В гостиницах должен быть игровой сектор

«…В гостиницах должен быть игровой сектор…»

Интервью с первым проректором, профессором Российской Международной Академии туризма Игорем Зориным.

– Игорь Владимирович, расскажите, пожалуйста, о вашей академии.
– Если мы просмотрим прессу за последнее время, то мы найдем очень много статей о туризме. Причем из них мы узнаем, что и по доходам, и по создаваемым рабочим местам туризм вышел на первое место в мире, обойдя нефтепереработку. Поэтому эта сфера быстрее всего и развивается – со скоростью 5–6% в год. Туризм – это не отрасль, а комплекс, объединяющий различные производящие отрасли. Туроператор объединяет их в программы и предлагает покупателю как пакет услуг. Но у нас в стране этого пока не понимают. Потому что в мире каждое десятое рабочее место создается туризмом, а у нас – каждое тысячное. Недавно европейский туристический рынок столкнулся с трудностями, связанными с достаточным количеством желающих потратить деньги и с недостатком кадров для работы на этом рынке. Случилось невозможное: на первое место вдруг вышла Чехия, обогнав таких лидеров, как Франция, Испания, и другие страны. Всемирная туристическая организация, вообще туризм находится в постоянном поиске новых рынков, и на данный момент таким основным перспективным направлением выбрана Восточная и Центральная Европа. Причина в том, что здесь есть свободные кадры, тогда как проблема занятости в России будет со временем стоять все более и более остро. Мечты о том, что мы создадим автомобиль мечты, несбыточны, поскольку это место уже надежно занято другими странами. Нефть – да, но запасов нефти, как вы знаете, хватит, по некоторым данным, лет на сорок, не более. Так что туризм опережает даже нефтяную промышленность. Дело в том, что в мире нет такого нормального человека, который не хотел бы побывать в России, это монопольная страна по туризму. Но эти потенциальные туристы вряд ли смогут это сделать, потому что наши аэропорты могут в год пропустить только 3 миллиона человек. Но допустим, что мы построим аэропорт с пропускной способностью на 30 миллионов туристов в год, построим вместительную гостиницу. Кто там будет работать? Чтобы принять планируемое международной туристской организацией количество туристов, ежегодно надо выпускать 500000 профессионалов. Значит, появляется проблема с подготовкой кадров.
– Вашей академии, вероятно, нужна реклама.
– Академия в рекламе не нуждается, потому что мы не испытываем недостатка в рынке. Мы создаем сеть, которая может производить кадры по мере их востребованности. К примеру, мы бы могли сейчас выпустить много экскурсоводов, а где им работать? Мы создали крупнейшую в мире туристскую академию, в которой учатся 32000 студентов. Причем эти 32 тысячи нужно разделить на пять лет обучения, что ничтожно мало по сравнению с теми пятьюстами тысячами. К концу этого десятилетия мы будем выпускать порядка 100000 специалистов. Сейчас наша академия «держит» рынок, но мы не хотим быть монополистами. У нас в стране 175 учебных заведений, которые готовят туристские кадры, но все они вместе взятые выпускают 10% от того, сколько производит академия. Это происходит потому, что вместо того, чтобы работать на рынке и развивать его, они борются с нами.
– Это ваша основная проблема?
– Это не проблема туризма, мы напротив чувствуем себя хорошо. Первый набор 10 лет назад составил всего 17 человек. Сейчас – 32 тысячи. Сегодня у нас есть такие специальности, конкурс по которым достигает 100 человек на место! И это несмотря на платное обучение. В нашей академии обучение стоит от 800 до 3,5 тысяч долларов в год, в зависимости от специальности, в зависимости от их будущей заработной платы. Наша академия отличается от других учебных заведений тем, что когда мы подписываем контракт со студентом, мы ему гарантируем не только диплом, но и обязательное распределение на несколько предприятий. Для учащегося третьего курса у нас предусмотрена система стажировок, во время которых он может заработать себе на годовое обучение. То есть на практике он получает стажировочные деньги и уже во время обучения для него создается рабочее место. Поэтому когда мы выпускаем студента, мы точно знаем, что у него есть возможность заработать не меньше, чем во время практики. Эта сумма и служит основанием для определения платы за обучение. Если бы эту цену нам диктовал рынок, то мы могли бы повысить эту цену до 5 тысяч, особенно рынок менеджеров по иностранному туризму. МГИМО дает программу не лучше нашей и берет за обучение 5 тысяч. У нас обучение не хуже, но МГИМО завышает плату за обучение, потому студент не отработает ее во время стажировок. Это чисто экономический расчет. Мы же заключаем договор со студентом. И вообще главное лицо в академии – это студент. Он все финансирует. До известной степени мы – идеологи, а не только сторонники платного образования. Только когда студент платит, он становится заказчиком учебного процесса, он в состоянии формировать и изменять его. А иначе это насилие преподавателя иногда даже над здравым смыслом. Поэтому обучение в академии кардинально отличается от обучения в других учебных заведений, несмотря на то, что стандарты у нас одинаковые. Более того, в свое время мы эти стандарты разработали, а потом их передали другим, потому что это стандарты государственные, а для нас государственные не значит главные. Вообще сфера туризма такова, что государство в туризме не занимается бизнесом. На Западе государство регулирует только одни отношения ренты. Оно не может построить роскошный отель. Этим будут заниматься, скажем, такие крупные гостиничные фирмы, как «Шератон», «Интерконтиненталь», если, конечно, им будет предложена выгодная рента. Министерство туризма в Египте, например, обозначает стоимость этой ренты, делает ее привлекательной для иностранных инвесторов, а не командует этими гостиницами, как это пытаются делать у нас. Сами производители туристских услуг имеют свои стандарты, поэтому лицензировать их бессмысленно. Как можно лицензировать «Шератон», когда он и в Анголе «Шератон», и в Москве, и в Квебеке? За что он должен платить в каком-нибудь Мухославске? За то, чтобы отступить от стандартов «Шератона»? Лицензионные отношения, конечно, важны, но в индустрии туризма гораздо важнее рентные отношения. Ведь туризм очень похож на нефтепереработку: по трубам из одной области в другую идет нефть. А у нас по туропроводам, по маршрутам идет поток туристов со своими деньгами, которые они получили в другом месте. То есть возникают новые, внебюджетные доходы, которые могут помочь решить многие социальные проблемы. Но пока в государстве не будет понимания этого, пока оно будет вмешиваться и регламентировать деятельность туристского бизнеса и образования, до тех пор у нас будут проблемы. Как только государство перейдет к регулированию налога на добавленную стоимость, заменит лицензионные нормативы рентными нормативами и оставит ренте как можно больше места в бюджете, даст как можно больше привилегий для развития внутреннего социального туризма, то все встанет на свои места. А иначе все деньги будут уходить за границу, что возможно только в одном случае – если это кому-то выгодно. Многим выгодно, чтобы наша академия разработала программу, учебный план, государственные стандарты, отдала их на проработку, а потом забрать это и отдать другой организации, например, Университету сервиса. Спрашивается, кто там ее будет читать? Вот и получается, что там сосредоточена власть, а здесь специалисты. В академии в настоящее время работает около 80% всех специалистов, это где-то 4,5 тысячи человек профессорско-преподавательского состава. 60% из них имеют научные степени. За десять лет существования мы создали профессиональный коллектив. Мы будем создавать туристский рынок сами. Если до этого нашей главной задачей была подготовка менеджеров, то теперь это подготовка технологов. Мы начинаем вступать в партнерские отношения и уже имеем много предложений с Запада, например, по созданию технологии гостеприимства, то есть при каждом из наших филиалов, а их у нас более 60, в каждом из 60 субъектов Федерации, а также в Ближнем и Дальнем Зарубежье, мы будем учить не менеджеров, а технологов индустрии гостеприимства. Делать это необходимо на определенный стандарт. Например, фирма предлагает для нашей сети небольшой трехзвездочный отель, который работает и на прием и на обучение наших студентов. При отеле есть ресторан, который тоже имеет определенный стандарт. Мы выбираем фирму и объявляем, что будем обучать наших специалистов на такой стандарт. Следующая наша задача – это развитие колледжей. Вообще самая большая проблема обучения в России – это среднее образование. Этому невозможно обучать на бесплатной основе. Потому что бесплатно – это не обязательно значит «сыр в мышеловке», но это безнравственно, так как бесплатное не ценится. Итак, первым идет принцип платного обязательного образования, который заключается в том, что студент должен сам заработать себе на обучение и третий – принцип обязательного создания студенту рабочего места. Все это включено в договор, который Российская Международная Академия Туризма заключает с учащимся. Стоимость обучения определяется не самой академией, а его будущей зарплатой. Только в этом случае образование становится не престижем, а капиталом, когда сначала вкладываешь, а потом получаешь с процентами.
– Давайте остановимся подробнее на игорном элементе туризма.
- Конечно, при каждой гостинице должен быть игровой сектор. В настоящее время без этой технологии отдых неполноценен. В спортивном туризме это необязательно. Но если вы участвуете в массовом туризме, то игорные технологии необходимы. Сейчас на Западе уже не осталось крупных курортных зон, где бы не было игр, развлечений, шоу и анимации. Поэтому мы тоже готовы и открыты к созданию новой группы вместе с такими представителями игорного и развлекательного бизнеса, которым бы мы были симпатичны и которые бы были симпатичны нам. То есть конкурс двусторонний: и нас выбирают, и мы выбираем. Мы будем выбирать гостиничные сети, ресторанные, игровые и анимационные стандарты. Есть у нас и более широкие пути развития. Мы также создали Институт экологического туризма. Совместно с Российской Академией наук открыли целое направление научного туризма с дайвинг-центром. Сейчас в Москве будет проводиться форум по этому направлению. Причем это не просто дайвинг, а морская археология. Это чрезвычайно интересно, потому что археологические памятники, бывшие на поверхности, как правило, разграблены. Цивилизации приходили в этот мир не для того, чтобы развить его, а для того, чтобы уничтожить предшествующие цивилизации. А под водой оставались целые миры. Например, под Петербургом подводники недавно обнаружили 30 неизвестных видов вооружения! Самая высшая задача туризма вот в чем. В свое время учеными был определен путь развития от биосферы к ноосфере. Причем многие, в том числе и люди науки, понимают ноосферу как сферу разума, рационального преобразования природы, то есть природа понимается как мастерская для деятельности разума. Ничего подобного. Ноосферные представления – это переход от ресурсного ориентации в мире к понятию биосферы как самостоятельной ценности, а не ресурсу. И когда миром будут владеть такие представления, когда в нашем сознании изменится отношение к биосфере, тогда и наступит ноосфера. Это происходит тогда, когда «вещь в себе» становится вещью для нас. Туризм делает из биосферы «вещь в себе», превращая ее в вещь для нас. Невозможно любить Пушкина, не читая Пушкина. Невозможно понимать планету, не открывая ее для себя, а наиболее эффективно это делает туризм. Это не просто познание, а перестраивание мозгов. Сначала, когда я увидел журналы «Русский Джокер» и «Золотое слово», мне показалось, что они очень разные. Но на самом деле они дополняют друг друга, как игровой азарт Пушкина и его поэтический талант. Поэтому я с удовольствием с вами познакомился…
– Ваши пожелания нашему журналу.
– Я желаю, чтобы его прочитал не только я, но и миллионы других читателей, чтобы он стал Вещью для миллионов.

Публикуется по изданию: журнал «Русский Джокер», №15, 2003 г.