- Эгей! Птица! Птица-синица! Лети ко мне! Как тебя зовут птица? Ты кто? Воробей? Или жаворонок? А может, ты соловей? Возьми меня с собой полетать!
Светочка машет рукой пролетающему голубю и хохочет. Из всех пернатых в лицо она знает только дятла и аиста. Ах, да! И лебедей. Но лебеди мимо ее окон никогда не летали. А порхают какие-то мелкие веселые птахи. И Светочка с удовольствием смотрит, как стремительно взмывают они вверх, в поднебесье и будто растворяются, тают, в солнечном сиянии.
Светочка моет окно. Некоторые женщины не любят мыть окна. А Светочке нравится. Она стоит на подоконнике в шортиках и маечке, наслаждаясь открывающимся простором. Старый дом замыкает собой город. Словно пограничник на границе. Посмотришь налево- крыши, крыши, окна, окна. Город! А глянешь направо - поле, перелесочек и опять поле. И столько воздуха и неба! А в небе - птицы. И так хорошо на душе делается. Легко так. Петь хочется! И Светочка подтанцовывает на подоконнике и поет: "Сильная, смелая, как лебедь белая, я становлюсь на крыло..." Салфетка так и мелькает. Светочка словно смотрит на себя со стороны, любуется, какая же она ловкая, какая ладная. Она напевает, улыбаясь. Чистое стекло радостно взвизгивает под ее сильной ладошкой, сверкает.
Двор где-то далеко внизу. Все-таки пятый этаж. Но Светочка не боится высоты. Стоит на краю подоконника - и хоть бы что. Нисколечко не страшно. Только дух захватывает и хочется взмахнуть руками и полететь легкой птицей навстречу солнцу. То-то весело!
- Эге-гей, липы! Подрастайте быстрее! - кричит Светочка чахлым прутикам под окном. Три месяца назад Светочка и Кирилл только въехали в квартиру и сразу угодили на субботник, устроенный жильцами. Весело, под музыку высаживали липы и цветы. И Светочка сама воткнула в землю трогательный прутик, и поливала его водой из ведерка, и приминала ладошками землю. Когда-то вырастут. Но ведь вырастут. Лет через десять. А Светочка, нет, тогда уже Светлана Игоревна в пышном платье - по зеленому полю алые маки - будет катать в благоухающей тени коляску с дочкой. А повзрослевший сын будет шагать рядом. И все соседи будут любоваться на них, улыбаться, здороваться. А как же! Они к тому времени перезнакомятся и подружатся с соседями. Светочка от избытка чувств радостно притопывает ладной ножкой и кричит: "Эге-гей! Люди!" Но двор пуст. Некому откликнуться на ее призыв.
Сына они назовут Кирюшкой. Кирилл Кириллович. Очень красиво! А дочь - Дашенькой. Подарок! Кирилл и Дарья. Просто восторг! Жаль, конечно, что Кирилл не хочет сейчас ребенка. Говорит, надо подождать. Пожить для себя. Да и квартирка для детей маловата. Одна комната. Но Светочка не унывает. Пусть одна, зато своя! Ничего, все образуется! Сегодня она откроет Кириллу свой секрет. Она скажет: "Кирюш, угадай, кем ты скоро станешь?" Кирилл будет морщить лоб, ломать голову, просить Светочку, чтобы она не томила душеньку. А когда узнает, он, конечно, обрадуется. Ведь он так любит Светочку. И они будут радоваться вместе. И Светочка родит сына. Маленького мальчишечку, похожего на Кирилла, как две капельки воды.
Светочка взглянула на нарядные настенные часы в форме розы, с любовью купленные на рынке в прошлый выходной. Надо торопиться. Скоро придет Кирилл. Светочка накроет стол белой скатертью и будет кормить своего мужа вкусным обедом. Как упоительно звучат эти слова: своего мужа. Да, вот уже три месяца она замужняя женщина. Смешно! Смешно и радостно.
Когда их венчали, Светочка даже расплакалась от умиления и торжественности. Их подвели к алтарю, и сквозь слезы она увидела СВЕТ. Там, в алтаре был СВЕТ! Много света. Сквозь высокое стрельчатое окно Светочка разглядела небо, радостно-синее, и поняла, что Бог - это Свет и Радость. Даже не поняла, а почувствовала взволнованной душой. И еще она подумала в тот миг, что Бог сейчас смотрит на нее, на Светочку, на Кирилла и видит только их. И радуется их светлой радости. А как же! Только ради них в этот день открыли церковь, только для них так чисто и торжественно пел хор. В этот день в Доме Бога они были одни, его любимые, избранные дети. Вот так думала Светочка и верила, что все теперь в ее жизни будет замечательно. Как в книжках пишут: и в горе, и в радости - вместе. Они с Кириллом все будут делить пополам, помогать друг другу. Растить детей. И самое главное - любить друг друга. И жить они будут долго-долго! И умрут в один день.
Звонок в дверь прервал ее размышления. Спрыгнув с подоконника, Светочка бросилась к двери, по пути мельком глянула в зеркало: пышные светлые волосы , коротко острижены. Чуть растрепались, но все равно хороша!
На пороге, тяжело дыша, стояла молодая женщина, должно быть, на последнем месяце беременности. Одной рукой она поддерживала живот, другой - облокотилась о стенку. Ее миловидное личико, припухшее, бледное, покрывала испарина.
- Устала, пока поднялась, - проговорила она невнятно.
- Лифта у нас нет, - улыбнулась Светочка виновато, словно по ее вине беременная женщина пешком карабкалась на пятый этаж.
- Мне бы с Кирюшей поговорить, - сказала женщина, отдышавшись.
Светочку неприятно резануло фамильярное "Кирюша" в устах незнакомки.
- Его нет дома.
- А вы кто ж ему будете? Сестра? Анюта? Он мне рассказывал про вас. Только я думала вы постарше. А я Таня.
Женщина разулыбалась, вытирая лоб.
- Фу, запарилась. Мне б водички и присесть бы.
Светочка молча посторонилась, приглашая неизвестную Таню войти в дом. Сердце ее болезненно заныло, как на беду. Они вошли в комнату, и незнакомка, вскрикнула. Большая свадебная фотография на стене привлекла ее внимание: Кирилл держал Светочку на руках. Они смеялись. Светочке очень нравилась именно эта фотография. Кирилл смотрел на молодую жену с нежностью, а Светочка улыбалась, как кинозвезда. И теперь незнакомая Таня застыла перед фотографией с потрясенным лицом. Она обернулась и посмотрела на Светочку с ужасом. Ее светлые глаза наливались слезами, губы дрожали. Неуклюже, переваливаясь, она подошла к стене и вдруг сорвала фотографию, швырнула на пол, осколки разлетелись во все стороны. Светочка оцепенела от ужаса.
- Что? Что ты наделала? - ахнула Светочка. - С ума сошла?
А беременная женщина, поддерживая руками огромный живот, всхлипывала, словно захлебывалась и топтала, топтала распухшей ногой в старенькой босоножке улыбающиеся лица на фотографии. Осколки стекла под ударами этой растоптанной босоножки, превращались в серо-зеленую кашицу. В одну минуту лица на фотографии мучительно искривились и исчезли, уничтоженные безжалостной босоножкой.
Светочка очнулась и, схватив ненормальную гостью за руку, дернула что есть силы.
Незнакомка закричала от боли, сделала несколько шажков, потеряла равновесие и начала валиться на бок, прямо на диван.
- Я соседей позову! Я милицию вызову!
Уже выкрикивая эти угрозы, Светочка понимала, что не будет она звать соседей и звонить в милицию. Не будет, потому что не поможет милиция, и соседи не помогут. Ей надо самой разобраться в происходящем. И никуда ей не спрятаться и не деться. Разбираться придется. И еще она чувствовала, что это разбирательство не принесет ей успокоения. И вдруг обожгла мысль: с приходом этой беременной психопатки ее наивные мечты о счастливой жизни рухнули, разбились, как стекло на изувеченной соперницей фотографии.
Соперница! Вот оно это слово, о котором Светочка боялась даже подумать. Соперница!Но этого не может быть! Кирилл не мог так с ней поступить! Не мог! Они же венчались! Перед Богом давали слово! И в радости, и в горе...
Все эти мысли пронеслись в Светочкиной голове, пока она сбегала на кухню, принесла воды, помогла оцепеневшей беременной сесть на диване.
- Рассказывай! Все рассказывай! - приказала она, топнув ножкой. Стекло под ногой жалобно взвизгнуло, и Светочке вспомнилось, как еще полчаса назад она радостно мыла окно и так же радостно скрипело под рукой чистое стекло. В одно мгновение все изменилось. Вся жизнь. Светочка вздохнула.
- Ты у меня Кирюшу украла, - пробормотала незваная гостья. Она шумно выпила воду и вдруг заплакала навзрыд, подвывая.
- Я не крала! Ты все врешь! Кирилл мой! Он меня любит!
- Конечно, - Таня судорожно вздохнула, пытаясь остановить слезы, - чего ж тебя не любить? Я вон какая стала! Корова! Мне через месяц рожать. Сы-ы-ы-на! Кирюшкой хотели назвать. А дочку Да-а-ашей. Мы поссорились... Он уехал... Я искала... Адрес нашла.... А он уже женился-а-а-а... Подлец!
- Ты все врешь! Врешь! Это я, я рожу ему сына. Кирюшку! Уходи! Лживая дрянь! Уходи!
Но бросая эти слова в лицо сопернице, она с ужасом понимала: не будет. Ничего у них с Кириллом уже не будет. И сына, о котором она так мечтала, родит Кириллу вот эта плачущая женщина. Но как же он мог? Как же он мог бросить эту Таню, зная, что у нее будет ребенок! Ее Кирилл! Неужели мог? Нет! Это чудовищное недоразумение. Сейчас придет Кирилл, и кошмар исчезнет.
Хлопнула входная дверь. Светочка услышала любимый ласковый голос:
- Малыш! Я уже пришел.
На какой-то миг мелькнула надежда, что сейчас незнакомка растает, как таяли за окном птицы в сияющей солнечной дымке, и опять пойдет хорошая счастливая жизнь. Мелькнула и исчезла. Кирилл вошел в комнату, увидел Таню и онемел. Светочка с тоскливым ужасом наблюдала, как на красивом лице мужа, сменяя друг друга, мелькнули радость, удивление, узнавание, изумление, злость. Когда он заговорил, Светочка не узнала его голос.
- Что она здесь делает?
- Ты меня об этом спрашиваешь? - оскорбилась Светочка.
И Кирилл не нашел ничего лучшего, как спросить теперь уже у Тани:
- Что ты здесь делаешь, дрянь?
Светочка вздрогнула, как от удара. Таким своего мужа она не знала.
- Пришла посмотреть на тебя, да, видно, напрасно, - тихо сказала Таня. Она тяжело поднялась с дивана, одернула платьице, обхватила живот руками и замерла, словно давала возможность Кириллу рассмотреть себя.
- Даже не надейся! Это не мой ребенок! Я его не признаю. Я запретил тебя рожать! Ты помнишь? Ты не послушалась. А теперь убирайся!
Кирилл стиснул кулаки, и Светочке на какой-то миг показалось, что он сейчас бросится на нежданную гостью.
- Эх, ты...
Таня криво усмехнулась,мельком взглянула на Светочку и пошла к двери.
- Постой! Я тебя провожу!- Кирилл дернулся за гостьей.
И уже Светочке:
- Я сейчас!
Хлопнула дверь, и в квартире установилась тишина. Светочка устало смотрела на разоренное гнездо, еще утром бывшее таким счастливым и радостным. С неведомой ей раньше печалью она оглядела мебель, которую покупала с Кириллом , радуясь каждой вещице. Безделушки в горке для посуды: фарфоровые птицы, такие милые, такие смешные - теперь совершенно не радовали ее. Изуродованная фотография на полу в мелких осколках. Страшная, со стертыми лицами. Еще утром она была так счастлива. И вот ничего нет. Ни лиц. Ни людей. Ни надежды. Светочка равнодушно отвернулась и подошла к распахнутому окну. Только для окна ничего не изменилось. Оно все так же сияло блестящими умытыми стеклами. А жизнь Светочки рухнула. Она выглянула в окно, но двор был пуст. Значит, еще спускаются, или говорят на лестнице. О чем? О ребенке? Что же делать? Ее муж сейчас на ее глазах отказался от собственного ребенка. Неужели и Светочкин ребенок ему не нужен? А она так верила ему. Глаза наполнились слезами.
Вышли! Светочка взобралась на подоконник, чтобы лучше видеть. Но Кирилл и Таня не пошли на середину двора, чтобы Светочке удобней было наблюдать за ними. Они свернули сразу у подъезда и медленно пошли вдоль дома. С ревнивой внимательностью Светочка провожала их взглядом, пытаясь угадать, о чем говорят, разглядеть, как смотрит на соперницу Кирилл: нежно или равнодушно. Вот взял за руку. Остановились. Держит! Держит ее руку в своей! Решил вернуться к Татьяне? А как же она, Светочка? Как же ее ребенок? Нет! Это невозможно! Светочка взялась за раму и потянулась из окна, чтобы лучше видеть.
Рама вдруг поддалась ее нажиму и распахнулась. Светочка, не удержав равновесия, качнулась вперед и почувствовала всем телом страшную, оглушительную пустоту. Она испуганно вскрикнула, изогнулась, пытаясь удержаться, и повисла на распахнувшейся раме.
Кирилл услышал ее отчаянный, полный ужаса крик, ринулся в дом. Таня, подхватив живот, поковыляла на середину двора, тоненько крича: "Помогите! Кто-нибудь помогите!" Но двор был пуст.
Прямо над собой, совсем близко, Светочка увидела козырек крыши. А под ним нахохлившегося голубя. Его блестящий глаз-бусина, казалось, укоризненно смотрел на Светочку. Словно удивлялся: "Чего кричишь? Лети! Это так здорово и так легко - летать!" Рама покачивалась, и вместе с рамой покачивалась Светочка. Она чувствовала, как мгновенно ослабели руки и скользят, предательски скользят по дереву сведенные судорогой пальцы. Сейчас она упадет! Потому что она никому не нужна. Нет теперь у нее Кирилла. У Тани есть. У Таниного малыша есть. А у нее - нет. Ушел! Ушел к сопернице, которая ворвалась сегодня в их дом и разрушила их жизнь. Погубила. Она, Светочка, не нужна Кириллу, она им мешает. И Кириллу, и этой Тане, и этому нерожденному Таниному малышу, которого так не хотел Кирилл. Он родится, а она умрет. И лучше ей умереть, чтобы не мешать. Это же так легко. Разжать пальцы и полететь, как птица. Но она не хочет умирать! Она хочет жить! Жить! Жить! Как глупо умереть сейчас! Она вспомнила венчание, и теплый голос батюшки, и радостно-синее небо в алтаре, и свет. Много света. Радостного света. Запрокинув голову Светочка увидела небо. Такое близкое. Такое синее. Как в алтаре. Она вспомнила свою тогдашнюю радость и заплакала. Не будет больше в ее жизни радости. И жизни - не будет. А малыш? Ее малыш? Она должна жить. Ради ребенка. Который уже живет в ней. Она должна выбраться! Надо только подтянуться и зацепиться ногой за подоконник. Она сможет. Она сделает это. Ради малыша. Светочка снова попыталась подтянуться, но руки, словно чужие, не повиновались ей. Из последних сил она изогнулась для толчка. Хлопнула дверь, Кирилл влетел в комнату. Бросился к окну.
- Ты что наделала, дура?
Голубь вдруг срывается из-под крыши, заполошно взмахивая крыльями. Светочка испуганно отшатывается и на какой-то миг разжимает пальцы. Еще секунду она видит лицо Кирилла, его испуганные глаза, разорванный криком рот и еще успевает подумать:" Он все-таки не любит меня!" - и в следующий миг ее изогнувшееся тело отправилось в прощальный полет, вбирая в себя и небо, и солнце, и птичий гомон, и радость жизни.
Фотографию взяла здесь.
Спасибо автору!