- Умная? Умная, да? Будь пааапроще-то, и люди сразу к тебе потянутся, - обычно тетя прислонялась спиной к двери, попыхивая герцеговиной. Я насуплено разглядывала мыски туфель – они поцарапались, но новых даже не стоило просить. – Ну ладно, ладно… ладно! Что там у тебя, гони, - тетя протягивала руку за пакетом, второпях позабыв, что в этой руке держала сигарету. Пепел просыпался на мои ноги. Везунчик.
Бабушкины подарочки, куда без них. На порог-то, конечно, пустит, но проворчит весь вечер. Красная шапочка наоборот, вот я кто.
Я внутренне застыла, приготовившись к холодному приему, но дверь неожиданно подалась, и я оказалась в полутемной прихожей. Невольно прищурилась, приноравливаясь к неяркому свету лампочки, и втянула носом привычный запах старых велосипедных шин, обувного клея и пальто на вате. В квартире было подозрительно тихо. Никто не точил ножей, противным скрежетом разрывая воздух, никто не возил ложкой по тарелке, не переругивался, обсуждая, засудили или не засудили «коней». Даже бодрой дроби теткиной машинки слышно не было. Тишина. Я заглянула на кухню, не рассиживается ли там нынешний тетушкин кавалер по прозвищу Труп (на удивление тощий мужик, сотрудник какой-то из секретных лабораторий, что понатыканы в лесу. «Расскажу что-нить – все, я труп» - потому так и звали). Он встречал меня неизменной фразой: «Водки хочешь?» - и непонятно, предлагал ли выпить или просто шутил. Хватал со стола початую бутылку, там и было-то на два пальца, и, поплескав перед глазами, ставил обратно.
- Ммм?
- Нет, спасибо. Я лучше чаю.
- Ну чайку так чайку.
Сегодня Труп не был обнаружен.
Я толкнула дверь тети. Никогда не видела такой большой и бестолковой комнаты. Штук пять раненых стульев, буфет, доверху набитый посудой и коробками, так что половина вещей стояла наверху или располагалась на полу рядом, стопки книг на паркете, на подоконнике, в углу дивана – повсюду, огромная кровать, стол, заваленный мотками дефицитной шерсти и спицами разной толщины, готовых вонзиться в главное орудие производства – громоздкую печатную машинку. Не представляю, как среди всего этого можно было жить. А тетя чувствовала себя вполне комфортно. Она читала.
Надо сказать, несмотря на обилие книг в этом жилище, я ни разу не видела, чтобы тетя их раскрывала.
- За свою жизнь я перепечатала столько фигни, что она потопит все шедевры мира, - жаловалась она.
- Но как же, разве вы их не читаете в процессе?
- Упаси боже. Заканчивая печатать фразу, начало уже забываю. Забивать себе голову этими кубометрами и комбайнерами! Упаси боже.
И вдруг – читает. Рукопись. Я не поверила глазам.
- А, ты. Заходи. Там на кухне в кастрюльке голубцы, - не отрывая глаз от страницы, сказала она. Но меня разбирало любопытство.
- Что это?
- У, вещь. До среды дали, срочно размножить. Я себе экземплярчик отложила. «Мастер и Маргарита», знаешь?
До окончания школы я успела проштудировать эту книгу семь раз, но впервые читала так, разбирая по порядку от руки пронумерованные листы.