Внутри ресторана японской кухни. Тихая восточная музыка под журчание падающей воды – тут же бассейн с плавающими алыми рыбками. Мягкий желтый свет, растекающийся по всему пространству. За полупрозрачными окнами –где-то далеко-далеко -вечер. Небольшая кабинка для уединенной трапезы, отделенная с трёх сторон бамбуковыми перегородками. Чтобы войти – нужно всколыхнуть причудливые занавески, расшитые узорами, образующими картину цветущей сакуры в лунную ночь. Еще два шага – и небольшой прямоугольный столик, с коричневой скатертью, спускающейся практически до самого пола. На столе – подсвечник с тремя зажженными свечами. Пламя – всё время ровное. Но вот сейчас – вздрогнуло от чьего-то голоса.
- Итак, ты, всё-таки, решил приехать?..
- Да, госпожа. Как только Вы сообщили, что…
- Хм. Как только! Ты пропал не несколько месяцев. И знаешь, если бы еще пару дней этого твоего непонятного молчания.. – то я, наверное, и не подумала бы о тебе вспоминать.
- Еще раз приношу свои извинения, госпожа.
- Хорошо. Но ты же сам понимаешь, что одними извинениями – не отделаешься. Если же всё-таки ты и дальше хочешь оставаться моим рабом – а сколько лет мы уже с тобой встречаемся? – тебе придётся рассчитаться сполна за каждое мгновение из этих двух месяцев, когда я не знала – есть ли у меня мой преданный и всегда верный мне раб, и могу ли на него полагаться в дальнейшем?
- Можете, госпожа. Я готов сделать всё, чтобы искупить свою вину.
- Хм. А ты уверен?
- Да, госпожа. Уверен.
- А как же с этими твоими непонятными терзаниями? Ведь, думаю, именно из-за этого ты пропал на такое долгое время? Ты уже выбросил из головы эти глупые мысли о любви ко мне?
- Да, госпожа.
- И ты… меня больше не любишь?
- …
- Почему молчишь?
- … Я ценю вас, как свою госпожу.
- Хорошо. … Больше я, надеюсь, ничего не услышу про твою влюбленность?
- Да, госпожа. Ни словом, ни даже мыслью.
- Хм… К сожалению, мысли я еще читать не научилась.
Всё это я слышу, находясь под столом, за которым сидят разговаривающие, ни звуком, ни шорохом, стараясь не выдать своего присутствия. Женский голос – это, конечно же, голос Виктории. А вот голос мужчины… Я не мог видеть его, когда он входил в кабинку, потому как уже был у ног госпожи. Более того, я и не предполагал, что сюда может зайти кто-то еще. Когда мы изучали меню, госпожа вдруг бросила на меня свой взгляд и просто сказала:
- Забирайся под стол и начинай делать мне массаж ножек. Но чтобы я ни услышала от тебя ни звука.
А потом, через несколько минут, в кабинку зашел этот мужчина…
- Хорошо. Я проверю твою готовность служить мне.
- Рад буду доказать делом свою преданность Вам, моя госпожа!
- Значит, так... Иди предупреди официанта, чтобы не заходил в нашу кабинку, пока мы сами его не позовём. Придёшь – скажу, что делать дальше.
И он ушел. Я вновь остался наедине со своей госпожой, продолжая массажировать её прекрасные ножки. Я ждал, что она мне что-то скажет, но она лишь несколько раз легонечко похлопала меня по щеке своей туфелькой. Однако этот жест я расценил в свою пользу – госпожа по-прежнему любит меня и доверяет! а этот её давний, влюбленный в неё, и так неожиданно появившийся, раб… не знаю, что будет с ним в итоге… но, надеюсь, меня госпожа так просто не оставит.
- Вернулся? Сказал?
- Да, госпожа. Нас – не побеспокоят.
- А куда ты садишься? Кто тебе разрешал?
- Ой, простите моя госпожа!
- Ты, я вижу, совсем все навыки потерял. Будем их восстанавливать?
- Да, госпожа, пожалуйста.
- Разденься догола.
Находясь под столом, у самых ног госпожи, укрытый надежно скатертью, теперь я почувствовал себя в значительно большей безопасности – мужчине предстояло раздеться прямо в общественном месте, и кто знает, что еще ему прикажет сделать моя, наделенная таким живым воображением, госпожа? Судя по наступившей на продолжительное время тишине, мужчина и правда снимал с себя всю одежду… Кто знает, - смог бы я, будь на его месте, раздеться прямо перед столиком, где в любой момент, возможно, кто-то из пришедших посетителей, мог совершенно запросто заглянуть за занавес, поинтересовавшись на тот счёт, свободна ли кабинка?
- Хорошо. Только, что с твоей фигурой? Где все те мышцы, что я видела на тебе год назад?
- Простите, госпожа…
- Упал – отжался.
Судя по звукам, мужчина опустился на пол и стал отжиматься. Через какое-то время его ровное дыхание сменилось громким сопением, но госпожа пока не думала его останавливать.
… Пока – он меня радует. Тело-то у него в порядке, а на мою провокацию он не возразил ни словом. Но посмотрим, как он себя поведёт, когда я выброшу на стол свой главный козырь из рукава.
Похоже, мужчина, не в силах более сопротивляться мышечной усталости, громко выдохнув, рухнул на пол. И только тогда госпожа заговорила вновь:
- А кто разрешал тебе останавливаться?
- Простите, госпожа… Больше… нет сил…
- Нет, еще три раза. Тогда, быть может, разрешу тебе встать.
И вновь раздалось громкое прерывистое сопение. Очевидно, всё-таки какие-то последние силы мужчина сумел-таки у себя отыскать.
- Ну вот и… три… Силу воли хоть не утратил. Молодец. Это – главное. Можешь сесть передо мной на колени. … А ты, мой милый мальчик, займи своё место за столом – обратилась Виктория уже ко мне, чему я, признаться, очень обрадовался. Выбравшись из-под стола, я уселся на стул напротив госпожи, не отказав себе в удовольствии посмотреть на стоящего на коленях обнаженного мужчину. Значит, всё-таки, напрасны были мои опасения – госпожа ценит меня выше, чем этого, возникшего для меня буквально из ниоткуда опасного конкурента!
- Да, тебе же мешают чужие приборы… И официанта сейчас не позовешь… А… Давай сюда эту тарелку! – к моему удивлению Виктория взяла из моих рук тарелку с салатом и совершенно спокойно поставила её перед мужчиной на пол.
- А ты… будешь есть с пола. Иного не заслужил. … Почему молчишь?
- …
- Ты что, мне больше не повинуешься?
- …
- Чего насупился? Да, это мой новый любимый раб. И если ты по-прежнему хочешь оставаться в моём подчинении, ты должен принять это как должное.
- Как такое можно принять…
- Что-что? Что ты там пробурчал, а? Сам же виноват. Пропал куда-то… Теперь – будет вот так. Более того, ты будешь еще подчиняться и моему любимому рабу. И всё, что он скажет – считай, это моё веление.
- Но госпожа! … Как же… Ведь я люблю Вас! Вы не можете…
- Что?! Ты опять за старое? Кто обещал мне, что эта тема закрыта? … Милый, зайди за меня, помассируй мне плечики, - ласково обратилась ко мне Виктория.
Я обошел стул и начал с превеликим удовольствием массировать изящные, обнаженные плечики госпожи. Мужчина всё молчал, опустив голову вниз, но чувствовалось, что вот-вот что-то должно произойти… Ведь с каждой секундой он всё больше и больше становился похожим на паровой котёл, который вот-вот взорвётся, не выдержав слишком высокого давления – выражение его, раскрасневшегося лица, не предвещало ничего хорошего.
- М-мм… Как приятно… Можешь опуститься пониже… - казалось, Виктория специально разжигает пламя, которое должно было проверить на прочность волю мужчины: либо металл закалится и будет еще надежней и прочней, либо – растечётся как олово, утратив шанс стать настоящим мечом… в руках своей повелительницы.
- Ррррр… - наконец прорычал мужчина, вставая с колен и берясь за свою одежду. В пойманном мной его взгляде я хорошо увидел искру жгучей ненависти и еще… какой-то нечеловеческой печали… Видно, глубокие чувства, питаемые к моей госпоже, не были выдумкой.
- Значит… уходишь?
- Да.
- Твоё право.
- Еще бы!
- Какой ты сейчас горячий! Остынешь – не придётся ли жалеть?
- Не придётся.
- Ну, смотри. Только знай – обратной дороги уже не будет.
Кое-как напялив на себя одежду, мужчина, весь пыхтя, буквально вылетел из кабинки. Тут же след его и простыл. Только лишь еще несколько секунд колыхались за ним задернутые занавески.
- Ты – мой раб.
-Спасибо, госпожа!
- Ты заслужил это. А он… он еще имел свой шанс… Хмм… Признаться, я этого не ожидала… Думала, он легко смириться…
- Значит, он и правда Вас любит? Ревнует…
- Нет. Это не любовь. Там где настоящая любовь, нет места какой-либо ревности… Нет… Просто он не смог перебороть свой мужской эгоизм… Чтобы я, была еще с кем-то… Похоже, тебе в этом плане полегче… Или я ошибаюсь? Как бы ты поступил на его месте?
- Не знаю, госпожа. И не хочу этого знать.
- Да. Это точно… Лучше, наверное, тебе не узнавать… А нравится мне эта твоя честность!
- Приятно слышать. Но я не уверен, могу ли я быть до конца честен…
- Вот. Вот еще одно доказательство… А-а! Ладно. Что уж теперь? Иди, позови официанта. Мы же всё-таки пришли в ресторан приятно провести время.
***
Прошло еще три дня. Еще три дня наших прекрасных игр. И каждый игра проходила по-новому. Как в шахматах, где всё начинается с определенной позиции, а дальше… количество вариантов ходов растёт в геометрической прогрессии. Но любому шахматному турниру… тоже приходит неизбежный конец. Лето пролетело как бумеранг, обещав, пусть и не скоро… но возвратиться вновь. Госпоже было пора возвращаться заграницу, домой… Что интересно, именно в последние дни перед её отъездом, наши и без того прозрачные отношения стали еще проще, еще больше на первый план стали выходить чисто человеческие моменты общения. Нам было о чём поговорить. А когда неизбежно наступало молчание, не было того известного чувства неловкости, когда люди просто говорят какую-то ерунду, лишь бы развеять давящую на них тишину и чувство неопределенной вины. Нет, мы молчали совершенно естественно, может даже и не сливаясь в тишине воедино, но, думается, сохраняя в это время свои неповторимые индивидуальности. Это было хорошим чувством. Но всё хорошее, как я уже говорил, рано или поздно…
Накануне самого отъезда я узнал, что её прежний раб звонил ей и просил прощение. И Виктория простила его. Почему бы не простить? Он просил вернуть ему возможность видеться, и быть как раньше – преданным рабом у ног своей госпожи. И Виктория таки дала ему шанс всё исправить, определив его на испытательный срок – в течение этого месяца служить своей подруге Ане. Вроде как ей понравилось это предложение… И он вроде как согласился... А чем всё это кончится? Кто знает?