Иваныч был бизнесменом, что называется «средней руки» - миллиардами не ворочал, поскольку не имел доступа ни «к трубе», ни бюджетной «кормушке», но и не бедствовал – даже в кризис отдыхал не в Турции, а на Мальдивах.
Начинал он свой бизнес, как и большинство российских предпринимателей, в начале девяностых – «школу прошел» неслабую и закалку получил «булатную».
Ну, а какой бизнес, в годы торговли редкоземельными металлами да «красной ртутью», мог обойтись без «околокриминала», «полукриминала» и полного криминала?! Да никакой! И знакомствами довелось тогда обзавестись всякими…
Поэтому, когда Иваныча «кинули на конкретные деньги», аргументируя отсутствие оговоренных проплат за выполненные работы финансовым кризисом, он, молчаливо проигнорировав ухмылку «партнера», предложившего «обратиться в арбитраж», не стал даже предъявлять тому формальную претензию.
Только укоризненно глянул прямо в глаза этой «ехидне», в веселенькие такие глазки, выглядевшие на его делано-скорбной физиономии, как разноцветные шары на похоронах. И не увидев в них даже намека на сочувствие или хотя бы обещания оного, осуждающе покачал головой, неопределенно протянув «ну-нууу». И ушел. Но затаил в душе «некоторое хамство».
А потом через давнего знакомца, вызвал из тайги двух умельцев, амнистированных «зеленым прокурором» еще лет десять назад, да так и прижившихся в урманах Северного Урала. А поскольку даже справки об освобождении у них не было – затерялась, видать, где-то в «лесной канцелярии» - то не только «тридцать девять для меня закрыто городов» оказалось для них, а вообще все города и поселки страны. Так и обосновались они на кордонах лесных да заимках охотничьих.
Вызванные гости прибыли через день, обросшие, в пыли – «сошли с попутки» незадолго до поста ДПС на въезде и пешком, окольными тропами, пришли к месту встречи к вечеру, когда уже начало смеркаться.
Как потом рассказывал сам Иваныч, даже у него, хорошо представлявшего, кого он вызвал, екнуло что-то внутри и холодом пахнуло в душу, заставив сердце пропустить несколько ударов, когда подошли к нему в сгущающихся сумерках два лохматых, небритых и неразговорчивых незнакомца, с рюкзаками наброшенными на одно плечо.
«И ведь, что странно-то - делился он потом своими впечатлениями в бане – я же знаю, что я им ничего не должен, что они вообще помочь мне приехали – но я их УЖЕ боюсь... Хотя и на вид вроде не какие-нибудь урчи-бурчи, обычные люди из тайги...»
Молчаливо выслушав информацию об «ареале обитания дичи», маршрутах, привычках и прочих подробностях жития того великовозрастного неука, которые «не по понятиям» обошелся с их нанимателем, лесовики отправились прямиком в адрес его постоянного проживания. Замечание Иваныча, что он его последние несколько дней сыскать не может – звонки по телефону и в дверь остаются без ответа – таежные люди просто проигнорировали.
Не мудрствуя лукаво, они просто уселись в кустах неподалеку от подъезда и, «набив рот крупой», терпеливо принялись ждать «зверя», как привыкли скрадывать глухаря «на току» или, что точнее и ближе к истине, кабана на лабазе. Кабана, зажравшегося и оттого «потерявшего нюх».
Видно, Иваныч не шибко обременял себя поисками должника, потому что заполевали дичь охотники в тот же вечер, прямо у подъезда, и любезно приняли его "приглашение" заглянуть на минутку в гости, чайку попить, например.
Как долго продолжалась их чайная церемония, и о чем беседовали гости из тайги с бестолковым хозяином, Иваныч не знал, но деньги ему дебитор притащил на следующий день, с процентами за моральный ущерб, униженно умоляя его простить. Именно притащил, неучтенным «наличманом», не утруждая работой банковских служащих.
А ивдельские «робин гуды», попросив купить им «охотничьего припасу» и водки, отбыли домой, улыбнувшись на прощание. Когда приглашали его «заходить, если что».