Ножи, реситоран "Салют", космонавты и Павлик Морозов
После завтрака, посовещавшись с остальными, уходим на поиски заветной тропинки. Та находится неожиданно быстро и выглядит часто посещаемой, то есть хорошо протоптанной и покрытой свежими следами в обоих направлениях.
Цепляя полами шинелей рыхлый снег по краям тропы, выходим на трассу, где почти сразу же садимся в автобус до города. Кондуктор смотрит на нас с сомнением, потом на всякий случай спрашивает:
- Билеты брать будете?
- А надо? – на такой же всякий случай интересуемся мы, и бесплатно доезжаем до конечной.
Памятуя о том, что нам говорил замполит, сразу же бросаемся в Центральный универмаг, где, найдя нужный отдел, надолго замираем перед витриной.
За стеклом витрины лежат ножи. Большие и маленькие, перочинные и охотничьи, складные и в тисненых кожаных ножнах. Останавливаем свой выбор на универсальных шестилезвинных ножах с накладками на ручках из матовой пластмассы, имитирующей кость. Широкий, в меру длинный клинок, крючки для извлечения гильз из ствола охотничьего ружья, открывалка, штопор. То, что надо!
Продавщица с интересом рассматривает нашу группу в темно-серых шинелях, которая приобретает десять серьезных ножей. Такой оптовой продажи у нее, видимо, давно не было. Тем не менее, кассир выбивает нам чек, и мы становимся обладателями предметов, повышающих нашу уверенность в себе. Вот замполит порадуется! Ножи, не сговариваясь, кладем во внутренние карманы шинелей. Каждый чувствует себя супер-агентом, который греет подмышкой автоматический пистолет «Беретта».
Теперь можно и достопримечательностями заняться. Кроме низкорослого центра и смотреть-то особо не на что. Шагаем по морозу, окутанные облаком пара. Люди косятся на нашу форму, провожая нас взглядами. Внимание импонирует. Впрочем, людей на улицах практически нет. Это вообще характерно для небольших рабочих городков, коим, несомненно, является город Березняки.
Через час хождения, ноги начинают подмерзать, а молодые организмы, посредством бурчания в животах, требовать пищи.
Ввиду того, что наша месячная стажировка только началась, а деньги мы тратили исключительно на пиво во время поездки, мы еще в состоянии посетить ресторан, дабы себя показать и на девушек посмотреть. Правда существует одна заковырка. Когда мы тряслись в поезде, две девушки, оказавшиеся аборигенками Березняков, на предложение как-нибудь встретиться в городе и сходить в ресторан, отреагировали очень странно:
- Света, кто у нас днем в рестораны ходит? – и залились понятным только им смехом.
Мы только плечами пожали: «Ну, днем и днем, а что такого?».
Ресторан с гордым именем «Салют» открывается нашему взору как раз вовремя. Без тени сомнения мы переступаем его порог, и нашим массовым нашествием вводим его персонал в состояние легкого недоумения. Добрые, пампушечного вида работницы не готовы к визиту людей в странной форме, которые сразу, не снимая шинелей, заказывают много водки и «каких-нибудь салатиков».
Мы шествуем по широкому проходу, слева от которого располагаются «кабинеты», а справа средних размеров зал, где мы по-хозяйски сдвигаем два стола и плотно обставляем их стульями. В ресторане кроме нас никого. Видимо те, кто «ходит в рестораны днем», еще не пришли. Жаль.
Круглая розовощекая женщина в белом халате, фартуке и накрахмаленном кокошнике, нерешительно приближается к столу:
- А разве солдатам можно водку? – с виноватыми интонациями спрашивает она.
- Теща, ну где ты солдат увидела? У солдат на погонах «СА», а у нас что?
Новоявленная «теща» смотрит на черные погоны с ярко-желтыми буквами «К» и, сетуя на свою «серость» откликается как эхо:
- А у вас что?
- А у нас «К»?
- А это значит, что вы…
- Космонавты, мать… космонавты, - Миша Ярощук, по кличке Шульц, берет инициативу на себя, - Нас под Тюменью в тайгу выбросили. На выживание. Вот в Москву добираемся. Есть хочется. Месяц горячего не видели. А с водкой вообще в тайге напряженка… Ты, мать, не сомневайся. Что ж мы сами, что ли себе такую форму пошили!?
- Ага, вы еще наших скафандров не видели! Вот это – сила!
- Мы их в лесу оставили – тяжелые слишком…
Нас так понесло с фантазиями, что приходится периодически пинать друг друга под столом ногами, чтобы не переборщить и не остаться вовсе голодными.
Негабаритная повариха торопливо направляется в сторону кухни, где, высунув головы в таких же как у нее кокошниках, ее ждут работницы «горячего цеха». Она что-то быстро тараторит подругам, те, зыркая на нас, выражают свое отношение к повествованию короткими фразами, из которых удалось услышать только одну: «Надо же, а такие молоденькие…».
Горячего, по которому мы истосковались в тайге, в ресторане не оказалось. Нам предлагают суп с натертыми чесноком булочками, салат из капусты, маринованные грибочки, соленые огурцы и много водки. Всякий раз, когда кто-то из поварих, замещающих в это дневное неурочное время официанток, приносит нам что-то из заказа, она внимательно всматривается в наши погоны с выражением лица «Ты смотри, а ведь и правда…».
Костя Маковецкий, невысокого роста «космонавт» с грушеподобным носом, прозванный за него «Карлик Нос», внезапно очнувшись, интересуется:
- А музыки у вас нет?
- Ой, ребятки. Аппарат-то нам привезли, а вот подключить его мы не умеем. Нам Валерка пообещал прийти на следующей неделе. Так это если не запьет…
- О! Так мы ж все инженеры! Ща!
У дальней стены стоит автомат с пластинками, бросив пятачок в который, можно выбрать любимую песню. До этого момента я такие только в старых фильмах видел. Втыкаем вилку в розетку. Тихо. Ни дыма, ни музыки. Снимаем заднюю крышку. УРА!!! Среди паутины висит оборванный проводок! Ну, прицепить его «на живую» - дело трех минут. Шульц прижимает внутри какой-то рычажок, жмет кнопку, и зал ресторана наполняется музыкой.
Поварихи сияют и умильно смотрят на нас. В качестве компенсации за труд, обещают покормить нас горячим бесплатно.
- Мы вам еще и водочки бутылочку организуем, - воркуют они.
- Но это только вечером. Мы еще и готовить не начинали, - потупив глаза, оправдываются они.
Нам начинает нравиться делать людям добро.
Вдруг мы замечаем две вещи одновременно:
1.за столом заснул Костя Маковецкий;
2.над окнами, прикрытые шторами, висят четырехглазые блоки светомузыки!
- А вот если мы еще и светомузыку вам наладим?
На нас шутливо машут руками, мол «Котлет на вас не напасешься! Хи-хи…». Шульц что-то соединяет, возится с блоком, крутит настройки. В этих вопросах ему точно можно доверять. Рокер со стажем.
- Эх, светло на улице, - говорит он и щелкает тумблером.
Пустой зал с заваленными шинелями стульями, с присыпанными капустой сдвинутыми столами и гурьбой подвыпивших, раскрасневшихся курсантов, мгновенно приобретает вид средней руки дансинга.
Мы отмечаем это знаменательное событие в жизни захолустного ресторана поднятием бокалов, то есть, наливаем еще по одной и заедаем водку грибочками.
Вдеваем Костика в шинель, и выходим на улицу, чувствуя себя замечательно ровно на столько, на сколько не в силах дожидаться возможного вечернего продолжения. Тем не менее, твердо обещаем «чудный город навестить, ресторанчик посетить!». Нас провожают чуть не со слезами умиления на глазах, заверяя, что разговор о горячем – не пустой треп.
- Не, блин! А как они тут живут. Если бы не мы, то чё люди бы сегодня вечером? Просто так сидели бы, без музыки!? Мрак!
- И не говори, Шульц!
- Стремный городишко!
За разговорами мы пересекаем скверик в направлении автобусной остановки и в сумерках натыкаемся на памятник. Изваяние сталинских времен, выдержанное в героически-эпическом стиле. Подходим ближе. На постаменте стоит не то бронзовый, не то каменный юноша с гордо поднятой головой.
Читаем: «Павлик Морозов».
Молча курим.
- Сдал папашу!? – спрашивает у памятника Шульц.
- Не мудрено в таком холоде мозги отморозить…
- Не, ну все понятно. В таком городе в ресторане музыка не играет!
- Ну да. Буржуйство все это! Кулачество…