Моя любовь к большому теннису пришла не сразу. Она произрастала из далекого
детства, когда пинками, угрозами, обещаниями и лишениями моя мама выталкивала
меня на улицу с ракеткой, крича вслед:
- Пошел прочь, маленький негодник! И не возвращайся, пока не научишься как
следует играть!
Вытирая слезы, я шел из теплого и уютного дома, по холодной улице, прямиком
в зал, где меня ждали физические и душевные мучения. Я не понимал, какое
удовольствие можно получать от того, что бегаешь мокрый, усталый, с тяжелой
ракеткой величиной с мою голову, за крошечным желтым мячиком, который норовит
попасть в нос и сбить с ног.
Однажды, возвращаясь домой под дождем, я проклинал все на свете, включая
моего тренера Михаила, обладателя самой доброй на свете улыбки и самых
изуверских методов обучения:
- Не забывай подготовиться к удару, - восклицал он. - Остановись и ударь, не
надо бежать за мячом! Крепче держи ракетку, ты, гнусный лентяй! Вот так! Я
сделаю из тебя настоящего теннисиста!
В тот день, я поклялся, что когда вырасту, то больше никогда, никогда
не стану играть в такую отвратительную, такую жестокую и нетерпимую к ошибкам
игру, как большой теннис.
Но прошло много лет, и, проводя неплохо время на отдыхе, я решил посетить
тут часть острова, где мне еще не доводилось быть. Оседлав велосипед и
включив на плеере музыку повеселее, я отправился в путь. Не помню точно, сколько
времени я крутил педали, но вот на горизонте показалось то, что вполне могло стать
моим ночным кошмаром этой ночью - я увидел теннисные корты.
- Нет! Нееееет! - закричал я, закрывая лицо руками. - За что?!
В сознание я пришел, сидя за барной стойкой, а в мой стакан кто то заботливо
подливал отрезвляющий напиток. Я чувствовал слабость во всем теле и, осмотрев
себя, обнаружил, что был весь в ссадинах и порезах, а одежда превратилась в
бахрому.
- Вы ползли, - услышал я голос над собой - Ползли и стонали.
- Я что нибудь говорил?
- Вы умоляли выколоть вам глаза, сэр. - человек оказался барменом. Сказав
это, он поспешно убрал со стойки лежащую на ней вилку, и вежливо улыбнулся.
Я судорожно пытался вспомнить. Господи, я видел теннисные корты, теннисные
корты!
- Ну а теперь, сэр, раз вы в порядке - не желаете ли сыграть в теннис? Погода
для этого отличная.
Выйдя на улицу, я огляделся. Корты, кругом были корты, с играющими на них
людьми.Отовсюду раздавались яростные, рычащие вопли и стоны, заставляя думать,
что играть, по всей видимости, еще больно. Хотя, может, просто нелегко. И тут
меня охватило странное ощущение - мне не хотелось вновь упасть на колени и
рыдать. Я не хотел разбить свою голову об асфальт и просто бегать и кричать,
как сумасшедший. В эту секунду, я страшно завидовал тем людям за сетками,
которые так ловко, пусть и с некоторыми усилиями, перемещались по площадке и
меткими ударами отправляли маленький желтый мячик в своего противника. Их
волосы развивались на ветру, пот градом стекал по их телам и, казалось, сейчас
они упадут в изнеможении, но на их лицах была улыбка, и я застыл в изумлении,
не зная, бояться мне или, наоборот, радоваться переменам, происходящим со мной.
- Завораживает, неправда ли? - поинтересовался мужчина, стоящий рядом со мной.
- Не то слово...
- Когда нибудь пробовали?
Мое детство за секунды промелькнуло у меня перед глазами.
- Нет, никогда. - я отрицательно покачал головой.
- Ну что же, никогда не поздно начать, знаете ли.
- Да я хоть прямо сейчас и начал бы!
Мужчина посмотрел на меня оценивающим взглядом. Его голубые глаза буквально
глядели мне в душу, выискивая там задатки для чего то большого. Неожиданно он
отвернулся и что то закричал в сторону небольшой будки с надписью, которую я не
понимал.
- Энрико! - а далее что то по итальянски. Из окошка будки высунулась каштановая
копна волос, владельца я не видел, и что то прокричала в ответ.
- Идем. - кивнул мне мой знакомый.
Обладателя каштановой копны волос звали Энрико. На вид ему было лет пятьдесят,
итальянец, среднего роста, носящий огромные зеркальные очки-"капельки".
- Энрико, это...
- Эндрю.
- Энрико - это Эндрю. Эндрю - Энрико.
- Я понял. - улыбнулся я.
- Ciao, Эндрю! - радостно улыбнулся Энрико идеальным рядом белых зубов и
протянул мне руку. Я пожал ее и улыбнулся своим не таким белым и ровным, но
зато более естественным рядом.
- Эндрю, Энрико, хоть и итальянец, как и я говорит по - английский…
- Лучшая новость за день.
- И он очень хороший тренер по теннису, я бы даже сказал, что он лучший здесь.
Ты можешь договориться с ним о занятия в удобное для тебя время.
Я понимающе кивнул, а про себя отметил – замечательное все таки в английском
языке слово You. В отличие от русского Ты или Вы, оно безлико. Оно не указывает,
как к тебе обращается собеседник, поэтому при знакомстве тебе не нужно думать,
как обращаться – официально или дружески, «на ты». Просто You. Удобно.
Мой новый друг испарился, оставив меня наедине с моим новым-новым другом.
- Итак, ты бы хотел научиться играть в теннис?
- Все верно.
- А раньше пробовал? Ну там, может пару раз играл?
- В далеком прошлом. Но вы лучше думайте, что я ничего не знаю. Обучите
с нуля.
Я договорился о занятиях три раза в неделю, в восемнадцать тридцать. Делать
по вечерам все равно нечего, так хотя бы в теннис научусь играть. И правда, с
пляжа прихожу, ем и начинаю скучать до позднего вечера. Дискотеки я не люблю,
друзей тут у меня пока нет, книгу писать бесполезно, потому что я бездарен, а
фильмы, в размере восьми штук, скаченные в Москве, были уже все просмотрены
не один раз.
На первое занятие я пришел чуть раньше, и Энрико, проорав мне «Чао», жестом
попросил подождать - он вел занятие у мальчика лет семи. У того так здорово
получалось, а его бабушка, а я думаю, что это была его бабушка, а не тетя или,
скажем, возлюбленная, так подпрыгивала и с любовью посылала воздушные поцелуи,
что от зависти я был готов съесть их обоих под чесночным соусом с овощами гриль.
- Привет, эээ…Эдрю?
- Эндрю.
- Эндрю, точно. У тебя какое - то дело?
- Да, - я изо всех сил стал сдерживать прущий изо рта сарказм. – В общем так
совпало, что у меня сегодня тренировка.
- С кем? – Энрико выглядел изумленным.
- Вроде с вами.
Мы помолчали некоторое время, во время которого Энрико, видимо, усиленно
думал, а я успел спеть про себя два куплета Where The Streets Have No Name
одной ирландской рок-группы.
- Я, если честно… - тренер стал тщательно подбирать слова.
- Забыли?
- Да…Мне ужасно жаль, у нас тут соревнования, а я так устал. Тренировку проведет
Джорджио!
- Кто такой Джорджио? – спросил я.
- О, Джорджио, это отличный тренер. Лучший здесь! Он тебя научит, будь уверен. Он
тренер моего сына.
Забыл так забыл. Главное, что бы тренер был хороший.
Джорджио оказался классным парнем - эмигрант из Словении, говорящий на
шести языках, в том числе на кривом русском, и прекрасно знающий, как обучить
играть человека, который до этого использовал ракетку исключительно для
избиения хулиганов, писающих в московском лифте.
- Эндрю, ты держишь ракетку неправильно. Вот так. И бей нежнее. Не забывай –
сделай шаг к мячу, остановись, подожди его и бей. Только держи ракетку под наклоном,
бей по диагонали – представь, что ты круг рисуешь. Точнее! И не так сильно – ты
же не избиваешь хулиганов, писающих в твоем московском лифте - ты играешь в
теннис!
Через месяц, когда мой отпуск подошел к концу, я уже очень неплохо отбивал
с правой руки и достаточно терпимо с левой. Я пожал руку Джорджио и записал
его телефон – следующим летом я бы очень хотел продолжать заниматься с ним.
За год я безобразно разжирел, набрав пять с лишним килограмм, и совершенно
обленился, забыв даже как правильно писать слово «спорт» без ошибок. Но вновь,
настало время долгожданного отдыха, и я вновь спешил на заветный остров.
Джорджио телефон не брал, но я не терял надежды. Мало ли, что могло
случиться: мобильник мог утонуть, его могли украсть или у Джорджио не было
молотка и пришлось пользоваться подручными средствами.
- Ciao, Энрю! - завопил Энрико, как только увидел меня.
- Эндрю. Чао, Энрико!
Чередой нехитрых вопросов, я выпытал, что Джорджио переехал в Австрию.
- Скажите честно, он вас ограбил и теперь скрывается?
- Что? О, нет нет нет! - белозубая улыбка. – Ты будешь заниматься в этом году?
Конечно, я ответил, что буду. Какие вопросы – я очень хотел заниматься. Как ни
странно, мне вновь удалось договориться с Энрико о занятиях с ним, и, главное,
первое время он о них даже не забывал. После первого же часа, проведенного с
ним, я понял несколько вещей, и первая, основная, заключалась в том, что он
заметно отличался от Джорджио. Нет, тренер он был неплохой, хотя меня смущало,
что он играл в солнцезащитных очках даже в темное время суток. Может, он был
слепым, а играл по слуху? Но отличия заключались не в этом.
Первое: Энрико тут любили все. Проходя мимо, никто не отказывал себе в
удовольствии поприветствовать его, спросить как дела и что то еще – я плохо понимал
их язык. Разговор никогда не был долгим – так, переброска парой тройкой фраз,
но это было немного непривычно для такого занудного человека как я. Бывало, я хотел
заорать:
- Эй, Энрико, друг, я здесь и у нас тренировка, если ты вдруг забыл.
Второе: к своим пятидесяти шести годам, а ему оказалось ровно столько, мой тренер
стал практиковать связку оптимизм - пофигизм. Все началось с того, что я ударил
не совсем хорошо – мяч сбил с ног беззащитную старушку.
- Tutto bene! – воскликнул Энрико.
Следующие четыре мяча улетели в сетку – я же говорил, что слева я отбиваю неважно.
- Bennisimo!
Ради интереса я стал чередовать хорошие удары с плохими. Мячи летали на соседние
корты, на дорогу, в самого Энрико – возгласы были в основном такие:
- O, Эндрю, Bravo!
Я был непротив. В конце концов он заражал меня оптимизмом при даже самом
плохом ударе, а понять когда я бью плохо, благо, я и сам мог. Главное, он
периодически ставил мне удар и играл со мной. Возможно, это было лицемерие, к тому
же платное, но Энрико единственный говорил по-английски – веский аргумент для
тренера в Италии. Через неделю на острове организовали турнир по теннису, и я жаждал
крови.
- Э, нет. Тебе рано, - сказал Энрико. – Кстати да, я не смогу вести эту неделю у тебя
тренировку. Твоим новым тренером будет Макс.
- Это кто?
- О, это отличный тренер. Самый лучший. Он тебя как следует научит, будь уверен. К
тому же, он тренер моего сына!
Я насторожился. Разве не Джорд… Ладно, может у него двое мальчиков.
Макс так Макс, выбирать не приходится. В конце-концов, я пожалел, что сразу не
отказался. Вообщем то, Макс, наверно, был неплохой человек, и жена с детьми, как я
однажды увидел, очень его любили, но не по-английски, ни даже по-итальянски он
не понимал.
- Как же тебя тут вообще держат! – в сердцах вскричал я по-русски, в сотый раз
пытаясь задать вопрос о правильной подаче.
- Твоя попить хотеть? – поднял брови Макс. – Окей, можешь пить. Но вода, не водка,
Эндрю!
Ха-ха, все последующие вечера я провел, обхохатываясь. Сквозь гнев и непонимание,
я прошел сквозь этот адский час занятий и, попрощавшись, направился к Энрико, решив
уже серьезно объяснить, что хочу заниматься только с ним.
Неожиданно мимо меня пролетел ангел. Я протер глаза и несколько раз потряс головой.
Свечение поубавилось, и я смог разглядеть девушку. Она была невысокой, нет, но
стройной, в отличии от большинства итальянок. Она пробежала мимо меня, держа в
руках разноцветную ракетку, и на секунду взглянула на меня. Мне казалось, что
прошла вечность, пока она отвернулась и скрылась за будкой Энрико, и это не
метафора – мне казалось, что мы разглядывали друг друга очень долго, и за это
время я успел рассмотреть ее лицо.
Яркие, зеленые глаза, чуть пухлые губы – даже ни хочу проводить никаких сравнений,
что бы все не испортить. У нее были короткие, светлые волосы, и во внешности, возможно,
не было ничего такого особенного, но я был поражен.
- Ты влюбился в теннисистку, - сказал внутренний голос. – Если изменишь ей, она
напихает тебе в глотку теннисных мячей и будет лупить ракеткой сам знаешь по чему.
Я подошел к Энрико ровно в тот момент, когда он заканчивал свой разговор с уже
знакомой мне бабушкой и внуком.
- … А кто тогда будет вести занятия?
- Простите, я просто так устал, - вещал Энрико. – Занятия проведет Лука.
- Лука? А кто это?
- О, он тут самый лучший! Он научит вашего племянника играть как следует!
Проклятье, значит я, все-таки, ошибся с тем, что она не тетя. Тем временем мой тренер
продолжал:
- Хороший учитель, поверьте. К тому же, он тренер моего сына…
Мир взорвался вокруг меня. Кажется, я брызнул слюной прямо на стену, ни в
силах сдерживать рвущегося наружу смеха, но, скорее всего, это мне просто
показалось. Мои щеки покраснели, и стороны можно было решить, что мне плохо,
но это было не так – уже давно мне не было так весело. Энрико стоял и смотрел
на меня, не понимая причину такого взрыва веселья, а ничего
не могло остановить меня. Кроме, пожалуй, одного – мимо меня вновь проплыв ангел
и поцеловал Энрико в щеку.
- Bonjorno, Papa.
Мгновенно, я затих.
- Это…?
- О, это моя дочь, Франческа, - Энрико по-отцовски нежно обнял ее. Девушка
взглянула на меня и улыбнулась. А я молчал.
- Но как же ваши сыновья?
- Сыновья? Какие сыновья? – Энрико вопросительно взглянул на меня и тут же все
понял. - Ах да, сыновья, верно, они…они.
- Да забудьте. – я улыбнулся ему и его дочке.
Это и был его пофигизм – он не помнил кто с ним занимается, когда и, главное,
ему важно было, что бы находились туристы, которые стали бы заниматься с другими
тренерами. Для этого и была придумана скороговорка, которую Энрико впаривал всем
подряд, включая меня. Лука, Макс, Джорджио и, как я однажды услышал, Стефано – все
эти замечательные люди были тренерами несуществующего сына Энрико. Перефразируя
известную фразу, хочется сказать – Even Strong Men Lie.
Больше я никогда не занимался теннисом с Энрико и старался избегать его
общества - так, на всякий случай.
Впрочем, этого я никак не смог бы сказать о Франческе, чьим обществом с того
дня я наслаждался все чаще и чаще.