Сколько мне нужно времени, чтобы осознать слово "осознать"? Наверное, вечность. "Я люблю своих маму и папу и меня тошнить от всего, что для вас так важно". Я так чувствую все тонкости человеческих отношений, души кадого из вас, я вижу каждую вашу эмоцию, взгляд, который содержит в себе море радости печали. Сердце заболело. Я вижу это всё и мне так страшно. Спускаясь в метро, вокруг эти глаза, полные разочарований и обид, как же сложно на это смотреть. Я рыбы по гороскопу. При чём тут это? Недавно я поняла, что такого ценного в этой самой жизни. Это здоровье. Да, так банально.
В комнате светло, окно закрыто, занавески такие красивые, нежные. Пианино стоит так задумчиво. Она уже лежала. Не могла подняться с кровати. Боль в спине так сковала её, что даже повернуться или встать она уже не могла. Отец уехал на выходные. Я осталась одна наедине с её болью. Она лежит. Смотрит на меня, так больно, что я не могу ничем помочь. Она говорит, что боль сковала её ногу как металлическим прутом и невыносимая разливается от спины до кончиков пальцев. Иду на кухню, судорожно достаю таблетки, беру уколы. Прихожу, она лежит еле дыша и говорит, что ничего не надо, сказала только - "Катя, принеси молитвослов, почитаю". Выхожу из комнаты, начинаю громко рыдать, но чтобы она не слышала, повторяя себе "всё будет хорошо, всё будет хорошо". Захожу к ней и протягиваю книжечку. Она её берёт трясущимися руками и начинает читать и плачет, я тоже начинаю читать его и рыдать, громко, взахлёб. От боли у неё опустились руки, она не может держать книжку и читать. Ей так больно, что её начинает трясти, жутко, страшно. Руки и ноги трясутся от боли, боль разливается по всему телу. "Звони в скорую" - подумала я. Звоню. На проводе заспанная женщина, которой просто всё равно, безразлчие в голосе, типа "Что вы меня разбудили? вам делать нечего? ну алё". Я спутанными фразами попыталась объяснить, что человеку очень плохо, нужно сильное обезбаливающее, кое-как назвала адрес и попросила приехать как можно скорее, а было уже далеко заполночь. "Дорогая моя, терпи, терпи, немного осталось, скоро приедут, я с тобой, я люблю тебя". Прошёл час, никого нет, жду, её всё хуже и хуже, видеть, как она в судорогах трясётся от боли невыносимо. Это очень страшно, ещё страшней от безысходности, что помочь ты ничем не можушь и надеешь, надеешься на врачей, которые так устали и которым так безразлично. Звонок в домофон как глоток воздуха, за этот звонок я бы жизнь смогла отдать. Поднимаются, зашли. Их двое. Одна врач лет пятидесяти, другая совсем молоденькая медсестра. "Пожалуйста, проходите, вот. Ей очень плохо, её всю трясёт" - говорю я. "Что? И вот из-за этого вы нас вызвали? Вы вообще нормальная?" - отвечает мне та, что постарше. "В смысле как зачем? Её всю трясёт, ей обень больно! Сделайте же хоть что-нибудь" - в слезах ответила я. "Девушка, обычные боли в спине это не повод вызывать скорую помощь" - сказала молодая медсестра. "Да вы что такое говорите? У неё грыжа, ей зажимает нерв, вся боль идёт в ногу! Ну сделайте хотя бы обезбалевающее, прошу вас!". Медсестра достаёт шприц, лекарство, всё делает неторопя. Уколола. Она стали собираться. Больная зашевелилась и говорит мне: "Катенька, у меня там в сумке, в верхнем отделе есть деньг, дай, пожалуйста, девочкам, прошу тебя, дай им" Я в слезах говорю - "Успокойся, ты с ума сошла, твоя доброта сведёт меня с ума. У нас и так денег очень мало, не стоит, да и не за что по большому счёту. Новокаин и я бы могла тебе вколоть". "Врачи" уже у порога. Я спрашиваю: "Скажите, а если её сейчас в больницу, будет лучше?" На что они мне отвечают: "Девушка, ну вы же понимаете, что сейчас её туда привезут, бросят вприёмном покое и до утра она не будет никому нужна". Они почему-то посмотрели в мои отчаянные глаза и покачали головой. Я сказала спасибо и закрыла за ними дверь. Захожу в комнату, она лежит на спине. "Ну как, тебе лучше?" - спросила я. "Немного" - она ответила. Как бы я хотела хоть чуточку боли сейчас забрать себе. "Милая, давай доживём до утра, ты же сильная, давай постараемся?" - прошептала я, держа её горячие руки. "Да.. да." - еле дыша она ответила. Заснула. Мне стало легче. Я пошла на кухню и поставила чайник. Немного успокоилась, хотя каждые три минуты я ходила и проверяла как она спит. Я попила чаю, пошла к ней и села рядом. Заснула. В 7 утра меня разбудили её стоны, она опять плакала от боли. Как же мне тяжело. Я позвонила отцу, он подъехал. Когда он пришёл, мы с ним решили положить её в больнцу. Вызвали скорую, через час приехала та же "парочка". Покачали головой и сказали "Ну чё, в больницу всё-таки решили?". "Да" - сухо ответила я. Они ей сделали обезбаливающее и мы начали собираться. У нас четвёртый этаж дома, лифта нет. Как её спускать? "Если найдёте людей, спускайте её, мы спускать не собираемся и у нас нет времени, быстрее" - сказала старший "врач". Что же делать? Папа побежал на улицу, там работает много нерусских, он собрал их, попросил помочь и они без слова откликнулись. Шесть человек поднялось и спустило её к скорой помощи. Отец хотел дать им денег, но они наотрез отказались. Меня это очень поразило. Они получают гроши, работают за еду. Ей погрузили в скорую и мы поехали, похоже, я даже забыла закрыть дверь, но это ерунда, это совсем мелочь, это не проблема, да чёрт с ней с этой квартирой, после того, что я смогла пережить той ночью мне, наверно, уже ничего не страшно.............
Теперь я чаще говорю "Мама, я тебя так сильно люблю"
К.