Я подхожу к телефонной будке. Ноги гудят, тяжелый портфель с подарками оттягивает руки. Еще и жара эта…
Кто-кто в чужом городе может ответить на перезревший уже вопрос: «Что делать?»
01-"Пожарная" - нет, не подходит, пожара-то и нету. Вроде…
03-"Скорая" - руки-ноги целы. Пока...
02-"Милиция". Вот кто сейчас может мне помочь! Наверное...
«Алло, дежурный по городу капитан Такой-то слушает! Говорите!»-рождается в трубке металлический голос.
«Ой,»-мысленно пугаюсь я. У меня такая пустяковая проблема, а человек ПО ГОРОДУ дежурит!
«Алло! Говорите! Вас слушают!»-настаивает железный голос.
Такой, наверное, был у Железного Дровосека из «Волшебника Изумрудного города». Что же, буду говорить, если слушают…
«Я… это…,-косноязычно начинаю я.- Брата не могу найти.»
«Как давно ищете? Сколько годиков брату?»-спрашивает голос.
А и правда: сколько годиков? Значит, так: разница в возрасте у нас 10 лет. Мне, например, сейчас, ээээ…
«Какие вы все бестолковые!-говорила мне в последствие моя приятельница врач-невропатолог.-Ни на один вопрос толком ответить не можете. Спрашиваю на приеме: «Сколько Вам полных лет?» Глаза - в потолок и начинают думать чего-то, вспоминать! «Ваш адрес?» Та же ситуация! Вопросы-то элементарные, чего уж проще... »
Так смешно! Когда тебя не касается.
Вот сколько мне полных лет?
Родилась я в таком-то году, сейчас-такой-то год, теперь надо вычесть одно из другого. Вычитается с трудом, цифры получаются каждый раз разные, иногда однозначные, а иногда- даже трех… И это притом, что у меня "пятерка" по математике!
«Алло!-опять возникает железный голос.- Вы меня слышите?»
«Слышу!»
«Так сколько годиков потерявшемуся?»
«Двадцать семь!»-сообщаю я. Посчитала, слава тебе, Господи.
«Ага!»-похоже, что удивляются на той стороне.
«И где Вы его потеряли?»-продолжается нелегкий разговор.
«Да я приехала в четыре вечера из Одессы на автобусе, а вообще я из Краснодарского края, я приехала сначала на поезде к папе с бабушкой в Одессу, а потом решила на обратном пути к брату заехать,"-ясно и обстоятельно, на мой взгляд, отвечаю я Железному Дровосеку.
"Пришла по адресу, а брат квартиру получил. Нового адреса точно никто не знает, только номер квартиры, да последнюю цифру номера дома… Все дома на цифру 4 я прошла, а квартиры такой нигде нету. Что мне делать?» -выдаю я трубке и ясно ощущаю приближение слезного потока.
Чего-то так мне себя жалко…
Тащилась семь часов на автобусе, по жарище, потом-быстро нашла семейное общежитие, в котором раньше жил мой брат с женой, потом опять по жаре ходила по указанной улице и искала, искала, искала…
«Так!-говорит человек.-А Вам сколько лет?»
Я начинаю обратный отсчет: брату 27, значит, мне 17. Почти восемнадцать. Через месяц будет.
«Восемнадцать,»-кривлю я душой, потому что хочется выглядеть солидно.
«Ага!-опять говорят на том конце. –Ищешь-то давно?»
«С четырех часов,-повторяю я. - В гостиницу обратилась, там мест нету. А мама сказала, чтобы я в ночь не оставалась под открытым небом…»
«Так!-обрывает меня Дровосек. -Ты где сейчас?»
«На улице,» -честно отвечаю я.
«На какой? И номер дома посмотри.»
«Смотрю,»- говорю я.
«Сейчас садись на любой автобус и выходи на остановке «Милиция»,-командует голос. -Я тебя там буду ждать. Поняла?»
«Да,»- почти шепчу я и вхожу в автобус.
Сразу несколько человек подсказывают, когда будет нужная остановка.
Автобус еще только подъезжает к остановке, а я уже вижу: меня ждут. Высокий крепкий человек в форме. Не Дровосек. Дядя Степа. Только книжный дядя Степа худой и длинный, а встречающий меня дежурный по городу широк в плечах, черноволос и смугл.
Автобус останавливается, и он заглядывает в салон.
«Наташа есть? Из Одессы?»-спрашивает он.
Вот тебе и раз! Я что, и имя сообщила?!
«Это я,»-говорю я чистую правду, и на глазах изумленных пассажиров семнадцатилетнюю девушку уводят в недра здания с вывеской «МИЛИЦИЯ».
Девушка идет добровольно, не смотря на отсутствие наручников и автоматов.
Даааа, вот так едешь в автобусе рядом, а потом оказывается... Неплохо бы кошелек проверить!
Мы входим в просторное помещение на первом этаже. Тишина и прохлада.
«Садись, Наташа,»-приглашает меня милиционер.
Он усаживает меня за небольшой столик, который находится в комнате со стеклянным окном. Звонит телефон.
«Дежурный по городу слушает! Говорите»!»
Я осматриваюсь. На столе перед милиционером наклонная поверхность со множеством тумблерочков, да еще телефоны.
«Группа уже выехала,-сообщает он кому-то.- Не переживайте, скоро будут!»
Во, группа выехала, а я тут со своими проблемами.
Звонки следуют один за другим. Тумблерочки, телефоны, телефоны, тумблерочки : «Алло! Дежурный по городу! Говорите!»
И в трубках говорят, кричат, просят, требуют, плачут…
Какой стул неудобный!
Милиционер что-то говорит, советует, звонит кому-то сам. Я сижу достаточно долго, и за все время у него совсем нет покоя. Наконец телефоны замолкают, и он поворачивается ко мне.
«Голодная?»-спрашивает он.
«Нет,»-твердо вру я.
«Голодная!»-кивает он головой и садится напротив. В руке у него пакет, а в пакете нечто, восхитительно пахнущее колбасой и огурцами.
«Сейчас чаю сварганим,»-говорит он мне.
«Жена собрала, я-то уже перекусил, так что налетай!-широко дарит свое кулинарное богатство Капитан.- Ешь, все твое.»
Он быстро заваривает чай, бросает туда кубики рафинада. Много, не интересуясь моим вкусом. Чтобы сладко было.
Самое время проявить элементарную воспитанность и отказаться от предложенного обедо-ужина. Сыта, мол, кушать не хочу, мерси, дескать, ну и пардон, само собой…
Но после четкой военной команды: «А ну, ешь!» я беру в руки протянутый бутерброд. Нет, не бутерброд… Бутербродище! На разрезанном вдоль батоне бесстыже и одуряющее вкусно пахнут круги докторской колбасы, прикрытые сверху тонко нарезанным огурцом. Малосольным!
Жена капитана-бывалая женщина.
Не путем математических выкладок, а чутьем любящего женского сердца она вычислила правильные размеры бутерброда. Определив его золотое сечение по абсолютно верному правилу: «Чем больше, тем лучше.»
Мне неловко за свое поведение: оторвала от дел, да еще и бутерброд слопала. Капитан вновь отправляется к столу: трезвонит телефон. Так что я в одиночестве доедаю остатки бутерброда и одновременно стыжусь.
Я ощущаю себя Ваней Солнцевым, сиротой, попавшим к партизанам, и Ивашкой-серой сермяжкой, которого приютила Баба Яга. И партизаны, и Баба кормят изголодавшихся детей, подперев подбородок рукой, изредка горестно вздыхая: «Намаялось дитятко, наголодалось…»
Солдаты-партизаны вспоминают своих деток, которые далеко-далеко от них, а Баба Яга, наоборот, забывает, что она-злобный персонаж и Костяная Нога, и ощущает себя просто Бабой. Бабушкой то есть.
И партизаны, и Баба Яга, и Капитан руководствуются одним и тем же правилом: сперва накорми, а потом расспрашивай.
«Ну, рассказывай!»-дает отмашку Капитан.
И я рассказываю. Как в прошлом году не поступила в Одесский универ, как переживала по этому поводу и от переживаний забыла все математические формулы, а потом заново проходила сама весь курс геометрии и алгебры, что почти год трудилась в НИИ сахарной свеклы, где выращивали полиплоиды-здоровенные свеклины, в несколько раз большие, чем обычные, что мне очень нравилась работать в отделе селекции, но я хочу учиться на дневном отделении института, а не заочно, как предлагал мне директор НИИ. Что мой брат-инженер и необыкновенно талантливый человек, что мы не виделись несколько лет, и я соскучилась. Что я решила навестить папу, бабушку и брата перед очередной попыткой потупить в институт, потому что мало ли что, а вдруг, да поступлю и тогда уж точно будет не до путешествий…
Капитан пил чай, внимательно слушал, прерываясь на звонки, а потом возвращался и продолжал внимать, задавать вопросы и давать советы.
Наверное, пора уходить. Честь знать. Но так не хочется. Тем более-за окном темно. Почти ночь.
Вот сейчас Капитан встанет и скажет: «Ну, мне работать надо, а ты иди, в гостиницу устраивайся.»
И махнет в нужном направлении рукой. Как вахтерша в семейном общежитии, когда я вернулась туда, не найдя нужного дома..
Я уже давненько поглядываю на широкую деревянную скамью, стоящую в вестибюле. Вот если бы мне разрешили там прилечь... Или даже присесть. До утра. А утречком я бы с новыми силами…
«Нет,-пресекает мои мысли Капитан. -Я бы, конечно, оставил тебя здесь, но сейчас группа приедет, задержанных привезут, такая чехарда начнется. Да и на лавке той редко нормальные люди сидят. Поэтому я тебя сейчас отправлю в гостиницу.»
«Я была в двух гостиницах,- напоминаю я. -Там мест нету.»
«Найдем!-уверяет Капитан, поднимает трубку и коротко ставит администратора перед фактом. - Наш человек подъедет минут через 10. Определите в недорогой номер на сутки.»
Он провожает меня до остановки: «Ты, если что-звени! Я завтра сменщика насчет тебя предупрежу. Номер телефона-то запомнила?» И он смеется.
Вот сейчас... сейчас я скажу ему все-все: что он-молодец, спаситель… или нет, спасатель, что он такой…, что я благодарна и.. Слова куда-то проваливаются…
Как же к нему обратиться?
«Дяденька»- по-детски совсем, да и молодой он для дяденьки..
«Молодой человек »-как-то безлико, да и не такой уж он молодой…
Стоп! «Товарищ Капитан», - вот как я обращусь к нему, он же весь вечер говорил в трубку: «Капитан слушает»…
Это будет правильно: Капитан-его звание, а Товарищ-это его должность. Или профессия. Пока я разбираюсь с определениями, подходит автобус.
Капитан обращается к водителю пустого в этот поздний час рейсового автобуса и, указывая на меня, приказывает: «До гостиницы довезешь. Там ее встречать будут.»
Автобус трогается, и я уезжаю.
Не успев ничего сказать.
Капитан быстрыми шагами,почти бегом, уходит в здание, откуда доносятся телефонные переливы. Дежурить по городу. Отвечать на звонки и звонить самому. А потом людей привезут, и начнется кутерьма.
На очередной остановке водитель обращается ко мне: «Тебе выходить. А гостиница-вон она, в нескольких шагах.»
На остановке стоит женщина. Я ее уже видела. Часа полтора назад она мне сказала, что мест нет. Я подхожу к ней и называю свою фамилию. Как пароль. Пароль действует, и меня очень быстро заселяют в несколькоместный номер, где проживает только одна девушка.
Свободные места есть, оказывается. Надо об этом сообщить администратору, а то она, наверное, не знает…
Мы знакомимся с девушкой, под прохладным душем я смываю усталость и горечь сегодняшнего жаркого и нелегкого дня, мы быстро пьем чай с капитанским сахаром, и я проваливаюсь в сон. Последняя мысль: «Что делать завтра? Куда идти?...»
Ранним пасмурным утром меня будит горничная: «Вставай, за тобой пришли. Вещи бери и вниз.»
Я привожу себя в относительный порядок и спускаюсь на первый этаж в недоумении: кто пришел за мной в незнакомом городе?
Внизу меня действительно ждут: в холле стоят рука об руку мой брат и его жена.
«Как вы узнали, что я здесь?»-удивляюсь я.
«Из милиции позвонили. Номер назвали и гостиницу. Ты в милиции как оказалась?»-удивляется и брат.
Как-как…
Не обманул капитан: «Завтра нужных людей подниму, найдем твоего брата. А ты духом не падай, поступишь еще в институт свой,»-напутствует меня ранее незнакомый, но уже не чужой мне человек.
Мы идем по утреннему городу, брат ругает общежитскую вахтершу за бестолковость, за то, что выставила меня в ночь на улицу, а я верчу головой в разные стороны и удивляюсь тому, что прошла мимо этого дома, номер которого тоже оканчивался на четверку, в котором живет теперь семья моего брата. Вернее: не дошла. Совсем чуть-чуть … Заблудилась… Или сил не хватило…
Зато тогда, в жарком мае 1976 года, я узнала сама, что в трудную минуту можно позвонить по номеру 02, и железный голос коротко, по-военному скажет: «Дежурный по городу! Говорите! Вас слушают!»
В любом городе.
В любое время суток.
А на другом конце провода находится не Железный Дровосек или дядя Степа, а товарищ Гудвин в милицейской форме, для хороших людей - великий, а для поганых - ужасный.
Он найдет, защитит, подскажет и поможет. Профессия такая. Стоять на страже.
Мы так часто ругаем милиционеров - взяточников, негодяев, грубиянов, которые - оборотни, клыкастые, хищные и по-шакальи ненасытные.
Они-исключение, которое только подтверждает правило: милиционер-это горячее сердце, холодный разум и чистые руки. Это ведь не только о чекистах сказано, а обо всех тех, кто призван защищать.
Спокойного дежурства, дежурные!