На круги своя -58-

   
   Уехали мои друзья затемно, взяв с меня обещание никуда не отлучаться из дома, звонить, если возникнут какие-то непредвиденные обстоятельства, и посоветовали ничего не бояться, высказав убеждение, что «скоро все это закончится».

   На следующий день я встала пораньше, наплела бабе Пане что-то о приболевшей подруге, которую просто необходимо навестить, и отправилась на станцию. По пути заглянула к Насте, с энтузиазмом намывающей витрину, и узнала от нее, как мне добраться до места.

                ***
               
    -Приехали, - объявил молчавший от самого вокзала таксист и обернулся в ожидании оплаты.

     Я торопливо сунула в протянутую руку деньги и вышла из машины.

    ... Двор мне был совершенно незнаком. Двухэтажный дом с облезшей побелкой, в полуразваленной песочнице возится малышня, чуть в отдалении приткнулся ряд неказистых щелястых сараев, на провисшей проволоке развешано белье, две пожилые женщины с тазами в руках.

   Обе приставили ладони козырьком и с интересом разглядывают меня. Я огляделась, останавливая полный надежды взгляд на всех подряд предметах, попадающихся на глаза, пытаясь хоть что-то вспомнить… Нет, ничего…

    И тут – о, чудо! – старая раскидистая черемуха в конце двора!
    Я помню, помню, помню ее!!!

    Пока не знаю, что именно связано с ней, но то, что была она уже в моей жизни – неоспоримо. Я со всех ног кинулась к дереву, провела рукой по стволу, чувствуя, как часто и гулко забилось сердце, как сладко заныло в груди, как застонала, затрепетала душа.

   Я невольно опустилась на колени в густую мягкую траву, и стала ладонями гладить ее, вдыхая головокружительные ароматы близкой земли, солнца, счастья, детства…

    … аромат детства?...

     Чувствуя, как плачет вся моя сущность, ласково провела рукой по золотистым махровым головкам одуванчиков, где пчелы собирали свой нектар, уже заранее зная, что произойдет в следующую секунду. И засмеялась от счастья.
   
     И заплакала от горя.
     И подставила ладонь.

     «Больно, мама, как больно!» - «Лизонька, родная, что случилось?» - мамино лицо так близко, я чувствую ее легкое дыхание и нет никого дороже на свете…

    «Меня пчела укусила»…

    Я вскочила и опрометью бросилась через двор к СВОЕМУ подъезду. Вслед за мной, подобно пчелиному рою, помчались все воспоминания, начиная от первого выпавшего молочного зуба. Мама, мамочка, как же ты утешала меня тогда, зареванную и перепуганную, как плакала украдкой потом сама, отвернувшись на кухне к окну, сопереживая подрастающей своей дочке!..

     - Здрасьте, теть Оля! Здрасьте, теть Надя! - крикнула  я на бегу женщинам с тазами.
     - Здравствуй, Лиза! А мы смотрим – ты или не ты. Волосы остригла,  модная стала, тебя и не узнать. Вернулась, значит?

     - Вернулась!!! – заорала я во все горло. - Вер-ну-лась!!!
      Родной подъезд обдал запахами затхлости и сырости, но я их судорожно втягивала хлюпающим носом, и не было ничего ближе и роднее. Вихрем взлетела на второй этаж и затарабанила в дверь:
     - Вера Антоновна, откройте, это я, Лиза!

      Дверь  распахнулась, и перепуганная Вера Антоновна затараторила с порога:
    - Лизавета! Вот радость так радость! Где пропадала? Хоть бы позвонила, договаривались же! Не чужая ж я тебе, переживаю! А она там в столицах прохлаждается, про старую тетку и думать забыла… Ну, здравствуй! – Мы крепко обнялись, расцеловались. - Давай-ка, мой руки, сейчас обедом тебя накормлю… худющая стала!

     - Хорошо, Вера Антоновна, только переоденусь!

      Я  знала, что сейчас накину старенький ситцевый мамин халатик, поцелую ее фотографию, что стоит на комоде, а потом расскажу ей все-все, как раньше.

     Мамочка, милая, родная моя, никто и никогда не заменит мне тебя! Ты моя выстраданная, долгожданная, единственная! Как я мечтала вспомнить тебя долгими бессонными ночами, вспомнить твои руки, глаза, запах!

     Как я мечтала найти тебя, лелея надежду, что ты жива, что ждешь меня где-то, то и дело выглядывая в окно… Как я могла думать о тебе с неприязнью, будто о постороннем, чужом мне человеке? Как  могла спокойно и цинично заявить Наталье Федоровне, что тебя… убили?

    Я найду, из-под земли достану этого человека, и тогда он ответит за все. Я сделаю это, мамочка, чего бы мне ни стоило, теперь меня не запугать! Твоя дочь стала по-настоящему взрослой и сильной. И злой.

    Я оглядывала крохотную родную комнатку, и каждая мелочь в ней мне была дорога, как никогда прежде. Это был мой вновь обретенный дом. Дом, в котором я чувствовала себя в полной безопасности.

    Но остаться в нем я не могла. Не могла до тех пор, пока не будет поставлена последняя точка во всей этой странной и жуткой истории.