Перед ночёвкой развели настоящий костер. Производственную связь с турбазой Адмирал на этот раз установил в отдалении от места стоянки, чтобы никому не было слышно, как “Чайник” будет разговаривать с “Кастрюлькой” о любви. Так же поняла происходящее Мара, ни на никого не глядела и слегка дёргалась. На сладкое разлили по кружкам чай с сахаром. Артур добавил туда же рома. Получилось вкусно, тепло и энергично.
Единственным человеком, который не мог скрыть, что подавлен обстоятельствами, был Адмирал, ему не помог даже горячительный напиток. Он пил, морщился, будто ужасно обжигался и молчал. Радиосвязь с женой подействовала на него скверным образом. Считая себя виноватым перед коллективом, ерошил на голове льяные волосы, неотрывно глядел на языки пламени, авторитет его тем временем падал. Начала разброд и шатания Мара. Сразу после ужина нырнула в палатку отдыхать, забрав с собой Надин. Артур с гитарой прочно расположился у костра и запел для оставшихся. Когда стемнело, выползли из палатки проспавшие концерт, и тогда на помощь главному артисту пришёл Сергей со своей гитарой.
– Ну, ты, подвинься, я сяду, – сказала Надин Кольке.
Она натянула куртку, а под куртку свитер, что сделало её несколько менее худощавой. К ночи на реке сильно холодает.
– Песня про девушку с веслом, – сказал Адмирал. – Славным байдарочницам всех времён и народов посвящается.
Я в грозу и дождь ужасный
Ставила палатку.
Я на байду целый день
Клеила заплатку.
Но когда доплыли в речке
До ужасной бочки,
Я по берегу скакала
По болотным кочкам.
Ведь баба – дура, бабадура,
Ей в порог нельзя!
Посреди валов начнет
Подкрашивать глаза! 2)
– Завтра на кашу можешь не рассчитывать, – обиделась Ира, – мы гребём не хуже некоторых. Да ещё обед готовим для вас. Что-нибудь хорошее спеть можете?
– Приятно для души?
– Конечно.
– Для женской души? – уточнил Артур, – это сколько угодно, только успевайте слушать, девушки!
Ты у меня одна, словно в ночи луна,
Словно в году весна, словно в степи сосна.
Нету другой такой ни за какой рекой,
Нет за туманами, дальними странами. 3)
У костра хорошо, тепло, уютно, так бы сидеть и сидеть всю ночь, слушая песни.Замечательно им быть вместе среди суровой безлюдной тайги, рядом с холодной рекой, на гладком песчаном берегу. Ох, и здорово чувствовать рядом плечо и бездумно улыбаться. По левую руку от Артура – Маша, по правую – Ира. Обе заворожённо смотрят поющему в рот. Сам певец глядит только в костер. Красные огоньки мерцают в зрачках. Адмирал поет Маре, только ей и смотрит лишь на неё.
Мне звезда упала на ладошку,
Я её спросил: – Откуда ты?
– Дайте мне передохнуть немножко,
Я с такой летела высоты… 4)
Прекрасно ясно, что звезда с необыкновенной высоты – Мара. Она стеснительно опустила глаза… Николя словил-таки момент, блеснули снова, как тогда, в столовой. Но это не в счёт, будем считать бликом костра. А вот если сидишь с Надин рядом, согретый общим теплом, и взгляд горит в огне рядом с её взглядом, то разве не говорит он ей то, что Артур говорит Маше или Ирине? Треснуло, раскололось полено: искры, напоминающие в черноте неба звёзды, вспорхнули, и, в отличие от падающих звезд, понеслись не вниз, а вверх. Быстро, будто выстреливают, торопясь на небеса занять места упавших. И Надин тоже, не падающая на ладошку звёздочка, не устало-зеленоватая, но малиновая, взмывающая кверху, а коли уж свалится обратно, то берегись, обязательно прожжёт капюшон штормовки, волосы подпалит, такая натура вредная. Нет, чтобы сидеть тихо и спокойно с влажно блестящими глазами, как у Иры или Маши, все чего-то руку его пытается своим локтем куда-то развернуть. Приёмчик милицейский повторяет, боится забыть?
– Спортом не занимаешься?
– Нет.
– А видно, между прочим. Надо будет тобой как-нибудь заняться. Завтра с утра физкультуру заставлю делать.
– Се-рё-ж, спой про глаза, – просит Ира умоляюще-протяжно.
Мне говорят: "Какой резон в твоих палатках на снегу?"
Мне говорят: "Не тот сезон!" А я иначе не могу.
А я люблю гонять чаи с веселым привкусом дымка
И все глядеть в глаза твои, зеленоватые слегка... 5)
Романтика заструилась по ночным окрестностям, Адмирал опять поёт конкретно для Марочки. У костра все свои, чего стесняться? Когда наступает очередь Артура, тот как бы никому, адресуясь непосредственно языкам пламени, в котором слова сгорают, уносясь в черноту неба красными искрами. Но вдруг, ни с того – ни с сего, взглянул на Машу со значением, определенно давая понять, что следующая песня принадлежит ей и только ей.
Среди миров, в мерцании светил
Одной звезды я повторяю имя,
Не потому, чтоб я ее любил,
А потому, что мне темно с другими… 6)
Без переводчика ясно, что песня для Маши, пусть Артур смотрит, как и прежде – в костёр.
Теперь у Маши глаза сверкают, а Ира поскучнела, отодвинулась в сторону, в темноту. Песни звучат – одна лучше другой. Артур поёт Маше, Сергей Марочке, что сидит полностью прильнув к нему с полуприкрытыми глазами. Даже не подумаешь, что какие-нибудь полчаса назад в своём туристическом обмундировании у того же костра они смотрелись боевым отрядом на привале, разведгруппой на задании, где возможны лишь товарищеские отношения. А теперь началось нечто. Между Адмиралом и Марой, Надин и Николя, Артуром и Машей… или Ирой.
Я бы сказал тебе много хорошего
В ясную лунную ночь у костра.
В зеркале озера звёздное крошево
Я подарю тебе вместо венца. 7)
Девушки заворожены: слова звучат самые-самые замечательные в мире: ясная, лунная ночь, озеро, зеркало, венец, звёздное, подарю… И смысл улетает от них, уносится куда-то, остаются: ночь, озеро, зеркало, подарю, звёзды, венец… Им бесконечно нравится, пусть бы Артур пел ещё и ещё. На Мару наркоз не действует, губы кривит усмешка: «Разве нельзя, чтобы сразу и звёздное крошево и венец? – иронизирует взгляд. – Что-то не получается. Либо-либо. Либо ясная луна с купанием в звездном крошеве, либо венец. Почему, собственно, такое жёсткое разделение?». А если посмотреть с другой стороны, венец – есть лишь достойное завершение. Начинать с него в первую же ночь невозможно, сначала очень хорошо дарить то самое звёздное крошево, вот только упоминание, что оно вместо венца, говорит нам, что подарок не вполне бесплатный.
Мара глядит на Иру и Машу несколько свысока, с прищуренной улыбкой, констатирующей, что их будущее – не Артур. Тот убеждённый холостяк, недостатка в женщинах у него нет, в каждом походе новых, судьбой привязан он к этим песенным историям, бесчисленно-разным девушкам. Которым, увы, после курсов предстоит возвращение домой. Возможно напоследок поссорятся из-за Артура. И каждая будет считать другую разлучницей, испортят отношения не из-за чего, глупенькие. Но чужую беду – руками разведу, а тут свое счастье несчастное в виде Адмирала.
– Уже два часа ночи! Всё, я пошла спать!
Адмирал как по команде вскочил, и следом в палатку, но Марочка обернулась:
– Надин … идём?
– Н..нет … я ещё немного … посижу.
– Тогда и я посижу.
Но мужское решение так быстро изменять нельзя! Пришлось Адмиралу одному лезть в командирскую палатку и сидеть внутри. В конце концов Марочка чуть не слезно уговорила Надин идти спать. Надин подняла голову с плеча Николя.
– Ах, как тяжко расставаться мне с тобой, милый… друг! Так бы сидела и сидела всю ночь напролет! Так нет, надо идти лежать, что за жизнь?
Они ушли. Ира тоже исчезла в палатке. Песни Артура – сплошные горячие послания Маше. Маша им внимает, не отрывая от певца заворожённого взора, и у постороннего человека при этом возникает ощущение, что если бы Артур встал и отправился куда-нибудь со своей гитарой сейчас, загипнотизированная пошла бы следом, через леса и горы. И шла всю жизнь. Решив оставить парочку у костра наедине, Николя забрался в свою палатку, где спала Ира. У них на пару с Машей спальный мешок, она покоилась в нём. Николя прилёг на брезентовый пол рядом с мешком. От речного мокрого песка сквозь брезент легко проникали холод и сырость. Он вертелся и так и этак, бесполезно, не уснуть. Выпить рому для бесчувственности? У костра есть бутылка. Вылез из палатки. Маша сидела, положив Артуру голову на плечо, тот пел совсем тихо.
– Выпьем чуток? – предложил Николя.
Они согласились.
После Артур с Машей отправились почивать: Артур к Адмиралу, где также Надин с Марой, а Маша к Ире. Николя остался у костра. Ему казалось, что здесь можно запросто пересидеть ночь. Верхи дерев усыпляюще шумели, накрапывал реденький дождь. Просидев с час, он вернулся в палатку. Девчонки спали в мешке. Брезентовый пол намок еще сильнее, а делать нечего – надо позабыть о неудобстве и лечь. Ежели без стеснения прижаться к мешку, то немного терпимей переносить ночь. Под утро кто-то рухнул на него сверху, отбросив к стенке. То был Артур, который в адмиральской палатке тоже спал с краю, замерз и прибежал к ним погреться в середке. Артур – певец, причем хороший певец, ему простительны маленькие вольности.
2) Маша Мироновская “Баба-дура”
3) Юрий Визбор «Ты у меня одна»
4) Дольский “Исполнение желаний”
5) Борис Вахнюк “Зеленоватые глаза”
6) Александр Суханов, ст. И.Анненского “Моя звезда”
7) В.Вихорев “Я бы сказал тебе много хорошего”