Я встретил эту женщину в одной из командировок. В начале июня я приехал в тихий подмосковный городок по своим рабочим делам. Две недели провёл с головой погрузившись в работу,и лишь под конец поездки удалось мне выбраться в город.
Вечером,заранее собрав вещи-выезжать надо было утром-я решил побродить по тихим улочкам.Одевшись потеплее я вышел из гостиницы и направился в городской парк. Узкие асфальтированные аллеи утопали в свежей зелени тополей,лип и клёнов. Ветерок колыхал молодые упругие ветви,тополиный пух кружился в медленном вальсе,плавно оседая на чёрный терпкий асфальт. Я не торопясь шёл по аллее,вдыхал свежий чистый воздух.Ах,давно мне не дышалось так легко! В моём родном городе,точнее,в городе,где я сейчас живу и работаю,такого воздуха нет. Мы дышим выхлопами автомобилей и дымом многочисленных заводов, фабрик. Там над городом плотным облаком нависает смог... Да,а когда-то и у нас было так же чисто,тихо и спокойно как здесь. Так же заливался соловей в сочной зелени парковых деревьев,так же легко дышалось.
Когда-то,в прошлом. Я тогда был ещё молодым,зелёным как эти тополя и клёны. Здоровым и чистым. Сейчас я уже не тот. Да и жизнь не та.
Так я брёл по парку и даже не заметил,как аллея свернула в сторону,где под сенью развесистой акации приютился небольшой обелиск.
Я остановился и уставился на него,как на экзотическое животное. Мне даже самому было непонятно,отчего такая реакция. Может быть,сработал фактор внезапности - ведь мысли мои витали где-то далеко,а тут вдруг передо мной возник памятник с красной звездой на вершине.
Блестящая металлическая табличка. Читаю: ''Бойцам 112 мотострелкового полка,погибшим 6 февраля 2000 г. при штурме г.Грозный,Чечня''
Надпись больно кольнула в сердце.2000ый год.Республика Чечня.Город Грозный.А ведь я был ТАМ и помню этот кровавый ад не по наслышке. Меня пробило на воспоминания....
В конце шальных-лихих 90-х я был призван в ряды вооружённых сил.Доля солдатская выпала нелёгкая: меня и ещё нескольких знакомых ребят этого призыва направили отдавать долг Родине в Воздушно-Десантные Войска. Так мы стали десантниками.
Обстановка на Кавказе была неспокойной,и,по сему, после года службы нас отправили на Кавказ,в республику Чечня,где в то время шли ожесточённые бои.
Для многих ребят моего подразделения эта ''горячая точка'' стала последней точкой в жизни. Холодным ''Грузом-200'' домой отправился мой дворовый товарищ,друг детства Ванечка Евдокимов,инвалидом на всю жизнь остался один из братьев Ермиловых,по дороге в госпиталь ,на небо ушёл наш ротный - капитан Комаров. Я и сам тогда был тяжело ранен в перестрелке,едва не попал в плен.
Помню,когда лежал в госпитале,пришло письмо.Писала мама. Моя родная,любимая мама. Синие чернила в нескольких местах ''поплыли''- были размыты,бумага покоробилась.Я понял - то были высохшие мамины слёзы.Сердце моё больно сжалось,закусив губу я продолжал читать долгожданную весточку из дома. Уж не помню,чего я тогда насочинял в ответ - правду писать было бы слишком жестоко,да и опасно - мамино сердце могло бы и не выдержать моих чеченских историй... Лишь помню,что закончил я своё письмо фразой: ''Мам,всё будет хорошо!''.Слова мои сбылись: вскоре я выписался из госпиталя,в связи с ранением служба моя закончилась немного раньше положенного,и вот она - долгожданная демобилизация. Уже дома я узнал,что война закончилась.
Война.. Одна из самых жестоких и кровопролитных,одна из самых...бессмысленных.По приезду домой я старался не смотреть телевизор,новости.За год,проведённый ТАМ,я уже достаточно насмотрелся.Первым делом я решил проведать маму дружка моего,Ванюшки.
Признаюсь честно,я не сразу узнал её. Когда мы уходили,Нина Алексеевна была довольно-таки молодой женщиной на вид не больше 35,хотя на тот момент ей было 38. Сейчас же передо мной сидела полуседая усталая женщина,больше похожая на старушку. На лице проступили ранние морщины,чёрные круги под глазами делали её ещё старше.
Трудно мне было сидеть перед ней,перед мамой моего лучшего друга. Я всё время чувствовал себя виноватым. Вот я - Димка Савельев - живой и почти здоровый сижу здесь,а он - Ванюшка,сыночек её единственный - в сырой земле,вторую весну встречает под деревянным крестом.
Нина Алексеевна прекрасно понимала моё состояние. Она встала,подошла к окну,вытерла платочком набежавшие на глаза слёзы и,обернувшись,посмотрела мне в глаза:
- Дим,ты не вини себя. Ты живой и слава Богу.
- Да как же...Лучше бы я там остался.Как вы теперь?
- Тяжко мне,милый. Да что ж теперь.Судьба видать такая.Ты что такое говоришь?! Не думаю,что твоей маме было бы радостно получить цинковый гроб,Дима,не вини себя! Твоей вины тут нет.
Я молчал. Было тяжело на душе и не по себе от её,будто повисших в воздухе,слов.
- Живи за двоих,сынок. И за себя,и за Ваньку моего.
- Тётя Нина,я буду.. Я должен жить за них.За всех ребят моих,оставшихся ТАМ...
..Шаркающие шаги за спиной вернули меня к реальности. Я вздрогнул и испуганно оглянулся. Возле меня стояла пожилая женщина. В руках у неё были красные гвоздики.Я внимательно посмотрел на её морщинистые руки,лицо.Заглянул в глаза. Образ незнакомой женщины напоминал кого-то очень знакомого... Кого же?!
Ах,да. Она очень похожа на Нину Алексеевну,маму Ванюшки.Не знаю почему,но мне опять стало неудобно,как тогда,в разговоре с Ниной Алексеевной.Я отошёл в сторону,пропуская старушку к обелиску.Она кивнула головой и медленно приблизилась к памятнику со звездой.Осторожно опустилась на колени,положила к его подножью принесённые красные гвоздики.Перекрестилась,вздохнула тяжело и чуть слышно прошептала: ''Спи спокойно,сыночек мой...''
Я подошёл,помог ей подняться с колен.В сердце что-то шевельнулось,по щеке скользнула прозрачная капелька слезы.Я отвернулся и быстро вытер её. Старушка,заметив это,посмотрела на меня и сказала:
- Не плачь,сынок.Не плачь.
- Я не плачу.В глаз что-то попало.- соврал я.-У вас там сын остался?
- Да,милый.- с горечью в голосе ответила женщина.- Боевой у меня парнишка был.Всё рвался в армию.Он даже на сверхсрочную остался.
- Контрактник,значит.
- Да,по контракту.-тяжело вздохнула солдатская мать.- В мотострелках служил.
- А я - в десантуре.
- Тоже там был?
- Был.Я в рубашке,видимо,родился.Мало,кто из моих ребят оттуда целым вернулся.
- И мой вот тоже не пришёл.
- У меня лучшего друга забрала эта проклятая война.Я живой,а Ваньки нет...
Мы медленно шли по парку.Заметив впереди неподалёку от нас скамейку,моя собеседница ускорила шаг.Я шёл следом.Тяжело дыша она опустилась на лавочку,я сел рядом.
- Бедные вы наши мальчишки.Горькая вам выпала доля.Вот ему бы сейчас уже 30 лет было...БЫ.
-Да что МЫ.Бедные наши мамы.Сколько ночей ВЫ из-за нас не спали.Сколько обид нам прощали.Сколько слёз выплакали...
Мне было на сердце так легко,мама неизвестного мне парня как-то располагала к себе.
Она тяжело дышала.Видно годы брали своё.По сухому бледному лицу текла слеза,всего одна прозрачная капелька.Женщина вытерла её платочком.
- Вон уж и слёз нет.За восемь лет всё выплакала.
Я молчал.Хотелось что-то сказать,но всё,что рождалось в голове,звучало
бы нелепо и фальшиво.И я молчал.
- А в последнем письме написал,что скоро вернётся.Пусть ребята готовятся,Лена пускай ждёт - невеста его.Как сейчас помню:''Целую.До встречи.Не волнуйся,мам,всё будет хорошо''.
У меня резануло сердце.Её слова задели меня до глубины души.
- Я тоже так писал.Что всё будет хорошо.И я жив..
- А у Серёжи хорошо не получилось.Обманул меня мой мальчик.Мы с отцом с ума чуть не сошли,когда похоронка пришла.Николай,муж мой,пить начал.А я держалась.Ночами в подушку ревела,а утром с красными глазами на работу.Поседела за месяц.Год прошёл за два,постарела ужасно...
- У Ванюшки,друга моего,мама тоже постарела на глазах.Не по годам старушкой выглядит.
- Прям как я... - вздохнула женщина.
- Я где-то читал,мол,счастье - оно у всех одинаковое,а несчастен каждый по-своему.Оказывается,и горе одинаковым бывает.
-Ох,как,милый.Горе у нас общее,общая беда.Война эта,проклятая.
Мы молча сидели в сгущающихся сумерках.Я спохватился,глянул на часы.Пора было возвращаться в гостиницу,но расставаться с этой женщиной вовсе не хотелось.Казалось бы,она сыплет мне соль на едва затянувшуюся сердечную рану,вскрывает наболевшие нарывы души,и мне больно...Но боль была какой-то светлой,я понимал,что так надо.Так должно быть,я не имею права забывать ОБ ЭТОМ.
... Утром она провожала меня на поезд.На прощание я ещё раз зашёл в сквер.
Возложил букет красных будто кровь гвоздик к обелиску.Стоя на перроне мы долго-долго смотрели друг другу в глаза.На прощание мама Серёжи крепко по-матерински прижала меня прямо к сердцу и,поцеловав троекратно по русскому обычаю,сказала:''Ну,с Богом,сынок.Маме своей поклон низкий передай.Хорошего парня вырастила''.Я что-то пробормотал в ответ и шагнул в вагон.Поезд набирал скорость,женщина стояла на перроне и махала рукой мне вслед.Постепенно она отдалялась и,наконец,превратилась в крохотную чёрную точку.
Я уехал.В сердце моём начинался бунт.Внутри всё клокотало.Вот как бывает: даже спустя много лет моё прошлое не даёт мне покоя и неотступно следует по пятам,где бы я ни был.А я уж думал,что в бытовой суете из памяти моей стёрлись те страшные дни - дни войны.
Как приеду,решил я,обязательно схожу к Ванюшке на кладбище.И на могилу Нины Алексеевны.
Раз уж я остался жив,значит так было нужно.Кому... - не знаю.Может быть,судьбе."Живи за двоих,сынок", - эхом отдались в моей голове слова,сказанные когда-то ванькиной мамой.И я живу.Я стараюсь жить так,чтобы не было "мучительно больно за бесцельно прожитые годы".Получается ли? Не знаю - судить не мне.
17/06/11