Двери морга распахнулись, нарушив тишину и покой темной и холодной комнаты. Хаотично померцав, загорелись тусклые лампы на ободранном потолке, освещая белый кафель стен и тела его молчаливых обитателей. Две фигуры в белых халатах с каменными лицами, выражающими полнейшую безучастность, и, казалось, серых и твердых, словно гранит обозначились на фоне длинного и мрачного подвального коридора больницы. Они проследовали в помещение. Натянутые пружины с глухим стуком захлопнули двери за их спинами, отозвавшись эхом где-то вдалеке, в уголках коридора.
Люди подошли к одному из тел. Один из них, взявшись за край простыни, этакого белого савана, накрывавшего одного из временных обитателей морга, медленно стянул ее. И, скорчив умную гримасу, повернул голову ко второму живому человеку в этой комнате, на вид постарше, чем первый, направив на него вопросительный взгляд.
Перед ними на холодном металлическом топчане лежал холодный кадавр молодой женщины. Длинные белокурые волосы, некогда напоминавшие свет солнца в тихое безоблачное летнее утро, волосы, некогда золотом спадающие на хрупкие плечи их хозяйки, волосы, которые волнами, словно спелая рожь, развевались, когда с ними играл тихий ветерок, теперь бесформенной хаотичной массой торчали из наполовину отрезанного и содранного с черепа скальпа. Ее изящное, роста немного выше среднего, немного худощавое, но весьма изящное и легкое, словно пух при жизни тело, теперь мертвым грузом лежало на холодном металле разделочного стола патологоанатома.
Девушка лежала на животе, показывая свою спину. Посмотрев на нее сбоку можно было увидеть недавно пришитую назад грудную клетку, которая за несколько дней до этого, была вскрыта, и словно крышка люка откинута немного вниз, накрыв собой нижнюю часть живота и бедра. Указав на два симметричных разреза на спине тот, что был постарше, повернул свой взор к своему коллеге, и, поймав его взгляд, вопросительно кивнул.
- Да-да, они самые, Владимир Петрович. - Заговорил молодой. - Вот, поглядите, идеально симметричные, вдоль позвоночника…
- Мм, да, интересно… Так отчего говорите она умерла?
- Да, напилась водки, уснула прямо на улице. Точнее в городском парке где ее и нашли метрах в пятнадцати от тротуара, прямо на опавших листьях. Романтика эдакая осенняя. Захлебнулась во сне в собственной блевотине. Мы потом по тому, что из легких выколупывали, угадывали, чем водочку-то она закусывала. Какой только гадостью они сейчас не закусывают. Капуста эта квашеная. Даже еще и перевариться не успела. А девчонка-то молодая еще совсем, симпатичная даже, хотя и спившаяся совсем. Милиция сказала, что на ней и из одежды-то почти ничего не было, только плащ длинный, да тряпка какая-то вокруг тела обмотана. Странно все это, я же вам говорю.
- Да уж, какое время настало, эх, в наше время, конечно, такое тоже было, но не в таких же масштабах… Ну, давайте по сути.
- Так вот, вот эти самые атавизмы…
- Постойте-ка, Роман Львович, что же вы говорите, атавизмы! Атавизмы это у нас что? Появление у организмов признаков, свойственных их далеким предкам. Это же вам, позвольте сказать не хвост какой-нибудь там! Ну, если только вспомнить предков из мезозоя? И то вряд ли…
- Простите, Владимир, Петрович. Так вот, эти рудименты на…
- Да что же вы опять говорите-то, дорогой вы мой человек! Рудименты это у нас что? Органы, утратившие в процессе эволюции свое первоначальное, основное, так сказать, значение. А у вас что же получается в таком случае? Потомок ангелов что ли? Вы как медицинский университет заканчивали? Эх! Ну да ладно, продолжайте. Назовем это мутацией.
- Ну так вот, Владимир Петрович, симметрично вдоль позвоночника. Кости, похожи на задатки крыльев. Вот, пожалуйста, поглядите. Мы уже и снимочки на рентгене на всякий случай сделали, а чего нам. Да вот, еще и ради интереса сравнительный анализ провели. Больше всего по строению они похожи на задатки крыльев у зародыша лебедя. Интересно, не правда ли? А еще…
- Да, интересно, Роман Львович, интересно… Действительно, прямо как крылья… Ты говорят, на эту тему с попом каким-то разговаривал?
- Да, у нас тут в двенадцатой поп лежит, интересный очень человек. Весьма интересный. Его еще когда к нам привезли, интересный случай случился. У нас медбрат этот, пьянь, ну, Жорик, вы его знаете. Так вот, начал этот Жорик попа подзадоривать, мол, что же он в больницу-то обращается, его же высшая сила должна излечить, раз он вот такой хороший. А поп ему на это и ответил, что эта высшая сила его в больницу и направила на ислечение, и по ее воле он сюда и попал. А пьянь эта не унимается, спрашивает, чего же тогда сила твоя тебя от болезни не уберегла? Так поп ему сразу же ответил, что это тело болит его, а душа от этого только закаляется, мудрее становится. А потом такую лекцию ему прочитал…
- Подождите. Коллега, подождите. Мы с вами немного отошли от темы, вы не находите?
- Да, простите, Владимир Петрович, увлекся. Волнуюсь я. Это со мною бывает. Не каждый день такое видишь. Так вот, пошел я, значит, к этому попу. Рассказал ему все, как есть, да и спросил, не ангел ли это уж?
- А он что ответил?
- А он мне долго рассказывал о том, какие ангелы бывают, у них, оказывается, иерархия на три части делится, и каждая часть еще на три. Человек только самую низшую из них видеть может, да и то не каждый, и еще все они существа бестелесные, и вот так вот мертвые на столе лежать не могут. Да и ангелы, они же добро несут, а тут что? Пьяница, блевотиной захлебнулась, да так, что по легким дневной рацион ее изучали!
- Так, а может она этот, как у них там называется, падший ангел? Тебе об этом поп ничего не говорил?
- Да, Владимир Петрович, я у него и об этом спрашивал. А он мне объяснил, что падшие ангелы - это черти, которые вон, Жорику тогда мерещились в сестринской, вот он шороху-то тогда навел! Да, вся больница до сих пор этот случай вспоминает. И у них точно такая же иерархия, как и у ангелов, но существа они так же бестелесные. Да и крылья у них уж никак не лебединые, наверное, скорее, как у летучей мыши, хотя, и черные же лебеди бывают, Владимир Петрович?
- Бывают, бывают, Роман Львович. Но не в этом дело. Мы ведь с вами материалисты, не так ли?
- Именно так, Владимир Петрович!
- Вот и славненько! И мы с вами знаем, что жизнь наша это ощущения и рефлексы, а смерти бояться не стоит, по тому, что там ни больно, ни холодно, ни жарко не будет, и негативных чувств никаких тоже. И никаких ангелов нет и никаких бесов тоже нет. Правильно я говорю, вы со мною согласны, Роман Львович?
- Конечно же, согласен, всенепременно, я вашу точку зрения полностью и всецело поддерживаю.
- Ну, вот и славненько. Сегодня пришило указание сверху, а в нем черным по белому написано, что исследования ваши с вашими коллегами-энтузиастами по поводу этой вот мутации пора прекратить, так как они никакой научной ценности не представляют и занимают много времени и оборудования совершенно впустую. А у нас и так больницы, как вы сами знаете, переполнены. Личность трупа установили?
- Нет, не установили, Владимир Петрович, ни имени, ни родственников, в милицию никто не обращался на счет девушки с таким описанием. Отказник чистой воды.
- Ну вот и славненько, мариновать в ванне для студентов, думаю, не будем, чтобы потом кромсали, и так уже похороним, и дело с концом.
- Да, Владимир Петрович, я и хотел ее похоронить, с попом даже на эту тему разговаривал. Как ни как, странно все это, крылья… Чем черт ни шутит? А вдруг… Я даже спрашивал, может ли ее он отпеть, он ведь как раз на днях от нас выписывается. На что он мне сказал, что отпевать можно только крещеных. А она что, ни креста, ни имени. Плащ да тряпка, больше ничего. Только сказал он мне, что в деревушке одной церковь есть, там одному святому канон читают за некрещеных. У меня на бумажке в кармане все записано.
- Да, Роман Львович, не как материалист вы рассуждаете, но я вас прекрасно понимаю. Скажу вам, по секрету, что ей, лебедю нашему, сверху даже деньги на похороны выделили, не на знатные, конечно, но как-никак… Так что я с этим делом все устрою, а как поп выпишется, похороны и справим, только по-тихому, без лишнего шума, а потом и в деревушку эту съездим, которая у вас на бумажке записана. Вижу, вы меня понимаете, коллега. Хоть мы с вами и материалисты, но все же странно все это…
- Понимаю, Владимир Петрович, полностью вас поддерживаю.
- Да, и еще, ни кому об этом ни слова, а то мало ли что. А если еще и пресса об этом узнает, вы представляете, что тогда здесь начнется? Не больница будет, а проходной двор и оккупированная территория. Паломники потом всякие, сектанты начнут ходить, да мало ли. Так что никому об этом ни слова, и коллегам-энтузиастам своим передай, договорились?
- Конечно же, договорились.
- Ну вот и замечательно, пойдемте тогда отсюда.
Кадавр снова накрыли белой простыней. Материя, словно саван тихо легла на тело, смутно описав его контуры. Двое развернулись, и, снова надев на лица маски абсолютного безучастия и гранитной непоколебимости. Лампы погасли. Двери, закрыв темные силуэты, снова захлопнулись. По тусклому коридору, не спеша, удалялся в сторону лифта звук шагов.