Бегство.
Неширокая река медленно несла свои воды между двух низких берегов. Река служила резкой границей двух различных ландшафтов. Левый северный берег покрывал густой темный лес. На правом, южном берегу широко раскинулась разнотравная степь. Привычная тишина этих мест оказалась нарушена неожиданно появившейся массой людей, лошадей и скота. Дым костров, ржание коней, шум многотысячного лагеря заполнили все пространство на нескольких холмах правобережья. Испуганные животные, прежде единственные обитатели этих мест, с удивлением жались в зарослях и смотрели на непривычных пришельцев.
С противоположного берега к лагерю переправилось несколько всадников. Один из них отделился от группы и немедленно направился к кожаному шатру на вершине холма. Коротко приветствовав двух стражников у входа в шатер, он откинул полог и прошел внутрь. Центр шатра занимал очаг с котлом на треножнице. А на противоположном конце на высоком помосте располагалось три человека. Склонив голову и прижав к груди правую руку, человек подошел к центральному из трех сидящих на помосте людей и молча замер.
-Говори, - коротко бросил седеющий человек с крупными чертами лица.
-Разведчики вернулись. Мы встретили их в двух полетах стрелы от лагеря.
-Что известно?
-Лес проходим, но за ним начинаются болота на два дня пути в обе стороны. Через болото разведчики нашли проход. За ним твердая земля, со всех сторон окруженная болотом и открытой водой. Дальше горы. Здесь мы сможем укрыться и перекрыть все подходы для гурков.
-Что скажет совет?
-У нас нет выбора, Айрих, - медленно произнес один из сидящих на помосте мужчин с густой рыжей бородой. – У нас полно раненых и больных. Здоровых воинов осталось мало. Еще одной битвы с гурками мы не выдержим, а дети и старики не дадут быстро уйти и оторваться от гурков.
-Ты всегда был очень осторожен, Ульм. Следуя твоим советам нужно прятаться в самой глубокой пещере. А что тебе говорят боги, Ройт?
Верховный жрец седой Ройт все это время хранил молчание, задумчиво перебирая четки из бусинок агата.
-Мы не знаем, что ждет нас впереди, но и назад пути тоже нет. Боги помогают только тому, кто стремится к цели. Тот, кто остановился и пошел вспять заслужит только гнев богов. Ты, Айрих, наш вождь и ты услышал мнение богов. Следовать ему или нет, решать тебе.
Не произнося ни слова, Айрих молча смотрел на отблески огня. Присутствующие замерли, ожидая его решения. Вождь поднял голову и бросил быстрый взгляд на стоящего перед ним воина.
-Что говорят разведчики, Герник, сможем мы быстро пройти через болота со скотом и лошадьми?
-Тропа проходима, но для скота придется делать гать.
- Вот по ней гурки нас и догонят, - буркнул Ульм.
- Пройдя через болото, гать можно и уничтожить, - задумчиво произнес Ульм, не меняя положения и все также перебирая четки.
- Решено, попробуем укрыться в этих местах. Завтра с рассветом начнем переправу. Вы все знаете, что нужно делать. Только бы гурки дали нам спокойно уйти.
Айрих поднялся, давая понять, что совет окончен. Все остальные, поклонившись, молча вышли из шатра. Набросив плащ, Айрих отправился осматривать лагерь.
Племя нивейцев, потомки некогда могущественного народа, правившего в широких степях, переживало не лучшие времена. Два поколения назад вожди увели большую часть народа далеко на юг и запад, обосновавшись на благодатных, теплых землях. Связь с оставшимися на родине оказалась практически потеряна. Только сказители ушедших родов вспоминали в своих песнях об оставленной далекой прародине, прославляя ее мудрых вождей и могучих воинов.
Но неожиданное бедствие обрушилось на землю их предков. Неведомые ранее племена кочевников - гурков пронеслись над степью, уничтожая все на своем пути. Голод и страх толкал их вперед сильнее любого бича предводителя. Иссушенная засухой степь не давала корма скоту и призрак смерти начал витать над гуркскими кочевьями. Неудержимой лавиной хлынули они с далекого востока на поиск более богатых пастбищ и нашли их в нетронутой засухой стране нивеев.
Сама степь, казалось, содрогнулась под тяжестью тысяч всадников в островерхих кожаных колпаках, подгоняемых первобытным страхом неминуемой голодной смерти. Не было силы в степи, способной остановить эту лавину. Немногочисленные остатки народа нивеев владели столь необходимыми гуркам пастбищами и нашествие с востока грозило им полным уничтожением.
Нивейцы отходили все дальше на север, в неизвестные ранее земли, теряя в битвах с гурками последних людей, пока не оказались прижаты к самой кромке леса. В одном переходе от лагеря нивеев степь кишела отрядами гурков, которые лишь тогда могли быть спокойны за полученные пастбища, когда полностью уничтожат своих противников.
Уходить дальше было некуда, впереди был непривычный лес и Айрих понимал, что он может оказаться не менее опасен, чем кочевники за спиной, но выбора не было.
На рассвете лагерь пришел в движение. Вброд перегоняли скот, переправляли повозки и людей. Всего четыре с небольшим тысячи человек – все, что осталось от некогда многочисленного народа, оставшегося один на один со смертельной опасностью. До тех пор, пока последняя семья не была переправлена на тот берег, Альрих и Ульм не начинали переправу воинов. К вечеру лагерь опустел. Последние отряды перешли через реку уже в сумраке.
Растянувшись по лесу длинной полосой, колонна вытягивалась на обширную лесную поляну. После нескольких дней пути племя вплотную подошло к болотам. Завтра должно было начаться самое трудное – переход по опасным болотным тропам.
Разведчики доставили в лагерь пленного – коренастого и рыжего местного охотника, одетого в звериные шкуры. Все попытки допросить его закончились ничем, охотник не понимал ни слова. Само его появление было неприятным сюрпризом. Ни Альрих, ни другие нивейцы не ожидали, что в этом глухом краю могут быть местные жители. Ссориться с неизвестными лесовиками было совершенно ни к чему. Предстояло уладит дело миром, отпустив охотника, но уж очень хотелось узнать от него хоть что-то о неизвестных местных обитателях и, может быть о хорошо ему знакомых болотных тропинках. По сведениям, поступающим от воинов из дозоров, гурки остановились на месте прежнего нивейского лагеря, не решаясь углубляться в лес. Но ведь они могли и передумать, уходить надо было быстро.
За допрос пленного взялись жрецы. Многоопытный Ройт провел весь вечер, пытаясь разговорить пленника, но тот только усиленно мигал и пытался показать знаками, что не понимает чужого языка. Ничего не оставалось, как взять его с собой, в расчете на то, что при переходе через болото он может пригодиться.
Новый день начался с совершенно непривычного для окрестных лесов шума. Десятки мужчин рубили лес, подтаскивали жерди и ветви к болотной тропе и гатили переход для скота и повозок. Переход через болото шел трудно. Немало скота и коней исчезло бесследно, оступившись на скользких кочках. Несколько дней нивейцы пробирались сквозь топи, пока наконец передовые группы не ощутили под ногами твердую почву. Поросшая камышом, заболоченная низина постепенно переходила в покрытое сосновым лесом гранитное плато.
Когда последний воин оказался на твердой почве, нивейцы вздохнули с облегчением. Страшный переход через бездонную пучину остался позади. Последние отряды, проходя через болото, уничтожали за собой гать, чтобы не дать гуркам пройти за ними по их же пути.
Земля, куда вышли нивейцы, до этого была бегло знакома только разведчикам и совершенно не походила на привычные для них залитые солнцем степные равнины, покрытые пышным разнотравьем. Густой темный лес покрывал непролазной чащобой десятки километров, лишь изредка прерываемый водными зеркалами небольших водоемов. С юга и запада простирались непролазные болота. С севера и востока сплошные широкие озера с заболоченными берегами. За озерами, с севера высились покрытые лесом горы. Край был почти изолирован от внешнего мира. Сюда вело лишь несколько нешироких, постоянно заливаемых водой троп. Для обороны место было идеальным. Даже если бы гурки и попытались пройти через тропы, их натиск удалось бы отбить даже небольшими силами. Угрозу представляла лишь зима, когда покрывались льдом озера и замерзали болота. Но зимой гурки здесь не останутся, уйдут на юг к своим стадам и кочевьям.
Нетронутый лес огласился стуком железных топоров. Нивейцы рубили лес, строили землянки, коновязи и загоны для скота. В местах возможных переправ гурков сооружали укрепления и частоколы. Вокруг лагеря насыпался земляной вал с бревенчатым частоколом и глубоким рвом. Никого не нужно было подгонять. Все прекрасно понимали, что залог их спасения полностью зависит от степени усилия их собственных рук. Не прошло и трех дней тяжелейшей работы, как облик лагеря неузнаваемо изменился. Даже внезапно появившиеся гурки уже не смогли бы взять его одним налетом. Глубокий ров с перекинутыми мостками опоясывал весь лагерь. За ним возвышался вал с бревенчатым частоколом поверху и сторожевыми башнями по углам. Внутри городища расположилось несколько десятков больших, рассчитанных на несколько родственных семей полуземлянок с бревенчатым накатом, колодцы с питьевой водой и землянки с припасами. В центре поселения возник храм племенных богов с культовой площадкой перед ним и площадью для народных собраний.
Занятый заботами по сооружению лагеря, Айрих совершенно забыл о пленнике. Все это время захваченный абориген провел под присмотром Ройта. Как ни странно, но старый жрец оправдал свою славу опытного толмача и сумел расспросить пленника. Он оказался охотником из небольшого племени, живущего в трех днях пути к северу. Людям его племени никогда не приходилось видеть столько выходцев со степного юга, который всегда внушал им страх своими открытыми пространствами, где было негде спрятаться лесному человеку.
Айрих решил не упускать благоприятной возможности и попытаться установить мирные отношения с лесными людьми, сохранив жизнь их соплеменнику и отправить к ним посланников. В посольство решили отправить всезнающего Ройта и опытного Герника, дав им в сопровождающие нескольких воинов. Измученный пленник, которого, как выяснилось, звали Барм внутренне уже смирившийся с самым худшим концом, не скрывал своей радости по поводу перспективы вернуться домой к жене и детям. Мирный охотник он был далек от страстей присущим воинам степей и, в традициях своего народа, предпочитал избегать опасностей, скрываясь в самых густых и дальних лесах. Он с охотой взялся проводить послов, желая как можно скорее вернуться домой. Проводив послов, Айрих отправил разведчиков обследовать окрестные к лагерю земли. Дозорные сообщали, что гурки по-прежнему стоят в старом лагере и пока ничего не предпринимают.
Ожидание тянулось невыносимо долго. Что предпримут кочевники? Каковы будут их дальнейшие действия? Как их предвидеть и опередить? Очень много зависит в судьбе народа от набора случайностей, от того или иного решения вождя. И как найти то единственно верное решение, позволяющее пройти наиболее безболезненно через угрозы безжалостного мира.
Соседи.
Проводник вел посольство по каким-то одному ему известным тропам, пробираясь через буреломы, обходя незаметные на первый взгляд топи и проводя послов там, где на их взгляд пройти было совсем невозможно. Три дня пути открыли перед нивейцами совершенно новый и незнакомый им мир. Мир, наполненный множеством открытий. Послы увидели как можно найти пищу даже под старой корягой в виде кореньев и травянистых стеблей, ловить рыбу при помощи нехитрых подручных снастей и устраивать ночлег под густой кроной деревьев и в самодельном шалаше из веток. Примитивный лесовик оказался таковым только на первый взгляд. Многовековая мудрость его предков приучила его с успехом жить даже там, где на взгляд степняков жить было совершенно невозможно. Ройт все больше внутренне гордился собой за то, что не позволил сразу казнить несговорчивого пленного, как это было принято в степи, и сумел убедить в этом верховного вождя Альриха. В очередной раз внутренне восхищаясь ловкости и сноровке неповоротливого на первый взгляд Барма, Ройт все чаще благодарил богов за посланный ему мудрый совет.
Непривычные к долгим пешим лесным переходам степняки шли гораздо дольше, чем предполагалось первоначально. Подозрительный Генрик все более с опаской смотрел на проводника, опасаясь того, что проводник может завести и бросить в такой чащобе, откуда они самостоятельно вообще никогда не выйдут. Однако Ройт не хотел верить в его сомнения и, как выяснилось, не безосновательно.
На четвертый день пути маленький отряд вышел к излучине крутого речного берега. На противоположном берегу над лесом понимались струйки дыма. Барм счастливо улыбался, по его лицу было отчетливо видно, что конец пути наступил. Выйдя на берег, Барм громко прокричал, приложив руки ко рту рупором. С другого берега донесся ответный крик, и из прибрежных камышей показалась лодка-долбленка, управляемая двумя мужчинами.
Недоуменно глядя на незнакомцев, гребцы перебросились несколькими фразами с Бармом и, убедившись, что ни ему, ни им ничего не угрожает, причалили к берегу. Переправив пришельцев через реку, гребцы разделились. Один из них пошел впереди, а другой замыкал процессию. Герник невольно оценил их вооружение и успокоился. Кроме примитивных каменных ножей, заткнутых за поясом, никакого оружия он не заметил.
Провожающие вывели прибывших к затерявшемуся среди зарослей небольшому поселку, состоящему из нескольких примитивных землянок. Из занавешенных звериными шкурами входов и крохотных окошек выглядывали одновременно испуганные и любопытные женские и детские лица. Перед входом в самую большую землянку стояло еще несколько мужчин. Именно сюда и направлялись сопровождающие. Мужчины расступились и процессия смогла пройти внутрь.
Потолок в землянке оказался настолько низким, что высокие степняки смогли войти, только заметно наклонив головы. В помещении царил полумрак и вошедшие не сразу смогли осмотреться. Закопченные бревенчатые стены и потолок, очаг посередине с отверстием в потолке, покрытые шкурами лежанки вдоль стен. Убогое убранство поразило даже не приученных к комфорту нивейцев.
На одной из лежанок полулежал очень древний старик. Барм подбежал к нему и схватив за руку, начал что-то очень поспешно говорить. Глаза старика были полузакрыты и на лице, казалось, ничего не отражалось. Наконец он приподнялся, посмотрел на стоящих пред ним нивейцев и жестом разрешил им расположиться на соседних скамьях. Нельзя сказать, что гости с заметным восторгом расположились среди вонючих, плохо выделанных шкур, но обижать хозяина отказом было бы неправильно.
В землянку вошла молодая женщина с глиняным кувшином и стопкой плошек. Разлив по плошкам какую-то жидкость, она раздала их гостям. Одну из плошек женщина с поклоном протянула старику. Тот взял, слегка отпил, показывая жестом гостям, что непонятный напиток можно пить. Внутренне содрогаясь нивейцы проглотили по нескольку глотков мутноватой, резкой на вкус жидкости и вопросительно посмотрели на Ройта. Тот понял намек и жестом велел одному из воинов расчехлить принесенный с собой мешок. Доставая из мешка приготовленные дары, Ройт с поклоном передавал их старику. Тот внимательно осмотрел и восхищенно поцокал языком рассматривая два железных ножа, удовлетворенно хмыкнул при виде медного кубка и большого круглого блюда, но совершенно равнодушно отбросил в сторону массивную золотую цепь и расшитый золотыми вставками кожаный пояс.
Довольно посмотрев на нивейцев, старик что-то пробормотал Барму. Очень осторожно, как будто боясь потерять смысл только что сказанного, Барм сделал один шаг к Ройту и остальным нивейцам. С помощью жестов и немногих известных ему слов, постарался объяснить, что вождь, а это был именно он, доволен пришельцами и хочет знать: кто они, откуда и что их привело в земли его народа. Ройт и без этой попытки перевода понял, о чем идет речь. Прекрасно понимая, что ему вряд ли удастся объяснить жестами цель их прихода, Ройт как мог постарался уверить вождя в своей дружбе. Многолетний опыт общения с разными народами и на сей раз подсказал ему беспроигрышный путь. Видимо вождь понял, что пришельцы не представляют угрозы для племени. Но даже если бы они и несли какую-то угрозу, взять у первобытных охотников все равно было нечего. Понял это и Ройт.
Проведя в лагере охотников два дня, нивейцы тронулись в обратный путь. Проводники сопровождали их большую часть пути, но до лагеря не дошли. За полдня до того повернули обратно. Вернувшись в лагерь, Ройт и Генрик первым делом отправились с докладом к Альриху. Вождя нашли в новой, только что построенной землянке.
-Ну как результат? –Альрих обедал и кивком головы усадил вошедших рядом с собой.
-Ничего хорошего и ничего плохого, - нарезая тонкими кусками вареное мясо, Ройт не скрывал своего наслаждения от привычной пищи.
-Опасности они не представляют. Оружие в основном охотничье, для войны не годится, - подал голос Герник, уничтожая говядину не менее энергично, чем Ройт.
- Но и как на союзников на них нечего рассчитывать, я правильно понимаю? – бросил внимательный взгляд Альрих.
- Для войны на равнине нет. Но в лесу совсем по-другому. Хотя воевать они вряд ли будут. Скорее всего просто уйдут подальше.
- А ты что скажешь, Ройт?
- Я согласен с Герником. Опасности от лесовиков для нас нет. Но и помощи мы вряд ли получим. Важнее знать, что делают гурки.
- Ульм с отрядом следит за гурками неотступно. Они нас потеряли, но знают, куда мы ушли. В лес идти не решаются. Пока.
- Что же нам делать дальше, Альрих?
- Это ты должен спросить у богов.
- Боги помогают тем, кто знает, чего хочет.
- Я знаю только одно. Нужно ждать. Скоро осень, а значит дожди. Потом зима. Зимой гурки воевать не любят. Если они не начнут поход до осени, у нас есть время до весны. Может быть придется уходить дальше в лес.
Ройт и Герник недоуменно смотрели на вождя. Первым нарушил молчание жрец.
-Альрих, мы попробовали ходить по этим лесам. Это же одни болота. Мы потеряем весь скот. Голод ждет нас.
-Голод нас и так ждет. Скота осталось мало. Но корма уже и для него не хватает. Запасов нет. Если хотим пережить зиму, надо готовить припасы. Гурки не дадут выйти в степь, а в лесу мы охотиться не умеем.
-Наши боги нас не бросят, - спокойно ответил жрец, - все в их руках.
Запах войны.
Предрассветный час хранил хрупкую утреннюю тишину в лагере. Лишь изредка всхрапывали лошади и коровы в загонах, да раздавался треск горящих сучьев у костров дозорных. Тишина была нарушена внезапным конским топотом. Одинокий всадник промчался к лагерю и остановил коня у частокола. Узнав своего, дозорные открыли ворота и впустили его внутрь. Уже по одному лицу всадника, даже едва различимому в предрассветном сумраке было понятно, что случилось что-то неординарное.
Уже через короткое время в лагере началось движение. Воины выскакивали из землянок, вооружаясь на ходу, и бросались седлать лошадей. Чувствуя тревогу хозяев нервно заржали кони, надрываясь тревожным плачем истошно закричали дети, заголосили женщины. Весь лагерь разом пришел в движение. Случилось то, что ждали, но втайне надеялись, что этого никогда не случится.
Решив окончательно покончить с врагами, гурки перешли реку. Три предводителя вели свои отряды, каждый по тысяче человек через лес. Их передовая разведка уже схватилась с нивейскими дозорами. Перевес у кочевников был подавляющий. Нивейцы могли выставить не более полутысячи воинов. Сдерживать натиск на подступах к болоту было некому, весь отряд Ульма насчитывал всего около сотни воинов.
В землянке Альриха спешно собрался военный совет. Несколько седых ветеранов, еще помнящих былые подвиги нивейцев, устало расселись по скамьям вдоль стен. Альрих с грустью посмотрел на них. По опыту он уже заранее знал, что они скажут. Нивейцы давно не воевали, и нашествие гурков было первым серьезным испытанием на протяжении жизни двух поколений. Старые воины пользовались почетом и уважением племени. Не считаться с их мнением было невозможно и никто из более молодых воинов не мог занять их место в военном совете.
Коротко изложив положение дел, Альрих оглядел ветеранов, ожидая их совета. Ветераны молчали. Некоторые теребили седые бороды, иные почесывали тело под одеждой, третьи искоса поглядывали друг на друга, ожидая, кто начнет первый. Наконец, молчание решился прервать Ройн – дед Ульма.
- Наши предки никогда не боялись битв, они опрокидывали врага ударом своих колесниц и не было силы, которая могла бы остановить их натиск, - закончив фразу и победно оглядев собравшихся, Ройн замолчал, сразу же устав от сказанного.
- Но у нас нет сейчас колесниц, и даже нет повозок. Мы бросили их перед болотом. Даже если бы у нас и были бы сейчас колесницы, они бы оказались совершенно бесполезны посреди леса. Деревья не дадут развернуться. В болотах и чаще и тактика нужна совершенно другая, - задумчиво и спокойно ответил Альрих.
Разом зашумели и завозмущались ветераны.
- Тактика, тактика, какая еще тактика. Наши предки били врагов безо всякой тактики, наводя на них ужас одним своим видом, - грозно распрямил старческую грудь Айс, один из наиболее крикливых стариков в племени.
- Попробуй навести на гурков ужас ты, Айс, - дружный хохот смутил старого крикуна и он обиженно замолчал.
Альрих с надеждой бросил взгляд на Горга – наиболее здравомыслящего человека в этой кампании немощных и выживших из ума старцев. Но Горг молчал, задумчиво перебирая в руках четки и искоса наблюдая за происходящим. Он прекрасно знал цену своим товарищам, но обычаи народа нивеев требовали почтения к старейшинам, особенно отличившимся некогда в битвах. Он понимал, что старики в военном совете могут заседать бесконечно, предаваясь приятным воспоминаниям и на чем свет стоит ругая нынешнее, ни на что не годное поколение, но гурков это не остановит.
Ему уже приходилось видеть, на что способны степные пришельцы, вспарывавшие животы младенцев и разрывающие женщин лошадьми. Никакие заклинания и завывания старцев их не остановят. Принимать решение и действовать необходимо быстро. Ему было жаль молодого вождя, старавшегося следовать всем старым обычаям и вынужденного регулярно выслушивать старческий бред.
Встретившись взглядом с Альрихом, Горг отвел глаза в сторону и медленно произнес: «Ты вождь, Альрих. Тебе принимать решение. А уж мы в меру своих сил постараемся тебе в этом помочь».
Старики неожиданно притихли. С удивлением Альрих отметил, что обычно крикливым старейшинам передалось настроение Горга.
-Надо искать мира с гурками, еще одного сражения мы просто не выдержим,- медленно произнес Горг.
-А как это сделать, ты не подскажешь? - саркастически заметил Альрих, - Они уже начали войну и остановить их невозможно.
-Это не так, страх гонит их вперед, если они поймут, что мы для них не опасны – они повернут назад. Сражение выигрывает тот, кто в него не вступает. Я сам буду послом. Надеюсь, что боги помогут нам.
-Удачи тебе, Горг, ты знаешь, что делать, - Альрих встал, давая понять, что совет окончен.
Новый мир.
Что дало силу убеждения словам Горга, осталось тайной. Может быть боги дали ему магическую власть. А может вожди гурков поняли, что обреченный и загнанный противник будет биться насмерть и победа обойдется такой кровью, что ослабит и сделает беззащитным их народ посреди чужой земли и перед лицом неведомых новых врагов? Но, как бы то ни было, они ушли.
Вздох облегчения пронесся при этом известии по стоянке нивейцев. Ликования не было, была молчаливая радость дававшая надежду на выживание. Избежав последней битвы со страшным врагом и получив шанс на будущее, остаткам гордого народа предстояло найти свое место в новом для себя мире. Скорое наступление зимы, угроза голода, привыкание к новому образу жизни – все это потребует еще больших усилий и жертв от измученного народа. Но впереди его ждет новое будущее и новая жизнь в его новом мире...