Во дворе дома, в котором я прожила всю жизнь, росли абрикосовые и тутовые деревья, виноград, яблоня, тополя. С ранней весны и до поздней осени маленький палисадник радовал яркими цветами. Был там всего один гараж и небольшая постройка вроде сарая, где многие поколения кошек растили свое потомство. С годами деревьев становилось меньше, гаражей больше, но по-прежнему во дворе обитало много представителей кошачьего племени.
Для меня некрасивых кошек не бывает, но когда кто-то из них становился любимцем, то был не только вхож в квартиру, но и жил дома, имея возможность в любой момент выйти по своим кошачьим делам во двор.
Несколько лет назад мы переехали в другой дом, и мне очень не хватало этих милых зверушек. Выходя за покупками, я подкармливала всех кошек, попадавшихся на пути. Потом стала довольно часто встречать черного кота с ярко-зелеными, глубоко посаженными глазами, отщипывала ему несколько кусочков хлеба, он съедал их, и мы расходились.
Как-то морозным декабрьским вечером, заметив за окном силуэт, открыла окно и увидела знакомого черного кота, совершенно мокрого. Я затащила его в комнату и, удерживая за шкирку, чтобы от страха не забился в какой-нибудь укромный уголок, феном высушила шерстку, покормила и, так как он нервничал, выпустила. Со временем он стал почти ежедневно появляться перед окном, привык к нам, стал иногда заходить в дом. Глядя в сторону окна, можно было часто увидеть за стеклом черные ушки: он ждал, когда его пустят в дом.
Как и знаменитого кота из мультфильма, назвали его Матроскин, а когда он сворачивался клубочком на коленях, мы ласково называли его кату-джан - в переводе с армянского: дорогой кот. Его громкое мурлыканье создавало особую атмосферу уюта. Я не знаю, жил ли он раньше у кого-нибудь или был “дворянином”, но кот привык к нам очень быстро. Матроскин никогда ничего не выпрашивал, терпеливо ожидая еду. Совершенно неприхотливый, он ел все, что ему давали, но точно знал, что вкусное находится в холодильнике, и внимательно следил, что из него достают.
Жизнь на улице, полная опасностей, приучила его быть всегда настороже, дома это проявлялось в стойкой привычке спать всегда в разных местах, иногда совсем неожиданных. Он никогда не прыгал на стол, несколько раз я провоцировала его, оставляя на столе колбасу или рыбу, но Матроскин с честью проходил испытание.
Зимой за окном, выходящим на улицу, была кормушка для птиц. Наш кату-джан* раза два попытался поймать воробья, но, быстро поняв, что они недосягаемы, замирал на подоконнике, наблюдая за ними, и только самый кончик хвоста выдавал его чувства.
Весной он старательно исполнял свой долг перед природой: в окрестностях бегают уже несколько черных котят. Правда, “весна” у нашего кота началась еще в конце ноября и затянулась на семь месяцев. Никакая погода не могла заставить его остаться дома, если он считал, что пора уходить.
Несколько дней назад Матроскин торопливо поел и бегом бросился к выходу. Я выпустила его. Уже неделю мы ждем, когда он вернется. Надеюсь, что очередная прогулка закончится появлением новых котят, а наш любимец, уютно устроившись на коленях, вновь будет мурлыкать или заснет в кресле, задрав вверх все четыре лапки.
Я надеюсь, что у тебя все в порядке, и жду тебя, Матросик!
P. S. Прошло больше года, наш любимец так и не вернулся. Незадолго до исчезновения он привел к нам под окно своих подружек - двух молоденьких кошечек с трехцветным окрасом.
Но это, как говорят, совсем другая история.
Фото автора.