Моя коммуналка. 15. Дуська монашка

               

Прямо напротив нас в такой же десятиметровке жила одна загадочная особа. Все в коридоре звали ее тетя Дуся.
Была она женщиной неопределенного возраста, высокой и статной, всегда одетой в черное и с черным платком на голове. Повязан платок был так низко, что открытыми оставались только темные, соболиные брови.
 
Кожа на лице тети Дуси светилась свежестью, щеки горели нежным девичьим румянцем, а губы – крепко сжаты. Глаз ее я не помню, поскольку она никогда их не поднимала.
На длинную темную юбку спадал широкий размахай, типа толстовки, но весь в мелких сборках и защипах.
 По утрам, когда все еще спали,  тетя Дуся куда-то исчезала на целый день, закрыв свою дверь на ключ, чего никто из соседей себе не позволял, и появлялась дома только к вечеру. Она выходила на кухню и, стоя лицом к плите, молчаливо следила за закипающим молоком в синей с белыми крапинками кастрюльке с длинной ручкой. Ничего другого на моей памяти она себе не готовила. После чего исчезала за плотно закрытой дверью до следующего утра.

С нами, детьми она не разговаривала, взрослым кивала в виде приветствия, ухитряясь не поднимать вечно опущенной головы, на которой изредка появлялся белый платочек, но повязанный так же низко, как и черный. Ни с кем и никогда она не останавливалась поболтать, подруг в коммуналке не имела, в гости к ней никто не приходил...

Тетю Дусю все немного побаивались, а дети считали страшной колдуньей и обходили стороной, опасливо косясь вслед.

Однажды я зашла на кухню и спряталась за ее прямой черной спиной. Набравшись храбрости, я заглянула в ее кастрюльку и в ужасе отшатнулась. Там закипало молоко, но собирающиеся у стенок пенные пузыри отливали красным…
До сих пор не могу понять, отчего на молоке может быть красная пена? Конечно, я рассказала всем своим сопливым дружкам об этом таинственном красном молоке, отчего наши подозрения о колдовской деятельности тети Дуси только усилились.
 
Один единственный  раз я побывала в ее комнате…

Случилось это так. Как-то зимой мы с верным Валеркой Князевым играли в коридоре в жмурки. Валерка водил и чуть было не поймал меня, но в последний момент поскользнулся и грохнулся на пол, взмахнув руками. Поднимаясь с пола, он уперся рукой в дверь тети Дуси, и она распахнулась. Очевидно, она впервые в жизни забыла запереть дверь.

Валерка спиной ввалился в ее комнату.Я бросилась к нему на помощь. Дверь медленно закрылась за нами…

Мы очутились в темноте, но не совсем полной. Вся правая стена от пола до потолка была увешена разноцветными светящимися стаканчиками на золоченых цепочках. Под ними темнели старинные портреты мужчин и женщин…

Мы с Валеркой обомлели, рассматривая зеленые, синие и красные мигающие огоньки в прозрачных резных стаканчиках.
Вообще-то все это было довольно красиво, но как-то страшновато.

Вечером я спросила у родителей о том, что это было?
Мама строго поинтересовалась, как мы попали в Дусину комнату, а услышав ответ, обратилась к отцу с тем же вопросом.

- Дуська же монашка, - ответил отец. – А то, что они видели, домашний иконостас с лампадами.

Ночью я долго не могла уснуть и, как это часто случалось, подслушивала разговоры отца с матерью.
- Помню, какой она веселой и разудалой бабой была при жизни мужа. Любила его безумно, а он ее. Красивая была пара. Оба высокие, статные, огневые! Васька любил гостей, играл на гитаре, пел необыкновенно, - рассказывал отец, живший в нашей коммуналке задолго до нашего с мамой в ней появления. – Бывало, ночи напролет поют и пляшут. Шум, гам, смех! Весело жили! А Дуська-то какая красавица была! Певунья, плясунья, заводила! Все наши мужики по ней сохли…
- И ты тоже? – безразлично поинтересовалась мама.
- Да ты что? Я же зеленым пацаном тогда был. Потом дядя Вася умер, и Дуська сама чуть не померла с горя, а через год подалась в монашки.

Это сейчас я знаю, что в те времена все женские монастыри были закрыты, кроме Черниговского. Но тайное монашество – «монашество в миру» существовало…