Архив проза ру. Слова... А хочется мне объяснить

Архив Литературы Проза Ру
Да, вот тут я опять чувствую, какое неуклюжее орудие — слово. А хочется мне объяснить…

                Владимир Набоков  «Ужас»




Сегодня вам твердят, что старые формы обветшали, что новая живопись возвещает конец всякой живописи, что традиционным архитектурным формам нет места в современных городах, что новый роман провозглашает гибель романа, что писать рассказ с сюжетом — преступление, что благодаря эротизму отпала нужда в описании чувств… Слова, слова.

                Андре Моруа  «Открытое письмо молодому человеку о науке жить»






«Все последующие Императоры были один другого сентиментальнее. Поэтому обычай холостого выстрела пушки в 12 часов дня трогательно уцелел. Это привело, в свою очередь, к неожиданным побочным эффектам. Например, многие барыни и даже барышни научились падать в обморок ровно за секунду до пушечного выстрела – грохот разлетался над рекой и городом, заставая пугливых дам якобы врасплох. Зато чайки деловито поднимались в воздух и покидали город ровно без пяти двенадцать ежедневно (голуби этого не могут и по сей день). А известного поэта графа Хвостова именно в минуты пушечного удара посещала муза вдохновения, требующая обильно творить.
Так прошло двести лет.»

© Граф Хвостофф, 2001
«Приблизительное вычисление траектории ядра»
http://www.proza.ru/2001/11/09-09






«Ему не нужно было внутренне останавливаться, жёстко обрывать посторонние раздумья (два равновозможных ответвления: 1) утро, дуэль, полковой суд, разжалование, прощай, Москва! 2) утро, дуэль, Божий суд, тьма, здравствуй, Демон!) и оборачиваться василиском, чтобы начать писать с полуфразы, оборванной накануне: "...но одно знаю наверное: упорством и голою волей, через силу, спотыкаясь в каждом шаге колченогой планиды, дожил я до вступления в зрелые уже лета — и подумать только! — не далее, как в прошлом достопамятном мае, с ужасом понял: треть жизни иду не тою дорогой! Как печально затянулась мрачно-театральная ребячливая пора, коей трескучие и мишурные байронические последствия казались мне вольным поиском, преодолением и достижением! Полтора десятка лет провесть погружённым в полудетское романтическое стихоплётство и лишь теперь уразуметь: единственное, что я сделал в направлении, предписанном моей природе изначала, — это мой "Герой". Почти невыносимо прозреть отношение к трудам моим тех, кого они могут заинтересовать впоследствии...»

© Александр Горбатенко, 2002
«Летняя кампания 1841 года»
http://proza.ru/2002/05/22-27






«Свобода!
Толпы бомжей, алкоголиков и наркоманов. Разрушенные семьи, спивающее население России. И как следствие – падение рождаемости.
Cотни тысяч брошенных бездомных детей в результате равнодушия властей по отношению к неустойчивому контингенту.
Хошь - пей, хошь - не пей! Хошь – дома ночуй, хошь – на улице! Свобода, братцы, Свобода!
Не смотря на моё неуважение к Дзержинскому, он всё-таки позаботился о подрастающем поколении. Нынешним - не до этого. Свобода как-никак гуляет по стране. Наконец-то и мы стали цивилизованным государством!»

© Прокопыч, 2004
«Сладкое ли это слово Свобода!?»
http://www.proza.ru/2004/09/30-30






«В лагере была такая мода, а точнее даже не мода, а какое-то постоянное явление, присущее только тем местам, где собирается большое скопление людей одного пола, оторванных от нормальной человеческой жизни и лишенных элементарных радостей. Почти все, за исключением разве что престарелых, да тех случайных заключенных, кто по злой иронии судьбы был оторван от семейного очага, имели подруг по переписке. На свободе их не знали, и называли между собой заочницами. Знакомились обычно следующим образом: желающий завести заочницу брал у своего приятеля адрес его соседки или знакомой. Некоторые вылавливали адреса из газет, журналов и так далее. Затем брался лист бумаги, конверт, ручка и начинался долгий, мучительный процесс. Главное было сделать первый шаг. Именно на это уходила большая часть духовных сил. Дальше шло значительно легче. После долгих раздумий и изнуряющих творческих поисков на девственно чистом листе бумаги появлялись первые, робкие, неприхотливые, преимущественно одинаковые у всех строчки:
- Здравствуйте, незнакомая Клавдия! Пишет вам незнакомый Сергей.
Дальше шли автобиографические данные, заверения в вечной дружбе и прочее. Что касается вопроса, за какие грехи автор письма угодил за решетку, то здесь проглядывалось нечто любопытное. Оказывается, рецидивистов больше нет».

© Михаил Литвин, 2005
«Письмо заочнице»
http://www.proza.ru/2005/03/18-28






«- Музыка написана уже господином Моцартом.
Слова эти отнюдь не вызвали сочувствия его величества. Лицо Иосифа II мгновенно приняло такой надменный и недовольный вид, какого Да Понте еще никогда не приходилось видеть.
- Моцартом? Но вы же знаете, что Моцарт, хотя и пишет замечательную инструментальную музыку, сочинил всего лишь одну оперу, да и та не имеет особой ценности.
Невежество Иосифа II, мнившего себя тонким знатоком музыки, немало поразило Да Понте. Моцарт был к этому времени автором одиннадцати опер. Однако да Понте не стал поправлять императора.
- И я со своей стороны тоже мог бы оказаться автором либретто всего лишь одной оперы, поставленной в Вене, если бы был лишен милостивой снисходительности вашего величества.Что касается музыки этой оперы, написанной Моцартом, то, насколько я могу судить, она совершенно изумительной красоты. Осмелюсь представить партитуру оперы на усмотрение вашего гения, который всем нам хорошо известен...»

© Павел Самсонов, 2006
«Дело Моцарта»
http://proza.ru/2006/01/26-116






«С недавних пор у нас появилось развлечение – писать девушкам письма. Я пишу опытным и зрелым – самому сорок два. Мои друзья - юным и наивным. Соответственно возрасту.
Каждый день получаем ответы. На стенке, чуть выше компьютера, висит черная пластиковая доска. На ней выписанные мелом итоги турнирной борьбы. Лёха уверенно замыкает таблицу. Cебя называет – программер. Думаю, что у программистов мозги устроены по-особому. Разговаривая с компьютером языком программ, они постепенно меняют изначальную ориентацию на машинно-зависимую. Поэтому у Лёхи в строке «Ответчицы» жалкая цифра: сто семнадцать. Это его немного расстраивает.»

© Владимир Баев, 2007
«Твою мать Европа или Vou а Lisboa»
http://www.proza.ru/2007/04/30-297






«Кант не мог знать, что город его жизни будет уничтожен, но могила чудом уцелеет во Второй мировой войне, что Кенигсберг прусский превратится в русский Калининград. Однако вряд ли это каким-либо образом повлияло бы на его мысли. Ибо он верил в то, что мыслительные способности человека гораздо важнее чем все эти городские развалины и постоянно меняющиеся государственные границы. Идеи существуют в более тонком пространстве. Но кто бы мог представить, что через двести лет после смерти философа и завершения эпохи Просвещения, человечество вновь окажется перед альтернативой: « Или мысль, или смерть» Да и с той поры цивилизационного мусора накопилось изрядно, и поэтому разбудить в себе моральный инстинкт посреди тотального сна разума чрезвычайно трудно».

© Галина Пагутяк, 2009
«Кант в виде облака»
http://proza.ru/2009/05/16/649






«Очередную наглую выходку Дантес предпринял на балу у Воронцовых-Дашковых 23 января 1837 года. Он громко говорил о своей жене Екатерине «моя законная», намекая на то, что есть ещё «незаконная» - Наталья Николаевна. Жене Пушкина Дантес сказал двусмысленную остроту о том, что якобы теперь знает, что у неё мозоль красивее, чем у его жены. Сёстры пользовались услугами одного мозольного оператора, но французское слово «cor», переводимое как «мозоль», почти не отличается по произношению от слова “corps” - тело. Эта острота заставила Наталью Николаевну вздрогнуть, что было замечено Пушкиным. В карете ей пришлось всё рассказать мужу».

© Елена Николаевна Егорова, 2008
«Ещё раз о роковой дуэли и смерти Пушкина»
http://proza.ru/2008/08/30/227






«Однако отступать некуда, рот уже открыт, и я начинаю нести вселенскую чушь. Примерно так: «Э… пипл дримт эбаут флайт инто зе космик спейс мэни уеарс эгоу… бэээ… Владимир Джанибеков воз ин зе спейсшип сри хандред эйти сри дэйс… ммм… ааа… зэ Светлана Савицкая вос э вомэн… зэ вомэн Светлана Савицкая вос инклудед ин крю… крю вёз сри космонавтс…» Корявые словесные конструкции, обильно напичканные эканьем, беканьем и меканьем, выдавливаю из себя с мучительными потугами. Всё это происходит перед лицом моих товарищей, и мне стыдно, как если бы так же прилюдно пришлось присесть и выдавливать из себя нечто другое.
  Иван Ильич застыл в недоумении — на миг показалось, что сижу рядом с каменной статуей, даже холодком повеяло. Затем он медленно (если не сказать — осторожно) повернулся в мою сторону и внимательнейшим образом меня оглядел — дескать, что с вами, молодой человек, вы не заболели? Но удостоверившись, что молодой человек не болен, а хоть и с отвращением, но нагло втюхивает ему откровенную туфту, Теляшенко засопел (что являлось признаком его крайнего раздражения) и потянул за уголок мою зачётку. Не дожидаясь окончания «топика» и даже не сказав: “Close enough, thanks”, — он поставил мне «хор.», расписался и брезгливо, кончиками пальцев подтолкнул зачётку ко мне. Мол, ты за этим пришёл? Ну так забирай и уходи.
  М-да… Школьниками мы в подобных случаях говорили: обосрали — обтекай…»

© Николай Пинчук, 2009
«Мой английский»
http://www.proza.ru/2009/09/26/600






«Таково, например, словцо «каржатник». Ныне оно тоже воспринимается как лексика русского уголовного жаргона. Хотя вряд ли это справедливо. Здесь, думается, сработало то, что я называю «принцип Трахтенберга». Не известного приколиста Романа Трахтенберга, а известного авантюриста начала прошлого века Василия Трахтенберга, который был осуждён в 1908 году за мошенничество и, пребывая в таганской тюрьме, составил словарь «Блатная музыка. Жаргон тюрьмы». Будучи человеком городским, к тому же не принадлежа к касте профессиональных уголовников, Трахтенберг умудрился представить в качестве «жаргонных» множество слов живого великорусского языка, которые были ему непонятны и воспринимались как «тайный язык» арестантов».

© Фима Жиганец, 2010
«Как русские слова уходят в партизаны. Язык и феня»
http://www.proza.ru/2010/11/30/1198






«Было в Познере что-то гипнотическое, что-то от чего женщины теряли волю и способность к сопротивлению. Этой способностью, мы все и пользовались в корыстных целях. То, как мы пользовались талантами Вениамина-Игоря, получило, с моей легкой руки, название "Тест Познера". Игорь подрабатывал в то время охранником на одном закрытом объекте за городом. Как паук, сидя в своей сторожке, он раскидывал сети, ожидая очередную жертву. Любой из нашей компании имел право на тест, причём сам Игорь, даже не догадывался, что является прибором для тестирования. Знакомясь с очередной девушкой, то есть тестируемой, её под каким-либо предлогом приводили в сторожку. Вспоминая вдруг о каком-то неотложном деле, мы удалялись примерно на полчаса, оставляя жертву наедине с "пауком". По прошествии некоторого времени возвращались и в большинстве случаев заставали одну и ту же картину. Девушка, тяжело дыша, плыла, не реагируя на внешние раздражители и, совершенно ошалев, преданно смотрела в глаза её "господину" Познеру».

© Виталий Каплан, 2010
«Тест Познера»
http://www.proza.ru/2010/02/15/431








продолжение   http://proza.ru/2011/08/01/702