Я искал дорогу к морю через бывший санаторий: был здесь в бытность парк помпезный, а теперь фасад облезлый, окон черные бойницы словно старости глазницы: по останкам рам
мимозы сыплют желтый цвет как слёзы замутненных катарактой глаз слепых и неопрятных…
А лиан тугие петли источают запах смерти,- запах сырости и тлена…
И трава здесь по колено: на запущенных аллеях серебром мелькают змеи…
Страшно, сумрачно и стыло,- сердце бьется через силу…
… Пробираюсь осторожно ( на душе моей тревожно) через хлам, стекла осколки по пригоркам на задворки: в глубине ветвей самшита средь развалин что-то скрыто.
Подхожу, влекомый тайной, но самшит с тупым отчаяньем встал преградой на пути,- не пройти, не обойти!
Средь стволов ползу как полоз…
Глядь, - полянка. Во весь голос чуть не вскрикнул от восторга,- это зрелище надолго захватило душу в плен: предо мной предстал дольмен, из шести громадных плит и седьмою перекрыт. Известняк ли это, туф… замер я , едва взглянув: великанское строенье, - разум ввергнут в изумленье!
Как же смог он сохраниться? Оттого ль, что только птицам, бороздящим небеса, вся видна его краса…
Я отверстие кривое глажу дрогнувшей рукою…
И не зря дрожит рука,-
словно сдвинулись века мне навстречу чередой,- я нарушил их покой…
Из глубин, из древних лет сил непознанных привет теплотой в мои ладони, что скопил в священном лоне, камень дарит… Словно гонит, будоражит мою кровь…
Припадаю к камню вновь: «Кто ты? Келья иль гробница? На дольмены люд дивится как на диво, чудо света! Выдай тайну!»
Нет ответа…