«Латунский пользовался репутацией самого умного человека в Киеве.
Как всякий умница он держался правила - никогда ничему не удивляться».
(М.А. Булгаков, «Великий Канцлер», "Дядя в буфете").
Милый Латунский совсем потускнел и пепельным
в пасть табакерки сыплется из блондина…
Знаете, впору уже признаваться: трепетно
я Вас люблю, прям как мама - раму на мыло,
или как шея верёвку - комплекты всякие,
как ни ряди, победит закон гравитации,
и табуретка верная - не трёхлапая,
ну и чтоб крюк был с прочной-прочной фиксацией. -
Разве бывает, мой милый, прочнее времени?
Ваше перо затупилось и загусилось так…
Разве без пошлых статеек вечность беременна,
разве без ваших подколок бы выно’сила?
Ах, ударение только на ‘вы и шёпотом,
Вы же простили шалости окон битые?
Тяжко-то пешкою – лифт опять не работает,
(поздно конём) на восьмой возвращаться,
милый мой. Мы Вам прислали бы клюку,
как в сказках, помните? Азбуку Морзе -
морозными, очень длинными - ей выбивать,
но я ведьма от Бога добрая, клюковку лучше
за здравие наше выпейте.
Вам же покой только снится - опять бессонница?
Вы не ломайте сирень, больно уж пьянящая,
я бы могла Вас тогда отпустить, безропотный
слушать прибой, но с Вас полно и настоящего
фырканья крана: вода летом - ох, холодная,
с Вашей закалкой не страшно, да к Лете близится…
Он Вас не помнит, Латунский,
И Вы не помните.
Чистыми пятнами рукопись веры пишется.
15 июля
1881-1200
:)