В Третий век русской живописи с Евгением Антиповым

Евгений Раевский
В «Третий век русской живописи» с Евгением Антиповым

Видеть красоту в обыкновенных предметах дано не каждому, художнику, тем более – собрать их в эффектные композиции, наполнить особым смыслом.
Яркая состоятельность живописца и графика, членкора Петровской академии наук и искусств Евгения Антипова вовлекает в свою чистоту, самобытность и сюжетные фантазии. В собрании работ художника портреты таких выдающихся личностей, как 3-кратная Олимпийская чемпионка, Человек столетия, бегунья Татьяна Казанкина, 2-кратный Олимпийский чемпион биатлонист Дмитрий Васильев, президент Петровской академии Леонид Майборода, народная артистка СССР балерина Галина Мезенцева, вице-губернатор Ленинградской области Анатолий Смирнов. Картины Евгения Игоревича выставлялись на всех континентах, кроме Австралии и Антарктиды. В составе группы «Основа» он открыл русскую живопись для сингапурцев. После того как работы Е. Антипова вошли в антологию «Три века русской живописи», его мастерскую обокрали, со знанием дела отобрав 18 полотен. Это настоящая популярность!..

– Евгений Игоревич, кого Вы считаете своим учителем?
– Мне повезло, у меня было трое учителей: Николай Пятахин, Анатолий Булдаков и Игорь Нахимов. Это не просто преподаватели – это художники, имеющие живописную систему. По нынешним временам это большая редкость.
– А из старых мастеров кто оказал наибольшее влияние?
– Для меня бесспорны Леонардо Да Винчи, незаслуженно забытый Андреа дель Сарто, Тициан, Рембрандт, которого я открыл для себя в достаточно позднем возрасте – в 30 лет, Энгр и такой же холодный Бронзино.
– Вы считаете Энгра холодным?
– Так принято считать. Дело в том, что эстетика всегда «холодновата», это вещь в себе.
– А Рембрандт – горячий художник?
– Рембрандт Профессионал.
– Но ведь Рембрандт был и большим натуралистом, уникальным графиком. Уже в то время он мог изобразить половой акт в разрезе! Он как бы прославлял анатомию человека изнутри, раскрывал «внутреннюю внешность» человека. Как Вы к этому относитесь?
– Да, Рембрандт большой жизнелюб, безусловно. Но восхищает в нем не сюжет. Для художника вообще сюжет не важен. Для него существует объект, холст – его поле творчества.
– Кстати, о поле творчества. Вы, например, переходите с холста на страницы книг и журналов. Вот у нас в редакции висит созданный вами прекрасный календарь. Это работа творческая или коммерческая?
– В любом коммерческом деле есть доля творчества. Все зависит от человека.
– Что для Вас в творчестве важнее?
– Эстетика. В 20 веке больше всего гонений было на эстетику. Мы можем встретить суровый стиль, концептуальную живопись, красивые, с оговорками, работы, но откровенно красивые вещи в 20 веке не удавались никому. Потому что пропала школа пластической организации. То есть профессиональное мышление.
– Вы живописец-новатор или традиционалист?
– Я, бесспорно, традиционалист. Но «традиция» – это целая наука, в отличие от тех псевдо-экспериментов, которыми заполнен рынок и галереи.
– Насколько нам известно, Вы блестящий поэт, автор трех книг и массы публикаций (первая из которых относится еще к середине 1980-х) член Межрегионального союза писателей, руководитель литературного клуба. Это Вам не мешает?
– Мешает. У литературы и живописи один энергетический источник.
– Тогда скажите, кто Вы: художник, литератор, дизайнер, общественный деятель, ученый? И вообще, может ли человек блестяще совмещать эти ипостаси?
– Это сложно психологически, ибо всегда начинают сравнивать. Есть такое выражение: «скрипка Энгра», дескать, человек занимается не своим делом. Но мало кто знает, что Энгр был профессиональным музыкантом и разрывался между двумя своими ипостасями. В истории таких примеров достаточно.
– Этот разрыв – необходимость?
– Необходимость, конечно. Сейчас время такое.
– А если бы Вы не были ни художником, ни поэтом, кем бы Вы были?
– Архитектором. Поскольку я еще дипломированный архитектор. «Архитектурная среда» дисциплинирует и дает жесткое требование эстетики. Архитектура научила работать, безжалостно редактировать текст.
– Из античных авторов кто является для Вас авторитетом?
– «Илиаду» и «Одиссею» я прочел в 10 лет. С тех пор мною прочитаны сотни книг по античности. И эта информация должна была проявиться. Вся европейская культура – это античность.
– Можно сказать, что античность – это основа всех основ?
– Пожалуй, да. Другое дело, что мы не можем буквально цитировать античность. Любое античное имя несет с собой уже целый ассоциативный ряд.
– Евгений Игоревич, сколько же стоят Ваши работы, если их проще украсть, чем купить, как считают некоторые «ценители»?
– Даже в тяжелые времена я не соглашался продавать работу за $1000. Чем это кончилось, Вы уже знаете… Цена заказной картины соизмерима со стоимостью недорогой иномарки: от $3000 до $5000.

Публикуется по изданию: журнал «Русский Джокер», №9, 2001 г.