Пирожки, каратели, пиво, девушки
Прибываем в часть уже затемно. С удовольствием отмечаем, что нас никто не искал. Начальство удовлетворилось информацией о том, что мы поехали в город на экскурсию. Замполит, как и ожидалось, задал всего один вопрос:
- А сколько человек поехало?
Ему ответили, что десять-двенадцать, и он, удовлетворенно кивнув, потерял к теме интерес.
На ужине мы, как мальчишки, хвастаемся купленными ножами перед теми, кто по своим причинам не поехал с нами. Оказывается, пока нас не было, объявляли еще две готовности №1.
- Ну как, отработали?
- Да все нормально…
Мы вальяжно успокаиваемся. Значит, справились и без нас? Ну, молодцы, что скажешь!
Завтра суббота. Возвращаемся в казарму. Смотрим какой-то фильм, затем обязательную программу «Время», на которую к подвешенному на штативе телевизору сгоняют всех, свободных от дежурства. По-командирски «шикаим» на не в меру разговорчивых солдат, мешающих вникать в репортаж с машиностроительного завода. Вяло играем в карты в своей комнате. Костя Маковецкий спит. Рядом с ним покоится бутылка пива, дожидаясь его пробуждения… Эликсир жизни – неприкосновенен.
Мы тоже укладываемся, не забыв сказать дневальному, чтобы не смел будить ночью.
- Только если пожар! – добавляем мы на всякий случай и засыпаем.
Субботнее утро врывается в нашу жизнь нестерпимо сверкающим под ярким солнцем снегом.
После завтрака предупреждаем дежурного офицера, что собираемся в город. Он, не поднимая головы от книги, говорит «Угу», и мы уходим. Привычно топаем по тропинке к остановке, привычно не берем билеты в автобусе. Совершаем променад по универмагу, удивляясь обилию «колониальных» товаров, как то фирменных спортивных костюмов и модных кроссовок, пыжиковых шапок и волчьих шуб. Цены приятно радуют. Правда радость наша совершенно опосредована – никто тратить деньги на шапки не собирается.
Постепенно нагуливаем чувство голода.
- Ну что? В «Салют»?
- В фейерверк!
- Да вроде рановато… Будем опять одни сидеть.
- Но пожрать-то надо!
- Надо.
- Можно в «пельменную» завалиться…
- Или в «вареничную»…
- Или в прачечную… Гы-гы.
Смотрим по сторонам в поисках приемлемой вывески. Людей на улицах несравнимо больше, чем вчера. Народ неспешно прогуливается под солнцем. Мальчишки с визгом катаются на «скользанках», подложив под задницы куски картона. Увидев нашу форму, пытаются разглядывать нас украдкой, но это у них получается плохо. На вопрос о нашем происхождении слышат историю про космонавтов, сдобренную такими подробностями, что у них спирает дыхание. У нас, кстати, тоже.
- А с горки слабо съехать? – спрашивает самый шустрый.
Остальные вопросительно смотрят на нас. «Сдрейфят, значит ни какие не космонавты, а так… эти… ну, не космонавты, одним словом!».
Мы присоединяемся. Крутая горка уходит широкой черной полосой льда вниз метров на тридцать-сорок и заканчивается всклокоченным сугробом, в который врезаются расхристанные, розовощекие пацаны.
Как и положено космонавтам, пытаемся съехать на прямых ногах. Первые два метра ледяной дорожки покоряются нам без особого труда. Весь последующий путь мы проделываем кто, лежа на боку, кто на спине. Над горкой повисает звонкий ребячий смех. Играем с обидчиками в снежки. Найдя место для подъема, как можем отряхиваемся, но все равно похожи на группу ямщиков после пурги. Под ярким солнцем, этим тихим, безветренным днем мы заметно выделяемся из людской массы.
Ноги сами выносят нас к ресторану. Напротив него, немного левее от входа видим привлекательную вывеску «Пирожковая».
Теплое, просторное помещение «Пирожковой» наполнено запахом сдобы и еще чего-то смутно знакомого. Ага, ну, конечно! Не есть же пирожки в сухомятку! К пирожкам и булочкам можно взять водочки, пива или вездесущего портвейна. Интересно. Кроме того, оказывается, что здесь же можно заказать пельмени, вареники, жареную рыбу с винегретом и массу еще чего.
Шумно рассаживаемся. На нас с удивлением смотрит персонал заведения и как-то нехорошо притихшая компания молодых пролетариев в углу. Аборигены сидят плотной группой за заваленным каким-то мусором столом, на котором выделяются наполненные выше половины граненые стаканы. Судя по их раскрасневшимся физиономиям, сидят они не десять минут. Парни рассматривают нас, тихо переговариваясь. Мы поглощены размещением и выбором блюд.
Что мне нравится больше всего – это цены. В ресторане – еще так-сяк, а вот в «Пирожковой»… Огромные, пышущие жаром пирожки с рыбой и мясом, капустой и рисом, повидлом и картошкой – ну, копеек по 15. Порция пельменей, своим объемом, радует глаз. Раздатчица щедро заливает пельмени сметаной. Хлеб не берем. Вместо хлеба нам приносят огромную тарелку с пирожками. Появляются знакомые граненые стаканы с водкой. Уральские пельмени – это нечто особенное. Это не кусок квелого теста с завернутым в него сомнительным фаршем, обильно разбавленным луком. Это почти произведение искусства.
Громко чокаемся. Выпиваем. Не успев как следует насладиться процессом закусывания, слышим:
- Ребята, а вы собственно откуда?
Это самый любознательный из аборигенов приблизился к нашему столику. Чувствует он себя двояко. И страшновато, и вроде друзья рядом. Да и друзей человек десять. Вроде и не страшно, а все ж…
Нас пока только восемь человек. Остальные должны подтянуться к вечеру уже в ресторан. Но и восемь космонавтов – это ого-го. Уж если нас вынудят выйти в открытый космос, то и там всем будет мало места!
- Ты что, форму не видишь?
- Да я такой формы отродясь не видал, - парень нервно хихикает, ища взглядом поддержки у товарищей.
Раздатчица и кассирша тоже перестали греметь посудой и подались вперед, чтобы узнать «кто ж мы такие?».
Поскольку истории с «космонавтами» мы обязаны Шульцу, выжидательно смотрим на него. Шульц сидит с набитым ртом, дирижируя пальцем в такт движениям челюстей. Глазами и несильными кивками своей продолговатой головы, он показывает: «Щас, прожую, расскажу, кто, откуда, и чего почём!». Наконец, Шульц делает контрольный глоток и изрекает:
- Букву «К» видишь?
- Ну дык, - кивает парень.
- Это значит «Каратели». Спец подразделение Министерства обороны.
Мы кусаем губы, чтобы не лопнуть от смеха. Шульц промокает салфеткой рот.
Парень, как попугайчик, дергает головой. У половины аборигенов в углу «Пирожковой» взгляд становится пустым и печальным.
- А чего ж у вас пушки на эмблемах? – неуверенно интересуется наш собеседник, инстинктивно подавая корпус немного назад.
- А что ж нам, топоры на эмблемы повесить? Ты иди водочки выпей, а то выдохнется.
Парень благодарно удаляется. На лице его гуляет глуповатая заискивающая улыбка.
До нас долетают обрывки фраз:
- Да нет таких войск…
- Ща в Афгане и не такое есть…
- Так это в Афгане… А здесь-то откуда?
- Да щас «учебки» по всему Союзу!
Мы снова чокаемся.
- За тех, кто в сапогах!
Выпиваем и сразу набиваем рты едой. С набитыми ртами смеяться сложнее. Шульц собирает с нас одобрительные взгляды. Кто-то показывает ему большой палец. Шульц, сидящий спиной к аборигенам, прикладывает палец к губам.
Время близится к пяти часам, когда мы должны встретиться в ресторане со всеми остальными.
Учитывая то обстоятельство, что все время ожидания встречи мы только и делали, что ели, в ресторан мы приходим сытыми, и довольными. Нас уже узнают и встречают как родных. Мы снова сдвигаем столы, нам стелют свежую скатерть и бесплатно! предлагают на выбор отбивную или «котлету по-киевски». Отказаться от такого невозможно. Выпивки берем немного – в основном для вновь прибывших.
Стол наполняется тарелками и бокалами. Зал ресторана наполняется одетой по-субботнему публикой. Звучит приятная мелодия. Вспыхивают огни светомузыки. Это наших рук дело. Мы чувствуем себя так, словно сегодняшний вечер организован в нашу честь…
Ориентировочно к девяти часам вечера, мы понимаем, что с девушками нам познакомиться не удастся. Их просто нет. Под медленные мелодии мы пьем, едим и задумчиво курим, под быстрые – скачем, наводя ужас на присутствующих.
Рассчитываемся. Приносят счет с какой-то смешной до нелепости суммой. Оставляем чаевые.
На улице заметно подморозило, но мы шагаем в расстегнутых шинелях, разгоряченные проведенным вечером и оборзевшие от отсутствия патрулей. С удивлением замечаем работающий магазин. Вваливаемся в него шумной ватагой, поздравляем ошалевшую молоденькую продавщицу с Днем святого Никодима. Оставляем Шульца рассказывать ей историю возникновения этого удивительного (только что придуманного) праздника, и, посовещавшись, покупаем пива из расчета по паре бутылок на брата.
Расплачиваемся, с трудом отрываем Шульца от прилавка, заверяя девушку, что придем завтра сдать бутылки. Шульц вращает глазами, что-то жарко нам объясняет, но мы увлекаем его с собой и выходим из магазина. На автобусной остановке, среди ожидающих, обнаруживаются четыре девушки. Это настолько неожиданно, что мы невольно теряемся. Девушки стоят плотной группкой, не сводя с нас глаз. Пьем пиво из горлышек, курим, смеемся. Начать активные боевые действия мешает подошедший автобус. Девушки садятся тоже. Едем. В автобусе жарко. Печка работает на оценку «отлично». Активно проведенный вечер проступает капельками пота на наших лбах. Кроме того, дает о себе знать выпитое пиво. Это неудобство усиливает каждая кочка. Пиво уже никто не пьет. Все внимательно всматриваются в окна автобуса, за которыми слева тянется темный бесконечный забор Титано-магниевого комбината, в котором через каждые два километра зияют ворота с надписями «Проходная №1», «Проходная №4».
Капли на лбу сбиваются в маленькие ручейки, которые сбегают по резко обозначившимся скулам. «Какого черта еще и пиво!? Стоп! Главное не думать о пиве! О «Жигулевском»? О-о-о, черт…».
По побелевшим костяшкам пальцев, сжимающим поручни автобуса, можно сделать вывод, что пиво дошло до всех потребителей.
«Господи, ну сколько там еще!? Ага, забор кончился… Уже скоро… Проклятые кочки!»
- У поворота тормозни, - говорит Костик сдавленным голосом и на негнущихся ногах начинает пробиваться к выходу.
Автобус тормозит. Пресс болит от напряжения. Мы высыпаемся на дорогу с бегающими глазами в поисках дерева, куста, столба… Ну хоть чего-нибудь. Задачу чрезвычайно осложняют девушки, вышедшие вместе с нами. Избавившись от нежелательных свидетелей в лице пассажиров автобуса, среди которых могли запросто оказаться знакомые или знакомые знакомых, они проявляют известную напористость:
- Ой, ребята, а вы откуда? А мы с девчонками вас увидели… а вы такие…
Мы со слезящимися от напряжения глазами, гурьбой бежим за бетонное сооружение остановки, рискуя соскользнуть в сугроб кювета.
- А можно с вами познакомиться? – не сдаются девушки.
- Да идите вы …. На фиг!!!
По закону подлости на встречной полосе возникает свет фар, в котором мы предстаем во всей красе. Это едет автобус, везущий людей обратно в Березняки.
Девчонки фыркают. Одна из них поднимает руку. Автобус принимает внутрь наше несостоявшееся знакомство.
Когда мы с заметно посвежевшими лицами выходим на дорогу, на ней кроме нас и снега никого нет.
- А чё мы девок-то прогнали? – запоздало интересуется кто-то.
- Да ну их! Тоже мне, нашли время знакомиться!