ведь  это  бессовестно   и   не   гуманно.  Боже,  какая  она  страшная  эта  бедная  девочка! Вот   о  такой  оказии   я  рассказал  неслучайно.   В  основном, таких   знакомств   с  прицелом  гостевать  у  местных  жителей , среди  курсантов  было   предостаточно.
      Среди  череды   всяких   событий    училищной    жизни   было  несколько  интересных.
Однажды,  когда   я   углубился   в  чтение   интересной   книги,  меня  разыскал   запыхавшийся    Феликс   Калашников   и   выпалил: «  Скорей в  клуб,-  приехал  офицер  наведения,   сбивший   «Локхид»   с   Пауэрсом!»   Оставив  книгу,  я поспешил   в  зал  клуба,   уже  набитый   до   отказа   курсантами    всех   курсов.   Особенно  эта   встреча  была  интересна   для   тех, кто  хоть немного  смыслит   в    зенитно-ракетных   атаках  по   воздушным   целям.  Встреча   длилась  около  двух  часов,  нашего   гостя  буквально   уморили  вопросами.  Сама    собой   встреча   была   устроена   неправильно,  ее  следовало   проводить  в   секретном   здании,  так  как   наши   вопросы  уже  носили  секретный  характер  и   офицеру  наведения   приходилось   все  поведать   эзоповским   языком,  чтобы   попавшие  в  зал  цивильные  люди   не  поняли   сути  разговора… На  некоторые   вопросы   ответы  носили   комичный   характер.  Например,   когда   был  вопрос  о  способе  наведения  ракеты  -  «трехточка»  или   «половинное  спрямление»?  Следовал    ответ :  «Да!».  Догадайся   мол   сама….
     В   тогдашней   суматохе   первого  мая  1960   года,  американский   самолет-разведчик  пролетел   через   Казахстан,  Оренбургскую  область  и  подходил  к  Свердловску…  Можно  сказать  полстраны   с юга  на  север   пролетел самолет-нарушитель   на  высоте  двадцать   километров.     Наконец  выплыла  наружу  правда  о несогласованности   взаимодействия   между   ЗРВ   и  авиацией  ПВО.  В   поле  наведения   ракет  попали  два  «МИГа»,  посланные  на   перехват    «Локхида   У-2»,      при   подаче   радиокоманды «отвал»-  не   ушли  из  зоны  огня   и  были   сбиты,  Свои   сбили  своих. А     «У-2»   спокойно    покидал  зону   огня.   С   пульта  наведения  информация   сообщала  о  наличии   еще   одной  ракеты.  По  правилам  боевых   стрельб,  пуск  ракеты  по   уходяшей  цели  запрещена   ввиду   малой   отражательной поверхности  самолета.
В  этот  раз  выпускник  нашего   училища  лейтенант  Фельдблюм(  надо   же!),   вопреки   правилам   совершил   третий   пуск   на   самой  крайней  границе  досягаемости   и   через  три   минуты   американский   самолет   развалился   на  три   больших   куска.  Этот  факт   дал  повод   пересмотреть  некоторые   пункты   правил  стрельб…  После  окончания  встречи,  мы  взяли  в тесное   кольцо   и   выпытали   все,  что нас  интересовало.  Это  и  тип  ракеты,  которая  поразила  цель.  И  какая  команда  последовала  на  радиовзрыватель   ракеты.    Как  помогали  офицеру  операторы   по  координатам   и  прочие   мелочи  нашей   профессии…
       Все   три  года   в   нашем    взводе,  где  друг  о  друге  было  известно  все,  между  группками   существовали   более   тесные  связи   и  дружба.  Там  друзьям   можно  рассказать  и  о  сокровенном,  не  боясь  огласки.  Получалось,  что  они  спали  на рядом  стоящих    кроватях,  в  столовых   садились   за  один стол,   в  аудиториях  рассаживались  вместе.   Пишу   об  этом ,  вспоминая   события    почти   полувековой  дальности.   Наша  компашка      -   Феликс  Калашников,  Герман  Арбузов,  Петя   Рыбачок,  Валера  Берестенко    и   я.    Другая-  Ваня  Сачавский,  Вова   Левков, Витя  Устенко и  Витя  Родный.  Третья -  Валерка  Полуэктов,  Женя  Надеев,  Слава  Литвиненко  и  Вовка Зайцев и  Валера   Гордеев.   Четвертая -  Гена Иванов,  Игорь  Сопов,  Ромуальдас    Савицкас,  Юра  Самсоник.    Пятая -  Гена   Бобров,  Витя  Голиков,  Вадик    Корчак  и   Васька   Майоров,  Витя  Ивочкин   и   Вячеслав   Клячин.    Не  «доплыли»   до   выпуска   Володя   Персиянов    и   Юра   Макин.  Считался  в  списках   нашего  взвода  старшина  батареи   Терещенко,   с  которым   никто   не  дружил   и   никогда   его   не видели  на  занятиях (  где  и  на  кого  он  учился  -   ведомо  лишь  богу  и  комбату  Яницкому).  Кроме   неприятностей,  которые  он  один  год  доставлял  батарее,  более  об  этом  человеке  вспомнить   нечего… Правда   всю   учебу   оставался   скрытным  человеком – это    Герман    Латышев.            Он   постоянно  держался  особняком   и  не  шел  ни  на  какие   наши   попытки  подружиться   ,в конце-концов   мы  ему    уступили…. 
        Прошли годы   и  многие из   моих   однокашников   давно  стали   отставниками,  а  кто  и  покинул   сей   мир,   но   пишу   о  них   тех,  здоровых,   жизнерадостных  и   счастливых   людях… Сам  я  расстался   с   армией  в   1965  году,  но  будучи   на  гражданке,  я  не  порывал   связи    с   некоторыми  и   узнавал   от  них   о  новостях  и  переменах  в   службе   моих   товарищей.   В   1976   году  после  окончания  факультета   журналистики    МГУ,  мне   довелось  в  троллейбусе   встретиться  с  нашим   бывшим   преподавателем   тактики,  подполковником   Николаем   Ивановичем  Полуэктовым,  который   поселился  в  Днепропетровске.   Я   не  стал   его   расспрашивать  ни  о  ком  лишь  потому,  что   в  момент  выпуска,  такие  как   он, -  глотки  рвали  друг  другу,  чтобы  своих  отпрысков   распределить  по  академиям   на  те  места,  которые  мы  заслужили  своей   отличной   учебой.   Вот  поэтому  и  Валера  Полуэктов  и  Юра  Самсоник  и  Вадим  Корчак   и   Вася   Майоров   сразу   отправились   по  академиям.
Тогда   из   250   лейтенантов  в  академии   попали  человек   сорок -   деточки  преподавателей    и   военной  верхушки  военного  округа.    Тем,  кому  полагалось,  пришлось  довольствоваться    дальними  точками  ПВО  в  дальних  краях  или  местами   в    учебных   центрах  и  т.п.   Но   Полуэктов,  разыгравший   из   себя  саму   невинность,  стал  расспрашивать  меня   о   судьбе   выпускников  нашего  взвода.  Вот  тут  настала  моя   очередь  выдать    все. Я  рассказал,  что  несмотря  на  проделки   нашего  командования,  рассовавшего   своих    детей   по  академиям,   многие  друзья   окончили  военные   академии,  а   Гена  Иванов   стал    доктором  технических  наук,  профессором.   Мой   друг  Феликс  Калашников  -  отъявленный   лентяй   в   науках -  стал   начальником   полковой   школы   полигона   Сары  -Шаган.   Там  же   командирами  техцентров   и   стартовых   площадок   стали  Валерий  Берестенко,  Вячек  Клячин,  Гена  Бобров,  Витя  Голиков  и  Герман  Арбузов.  В   Приволжском    округе   отличным  дивизионом   ПВО    командует   подполковник   Иван   Сачавский.  А  ты   Ящук,  кем  стал?  -спросил   меня  Полуэктов.  На  что  я  рассказал,  что  прослужив   немного  военпредом,  уволился  из  армии,  закончил  МГУ   и  стал   журналистом.  Тот  удивленно  посмотрел  на  меня  и  сказал,   что   сообщит   об  этом  сыну.   Не  взирая  на  первую  отчужденность,  мы  все  же  разговорились  и  в  разговоре   не  заметили,  что  делаем  в   троллейбусе   уже  второй круг.    От   него  я  узнал   много  очень  удивительного  :  за   четырнадцать  лет   в  училище   погиб   под  своей   «Волгой»  один  из   комбатов -  Насонов,  повесились   комдив  Гейко  и  зам нач.  училища  по  комсомольской  работе, выпускник  нашей  батареи   Женя  Миляев( тот,  который  меня   по  незнанию  обидел,  прочтя   мой  рассказ -  списал  мол  у  кого-то).   Наш  комдив  Туркин   ушел  в  отставку.Наш  взводный   Овчинников  после  Калининской  академии    командовал   дивизионом  ПВО  в   Судаке.    Самым  интересной  была   новость   о том,  что  Валерка  Гордеев    похитил   у   начальника  учебного  отдела  училища Терехова   дочь,  получившую  аттестат  зрелости  в  тоже  лето.  Родители   получили  записку,  где  дочь  сообщила  о  том,  что   вышла  замуж   и   вернется    домой    в   следующем  году.  Валерка  оказался   молодцом – свою  избранницу  он   старательно  оберегал,  помог   ей закончить  институт  и  стать  хорошим   врачом.  Через  год  они   повинились  ее   родителям,    потом  Тереховы  были  перезнакомлены   с  Валеркиными   родителями.  В  общем,  история  с   хорошим  концом, как  в  американских   фильмах.   
    О   своем  сыне   Полуэктов   рассказывал   неохотно   и  сдержанно.   Но  я   знал,  что  Валерка   был   ассистентом  в  Минском  высшем   радиотехническом  училище,  женился  на  красивой  женщине(на   голову  выше  его).   Он  страдал  от   своего  недостатка,  и,  вдобавок,  еще   с  курсантской  скамьи   его   мучил   псориаз.  Так  что, место   под   солнцем   человек   определяет  сам  и   сам   кузнец   своего   счастья.  Прощаясь   с  его   папой,  вот   этими   словами   я  его  и  ободрил…(язва   я  хорошая).
      Многие   годы  мы   регулярно   переписывались   с   Феликсом.  Спустя  два  года  после   увольнения  из   армии,   я  получил   трехкомнатную    квартиру   в  новом  доме. 
Сюда  , в  гости ,  приезжали   неоднократно  Феликс  сам  и  с  семьей,  потом  Валерий  Берестенко.   В    годы   советской   власти,   наши   двери  были  всегда  гостеприимно  распахнуты   для   товарищей,  однокашников   и   одноклассников. Не   счесть  всех!


        Но    тогда,     в   последний   год   училищной   жизни,   еще   столько  предстояло    познать   и  совершить,  что   непременно   заслуживает   внимания.  У   нас   на  третьем  курсе   появился      предмет,   который   читали  нам   разные  специалисты   ежедневно  по  паре часов  в  день.   Заранее  нас  предупредили,  что  это  ознакомительный  курс  и  оценку  за  него  никому  не  будет  выставляться .  В  ведомость  успеваемости  предмет  не  вносится.  Предмет  назывался  «Военная   администрация».Большинство  из  нас  даже  конспектов  не   вели.   Дальновидными  были  Феликс  Калашников  и  Ромка  Савицкас.  Когда   понадобилось,  все   кинулись   к  ним   за  помощью.   Тогда   еще  никого  не  волновало   все,  чем   нас   обязана  обеспечивать  армия,  мы   тогда  были  вышколены  с  понятием –  чем   мы  обязаны  армии  и  Родине.(  а  напрасно)
      А   полагалось   нам  очень   многое  и    мы ,  именно   это , были   обязаны   знать безукоризненно.  Это   касалось   вещевого,  денежного,  пайкового  обеспечения   в   зависимости   от   воинского   звания   и   выслуги   лет  офицера  Советских  Вооруженных Сил.    Наш  училищный   начфин   рассказывал  о  том,  что  мы   будем  получать -   оклад  за  должность,  оплата  воинского  звания  и   выплату  за  выслугу  лет. Начальник  тыла  поведал   нам    об   обмундировании,   которым  нас  обязана   Родина  обеспечить   с  учетом  времени  года   и   с   местом   прохождения   службы(  Юг,Север,зарубежные   командировки)  Начштаба  сообщил,   что  причитается   младшим  офицерам,  старшим  и  генеральскому  составу.   Это,  так  сказать,  шкурная   сторона  курса.  Но  не  менее  значительным  было  все то,  чем  должна  армия  обеспечивать  советских  солдат.  Начиная   от  портянок  и  сигарет,  кончая   куска  мяса,  которое  повар   обязан   положить     в  его    котелок. За  этим   непременно  обязан  следить  молодой   офицер   в   действующей  армии   и   этому   нас   спешили  научить.  Прослушав   этот  курс,  мы  как   попрошайки,  стали  просить Фельку  и  Ромку,-  дай  переписать!
     Применить   эти  знания   мне  пришлось  уже  весной  того  же  года,  когда  нас  отправили    на  стажировку  в    Киевскую   бригаду  ПВО.  Наш  взвод  поделили надвое.  Одну  часть  отправили  в дивизион  в  Конче  Заспе,  а  другой  -  в  Святошинский   дивизион.    Здесь   мы   все   были  равноправны,  мои  сержантские  лычки   ничего  не  означали   для  ребят  из  нашего  взвода.   В  дивизионе   нас  держали   на  дистанции   от  комплекса  СНР-75.  Иногда  позволяли посмотреть  у  входа   в кабины, как там   несут  вахту   дежурные  расчеты.  На  территорию  стартового  взвода  нас  вообще  не  пускали. Но  очень  часто  использовали  в помощи  ближним  колхозам.  Вот  такая   однобокая  стажировка!  Тем  не   менее  мы    умудрялись  «откалывать  номера»  и   не  были  уличены   в  этом  командованием  дивизиона.   Была  у  нас  и  групповая  самоволка  на  танцы  и   попойка    с  колхозниками    и   самовольная   помощь  старой   колхознице,  которая  корячилась  в  поле  над  нормой  одна.
     Для   добрых   дел   времени   у  нас  хватало  и  нам   удалось  добиться   успехов:  в  дивизионе  неумелый   повар  отвратительно   готовил   и   есть  эту  пищу   не  было  сил. Тогда  я   обратился  к  комдиву    по поводу   недоброкачественной  пище  при  отличных  продуктах, на  что ,  при  снятии  проб , дежурные  дивизиона  не обращали внимания.Комдив   пришел  в  столовую,  попробовал  готовящуюся   пищу,  сплюнул  с  удивлением  и   спросил:»Что  вы  предлагаете?» Я изложил  мнение ,  что  за короткий  срок  смогу  научить  повара  хорошо  и вкусно   готовить еду  с  разнообразным  меню. Первый   же  пробный  обед,  сделанный  совместно  с  солдатиком-неумехой,  был   благодарно   сметен    личным   составом   дивизиона  и  многие  обращались  за   добавкой.   Молва  мгновенно   разнеслась по  части   и  даже  жена  комдива,  живущая   здесь  же,  спросила   -  чем   я таким  накормил   часть?   Повара   я заставил  записать  рецепты   первых   и  вторых   блюд    на   неделю.  Провожали   нас   хорошо  и  комдив  дал  нам  отличные   отзывы  о  стажировке.   Но  не  это  главное.  Просто  очень  приятно  знать,  что  ты   еще   одного  человека  научил  нужному    ремеслу,   от чего  почти  сотня   солдат   будут   до  конца  своей  службы  питаться  по-человечески.  А  жена   комдива  с  удивлением     просматривала   составленный   мною   перечень   блюд  на  неделю.  Даже  ее,    женщину   опытную  в   готовке   еды,  мне  удалось   удивить.  Рядом  с  банальным  гороховым   супом  соседствовал   флотский  борщ,  суп  харчо,  рассольник,  картофельный    суп    на  молоке,    крестьянский   кулеш  с  пшеном  и  капустою,  рисовый   суп   с  фрикадельками  или   суп   из  домашней   лапши   с  говядиной.
На  вторых  блюдах   я  вообще   ее  удивил,  когда   в  первый  же   день  угостил  солдат  варениками   с   картофелем.    Покидая  дивизион,   я  был  уверен ,  что  все   там   будет  хорошо.
         Наш   комдив  полковник   Туркин,   при  встрече  с  нами,   не  удержался  от  подковырок  -   мол  вместо  повышения   боевого  мастерства,  некоторые   занялись   кулинарией.   Зная  ,  что   многого  в  моей   судьбе   полковник  изменить  не  сможет,  я  тоже  отбрил   командира  вежливо   и   просто.  Сказал ,  что  прискорбно  осознавать,  что  командиры  не  уважают  своих   подопечных  и  посылают  их  не  повышать  мастерство,  а выполнять  хозяйские  работы  в  колхозах  Киевщины.Не  армия ,  а  сплошной  колхоз!
Проглотил  полковник  и эту  пилюлю,  потому  что   все это  было  правдой.  По  стране  нас   тогда  столько  «наклепали»,   что   боевых  дивизионов  еще  пока  не  хватало.  В  момент,  когда   мы   так   пикировались  с  комдивом,   до  выпуска   из  училища   оставалось   еще   три   месяца.   За  этот  период  мы   успели  закончить  весь  курс   обучения,  началась  упорная  подготовка  к  сдаче  государственных   экзаменов  по  трем  специальным   курсам   на  знание  станции  наведения   ракет, тактики  стрельб и ,  конечно,  по  предмету,  который   в  любом  учебном  заведении   нормальными  людьми   воспринимались,   как   пятая  нога  у козы – истории    КПСС.   Многие  годы  мне  пришлось  встречаться  с  этой дуростью.   Кроме  подготовки   к  госэкзаменам   следовали  ежедневные   походы  по вещевым   складам   и   училищному  ателье.  Там  нас  одевали,  обували,  снимали  с  нас  мерки  и шили   мундиры,  шинели,  -  повседневные  и  парадные.  Нам  готовили   приданое  на  выпуск    в   жизнь.  Чтобы   новоиспеченный   лейтенант  прибывал  к  месту  службы   с  полным   аттестатом:  есть  одежда,  обувь,  белье,  амуниция.  Наконец, полотенца,  простыни,  одеяло  и  наматрасники.  Во  как!    Обидно,  что   и  здесь   всех   одевали   «вахлаками» ,   а   одевать своих  отпрысков   слетелись  и  училищные,  и  окружные   офицеры  и   торчали  над   местными  «модистками»  до  упора,  пока их  детки   не    были  одеты   с  иголочки.  Это  делалось  с  пренебрежением  к  остальным   курсантам.  Они  и  внимания  не  обращали  на  наше  возмущение. Мелочь,  которая  зародила   критическое  отношение   к   дальнейшей  армейской  службе.  Не у всех  после  нескольких  лет   службы   хватило мужества   бороться  с   военной  бюрократией  и  уволиться   из   войск.  Среди  моих   однокашников  это  сделал  Анатолий  Нагорных,  Геннадий  Маслаков  и  я.  А уже  из  Васильчинова  вместе  со мной  уволился  милый  увалень   из  Пскова  - Валерий  Вашляев.   Позднее,   из  нашей  батареи  уволился  Ваня  Швец   из  Днепропетровска.    Ну,  не  мог  в  такой  обстановке  прозябать  материально  и  морально   нормальный  человек!
      Но   в  дни  примерок,  об  этом  старались  и  не  думать,  надеясь  что  бюрократия  еще   не  разъела   всю    армию.  Будучи   на  курсантской   скамье,  мы   уже  тогда  сталкивались  с  грязной  стороной   службы.  То  уволен  из  армии  с  позором  один  из  наших  выпускников.  Другой  -  застрелился  на  дежурстве.   Третий  попал  под  суд  за  расхищение  имущества …  Ежегодно  такие  сведения  поступали  из  статуправления  генштаба   в  каждое  училище  и   такая  информация  для  нас  была  открыта.  Мы  знакомились  с  ней   и  удивлялись:  как  может  советский   офицер  подобным   образом вести  себя?   Потом   укреплялась  мысль,  что  массовые   случаи   по  армии  свидетельствуют  о том,  что   не  все  в  армии  в  порядке…    Надев   погоны  воочию  убедились   -   армия   неумолимо   втягивается   в    грязную  яму,  презрев  все  понятия  о  долге,  чести  и   славных   многовековых   традициях   воинов  Отчизны.
       Пришла   экзаменационная   пора.  Наехало человек  сто  офицеров  из  разных  округов  и   четвертого  главного  управления  Министерства  Обороны  СССР, -  государственная   экзаменационная  комиссия.  Они   и  будут  проверять   нашу   боевую  выучку    и   готовность    охранять  небо Родины    от   всяких   посяганий.    Неделю  длилась  пора  экзаменов.   Сдав   последний  экзамен  по  тактике,  достигнув   заветных  высот,  ощутил  вместо  радости   -  чувство  пустоты.   Вышли  мы   все  из  секретного  корпуса   и   в  этот  момент  грянул  гром  и   начался   проливной  дождь.  Все   сгрудились  под  козырьком    перед  корпусом    и  удивленные  смотрели  на  отчаянного  Валерку  Гордеева.  Тот  бросился   под  ливень    и   …   Он   первый  заметил,  что  дождь  не  захватил   на  площадке  участок   асфальта,  на  который   не  упало   ни  капли   дождя.  Вот  он  и  вскочил  в  этот  правильный кружок  суши   и  простоял  до  конца   милолетного   июльского  дождя.      Шутник  и  мастер  всяких   розыгрышей,  Валерка  всегда   вносил  бодрость  и  веселье  в  нашем   взводе. После  обеда  в  тот  день  началась, так  называемая,  «тягучая  декада».   Все  выпускники   стали  ждать,  когда  Министр  Обороны  СССР,  маршал   Малиновский ,  подпишет  приказ  о присвоении  нам   звания   лейтенанта  войск  ПВО  СССР.   Началась  пора,  когда  мы  могли  нарушать  форму  одежды  и  скинув  пилотки,  натянули  на  голову  полевые  фуражки  офицеров  и   сменили  курсантские  ремни  на   офицерские    и   натянули  новые   хромовые   сапоги.   В  эти  дни  открыто   слали   бывшего   старшину  Терещенко  куда  подальше.  А  он  еще  хорохорился  и  пытался   придираться   к   нам.  Я  на  него  не  обращал  никакого  внимания  и  обходил  стороной. Ну  нет  для меня  этого человека.  Но  так  думал  я,  а  судьба  еще   раз  насмеялась  надо  мной,  мимоволи  столкнув   нас  и  ненавистного  нам   комбата  Яницкого.    Дело  было  так:   оставалась  последняя  ночь   в  стенах  училища,  -  утром  построение  и  вручение  погон  и  дипломов,  праздничный  обед  в  курсантской  столовой  и   ….  Прощай   школа!  Перед  отбоем  все  курсантское   было   сдано  каптенармусу,  опустошены  прикроватные  тумбочки  и   перед  кроватями  лежал  новенький  парадный   мундир.  Я  упустил,  что  мои  ребята  из  взвода,  могут  еще  что-то  сотворить  и  спокойно  улегся  в  кровать.  Не  тут –то  было!  Наш  взвод  еще  раз  решил  показать   свое  отношение  к Терещенко.   Если  бы  я  знал, я  бы  еще  смог  их  убедить  не связываться  с  дерьмом.  Но  они  меня  обошли,  и , когда  после  отбоя , Терещенко   проходил   по нашей  спальне,  -  в  него  полетели  заранее  приготовленные   старые  кеды. Терещенко  выскочил  из  казармы  и  побежал  жаловаться  к  Яницкому  в  городок. Тот  с  фонариком  вскочил  в  казарму  и разыскав  в   темноте  меня,  визгливым  голоском  приказал  одеться  утром  в   хлопчатобумажную  полевую форму  для   отправления   на   гауптвахту.  Ничего  не  ответив,  я  повернулся  на  другой  бок.  А Терещенко  все  жужжал  комбату,  что я  -  главный  зачинщик акции.  Утром    пришел  комдив  Туркин,  которому  боязно  было  выносить  мусор  из избы  в  момент  выпуска.  И  хитрый  полковник  перевел  все в  детскую  шалость  и  грозно  приказал  мне  извиниться   перед  солдафоном  Терещенко.  Как  исполнительный  офицер,  я  нашел  испарившегося  от  нас  Терещенко  и  сказал,  что  Туркин  приказал  мне  извиниться  перед тобой  за  наш  взвод.  Обиженный  лейтенант   сказал,  что  не принимает  от  меня  извинения,  потому  что  они  неискренни.  Последнее,  что  я  ему  сказал,  означало : «Пошел  ты  в  жопу,  засранец!»
       После  этого   было  построение,  поздравления,  пожелания…..  Вот  это  действительно  неискренне.  При  распределении   нам  отказали  в  выборе  в  пользу  своих  детей.  А  после  вручения  погон  кинулись радостно-елейно  поздравлять   Полуэктовы,  Самсоники,  Корчаки  и  прочие.   Сердечно  беседовали  мы  с  отличными  педагогами   Ушаковым,  Тимошиным, Бобуновым  и  Котовым.  Обмыть  первые  звездочки  мы  за  свои  столы  и  пригласили  любимых  офицеров-преподавателей.
Это  были   подполковники   Ушаков  и  Надольный;  первый  читал  нам  курс  радиотехники  и  радиолокации,  а  второй  -  курс  истории  КПСС.  Надольного  мы  пригласили  потому,  что  это  был   безобидный    и   доброжелательгый  мужик,  никому  из  нас  не сделавший   даже  малой  пакости. Кроме  того  нас  всегда  забавляла  его  комично - негативное  отношение   к   людям  в  рясах.  А  Юрий  Сергеевич  Ушаков -  истинный   военный  интеллигент,  который  для   нас  служил  образцом  мужчины  и   настоящего  инженера. Кроме  высочайшего  уровня  знаний,  он  обладал  редким  даром  интуиции   и   тонким   аналитическим  умом.  Говорить  с  этим  человеком  для  нас  уже  было  великой  честью. 
         Мои  личные   впечатления   и    сведения   из  книги   подполковника  Н.Я.  Голованова(нашего  преподавателя   политкурса)   об  нашем   училище,  еще  больше  утвердило  меня   в   правильном   отношении   к  «альма  матер»:   из   этих  стен было  выпущены     тысячи  офицеров.  Многие достойно  несли  службу,  отмечены  высокими  наградами  Родины,  много  из   выпускников  пали  на  полях  сражений.
Часть  выпускников  добилась  больших званий   и  постов.   И  все   же,  наше   училище,   более  чем  другие,  служило  кормушкой   и  рассадником   для  роста   и  благополучной  службы   отпрысков     училищного   командования  и   детей  высокого  ранга  номенклатурных   работников.  Никто  из  них  не  сидел  на  дежурствах  на  дальних  точках,  а  отсидев  в  академиях,  возвращались  служить  в  стены  училища  преподавателями или  воспитателями.  И  так  бесконечно.  Отличный  коммунист  полковник  Шпаков,  например,  начал  с  курсанта-старшины,  стал  офицером  и вернулся в  училище  и  стал  нашим  комбатом. Всю  службу  его  всюду  пропагандировали  образцом  офицера-воспитателя.  Но  мы-то  знали  этого  беспардонного  пъяницу,  который  лыко  не вязал, но  в таком  виде  являлся  перед  нами  и  инструктировал  нас,  как  мы  должны  были  вести  в  увольнении.  Ну   -   вершина  глумления!
      Взять  того  же  Полуэктова.  Его сын  был  пристроен  в  высшее  училище  ассистентом  и  попутно  закончил  его.  После  этого  возвратился  в   Житомирское училище  и  там  нес  «трудную»  службу,  а  потом  туда  же  пристроил  своего  сыночка. История  повторяется.  Ну,  а  остальная  масса   выпускников уходила  в  жизнь  и  свою  судьбу  ковала   своими  собственными   руками.  Дети  простых  людей  смогли  без  всяких  протекций   стать  известными  военными  и  уважаемыми  людьми.  Это  ребята  из  нашего   девяносто  третьего  взвода   Витя  Устенко,   Гена Иванов,  Ваня  Сачавский.  Не  хуже  них служили  и   остальные  выходцы  из   семей  рабочих  и  крестьян.
        Большинство    из   нас   в  жизни    были   чужды    мелочных   обид  и    несправедливости.   Замечательные    традиции   и   высокие  к  нам   требования    сделали   свое   дело.   Не так  давно,  в  своих  архивных  развалах,   обнаружил    обветшалую   бумажку.  При  внимательном  рассмотрении   это  оказался  оценочный   лист  нашего  взвода   по  итогам  трехлетней  учебы   и   государственных   экзаменов.  Вырисовывалась  интересная   картина,  подтверждающая   мнение   нашего   взвода  -   в  конце   списка   дописана  фамилия   старшины  Терещенко.   Чуждый   нам   элемент   здесь   появился   даже  без   инициалов,  нам  всем  это  было  бы  так  смешно,  ибо  госэкзаменов   с  нашим  взводом  он   не  сдавал    -  этакая   мертвая   душа.  За   учебу  в  училище  я  видел  его  мелькающим  в  разных  батареях  дивизиона.  Терся  в  училище,  неизвестно  где  обретался   и   вдруг   оказался  в  нашей  батарее   старшиной. Ну  и  чудеса!
     Но    бог  с  ним  с  этим   ничтожеством!   Главное   в   другом!    Среди   моих   однокашников  десять   человек  были  выпущены  по   первому   разряду   с    красными  дипломами,  девять  -  по  второму  разряду,   шесть  человек  -  по  третьему  разряду(это  лейтенанты,  которые  за  учебу   имели   от  одной  и  более  троек).    Среди  третьеразрядников   оказался Валера  Берестенко -  у  него  пятерок  больше, чем  четверок,  и  одна  несчастная  тройка  по  физподготовке.  Такая  обида – наш  чемпион  по  боксу   в  наилегчайшем  весе    незаслуженно  попал  в  третий  сорт. Ну  очень  маленький  человечек,  но  крепок  духом  и  широтой  души!  И  его  все  искренне любили…  О  себе  говорю  откровенно  -  мне  нельзя   было  не  быть  самым  первым и  круглым  отличником.   Объясняю  это  так -  фактически  учеба  в   военном среднем  училище  для  меня  после  окончания  гражданского  техникума,  является  равнозначным  ученику-второгоднику.  Вот  так!   Таких  как  я   золотых  медалистов  в  тот  год  в  училище  набралось   человек   пятнадцать  -  двадцать.  По  всем  канонам,  если  не  вручается   золотая  медаль,  то  имена  наши  должны  быть  выбиты  на  училищной  «золотой  доске  почетов». Иначе и не назовёшь.  Ванька Швец рассказывал , что видел мою фамилию на мраморных скрижалях, когда сам выпускался из училища.      Краем  глаза   перед  прощанием  с  училищем,  увидел  где-то  свежий   стенд  с  нашими  фото  и  сопровождающими  дифирамбами.
      Рад,  что  с  красными  дипломами  в  армию  ушли:
                Герман     Арбузов
                Геннадий  Иванов
                Герман      Латышев
                Вячеслав    Литвиненко
                Валерий      Полуэктов
                Юрий          Самсоник
                Ромуальдас  Савицкас
                Иван        Сачавский
                Виктор       Устенко
Но  это   не   означает,   что   остальные    хуже.   Фактически,  я  среди   них   был  перестарком   -   старше  их   на  четыре, а  то  и   пять   лет.   Благодаря  этому,  обладал  уже  солидным   жизненным   опытом    и   своевременно  удерживал  многих  из   них  от   дурных   поступков..  Отрадно   сознавать,  что   пришедшие   в  училище   оболтусами,  безграмотными   и  невоспитанными,  без   троек  закончили  учебу   Витя  Голиков,  Петя   Рыбачёк,  Вадим   Корчак    и   Вася   Майоров.   Вполсилы  учились  очень  способные  ребята   Валера   Гордеев,  Вова  Левков,  Женя  Надеев  и  Витя  Родный.  Они  могли  бы  без труда  тоже  получить  красные  дипломы. 
     Ну , а  наши  закоренелые   троешники    Гена   Бобров,Володя  Зайцев, Феликс  Калашников,  Вячек  Клячин   и  Игорь   Сопов    -  достойно   служили   в  войсках.
Нередко   жизнь  сводила   нас    и   мы  были  рады  успехам  каждого  из  нашего   военного  братства.  Приятно  было  узнать   о   замечательных  заслугах  перед  Родиной   наших   Гены  Иванова,  Вити  Устенко и  Вани  Сачавского.     Старинное    офицерское    кредо   всегда   в  российской   армии    укладывалось  в  два  слова:  «Честь  имею!»


                Август     2008  года.
                Днепропетровск.



Далее    помещены   наши  фотографии    до   восемьдесят  пятой  страницы.

Не   скрою,  что  к  сожалению,  как   профессиональный   журналист  ,  пока  еще  слабо   усвоил    компьютерное   редактирование,  за  что  прошу  меня   простить.





















Примерно     в   1985  году     в     газете   «Комсомольская   правда»   была    опубликована    статья,   в   которой   подробно   описывалась   жизнь   зенитно-ракетного   дивизиона.   
Этим    подразделением   несколько   лет    командовал    подполковник   Иван    Петрович    Сачавский   -  кавалер  орденов за  службу Родине   второй и третьей степени   ,   мастер   снайперской     стрельбы   по    низколетящим    целям.   Его    дивизион    несколько   лет  Главкомом   ПВО     признан    лучшим   в  стране.  Кроме    высокой  боевой  выучки     личного   состава,    комдив   добивался    любви   к  профессии   радиотехника.  Многие  отслужившие   срочную   службу    в  мирной  жизни   подружились   с   интересной   и   сложной    отраслью    науки   и  техники.  Несколько  из  них  стали   радиоинженерами.
      Наш   музыкальный     и  мечтательный   друг  Ваня   Сачавский     стал  передовым  офицером  Советской  Армии    и    отличным   воспитателем     молодежи
     В   начале     второго   курса    в   нашем   взводе     воцарилась   обстановка   дружбы   и  товарищества.  Вот   и  здесь   в выходной  день  стайка   92   взвода    дурачится   на   солнечном   плаце    перед    казармой   дивизиона. Никто   не  рвется   в  увольнение,  нам   и    здесь    очень  даже    неплохо.
На   моих    коленях   умостился  Витя  Устенко,   у  него   примостился  Витя  Ивочкин. Далее   Витя   Родный,   Фелька   Калашников  и  Валера   Гордеев.  Вдали,   за    березами  виднеются    наши   училищные    теннисные     корты.

На  этой   фотографии   в   весеннюю    пору    шестидесятого   года   наш   взвод   выехал   на  топографическую    съемку    местности  километрах    в  пятидесяти   от  Житомира,   весь   день   мы   малевали   карты  местности   и  привязывали   их   к   земным    координатам.  Зазеленевший    лес    среднего   Полесья     встретил   нас   теплым   и   мелким   дождичком,   который   разогнал   всех  «картографов»  по   укрытиям.    Сзади  меня    удирает  от  дождя   Ромка   Савицкас.
     В   нашей   ленинской     комнате   в  непогоду   по-домашнему    уютно   и  тепло.
А   под  рукой  -  книги,  журналы, разные   игры   и  масса   музыкальных  инструментов.   На   многих   из  них   виртуозно  играли   Арбузов  и  Савицкас.Нас  Володя   Левков   сфотографировал    в  момент,  когда    Ромка   исполнял   любое   музыкальное   произведение   по  заказу.

  В   нашей    Советской  Армии     такой   чести    удостоены   не  все   и  заслужить ее   очень   трудно.  У  меня   за   три  года   учебы   в   журналах   не  было  ни  одной   четверки.     В приказе   по  училищу   эта  награда   назначалась   за  отличие   в  боевой  и  политической   подготовке.    Под  этим   знаменем   в   сорок   первом   шли  в  бой   за  Севастополь   наши   курсанты.   Многие   сложили  головы  за   Севастополь.   Там   на   одной  из  высоток   стоит   памятник   батарее  зенитчиков  под  командованием  нашего  выпускника   Ивана  Пьянзина  -   посмертно  удостоенного  звания  Героя  Советского Союза -  он   расстрелял   весь   боезапас   по  наседавшим  фашистам,  а  потом  по  рации  вызвал   огонь  на  себя   нашей  артиллерии.  Смертью   смерть  поправ,  герой  отбил   натиск   фашистов.   Под   этим  знаменем   в  мирное  время   мы   шли  на  парады,  под  ним  мы   стояли  на  часах    в  дни   несения   караульной  службы.

      На   летних   учениях     нас   вывозили   на    полигоны,   где   учили   организовывать 
    ведение   боевых   операций  пехотного  взвода  в   обороне  и   в  наступлении.
     Я  не  ропщу -  на   учении   как   в  бою,   но   майор   Полуэктов    своего  Валеру  и  Вовку   Зайцева   назначил   сигналистами  и  радистом,   а  меня   заставил  облачиться   на  сутки    в  защитный  комплект   химдозора -   пришлось  купаться   в  собственном   поту,   а   потом   стирать  гимнастерку   и  бриджи,   чтобы   отмыть  соль  из  обмундирования.     Как    в   анекдоте   -   учись   Ваня,  а  то  всю   жизнь  так  и  будешь  ключи   подавать…
      Мелкие   пакости  обычно   соответствуют    третьему  закону   Ньютона:  в  тот  же  день    мне   пришлось   сопровождать   майора  в  госпиталь  после  оказания  мною  первой  помощи .   Полуэктов,  бравируя   большим   опытом  учений,  при  имитации   гранатной  атаки,  неудачно   подорвал   взрывпакеты   и  ушиб   оба   глаза   оболочкой  взрывпакета.   При  оказании   первой  помощи,  как   нельзя  кстати  оказался   индивидуальный   пакет    с    набором   обеззараживающих   и  антисептических  веществ.
  Через   пару   недель    майор   вышел  из  госпиталя   совершенно  здоровым   и  пришел  поблагодарить  меня   за  своевременную   обработку  обожженного  лица.

Многие     полевые    занятия    нравились    всем  без   исключения.
Во-первых,  здесь     с  тобою обращаются    по-человечески ,   с  уважением,  не  дергают    по   мелочам.   Мудрый  мужик   был   наш    преподаватель   топографии,    он ненавязчиво     привил   нам    любовь    к  своему    предмету.   Более   того,   в  конце   занятий,  после   разбора  занятий,   он   умудрялся   сделать  нам   неуставной  сюрприз -  перед  тем,   как    вызвать  по  рации     транспорт  для   возвращения  в  училище,   доставал    припрятанный   вещмешок     картофеля…  Мы   пекли   ее  в  золе   костра,  потом   всем   взводом    ели     детское  баловство  в  компании   с   подполковником.
     На   нижнем    фото     позади    разбор  полетов    и   парни    на  перекуре  делятся  своими   успехами   составления  карты   местности.

Первая   стажировка   на    третьем   курсе   проходила   в   стенах  училища.  Когда  к   боевой   работе   всех   желающих  привлечь   было  невозможно,  нас   загружали   полезным    трудом.   В   тот  день   мы     грузили    щебень  из   ближнего    от   города   гранитного  карьера.  Было  уже  тепло   и мы   отдыхали    после   работы   под  прошлогодними   копнами  сена
Первый   день     после   всех   госэкзаменов,   мы  уже   не   курсанты,  но  еще   не    лейтенанты.   Но  уже   на  всех    правах   носить   свою   офицерскую  полевую  форму.  Это   -    давняя   традиция.   Последний   раз  наш  взвод   сфотографировался    вместе.
Как  всегда,   в   это   время   Юра   Самсоник     убежал  на  КПП    встречать   своего   папочку   вместе   с  подобострастным   комбатом  Яницким.    Все   три  года,  не  взирая    на  академическую  учебу,  рядом  с   нами   был   наш   комвзвода    капитан   Алексей     Васильевич    Овчинников. (  партийная  кличка  - «Волк»).

Каждая    страничка    выпускного    фотоальбома     содержит  фрагменты  нашего   училищного   житья  .  На   этой   запечатлен   день  госэкзамена   по  истории  КПСС   и  виньетки  наших     ребят    на   фоне житомирского  стадиона,  куда  мы  отправились   всем   взводом   после   экзамена.

На   этой странице  -  наш  взвод  неудачно  зафиксирован  фотографом  Юзиком,  самая  некрасивая  фаза   перехода   с  походного  шага   на  парадный   -  у  всех  правая  нога  полусогнута,  а   следующие   шаги  будут  на  выпрямленных  ногах  -  самый  шик  парадного  марша.  Но  присмотритесь,  как  правильно  Борик  приветствует   командование  училища,   а  ?
       Далее  мы  в   кабинете   радиомонтажа   сравниваем   два  осциллографа ИО-4 и ИО-6.
А  в  училищном   клубе   мы   выбирали  в   Верховный  Совет  СССР    поэта  Рыльского.


       Училищная   аллея    все  три  года   измерена:    от   казармы   до   учебного  корпуса  № 1  составляет   триста   шагов,  от  казармы   до  столовой  -   семьдесят   шесть.

На  нижней    фотографии    на  фоне   скверика   перед училищным   клубом,  мы  в   механической  мастерской   ,  на    занятиях  по  истории  КПСС,  и  на  встрече   с  легендарным   комиссаром   Брестской  крепости ,  Героем   Советского  Союза  майором   Гавриловым.
        Перед    тем,   как  облачиться  в    свою   габардиновую   полевую   форму,  меня   остановил   мой  друг   Толя   Нагорных  и   сфотографировал    при   входе   на  спортплощадку   нашего  дивизиона.
В   корпусе   №2   мы   изучали   цикл   предметов  электрорадиотехники. А   сняты   мы   на    радиоизмерениях,  где   разбираем   схему   осциллографа  ИО-6.  Далее -  показательные   строевые   занятия,  где   каждый   курсант    проверяет  свое   умение   управлять    взводным   строем    в    разных    ситуациях.  На    третьем   снимке  -      ребята   практически   знакомятся    с    танковым   двигателем.

На    главной   аллее,  ведущей    к штабу(  тоже   исхоженной   вдоль   и  поперек) начинались   и  заканчивались   все    увольнения   в   город,  в   отпуск   и  командировки.
  На  одном   снимке   мы   любуемся   блоками  станции,  которые   мы  сами  смонтировали   и   они   заработали,    на   другой   -  я  учил  своих  товарищей   работать  на  металлообрабатывающих  станках   по  поручению  капитана   Козьмина.  А   на  третьем -   Юзик   снял  нас   в столовой.   На   дальнем   столе   Берестенко ,  Калашников,  Рыбачёк   и  я , сидим   и  ожидаем,   когда   остальные   перестанут   чваниться…



















Половину    дивизионной   команды    боксеров   были   выходцы   нашего   взвода:
Владимир   Зайцев,  Борис   Ящук,   Вячеслав   Клячин  и  Валерий  Берестенко.  Остальные-  двое   из  нашей  батареи,  а  остальные   из  соседней. Представлял   нас  на  ринге  и  на  взвешивании   наш   «Волк».





















 


Победа      в  полуфинальном   бою.    Драться    не  люблю,   но  за  честь взвода- надо…





Тут      добавить   нечего….
На    этой     фотографии    золотые  медалисты   выпуска   1962   года.   Верхний    ряд    составляют   те,  кого  я  знал   лично:  первый слева -  Вова   Гарбузов,  второго  не  знаю,  третий  Гена   Маслаков,  четвертый -  Валера  Строенко,  пятый  -  я,  шестой   -  Коля  Исаев, седьмого не  знаю. В  среднем   ряду   девятым   стоит   Слава  Печенкин  из  десятой  батарее.  Первый  ряд  -  командование   училища.










Привязка    комплекса  «Нева»   к   местности    на   полной   топографической   основе.
 Поселок   Крошня.


Комичный    эпизод    удачно   запечатлел   Ваня  Сачавский.   Суть  происходящего-  на  лету   надо  решить   задание,  которое   научно   формируется   выражением: «Решение   обратной   геодезической   задачи».    И   формально  и  фактически   четверка   из  нашего  взвода   успешно ее   решили.   Нацелились   на  объектив   Петя  Рыбачёк,  Витя  Родный, Володя   Зайцев  и  Гена   Бобров

Самоподготовка     идет     в автоклассе     учебного   корпуса. Дежурный   по  взводу  -   курсант    Еагений  Надеев.










 


На   день  Конституции   по  какой – то  причине    все  училище   не   отпустили  в  увольнение   и  мы   стали   отмечать  праздник   по - своему.

Баламут   Витька   Голиков   заведет   каждого   своей   бесшабашностью…
Ну    хватит   дурачиться,  «Машка»!  -   «Машка» -  это  кличка   Голикова   среди   наших  ребят. 










С   Ромкой   Савицкасом      мы    работаем    на  приборе   ИЛ-14, который  испытывает  на   работоспособность    все    радиолампы,  выпускаемые    нашей   промышленностью.








С   Ванюшей     Сачавским    мы   не  можем   скрыть  своей   радости,  что  через  пару  месяцев    мы   закончим   нашу  училищную   жизнь    с  ее   радостями  и  несусветной   дуростью…










 




Среди   житомирских   полей   мы     нашли    медаль   «За   взятие  Кенигсберга»,  которую   Герка  Арбузов   пытается  прилепить  к  гимнастерке  Берестенко.












На    этой   фотографии  главпочтамта   Житомира   фрагменты    занятий   на  перекладине -  Вячек   Клячин   произвел   подьем   разгибом,  а   я  страхую  каждого,  как  замкомвзвода,   на  автоподготовке мы   занимались   регулировками   двигателя  ЗИЛ-120,  в   потом  сходили   сфотографироваться   в    городском   парке  и  на   скале   у  беседки  ветров.





Беседка   у   скалы  «Голова   Чапского»   ,  батарейное  комсоиольское  собрание,  Валерка   Полуэктов  и  Герка   Арбузов   возле  избирательной  урны,    наш   взводный   инструментальный      ансамбль   « Струнный   октет».


 Во   всем   блеске  на  брусьях   Васька  Майоров,   Витя  Устенко  объясняет  работу  карбюратора,   на  скале   мы   любуемся  другим  берегом,  а  потом  идем  из  парка  в   училище

Для   нашего   альбома  иы  раза  три   выходили  в  город,   но   в  нем   самым  красивым  местом     все  же   оставался   только   парк,   куда   мы  невольно  приходили.


На  фоне   нашей   казармы   и   нашего  цветника    начальник  училища  Харчиков   принимает  переходящий  кубок   за   победу  нашего  училища   среди   аналогичных  учебных  заведений   страны   в    спартакиаде   1961  года.  Строят  пирамиду   наши  взводные   гимнасты,  Вовка  Зайцев   рвется  к  воротам   в  схватке  по гандболу,  а  в  центре  -    офицеры   училища  демонстрируют   настоящий   парадный  шаг -   ведет   каре   начальник   учебного  отдела  училища  полковник  Обухов.

Последняя    курсантская    официальная  фотография…











 На  фоне   наших   кудрявых   березок.

Не   видны    изучаемые  предметы:
Основы     электротехники,
Математика
Черчение,   Технология  металлов,Военная  топография,  Противохимическая полготовка,
Связь,Техническая  механика, Автотракторная  подготовка,  Радиотехника и  радиолокация, Радиоизмерения,  Ремонт  Радиотехнических  устройств, Автоматика радиоустройств,Строевая  подготовка,Иностранный  язык, Методическая  подготовка,
Партийно-политическая  работа, Военно-инженерная  подготовка, Уставы  Советской  Армии, Стрелковая  продготовка, Стажировка  в  войсках, Спецкурс №1 -  передатчики,Спецкурс №2 - приёмники
Физподготовка,    Далее  четыре  колонки -  госэкзамены:   Ск №2, История КПСС,Ск№1,  Тактика.