Мишаня, таща себя на работу, не удержался. Притормозив возле ларька, раскрашенного кухлями с пеной, таки влил в себя три светлого. Он мог этого и не делать, так как вчерашние посиделки были никудышними. Но пройти просто так тоже не мог. Привычка, все-таки.
Придя на стройку, он уже собирался затосковать. Однако Саня, кореш его, вытащил из потрепанной сумки "Столичнуую". Осушив полбутылки, они отправились зарабатывать тачками на честную жизнь. Не забывая периодически допивать из того, что осталось.
До обеда Мишаня тянул кое-как, морщась, но все-таки вытянул. С облегчением покинул на час осточертевшую стройку. Ради уютного мечтания в столовке напротив. Пиво там было хоть и мерзопакостным, но недорогим. Саня же с ним не пошел. Так как прилег обдумать свое слабое положение в обществе..
С обеда Мишаня чуть припоздил, зато по дороге купил чего-то непонятного и за полцены. Это что-то должно было до вечера оттягивать надвигавшийся жизненный кризис. Обычный для него при отсутствии правильного взбадривания мысли.
Купленное оказалось неожиданно сильным. Способным притормозить не только взгляд в будущее, но и само движение. Что вскоре проявилось при переноске цемента в бумажных мешках. Увидя прораба, Мишане показалось, что тот смотрит на него с недоверием. Решив проявить перед ним выносливость, он взвалил на свои плечи вместо одного мешка - два.
Но прораб в его искреннем стремлении пользы не увидел, так как Мишаня с мешками свалился прямо на него. Отчего тот, плюнув на свой внутренний мир, стал употреблять слова, которые Мишаня не смог запомнить. Ввиду своей отсталости, которая не улавливала все богатство раскрученных прорабом выражений.
В конце концов прораб успокоился, не смотря на свой угрюмый от цемента вид. Только предложил по-отечески Мишане пойти крепко подумать до утра.
Однако, Мишаня думать без бутылки не мог. Поэтому пошел в кафе, где помогал проигрывателю петь заунывные песни о любви и тяжелой судьбе солдата. Коему до конца службы оставалось целых десять дней.
Песни в таком художественном оформлении не всем понравились. Мишане пришлось сильно расстроиться и уйти.
Уже доходя до дома, он все-таки смог членораздельно объяснить женщине в киоске, что ему надо всего несколько бутылок пива. Для окочательного решения вопроса, отечески поставленного перед ним прорабом.
Ввалясь в квартиру с глубокой любовью к людям, Мишаня дотянул до кушетки. Положа на нее голову, решил, наконец, предаться освободительному забвению. Твердя напоследок убегающим мыслям, что так дальше жить нельзя. Что он погубит себя и отечество... И что завтра ОН НАЧНЕТ НОВУЮ ЖИЗНЬ.
Новая жизнь принесла утром жестокое избиение внутреннего естества. И она имела далеко зовущие перспективы, НО...
Мишаня увидел под кушеткой купленное им вчера пиво...