Оля просыпалась, сладко потягиваясь. Глаза её приоткрылись, и изумление, будто только и ждавшее этого, влилось в них и заполнило их до краёв.
Перед Олей на соседней кровати лежала Альбина. Причём голова и тело Альбины составляли неделимое целое. Это никак не вязалось с событиями вчерашнего дня, запечатлёнными в Олиной памяти.
- Как, разве мы не тебе вчера голову отрубили? – спросила Оля.
- Господь с тобой! – испуганно отозвалась Альбина, ощупав на всякий случай свою голову. Та была на месте. – Точно не мне!
Испуг Альбины развеял завесу алкогольных паров, туманивших в Олиной памяти события вчерашнего дня. Воспоминания становились отчётливее.
- Но кому-то ведь точно рубили – сказала Оля, силясь выгнать из головы остатки пара.
- Ладно херню пороть, собирайся, нам ещё в Свияжск ехать – подытожила разговор Альбина. Она тоже была под паром, но испуг и её освежил.
…………………………………………………………………………………………………………
За немытыми окнами электрички мелькал незамысловатый пейзаж. Монотонное постукивание колёс убаюкивало. Оля уснула.
…………………………………………………………………………………………………………
- Да проснитесь же, наконец, проснитесь! – кричал кто-то Пестовой, энергично расталкивая её. Оля открыла глаза. Перед ней стоял человек в какой-то странной форме, похожей на милицейскую. Убедившись, что Пестова проснулась, человек отошёл и стал расталкивать кого-то, сидевшего с Пестовой рядом и, видимо, тоже спавшего. Оля машинально обернулась на шум и увидела рядом с собой Альбину. Её и будили. Альбина долго игнорировала человека в форме, не реагируя на его толчки и слова, но в конце концов будивший добился своего – глаза её открылись. Недоумевающе глядя на стоящего перед ней человека, Альбина спросила:
- Что… Свияжск?
От этого вопроса лицо будившего скривило брезгливо-недовольной гримасой, словно вопрос был верхом глупости и наглости.
- Почти – ехидно ответил человек в форме после секундного замешательства. – Не забудьте встать, когда войдут – добавил он, отходя от Альбины.
Олю насторожил такой ответ. Альбину он насторожить не успел, так как она уснула, прежде чем будивший ответил.
Пестова огляделась. Она увидела, что сидит в каком-то зале с рядами кресел и широкой трибуной на возвышении. На креслах сидело несколько человек. Трибуна пустовала, хотя по бокам от неё стояли два человека в форме. Строгое убранство зала и укоризненные взгляды, устремлённые со всех сторон на Олю, сулили недоброе, по крайней мере, так ей казалось. Ещё ей казалось, что скамья, на которой сидят они с Альбиной, - странная скамья, стоящая как-то обособленно от всего остального в зале – довольно постыдное место, и неодобрение, читаемое во всех устремлённых на неё взглядах, как-то связано с этим. «Похоже на суд» - мелькнула у Оли тревожная мысль. «Причём суд какой-то уж слишком страшный. Не за голову ли?» В зале царили тишина и спокойствие.
Вдруг дверь в зал резко отворилась, вошёл ещё один в форме и провозгласил:
- Встать! Страшный суд идёт!
Оля машинально вскочила, в испуге не совсем понимая, что произошло, и что она сама делает. Тем временем в зал вошло несколько сумрачного вида людей. Вошедшие деловито направились к трибуне.
Дальнейшее Оля воспринимала словно сквозь матовое стекло. Насильственное пробуждение возмутило осевший было на дне сознания алкогольный пар, и он вновь поднимался, затуманивая происходящее. Оля сознавала, что окружающие о чём-то говорили между собой, задавали ей какие-то вопросы, но о чём её спрашивали, что она отвечала и отвечала ли вообще, сколько времени всё это длилось, она вряд ли вспомнила бы. События шли как бы мимо Олиного сознания, лишь вскользь задевая его.
Из полузабытья Олю вывели не звуки чьих-то слов, а нечто вполне ощутимое физически. Это самое нечто обрушилось ей на колени и голосом Альбины прокричало:
- Пестова, Свияжск!
Метание алкогольных паров в Альбине достигло штормового уровня. Последние несколько минут её нещадно кренило то в одну сторону, то в другую. Вихри пара веяли всё сильнее, и очередным их порывом Альбину выбросило на Олю, как на отмель. Почувствовав под днищем земную твердь (твердью невольно оказалась Оля), Альбина решила, что это не иначе как Свияжск, к которому её помыслы так стремились. И, решив, поделилась своей радостью с лучшей подругой. Радость Альбины была так велика, крик её был так громок, что она даже сама проснулась.
Открыв глаза и выйдя из крена, Альбина полусонно оглядела переставший дышать от изумления зал. По читаемому во всех устремлённых на неё глазах удивлению она поняла, что до Свияжска ещё далеко, и снова уснула. Один из сидевших за трибуной, видимо более других закалённый морально, решив, что пора вернуться к прерванным делам, изрёк начальственно:
- Введите обезглавленного. Обвинение вызывает пострадавшего.
Зал облегчённо выдохнул. Жизнь возвращалась в привычное русло.
Оля попыталась вдуматься в услышанное, вникнуть в его смысл. У неё ничего не получилось, но слова эти её потрясли. Всё бы ничего, но за считанные мгновения до зтого её потрясла Альбина своим рухнувшим телом (потрясла более физически, чем морально). Оправиться сразу от двух катаклизмов Оле не удалось. Начальственные слова про обезглавленного породили в её душе смутный страх, почти мгновенно выросший до истеричного отчаяния. Оля больше не могла здесь сидеть. Она вскочила на ноги и вдруг…
…………………………………………………………………………………………………………
За немытыми окнами электрички мелькал незамысловатый пейзаж. Монотонное постукивание колёс убаюкивало. Оля села – ехать предстояло ещё долго. До Свияжска было как всегда далеко.