Мой телефон вибрирует. Выхожу из конференцзала.
Нажимаю «принять вызов». В трубке вальяжный и довольный голос Макса.
- Тась… ну че… когда выдвигаешься?
- Скоро. Сейчас официальная часть закончится. Я выступила. Как только объявят перерыв, я делаю ноги… и к тебе.
- На месте во сколько будешь? Я там.
- Если не гнать особо, часа через два… Буду голодная. Поесть сообразим?
- Естессно. Целую. Соскучился.
- Ага. И я. Давай…
При ближайшем рассмотрении такой разговор мужчины и женщины тянет как минимум на договоренность об интимном свидании. Но в нашем с Максом случае все намного проще.
Мы друзья.
У каждого из нас своя жизнь, своя работа, своя семья. Но то, что есть между нами - это больше, чем супруги, и ценнее, чем любовники. Он на пять лет старше меня, в этом году вступил в "возраст Христа", и с момента нашего знакомства несколько лет назад почему-то все время зовет меня Тасей, хотя к моему имени такое «сокращение» не имеет практически никакого отношения.
Ну да пусть так.
Пусть зовет, если нравится.
Сегодня собираюсь сбежать с выездной конференции, благодаря которой у меня есть один свободный день, когда дети могут остаться с дедушкой, а у меня будет несколько моих часов. Будет время, которое я могу посвятить себе. Человек обязательно должен отдыхать, дабы иметь силы ощущать ценность момента, имя которому – жизнь.
Сегодня мы с Максом отдыхаем вместе. Давно не виделись.
На секции объявляют десятиминутный перерыв и я, аккуратно собрав бумаги, спускаюсь по широкой лестнице в холл, оттуда – на стоянку. Сажусь в машину, просто перегруженную детскими креслами, которые я не успела снять из-за дикой спешки, ставлю любимую подборку в "си-ди" проигрыватель, и тихонько выползаю на дорогу по направлению к пункту назначения.
Мы с Максимом чаще всего встречаемся «на нейтральной» территории, и у нас, конечно, есть излюбленное место – небольшой мотель, одна из тех придорожных гостиниц, в которых всегда чисто и уютно, несмотря на «малозвездочность»…
Так происходит потому, что и он, и я... Мы оба любим дороги. Дорога – для нас если не жизнь, то по крайней мере воздух. Нам тесно в городе с его благополучными лицами витрин, яркими фонарями и большим количеством хмурых, вечно спешащих людей…
У Макса странная профессия… Да в общем-то не важно, кем он работает, просто такие, как он, хорошо знают и чувствуют эту жизнь и ее цену.
Еду к нему. Сегодня наше время.
Я иногда задаюсь вопросом: почему все-таки два человека, у которых есть и близость взглядов, и взаимное уважение, и схожие жизненные ценности, и даже одинаковые увлечения и кулинарные пристрастия, смогли быть только друзьями? Что в моем сознании на протяжении стольких лет мешает воспринять Макса как мужчину, а не как друга?
Сейчас я знаю о нем больше, чем положено жене, и люблю его (чисто по-человечески) больше, чем положено любовнице… Потому что… а может, именно поэтому я – друг. И многие моменты в наших странных отношениях, которые я могу простить Максу, я никогда бы не простила мужу.
Вообще странная субстанция – дружба между мужчиной и женщиной. Но… это (вопреки расхожему мнению) – не начало отношений, это - их итог. Дружба возникает тогда, когда никакие другие варианты по разным причинам невозможны в реальности, а их все-таки перебираешь в голове. Такая дружба – компромисс.
Мы познакомились случайно. Оба были несвободны, а возникло притяжение, симпатия и что-то еще, родственное что ли…близкое. И у обоих было табу на отношения вне брака. Общение приносило комфорт и ему, и мне, но мы оставались только друзьями. Узнавали о ценностях и жизненных ориентирах друг друга, видели, кто из нас, как и чем живет.
Потом он развелся…
Нет, не из-за меня. Просто его жена-ровесница нашла себе постарше и побогаче, заявив Максу, что он был лишь перевалочным пунктом на пути к светлому будущему. Я "пережила" и второй его брак, сейчас – третий, не официальный… Теперь он даже шутит так: «Жены приходят и уходят, а ты, Таська, будешь у меня всегда…»
Подъезжаю к гостинице, оглядываю парковку, никак не могу взять в толк, на чем он приехал. И вдруг замечаю знакомую фигуру, стоящую рядом с новенькой черной хондой «аккорд». Ставлю своего «санька» рядом.
Выхожу из машины. Макс подходит, широко расставив руки, потом крепко обнимает меня, целует в щеку…
- Ну, привет, пропащая душа…
- Здравия желаю! - кокетничаю я, прикладывая правую руку к голове, на макушке которой уже лежит моя левая ладонь. - Ты машину поменял?
- Ну да, хотел к нашей встрече успеть. Прокатить тебя на чем-то приличном.
- Блин, Ма-акс… Нулевая?
- Неделю из салона.
- Слушай, завидую твоей жене… По-белому конечно. Она может на ней ездить, когда захочет…
- Да перестань, она эту машину, как огня, боится. Водить-то не умеет. Когда первый раз поехали, как сумасшедшая визжала… билась в кресле чуть ли не в истерике. Весь кайф поломала. Сядешь? Шестиступенчатая коробка…
- Сколько ты ехал-то?
- Сто шестьдесят всего. По трассе.
- Дура она. Прости. Конечно, опробую твой прекрасный автомобиль. Только передохну немного.
Да.
Я могу себе это позволить.
Назвать его жену дурой. И он никогда ничего против не скажет. Знает, что это правда. Макс – человек, который не может быть один, ну в смысле, без женщины... Они с каким-то завидным упорством к нему прилипают... А какие-то внутренние барьеры не позволяют ему заводить отношения на «один-два дня», поэтому всякий раз он натыкается на красивых, но внутренне пустых самок, которые пытаются "пользовать" его возможности, определенный достаток и связи в хвост и в гриву… И это чаще всего у них получается. Вот и нынешняя его жена – молодая, смазливая, с девятью классами и кулинарным техникумом курочка, которая целыми днями сидит дома, щебечет по телефону с подругами, периодически что-то стряпает на ужин, и при этом совсем не хочет ничего больше. Не хочет ни детей, так как беременность портит фигуру, ни работать, ни получать более-менее приличное образование, потому что не для того она родилась, чтобы корпеть над книжками. Но Максим - он максималист (родители угадали с именем), будет пытаться вытащить ее наверх, помочь стать кем-то и чем-то... А когда он поймет, что это бесполезно, она уже от него устанет, потому что этому товарищу хочешь-не хочешь, а надо соответствовать...
Мы обедаем в кафе при гостинице. Там нас уже знают как постоянных клиентов, и никто не верит в нашу «ничем не запятнанную дружбу». Хозяин говорит, что еще свадьбу у него играть будем. Нам смешно, конечно, но с другой стороны, каждый из нас отдает себе отчет, что эта шутка нанизана на ту неуловимую нить, которая связывает нас с Максом как мужчину и женщину… и ловя игривый взгляд хозяина кафе, обращенный на нашу пару, Макс улыбается уголками рта, а я чувствую… да-да… не знаю этого доподлинно, но точно чувствую, что он совсем не против такого исхода…
Макс никогда не пьет за рулем. Я тоже. Поэтому, на трезвую голову, использовав весь залитый ранее в "хонду" бензин, мы усталые и довольные возвращаемся в гостиницу, поднимаемся в свой номер.
Номер по-настоящему двухместный. С двумя кроватями. И в этом смысле Макс – аккуратист. Дистанцию держит. Ценю.
На улице июль. Душно.
Макс подходит к окну, снимает футболку ( а я смотрю на него и не могу не оценить чисто внешние данные... что есть, то есть… мужчина за собой следит и выглядит как мужчина… Да, Макс, все при тебе, как говорится), садится на кровать. Около окна на столике под тряпочной салфеткой он припрятал бутылку коньяка и фрукты.
- Мы сюда жрать что ли приехали? - смеюсь я.
- А почему бы нет? Тебя хоть покормить нормально... Когда последний раз по-человечески обедала? Не расслабляйся, мы еще и ужинать пойдем! Давай, рассказывай, как дела у тебя? Чем помочь, может надо?
- Ты же только на той неделе заезжал к моим, когда меня не было. Видел, все хорошо.
- Ты одна, Тась. Это - не хорошо, - он выдержал паузу. - Я твой любимый коньяк взял. Ребята специально везли, так и говорят : "Твоей Таське". А вот с бокалами проблематично. Зато у меня рюмки есть. Походные. Правда они по емкости больше на стаканы тянут...
- Макс, ты опять за старое. Не одна я. У меня трое детей. Перестань. Давай-ка твои рюмки...
- Ты знаешь, о чем я. Ты одна. И я это прекрасно знаю. За тебя, - он выпил.
- За меня, конечно, спасибо… но чего ты так беспокоишься? Я вот за тебя почти спокойна. Ты опять «влип» в очередную куколку, - моя рюмка быстро опустела.
- Тась, женщина, ну то есть, такая женщина, как ты, не должна быть одна. Что за люди твои бывшие мужья? Где у них глаза?
Макс умеет делать комплименты, а самый лучший комплимент женщине - это слова о том, что бывший муж ее не достоин...
- Насколько я помню, у них обоих все на месте… и глаза в том числе, - слушай, не гони волну, - я же не говорю, что у тебя глаз нет, потому что твоя новая жена похожа на "микки мауса"…
Макс смеется в голос, наливает еще коньяка. Произносит наш любимый тост: «за нас с вами… и за хер с ними…», выпивает залпом, и не закусывая, уже несколько хмельно улыбаясь, смотрит на меня:
- На кого, говоришь, она похожа?
- На "микки мауса". Видел такой персонаж мультяшный? Большие ушки, маленькие глазки, тоненькие ножки, писклявый голосок, тупые реплики.
- Ну она хорошо готовит, помыть, прибрать может…
- А ты сам что ли не можешь? Приготовить?
- Не, ну я могу, только время…сама же знаешь…то командировки, то переработки… то внеурочные… Хотя знаешь, она вообще в последнее время и не делает ничего, звонит в фирму...оттуда присылают человека... вот и вся уборка.
- А сам ты набрать номер и вызвать уборщицу ну никак не можешь... Для этого надо в доме тунеядку держать... Деградируешь, однако. Толк хотя бы чисто женский есть от нее?
- Ну, далеко не балерина в постели… отдельные разы такое страдальческое выражение лица делает, что я, блин, чувствую себя подонком… бросаю все, слезаю с нее... прости, солнце, за подробность... и ухожу на кухню… А иногда, знаешь, в самый, елки, ответственный момент, как ляпнет что-то типа: «Неужели тебе вот так нравится? Нет… ну надо же!» или «Максюша, (тьфу, это ж надо так имя исковеркать!), я вчера видела такие отличные сережки!» - после "третьей" в жару Макс немного захмелел.
- Стало быть, опять ненадолго... да?
- Не знаю, Тась... так хоть кто-то дома ждет... Ну вроде того.
- Знакомая практика.
- Нет, ты посмотри, я перед тобой, как открытая книга… все сразу выдаю, будто на полиграфе… Это не нормально.
- Макс, во-первых, я тебе - друг. А разве ты с друзьями таких подробностей не обсуждаешь? Нет... ты конечно, не трепло... Но все же. Делитесь же... Видеоматериалами даже обмениваетесь... Сама видела… Вспомни, что ты мне в прошлый раз через "блютуз" передал вместо заставки на телефон? А... стыдись, белое перо!!! Во-вторых, должно быть в функции женщины в жизни мужчины что-то помимо постели, кухни и мытья полов… И в третьих… страдальческое выражение лица твоей жены во время секса рождает в тебе как в мужчине чувство вины, а оно в свою очередь может стать причиной импотенции. Как специалист тебе говорю.
- Тась, - Макс наклонился чуть вперед, понизил голос, - от чего я страдаю моральной импотенцией, так это от твоего присутствия в моей жизни, - Макс выпил следующую, - ты для меня, ну можно сказать, идеал…
- Ню-ню... была я лет десять назад идеалом, когда натурщицей подрабатывала у одного художника...
- Так... с этого места поподробнее, - заинтересовался Макс.
- А чего подробнее? Портреты с меня писали. И красками, и тушью, и углем...
- Я-то думал... ты по-настоящему... прямо натурщицей... А ты так... портретом всего лишь...
- Лис. Не подкалывай. Идеал, говоришь... Это чтоб не расслаблялась? Вот Моника Белуччи - это да. Ну допустим, идеал... А скажи, кто на каком-то празднике пригласил меня на танец и ляпнул что-то такое: «Тася, у меня на тебя не стоит потому что я тебя настолько уважаю, что не могу воспринять как объект вожделения»? Твои слова? Ты естественно скажешь, что пьяный был... Ну и как после такого себя женщиной чувствовать в твоем обществе? Только другом могу... И это... давай, не частИ, а то мы сейчас натрескаемся коньяка, и накроется наш отдых… А еще вся ночь впереди.
- Не... я тогда правду сказал. Так все и было. Ты настоящая. Реально, лучше всех. Потому что просто родной человек. Мой человек. Вот ты бы со мной в разведку пошла? Я бы с тобой пошел...
Макс улыбается. За годы общения с ним понимаю: сейчас в его словах не алкоголь. Он правда так думает. И на завтра не скажет: "да ты что... это я так... по пьяни сболтнул..."
- Ну, начинается,- говорю я. - Мы уже на полосу препятствий с тобой сходили. Ты потом целый час замазывал "Троксевазином" черные синяки у меня на ногах, и так любовно приговаривал: "Твою мать... это ж надо быть такой нежной!" Вот когда лет через сколько-то ты перестанешь быть "связистом", тогда и пойдем в разведку, мышь ты моя летучая...
- Тася, ты слишком много говоришь об отряде перепончатокрылых. Много чести, - давясь смехом, отвечает Макс. - И вообще, чего сразу мышь-то? Может сова?
- Не... Сова - это я. Тут без вариантов.
- Да уж. Ночная хищная птица. Мудрая ты моя девочка... Умница, - ехидничает Макс и, пересаживаясь ко мне ближе, гладит по волосам...
И если бы в этот момент нас услышал "третий" человек, который в частности не знает, что "летучая мышь" - эмблема военной разведки, а "сова с мечом" - спецназа ГРУ и что меня еще со школы зовут "совой", то скорее всего этот человек сказал бы: " Да вы, ребят, бредите что ли?"
И от понимания этого в душе рождается такой детско-подростковый азарт, какой испытывали когда-то почти все, строя шалаш, закапывая "секретики" или играя в "казаки-разбойники" со "своими", неохотно принимая в игру кого-то чужого. Такое странное осознание того, что в жизни есть моменты, принадлежащие только тебе и кому-то очень близкому... Тому с кем у тебя "своя игра"...
Хотя, может, это просто коньяк... и просто хмельные мысли...
Я могу доверить Максиму все, у нас нет запретных тем. И мы знаем очень много о жизни друг друга изнутри. А еще в наших отношениях не было подстав, обмана и разночтений слов с делами. И, чтоб тебя, в моей жизни это единственный человек, которому можно сказать: "приходи с топором в три часа ночи на перекресток Тургенева и Гоголя"... и он придет, и не спросит ни о чем. Просто придет.
Бутылка кончается, Макс достает вторую… Мы смотрим на нее, поморщившись, откладываем в сторону.
Темнеет, веет ночью.
- Пойдем гулять, дружище? Звезд много, погода хорошая…
- Давай, только пойдем на речку. На наше место.
Мы сидим на берегу реки. Макс обнимает меня за плечи и в пол голоса произносит:
- Я знаю, для чего ты в моей жизни.
- Для того, чтобы смотреть с тобой на звезды, и чтобы ты в момент изучения астрономических картин не отвлекался в отношении меня на посторонние поползновения, которые ты можешь позволить себе в отношении других женщин.
- Не-е…
- Макс…
- Чтобы я всегда был рядом. Что бы ни случилось. Я у тебя есть, а ты у меня.
- Даже если я возьму у тебя денег в долг? На неопределенный срок?
- Тась, чего болтаешь… Бери сколько надо, без возврата… Вот глупая.
- Да шучу я, шучу… Макс, вот как есть. Сейчас я счастлива. И тебе спасибо за эти ощущения..
И в эти самые секунды понимаешь: вот он, момент истины, здесь и сейчас.
Рядом с тобой сидит человек, который считает тебя почти что идеалом, а ты ведь не картинка с обложки и далеко не Моника Белуччи, ты совершенно обыкновенная женщина, каких тысячи, ты живешь со своими страхами и комплексами, недостатками и жизненными трудностями... Но так сошлись эти самые звезды, что этому человеку нужен не просто кто-то с набором твоих качеств, а нужна именно ты.
Он тот, кто сейчас просто сидит с тобой рядом. И ему просто хорошо, что ты близко.
И вам обоим хорошо от того, что вы есть.
Он хотел бы большего, но понимает, что даже то, что есть - это уже много. Сейчас все так, как должно быть. И он боится вспугнуть этот момент. Ведь эти мгновения можно легко испортить неосторожно сказанным словом или предложением. Но вы оба знаете об этом и молчите... молчите, потому что вам есть, о чем молчать.
Чуть позже вы оба, почти одновременно подумаете о том, что если в ваших отношениях появится что-то иное, то того, что есть сейчас, уже не будет. А это очень дорого.Поэтому сейчас вы вместе и просто дышите ночным летним воздухом и временем, подаренным друг другу...
И каждый из вас подумает и мысленно скажет другому: "Давай оставим все, как есть..."
Завтра мы с Максом проснемся рано утром, позавтракаем в том же кафе у приветливого хозяина, зальем бензина в баки и разъедемся в разные стороны до тех пор, пока не выкроим время для очередной встречи или пока кому-то из нас не понадобится помощь другого.
Не знаю, можно ли назвать наши отношения дружбой.
Я вообще, чем старше становлюсь, тем сложнее определяю для себя такие понятия как дружба, любовь, верность, доброта... Эти эфемерные категории, сложность и широту которых определяет только наша совесть и те границы, на которые мы, люди, по нашему мнению имеем право.
Но мне хочется верить, что это именно дружба.
Хотя если бы я была женой Макса, то восприняла бы как измену факт таких его отношений с другой женщиной, несмотря на отсутствие в них физической близости.
И, честно ответив себе самой на вопрос о том, хочу ли я от этих отношений чего-то большего, пойму, что наверно, я - эгоистка и никогда не захочу сходить с "идеального" пьедестала.
Пожелаю остаться Максу другом еще и потому, что мне страшно спуститься до уровня той, которая «приходит и уходит», однажды уже став той, которая «будет всегда»… Будет хотя бы до тех пор, пока меня не вытеснит из его жизни та, что станет ему и женой, и другом, и любовницей, и матерью его детей.
Ведь именно такой должна быть настоящая женщина.
Она должна заключать в себе все.