Самсон Абрамович сидел на стропилах, болтал ногами, поедал прямо со скорлупой сиреневое яйцо с буквами хетт и цвей-вовн и распевал:
Христос воскрес, я обниму китайца,
Привет Мао Цзедуну передам
Пускай пришлет мне желтые он яйца,
В ответ ему я красные отдам…
Вдруг стропила закачались – к Самсону подошел Иосиф Моисевич:
-Христос Воскресе… - и со всего размаху разбил белое с голубыми полосочками яйцо о голову самсона – что это вы весь зеленый?
-Да вот, добыл вчера немецкую краску для покрасить яйца, разбавил ее в стаканчике и выпил … да потом еще излишек остался – я кулич покрасил – будете ? – Самсон достал тарелку с яйцами галогеновых цветов и зелеными ломтями кулича.
-Нет… спасибо – я таки уже сыт … - Иосиф почесал затылок, – а я вот вчера иконы тоже в краску опустил… – он с видом мальчика, напихавшего в оконные щели вместо замазки пластилин, и радостно сообщающего об этом родителям, указал тактичным движением подбородка на кухонные стены, на одной из которых перед фиолетовой свечкой висел синий Иисус, а на противоположной красная как рак Дева Мария – а дайте вашего кулича…
Вскоре Иосиф приобрел серебристо-металлический цвет…
-Знаете, Иосиф Моисеевич… вам не кажется, что мы с вами что-то неправильно делаем?
-Да, оно словно бы витает в воздухе, и никак не попадает в руки…
-Таки да…
Раздался звонок, а затем на стропила поднялась девушка с огромными глазами, массивным крестом на шее и в оранжевой тунике на которой виднелись специально застиранные буквы «Горводоканал».
-Здрав будь, отче мой!
-А вот и Рахилечка… Рахилечка? Где же ты была ночью?
Рахилечка испуганно оглянулась, закусила губу, а затем отрапортовала с напускной уверенностью:
-На крестном ходу была… - и затем, чтобы сказать хоть немного правды добавила - ходила там, ходила … и упала…
-Крест-то твой тяжел, доченька… не к спеху тебе нести его…
Дочка задумалась.
Внезапно сверху на стропила грохнулся человек в мятой кожаной куртке и с чрезмерно смуглой кожей:
-Господи, кто таки упал?
-Я есьмь бог! – категорично произнес упавший и с неисчерпаемой гордостью нахохлился словно воробей, отстаивающий свои права на теплую коровью лепешку посредине января.
-А…так это вы, Насими Аюловч! Проходите… садитесь… у нас пасха… сегодня, так сказать, Христос воскрес… он, как бы это сказать … коллега ваш в вашей профессии… - -заботливо заворковал Самсон, усилено мигая окружающим…
-Ну за коллегу надо поднять бокал! Ай, как я уважаю своих коллег! Кто бы знал – да я жену так не уважал, как их!
Они разлили по стопочке.
-Кто это там? – испуганно вскрикнул Иосиф Моисеевич, показав на стену…
Стопка выпала из разжавшихся пальцев в бездну, черневшую под ногами. На стене сидел милиционер.
-По какому поводу бухаем, мужики? Что сегодня праздник какой?
-Так пасха же, товарищ командир! Христос у нас воскрес!
-Какая пасха, к ядреной фене? – она вчера была – вы бы, Абрамыч, листок то с календаря оторвать не скупились….
Дочка погрустнела и глаза ее потухли…
-Ну вы что, не верите что ли!
Компания испуганно переглянулась, а Самсон Абрамович схватился за сердце… Смятение, налетевшее на дочку, дошло теперь до всех…