Отражения тонких беспокойных пальцев дроу, много раз копируя друг друга, смешиваясь, преломляясь и наконец теряясь в темных глубинах граней синеватого кристалла, словно дразнили того, кто всю свою жизнь посягал на тайны мира. Однако терпение архимага Громфа было столь же беспредельно, сколь его могущество, а и то, и другое, в свою очередь, в эту минуту меркли перед степенью восхищения, которую он испытывал при виде новой диковинки в своих руках.
- Абсолютное совершенство, не правда ли?
Тёмный эльф, который висел в воздухе напротив Громфа, заключённый в магическую сферу, навряд ли стал бы отвечать, даже если бы мог. Впрочем, в этом не было нужды, потому что архимаг даже не посмотрел в его сторону и будто разговаривал сам с собой.
- Кристаллы такого размера формируются под землёй в течение нескольких десятков тысяч лет, не меньше. Он старше всей нашей цивилизации, и уж конечно старше самого старого дроу в этом беспутном городе, - Громф издал короткий смешок. - И тем не менее подобное чудо можно уничтожить в один миг, потратить ради одного-единственного далеко не самого сильного заклинания. Не это ли называется высшим проявлением безрассудства?
Архимаг одним только взглядом опустил сферу, при этом, едва коснувшись пола, та лопнула, словно мыльный пузырь, а находившийся внутри пленник завопил от жесточайшей боли, пронзившей его тело. Несчастный практически потерял сознание, но Громф, пробормотав что-то, заставил его встать на колени и поднять голову.
- Мне уже больше семисот лет, - продолжал архимаг, - и большая часть того, что я помню, - это бесконечные интриги, убийства, борьба за власть, удержание этой власти в руках и снова борьба за неё. Всё это наскучивает уже в первые сто лет; только ограниченные фанатичные матроны могут находить в этом удовольствие, потому что не хотят замечать других вещей вокруг себя. Даже зажигать свет Нарбондель тяготит меня не столь сильно, сколько разбираться в беспорядке паучьего гнезда, именуемого Мензоберранзаном. А этот камень в сто раз старше меня, но всё время, пока его не принесли сюда, он продолжал расти и развиваться, не отвлекаясь ни на что остальное. Он рос бы и дальше, если бы его не добыли для моих исследований. Вечное самосовершенствование - не это ли мечта любого волшебника?
- Да, архимаг, - прохрипел пленник-дроу, который, несмотря на боль и слабость, пытался ещё трезво оценивать обстановку и сообразил, что его выпустили из магической сферы только затем, чтобы было кому поддакивать ударившемуся в философствования Громфу. Сотни лет, проведённых в недоверии ко всем и всему, это хуже, чем сотни лет одиночества; дроу боялся представить, какие мысли роятся сейчас в голове старшего сына Бэнр, и ожидал, что скорее всего тот убьёт его, закончив свою откровенную речь.
Громф отпустил кристалл, и он повис на небольшой высоте над его столиком, скрывая наполовину лицо архимага от пленника. Один из красных глаз Громфа, искажённый гранями камня, казался стоявшему на коленях дроу ужаснее ока бехолдера; как раз в это мгновение зрачки Бэнра сузились, потому что на его пальцах, поднесенных к лицу, заплясали разноцветные огоньки. Пленник приготовился умереть на месте, ожидая, что это какое-то смертоносное заклинание, но в руке Громфа появилась самая обыкновенная крыса. По тому, с какой нежностью архимаг потрепал ее за ухо, можно было догадаться, что это его любимица Киорли; только вот десятая это или двадцатая по счёту Киорли, никто не мог сказать - крысиный век так короток...
Когда-то у Громфа были жёлтые глаза - невероятная редкость для дроу и настоящая гордость для их хозяина. Но после того, как они ослепли от неудачно применённого заклинания, архимагу пришлось вырезать у одного несчастного темного эльфа для себя зрячие красные, самого заурядного цвета. Сестры Громфа, и особенно Триль, никогда не упускали случая принизить архимага, ставшего "на один шаг ближе к прочим никчемным мужчинам", и сейчас отражение собственного глаза в кристалле стало ему очередным болезненным напоминанием о давних неприятных событиях. Хотя с тех пор Громф не раз пытался с помощью магии вернуть глазам прежний цвет, запрашивая из башни всевозможные редкие ингредиенты, даже его власти было недостаточно для такой метаморфозы, и это раздражало его порой даже куда сильнее, чем то, что он родился мужчиной и вынужден вечно ставить себя ниже самой безродной жрицы Ллос. Он отодвинул кристалл в сторону и перевёл взгляд на всё ещё стоявшего на коленях измождённого тёмного эльфа. Пленник был довольно плохо сложен для дроу, а его одежда ясно говорила о том, что это представитель одного из самых низших домов Мензоберранзана. Не без злорадства архимаг отметил и большое некрасивое пятно на его шее, оставленное, похоже, пролитой кислотой или другим чрезвычайно едким веществом. Однако было во взгляде пленника нечто, выдававшее внутреннюю силу и жизненный опыт. Это нечто так мало сочеталось со всем остальным, что Громф, усмехнувшись, откинулся в кресло.
- Бел’Дирз’Ирр Селверстир, член Брэган д’Эрт, - сухо проговорил Бэнр, читая мысли дроу, как книгу. - Разумеется, ты понимаешь, что этот кристалл ценится куда выше твоей жизни? Скажу больше, он ценится выше, чем жизни всех представителей твоего никому не известного дома, вместе взятых. И тем не менее, ты собирался украсть его у меня. Ха... да я сомневаюсь, что даже самому Джарлаксу бы удалось это сделать! Ты, похоже, или храбрец, или безумец, или фанатик, что по сути своей всё одно и то же...
- Джарлакс смог бы, - послышался холодный и уверенный голос со стороны двери, справа от архимага.
- Киммуриэль? - Громф удивлённо приподнял бровь, приготовившись на всякий случай прочесть парочку заклинаний, способных сжечь на месте голема, и отпустив Киорли на пол.
Псионик Киммуриэль Облодра, ныне глава Брэган д'Эрт в отсутствие прежнего хозяина - Джарлакса, спокойно прошёл через всю комнату, мимо пленника, и встал слева от Громфа. Его абсолютно каменное, ничего не выражающее лицо больше подошло бы для монаха с поверхности, нежели для дроу, и время от времени архимаг втайне завидовал хладнокровию Киммуриэля, которому тот был обязан предмету своего многолетнего изучения. Сейчас же Бэнр скорее ругался про себя, что снова забыл поставить магическую защиту достаточно хорошую для того, чтобы заметить Киммуриэля хотя бы за сотню метров от своей комнаты. Впрочем, в случае с псиоником, Громф согласился сам с собой, что ещё лучше бы это расстояние было как можно больше.
- Чем обязан? - натянуто вымолвил архимаг, стараясь казаться максимально отстранённым и безразличным, будто визит могущественного псионика для него был не важнее, чем появление в комнате Киорли.
- Если даже я без труда прошёл сюда, Джарлакс сделал бы это в два счёта.
- Ты себя недооцениваешь, Киммуриэль. Или, скорее, стараешься, чтобы окружающие тебя недооценивали? Ну, так или иначе, вряд ли ты пришёл сюда только затем, чтобы удивить меня.
- Хотя мне это удалось, - вставил псионик.
Улыбнись он в этот миг, должно быть, Бэнр бы вспыхнул, но Киммуриэль, опять же, произнёс эти слова с хладнокровием, которому бы позавидовал и оживший мертвец. Архимаг, в свою очередь, не смог сдержать улыбки.
- Силы этого камня хватит на большее, чем просто на одно заклинание, - продолжил Киммуриэль. - Если быть несколько более точным, с помощью такого кристалла можно сравнять с землёй дом Бэнр или даже два дома Бэнр, если понадобится.
- Неужто? Ты знаешь что-то, чего не знаю я?
- Один знакомый иллитид проговорился... разумеется, не по своей воле.
- Думаешь, я поверю этому? - прищурился Громф. - Чтобы узнать что-то от иллитида, нужно было открыться ему на уровне телепатического общения. Риск проиграть мысленный поединок с этой тварью слишком велик и не оправдается сколь угодно полезными сведениями.
- Ты забыл, что я псионик.
- Нет, я не забыл, что ты хороший псионик. А хороший псионик в первую очередь будет думать об осторожности и осмотрительности.
- Я достаточно силён, чтобы справиться с иллитидом, - более поспешно, чем обычно, проговорил Киммуриэль, и Громф с удовлетворением отметил, что всё-таки сумел поддеть самолюбие последнего из дома Облодра. - Однако мне хотелось бы поговорить наконец о причине своего визита.
Крыса вновь запрыгнула на стол и, игриво пробежав по одной руке архимага, покоившейся на столе, смахнула на пол кристалл. Громф отправил Киорли мысленный приказ откатить камень к полке с магическими компонентами. При этом ему показалось, что за ухом у крысы появилось странное пятнышко, но он не придал этому значения.
- Жду-не-дождусь объяснений, - ответил архимаг Киммуриэлю.
- Мне бы хотелось, как и прежде, поддерживать сотрудничество между домом Бэнр и Брэган д'Эрт. Если тебя так интересуют эти кристаллы, то Вэйлас Хьюн и его агенты недавно сообщили мне, что у них появилась возможность доставить в Мензоберранзан целую партию подобных камней. Будет ли это интересно архимагу Мензоберранзана, это несколько другой вопрос.
- Будет ли это интересно мне настолько же, насколько псионику Киммуриэлю Облодра? - усмехнулся Громф. - Возможно, посмотрим.
- Как это понимать? - немного потерялся глава Брэган д'Эрт.
- Ведь это твой агент, - лениво махнул рукой в сторону пленника Громф. - Значит именно это ты называешь "поддерживать сотрудничество"?
- О ком ты говоришь? - изумился Киммуриэль.
- Бел’Дирз’Ирр Селверстир, - нетерпеливо проговорил архимаг, сверля псионика взглядом. - Он из Брэган д'Эрт, я узнал это, прочтя его мысли. Это у меня получается не хуже, чем у тебя, Облодра. Странно, что из слов, которые я произнёс в этой комнате, ты слышал только про "одно-единственное заклинание", но пропустил мимо ушей упоминание имени своего агента.
- Хм... Я действительно знаю это имя, - согласился Киммуриэль. - Но не слышал, чтобы ты упоминал его раньше. А где этот агент?
- Да вот же он, - начиная выходить из себя, бросил Громф, сверкнув глазами.
Он повернулся в сторону пленника, минуту назад беспомощно скованного посреди комнаты, но, к своему изумлению, не увидел там никого. Изумление архимага Мензоберранзана было столь велико, что пожалуй, даже Киммуриэль на некоторое время отделался от привычной невозмутимости.
- Он украл кристалл! Та крыса, что пробежала по моему столу, была вовсе не Киорли, - рассуждал вслух Громф, справляясь с собой. - У этого дроу... нашлась пара сюрпризов, - заключил он. - Но я по-прежнему могу заставить этот камень взорваться у него в руках, ха-ха. Сколько раз видел это зрелище, и всё равно от этого оно не становится менее забавным. Киммуриэль, ты ведь блефовал, когда говорил, что кристалл у меня на столе способен уничтожить дом Бэнр?
- На самом деле, я говорил немного о другом кристалле, - поправился Облодра, кивая. - И... постой, я бы не советовал тебе торопиться со своим планом.
- Что же меня остановит? - через плечо кинул Громф, установив на столе магический хрустальный шар и вызывая на нем изображение помещений дома Бэнр, где он пытался найти беглеца.
- То, что этот кристалл лежит прямо здесь на полу, там же, куда его смахнула крыса.
Не веря своим глазам, Громф действительно, перегнувшись через стол, увидел камень, который с такой любовью рассматривал, готовясь расправиться с плененным вором-дроу.
- О каком же кристалле ты говорил? - начиная беспокоиться и осознавать что-то, спросил архимаг.
- О том фиолетовом камне, размером с голову дроусского ребенка, который я увидел у тебя на полке, когда входил в комнату. Он так бросается в глаза, что я подумал, ты...
Тут слова замерли у него на губах, потому что оба волшебника одновременно повернулись в сторону полки и на том месте, где должен был лежать большой кристалл, с таким трудом добытый Громфом через свои связи в Сшамате, увидели Киорли, аккуратно прикрытую звуконепроницаемым стеклянным колпаком.
24 апреля 2010