Только шум прибоя. Только ветер.
В бар «Наваждение» можно попасть из любой точки земного шара. Неважно, где вы: в Монте-Карло, в Петербурге, в Момбасе или Вене. Вы можете просто не туда свернуть и оказаться прямо перед неоновой вывеской, можете пойти на огни вдалеке, когда вокруг темнота, а можете прийти целенаправленно, зная, что вы хотите увидеть сегодняшней ночью. «Наваждение» находится одновременно повсюду и нигде.
Сизый туман сигаретного дыма обволакивает небольшое помещение. Табаком не пахнет. Только морем.
Почему?
Этим вопросом задается один лишь бармен, затянутый в кипельно-белую сорочку и элегантный серый жилет. Посетители же с головой окунулись в свои сны, и им не до запаха моря.
— Как Вас зовут? — спрашивает постоянный клиент, наблюдая за ловкими руками бармена, разливающими серебристую жидкость по бокалам.
— Я же говорил Вам. У меня нет имени, — отвечает мужчина, чуть ухмыляется и, не поднимая глаз на собеседника, продолжает свое занятие.
— А я уже говорил Вам, что у людей всегда есть имена.
— Я просто бармен. Мне не нужно имя.
Пространство слегка покачивается, заставляя дрожать содержимое бокалов.
Запах морской свежести как будто усиливается.
— Меня вот зовут Вэнни. Мою бывшую жену зовут Кристина. У всех моих друзей есть имена, и у всех барменов они есть. У всех.
Стены позвякивают монохромом и переливаются разноцветными искрами у кого-то в бокале. Чей-то будильник уже прозвенел, и дверь с силой захлопнулась.
— Может, вам хватит на сегодня? — спрашивает бармен, наблюдая за колеёй образов, возникших перед глазами клиента. Разноцветные огни, женский смех, стекло. Стекло? Он никогда не мог понять, от чего это оно. Хотя зачем это ему? Это же не его сон.
— Нет, нет… еще немного. Я так соскучился по ней, — тараторит Вэнни и нервно трет недельную щетину у себя на лице. Бармен отводит взгляд, качает головой и наполняет его бокал.
— Эта — последняя на сегодня. Вам надо возвращаться к реальности.
— А сколько время?
— Семь утра по Римини.
— Спасибо, — произносит клиент и окунается в новую череду разноцветных образов, заполняющих все пять чувств.
Бармен снова безуспешно пытается разглядеть, что это за стекло, но у него не выходит, и он отворачивается, чтобы протереть бокалы.
Когда он заканчивает, Вэнни уже нет. Будильник прозвенел как всегда вовремя.
За столиком сидит пожилая дама и ждет, когда наконец ей принесут заказ. Как всегда, сразу три бокала серебристо-горького напитка. Официантка здесь всегда работает медленно, а ее волосы всегда собраны в строгий пучок, что так раздражает клиентку.
— Ваш заказ, — произносит официантка с улыбкой.
— Распустите волосы, милочка, — вместо «спасибо» произносит пожилая особа.
Девушка снова улыбается, кидает взгляд на бармена и отвечает, что не положено.
— Вам не идет такая прическа.
Смакуя напиток, дама видит роскошь, разноцветные ткани, черно-белые лица, драгоценные камни и утонченность. Именно утонченности не хватает этой неуклюжей девчушке, думает она и отхлебывает еще. Она уже никогда не вернет себе былую красоту, никогда больше не пройдется по подиуму, все, что ей остается — смаковать свой напиток и кривиться, смотря в сторону глупой девчонки, не знающей цену своей красоте.
Она выпила все три бокала, прежде чем ей сообщили, что уже девять часов по Парижу и пора уходить.
С ее уходом растворяется и официантка. Глупая девочка, коей когда-то была эта пожилая особа, когда ее заметил хозяин известнейшего дома моды.
Бармену кажется, что женщина уже никогда не поймет, что она с этой беззаботной девочкой — единое целое. Но по крайней мере, почти каждую ночь на пару часов у него появляется помощник.
— Это реальность? — спрашивает посетитель, которого бармен раньше здесь никогда не видел. Он слегка растрепан и мнет в руках дорожную сумку.
— Нет, — честно отвечает мужчина и пожимает плечами.
Посетитель ничего не заказывает и выходит, даже не сказав спасибо за честный ответ.
Бармен же поджимает губы и наблюдает за оставшимися от недавних клиентов образами, которые бессовестно осели на стенах.
Отголоски эмоций, цветов и ощущений из-за чьей-то неуклюжести могут случайно выплеснуться из стеклянного бокала и разлететься по помещению разноцветными кляксами. Возможно, запах моря и есть такая клякса, неаккуратно потерянная одним из опьяневших сновидцев.
Сизую дымку разбавляет холодная прозрачность ливня, и бармен смотрит по сторонам, пытаясь вычленить из бесконечного числа глаз те, в которых идет дождь.
Он долго смотрит на красивую девушку, полностью плененную видением ливня и урагана, и он искренне не понимает, как ей может это нравиться. Хотя он не понимает желания многих, приходящих сюда.
Люди погрязли в своих фантазиях и боятся трезво взглянуть на реальность. Изменить ее. Если бы он смог выйти, он бы изменил что-то.
Раздается звон разбитого стекла и вой. Это клиент, приходящий сюда каждый четверг, со всей силы разбивает бокал о черный скользкий кафель и начинает рыдать. Никто, кроме бармена, не обращает на него внимания.
— Опять? — спрашивает он, подходя к мужчине, чтобы убрать осколки. На стенах оседает новый слой эмоции, затмевая старые краски. Теперь в интерьере снова преобладает монохром.
— Да… — хватается он за голову. — Почему опять?
— Может, вы видите не все? — спрашивает бармен, возвращаясь к своему законному месту и подавая бокал, только что подошедшему чернокожему мужчине в летах.
— Она умирает! Каждый раз она умирает! Так ничего и не сказав…
Бармен знает, что жена этого клиента попала в аварию через несколько часов после того, как узнала о его измене. Она умерла в больнице у него на руках, он пытался объяснить ей, что был пьян, а она отвернулась и почти сразу ушла.
Каждый день он видит один и тот же сон и приходит в бар раз в неделю, чтобы увидеть что-нибудь еще. Но и здесь с недавнего времени началось то же самое.
Бармен молчит и улыбается. Он знает, в чем дело.
— Не все? — Мужчина задает вопрос сам себе и уходит, не попрощавшись.
Бармен знает, что он больше не вернется, так как следующей ночью поймет, что упустил. И Сон отпустит его.
Ведь жена повернулась в сторону обручального кольца, лежащего на тумбочке рядом. Оно выпало из ее кармана, когда ее раздевали. Медсестры подумали, что оно много для нее значит, и положили на прикроватную тумбочку. Жена простила его.
Вскоре возвращается Вэнни.
— Как Вас зовут? — как всегда, вместо приветствия спрашивает он.
— День пролетел так быстро? — удивляется бармен, поправляя манжеты.
— Для меня — нет, — отвечает постоянный клиент и постукивает пальцами по столешнице. — Мне сложно разговаривать с человеком, не зная его имени.
— Вы можете не разговаривать, — пожимает плечами бармен. — Тут многие так делают.
— Я всегда жалуюсь на жизнь обслуживающему персоналу, и в реальности, и здесь. Тем более я уже начал разговор.
Бармен поправляет удушающий узел галстука, наполняет бокал посетителя и со стуком ставит на красное дерево.
— На самом деле меня интересует другое, — задумчиво произносит мужчина, отхлебывая обжигающе-сладкую жидкость. Для кого-то она кислая, для кого-то — горькая, для кого-то — соленая, а для него — сладкая до скрипа на зубах.
— И что же вас интересует? — приподнимает бровь бармен.
— Вы реальны?
Мужчина поправляет сорочку, нервно проводит рукой по зализанным назад темным волосам, закусывает губу и сам отхлебывает серебристый напиток.
— Если бы я только знал.
Перед его глазами нет ни одного образа. Только бар и опьяненные надеждами и несбыточными желаниями клиенты.
Где-то гремит гром, и свежесть моря пропадает, сменяясь обычным для подобного места запахом табака. На секунду клиенты замирают, как будто почувствовав сдвиг реальности. Но лишь на секунду.
Мир кренится на пару градусов влево.
— Плесни еще, — просит Вэнни, и бармен понимает, что после последнего вопроса постоянного клиента прошло уже несколько часов.
— Я уходил? — спрашивает он.
— Не совсем, — загадочно отвечает итальянец и залпом выпивает содержимое бокала. — Уже семь утра, мне пора, — говорит он и выходит, а бармен трет переносицу и без сил опускается на непонятно откуда взявшееся кресло, обитое бежевой тканью. Оно тоже чья-то фантазия.
Маленькая девочка с кудрявыми волосами запрыгивает на высокий стул и облокачивается на стойку. Ее вьющиеся каштановые волосы кажутся бармену смутно знакомыми, но он не может припомнить ни у одной женщины, заходящей сюда, похожие.
— Ты не видел мою маму? — спрашивает девочка. На вид ей лет семь.
— Как ты нашла это место? — задает ответный вопрос бармен.
— Пришла на огоньки, — отвечает девочка и смотрит на него своими огромными карими глазами.
— Огоньки?
— Да. Огоньки на море, — говорит девочка. — Мы с мамой гуляли по пляжу, потом ее позвала подруга и она отошла, а я пошла дальше вдоль берега, но не смогла вернуться.
— Почему?
— Не знаю. Я села на песок, а потом увидела огоньки и пришла сюда. Так ты не видел ее? Она невысокая, и у нее длинные вьющиеся волосы. Как у меня.
— Как у тебя… — Бармен задумчиво проводит пальцем по краю блюдечка для чаевых, он не знает, зачем оно ему, ведь он даже не берет денег. — Ты должна выйти отсюда и пойти к берегу.
— Она там?
— Да.
Через несколько минут взволнованная мать и ее подруга находят девочку, спящей на берегу, свернувшись калачиком. Проснувшись, девочка начинает рассказывать взрослым о монохромном месте и красивом мужчине, который показал ей дорогу к маме.
Мать улыбается и просит дочь больше не убегать. А девочка показывает своим маленьким пальчиком на море и говорит, что там есть огоньки и там исполняются все желания.
— Реальность рушится, — произносит бармен, смотря на вновь появившуюся официантку.
— Это не реальность, — отвечает она, накручивая на палец прядь длинных рыжих волос.
— Почему ты распустила волосы?
— Скоро сюда придет один очень уважаемый человек, и я должна ему понравиться, — с улыбкой произносит девушка.
— Кто тебе сказал? — пытается изобразить удивление бармен.
— Она. — Официантка кивает в сторону пожилой дамы, которой сегодня принесли напиток на удивление быстро. — Так почему рушится?
— Не знаю. Я чувствую, что что-то не так. Сюда начинают приходить случайные люди.
— Это место как раз для случайных людей. Ты забыл? У нас всего два постоянных клиента.
— Нет, люди, которые не знают, что спят.
— Я не сплю, — пожимает плечами девушка, заставляя бармена засмеяться.
Пожилая женщина продолжает приходить, каждый раз приводя за собой официантку. А вот второй постоянный клиент не появляется уже две недели. И бармен начинает волноваться. Ведь тот слишком зависим от своих снов, чтобы просто перестать приходить. Мужчина опасается, что он умер.
— Мне нужна визитка этого бара, — как ни в чем не бывало просит Вэнни, появившись через месяц.
— Где Вы были все это время? — любопытствует бармен, делая вид, что ему все равно.
— Я встретил девушку и не мог найти дорогу сюда.
— Поэтому Вам нужна визитка?
— Ага. Я полностью уверен, что здесь я последний раз. А визитка — на всякий случай. Мало ли что может произойти.
Бармен улыбается и протягивает своему бывшему постоянному клиенту карточку, та материализуется прямо в его пальцах.
“Бар «Наваждение». Просто иди на огоньки”.
Бармен не знает, почему надпись именно такая, но не обращает на это внимания и просто отдает визитку.
Клиент кивает в знак благодарности и впервые уходит, так ничего и не выпив.
— Она попрощалась со мной и подняла стекло в машине. Вот почему я видел его тогда, — напоследок кидает он бармену.
Официантка провожает его ничего не понимающим, удивленным взглядом.
В больнице Римини прохладно и пахнет лекарствами. Вэнни проходит в палату коматозных. Первый раз он приехал сюда около трех недель назад, чтобы встретить свою девушку. Она объяснила, что муж ее подруги в коме уже около трех лет. И Бьянка часто приходит навестить его вместе с ней и ее семилетней дочерью. Он безошибочно распознал в коматознике бармена, разливающего по бокалам фантазии.
— Что вы тут делаете? Бьянка тоже здесь? — поднимает на него усталые глаза женщина и собирает в хвост свои кудрявые каштановые волосы.
— Нет. Я здесь один. Я просто зашел, чтобы передать вам кое-что. — Вэнни протягивает ей визитку, пронести в реальность которую ему стоило неимоверных усилий.
— Бар?
— Да. Вы найдете там все, что хотите. Просто спросите, реален ли он, и мир его сна рухнет, — улыбается мужчина. — Адрес там есть.
Женщина непонимающе смотрит вслед новому возлюбленному своей подруги, а затем на визитку. На ней красивым подчерком ее мужа, выведено: «Просто иди на огоньки».
Этим же вечером она идет на то самое побережье, где их дочь, заснув, увидела огоньки. Она садится на берегу и ждет, когда они появятся. И они действительно появляются. Зажигаются красно-желтым светом, манящим случайных прохожих.
Зайдя в бар, она сразу понимает, что имел в виду Вэнни.
Бармен не сводит с нее взгляд, а пространство начинает скашиваться в бок, не давая вдохнуть.
Она подходит ближе и спрашивает:
— Ты реален?
Ее голос эхом отдается от монохромных стен, разбивая их и делая цветными. Мир переворачивается, и жидкость выплескивается из бокалов на потолок. Посетители кивают на прощание и выходят, каждый в свою реальность.
Бармен обводит взглядом накренившееся пустое помещение. Он почти уверен, что от этой смутно-знакомой женщины пахнет морем.
— Ты реален? — повторяет она свой вопрос.
Он смотрит на свои руки, проводит ими по волосам, дотрагивается до лица и отвечает единственно верно:
— Да.
Мир его Сна рушится.
Женщина, как будто от толчка, просыпается в бежевом кресле рядом с койкой мужа и понимает, что он очнулся.
Визитка, лежащая на тумбочке, растворяется в сизом тумане.
Этого бармена больше нет в «Наваждении». Но это не значит, что не появился другой. Людям нужны фантазии, нужны сны. И нужен кто-то, кто будет разливать их по бокалам. Но не стоит забывать о реальности. Бар «Наваждение» будет стоять всегда. И вы сможете прийти в любое время.
Если вдруг вы заблудитесь в темноте — просто следуйте за огоньками. В «Наваждении» рады всем, и не забудьте оставить там кусочек своих эмоций на чай, чтобы новому бармену было чем полюбоваться в свободную минутку.